Geum.ru

Эффективность общественного производства и планирование 67 Взаимосвязь отраслевого и территориального планирования 77

Вид материалаДокументы

Содержание


Купить проще?
Подобный материал:
1   ...   5   6   7   8   9   10   11   12   13
квадрат воспроизводства», о котором я писал в 4-ой главе монографии был перегружен не только излишней, но и вредной информацией.

Что же предлагал Г.Кулагин?

Его главная мысль состояла в том, что необходимо было создавать крупные промышленные объединения, наделенные значительными хозрасчетными правами и ответственностью, вместо чисто административных главков, как это и было в 1920-е годы во времена нэп´а. Основной ячейкой экономики должны были стать производственные объединения, комбинаты, строительные тресты, торговые фирмы и другие мощные хозрасчетные организации. А обмен товарами и услугами между ними должен был бы происходить на строгой договорно-правовой основе. Вместо выделения бюджетных средств, эти хозяйствующие субъекты должны были бы финансировать свои проекты главным образом за счет кредитов банков.

Он также предложил свести все инспекции в три-четыре мощных государственных органа и ограничить число и характер проводимых ими проверок.

Предлагаемая им структура экономики, по его мнению, способствовала бы привлечению трудящихся к управлению.

Министерства и ведомства должны были бы играть роль мозговых центров отрасли.

Завершая свой анализ, Г.Кулагин писал:

«В период восстановления народного хозяйства после гражданской войны в нашей экономике преобладали хозрасчетные методы, существовали тресты и объединения, и предприятия обладали значительной самостоятельностью.

В период индустриализации административные методы возобладали над хозрасчетными. И это было исторически оправдано. Страна должна была любой ценой создать тяжелую индустрию. Обеспечить рост оборонной мощи. Потребовалась величайшая концентрация сил и средств для решения этих жизненно необходимых задач. Без чего ставилось под сомнение само существование первого в мире социалистического государства. Экономия, эффективность, пропорциональное развитие всех отраслей отошли на второй план. Отечественная война блестяще подтвердила правильность такого курса.

Сейчас другая эпоха. Наша экономика стала могучей и полнокровной. На этом этапе диалектическая спираль нашего развития вновь привела к необходимости усиления хозрасчетного начала. Теперь на первый план выступает требование пропорционального развития, общего подъема экономики, повышение качества продукции, эффективности действия всего нашего хозяйственного механизма. Теперь уже нельзя решать одни задачи за счет других» (с.126-127).

С его последним выводом вполне можно согласиться. Однако его трактовка периода индустриализации весьма сомнительна. Подробнее об этом я пишу в 3-ей главе монографии.


12.Стимулирование применения новой техники и технологий


Без топора не плотник, без иглы не портной.

Не молот кует, а кузнец.

Ничем ничего и не сделаешь.

Народные поговорки


Выше уже отмечалось, что основным фактором развития производительных сил является научно-технический прогресс.

Актуальность этой проблемы стала очевидной благодаря тому, что в 1950-1970-е гг. в СССР была нарушена сбалансированность роста рабочей силы и основных фондов в промышленности, что привело к серьезному ухудшению показателей эффективности производства. Темпы ликвидации устаревших основных производственных фондов были ниже оптимальных величин в1970-е годы примерно в 1,5 раза. Это касалось не только промышленности, но и других отраслей сферы материального производства: строительства, транспорта, сельского хозяйства. Падала фондоотдача, в основном по причине ввода основных фондов, не обеспеченных рабочей силой. Росли сроки окупаемости ввода основных фондов в промышленности: в 1966-1970 гг. – примерно 6 лет, в 1971-1975 гг. – 8 лет, в 1971-1978 гг. – 13 лет, а в 1976-1978 гг. – 19 лет. Падение показателя эффективности замены живого труда овеществленным было одной из причин замедления оборота основных фондов. Несбалансированность роста основных фондов способствовала падению производственной дисциплины и снижению интенсивности труда.

Академик В.Трапезников в своей статье «Стимулы прогресса» («Правда». №80. 20.03.1980) писал: «Рассматривая цепочку «исследования –разработки – производство», обнаруживаешь ее низкий коэффициент полезного действия. Так, сроки конструирования и внедрения изделий велики, плоды значительной части разработок, выполненных НИИ и КБ, вообще не доходят до заводов или их судьба заканчивается изготовлением небольшой промышленной партии».

На пути внедрения новой техники и технологий стоял ряд барьеров.

Первый из них – экономический. Дело в том, что любая масштабная перестройка производства, совершенно неизбежная при освоении принципиально новых видов изделий, всегда сопряжена не только со значительными затратами, но и сопровождается временным ухудшением всех показателей, по которым оценивалась деятельность предприятия. Падала производительность труда, сокращалась прибыль, замедлялись темпы роста объемных показателей, возрастала себестоимость. Затраты на внедрение новой техники ложились на баланс сразу, а отдача сказывалась только после налаживания серийного выпуска. Получалось, что предприятие, стремившееся внести свой вклад в реализацию достижений научно-технического прогресса, наказывалось экономически. Слаба была связь цены с техническим уровнем продукции: свыше 80 % продукции, которой был присвоен государственный Знак качества, реализовывался без надбавки к цене. В среднем она не превышала нескольких процентов. Скидки же с цены на продукцию второй категории качества практически не применялись. Не заинтересовывала предприятия и действовавшая система поощрения руководящих и инженерно–технических работников. Премию им начисляли в зависимости примерно от 15 показателей, а в общей ее сумме доля поощрений за успехи в создании новой техники, как правило, не превосходила 2-3 %.

Назрела, как уже выше указывалось, необходимость создания крупных научно-производственных объединений, включающих в свой состав прикладные НИИ и КБ. Раздельное существование НИИ и КБ от предприятий привело к тому, что, согласно расчетам академика А.Румянцева, темпы роста затрат на технические науки в три-четыре раза превышали темпы роста выработки в промышленности в результате внедрения научных достижений. Происходило это в силу того, что основной «товарной» продукцией» самостоятельных разработчиков являлись отчеты, чертежи, проекты, а не живые машины.

Г.Кулагин считал, что проблема успешной разработки и внедрения может быть решена только в том случае, если НИИ и КБ войдут наряду с заводами в единый хозрасчетный механизм. «Поскольку проектант-разработчик и изготовитель будут входить в одну хозрасчетную организацию, они будут находиться под единым руководством, достаточно близким, чтобы быть компетентным в том сравнительно узком кругу вопросов, который поручен объединению. Они будут иметь единый баланс, единый счет прибылей и убытков и нести единую ответственность перед заказчиком и перед страной» (цит. изд.с.101).

Тема интенсификации научно-технического прогресса являлась одной из центральных и при составлении народнохозяйственных планов. В брошюре Госплана СССР «Совершенствование планирования в десятой пятилетке» (Госплан СССР. М:. 1976) правильно отмечалось, что «в условиях научно-технической революции воспроизводство должно вестись только на основе самых новейших достижений науки и техники, а оно требует высоких темпов обновления, модернизации и развития производственных основных фондов». В этих целях намечалось и совершенствование планирования<…>С этих позиций план развития науки и техники посредством системы заданий, комплексных программ, мероприятий, показателей и нормативов эффективности призван характеризовать: технико-экономический уровень производства, включая технический уровень производственных основных фондов; технический уровень и качество выпускаемой продукции; уровень развития специализации и концентрации производства; техническую вооруженность труда и ее динамику в сопоставлении с ростом производительности труда; эффективность капитальных вложений и общий эффект от внедрения в народное хозяйство новой техники<…>Важнейшей формой комплексного планирования научно-технического прогресса на уровне министерств, объединений и предприятий становится разработка в составе перспективных и текущих планов системы программ, включающих: программы решения основных научно-технических проблем, создания и освоения в производстве важнейших достижений техники и технологии, подготовленных реализацией первой группы программ, программы технического перевооружения действующих предприятий и производственных объединений. В своей совокупности такие программы позволяют иметь четкую перспективу повышения технико-экономического уровня производства и выпускаемой продукции не только в разрезе отдельных объединений и предприятий, но и отрасли в целом» (с.15-17).

В печати 1970-1980-х годов часто встречались статьи, в которых поднималась тема – почему новая техника или новые технологии, созданные в отечественных НИИ и КБ, длительное время не находят применения? Более того, министерства предпочитали приобретать за рубежом импортную технику за твердую валюту.

В статье « Купить проще?» («Правда».2.06.1981), написанной конструктором Ю.Кузько, описывалась ситуация с применением в машиностроении прессов для штамповки сплавов. Автор статьи сообщал, что еще в 1963 году на одном из отечественных прессов «…металлурги отштамповали партию дисков турбины серийного двигателя. Однородность структуры, сниженная в 2,5 раза масса и отличные свойства обеспечили хорошую службу всех до единого дисков. Подобная точность штамповки деталей и столь высокое качество сплавов пока недостижимы другими средствами. Широкое применение прессов новой схемы для изготовления таких деталей равнозначно удвоению в стране производства сверхчистых никеля и хрома, а необходимые для такого увеличения добычи руд и выпуска этих металлов затраты можно уменьшить в тысячу раз, построив цех с 2-3 прессами СПК –80.

Опыт свидетельствует, что большинство деталей, заготовки которых сейчас получают на кузнечно-прессовом оборудовании, можно изготовлять на прессах новой схемы практически без последующей механической обработки. Это позволит машиностроителям значительно снизить расход металла, затраты труда и капиталовложения.

Так, использование специализированного пресса усилием 65000 тонна-сил при изготовлении коленчатых валов мощных дизелей, выпускаемых Ярославским моторным заводом, снизит расход металла по сравнению с принятой технологией в три раза, а отходы механообработки – в 245 раз. Масса СПК-65 будет в тысячу раз (!) меньше, чем у универсального пресса с тем же усилием. Изготовление этим методом сортового проката и труб диаметром до 1620 миллиметров в черной металлургии при повышении пластичности и механических свойств металла снизит его расход на операциях формообразования в среднем более чем на 20 процентов, а затраты труда и капиталовложения соответственно в 25 и 75 раз».

В 1970- 1980-х годах весьма актуальной стала проблема механизации и автоматизации труда, особенно ручного и малопроизводительного. Считалось, исходя из анализа демографической ситуации, что обострение проблемы кадров следует ждать вплоть до 1990 года. «Как же быть? – спрашивал в своей статье «Трудом каждого» («Правда», № 110.20.04.191) журналист А.Никитин, - У нас есть конкретные стимулы экономии овеществленного труда, выраженного в уже добытом сырье или полуфабрикатах. А вот экономия непосредственно живого труда должным образом не стимулируется. Во всяком случае, она далеко не всегда находит широкое применение на практике. Это значительно снижает эффективность всего режима бережливости.

На ручных операциях, в том числе погрузочно-разгрузочных, занято значительное количество рабочих. Вот где кроется крупный резерв. Но он еще плохо используется. Это видно хотя бы из такого сопоставления. Если вся продукция машиностроения за прошлую пятилетку увеличивалась в среднем на за год на семь процентов, то рост погрузочно-разгрузочных средств так и не смог преодолеть двух процентов». Однако, как далее выясняется из статьи А.Никитина, причина недостаточных темпов механизации ручных работ состояла не только в отставании производства соответствующей техники, но и в методике подсчета эффекта от внедрения средств механизации, которые «нередко оказываются дорогостоящими, а экономический эффект от их внедрения, согласно принятым методикам подсчета, - незначительным.

Получается словно заколдованный круг: жизнь диктует автоматизацию, а конкретная экономика труда как бы доказывает обратное. Скажем, средняя цена автоматического манипулятора (промышленного робота) 30 тысяч рублей, а годовой фонд зарплаты замененного им рабочего – около двух тысяч. Если учесть, что «трудовой стаж» робота примерно семь лет, то окажется, будто он в два с лишним раза «дороже» пары рабочих рук». «Мы отвергли эту методику, идущую вразрез с требованиями жизни, говорит заместитель генерального директора объединения «АвтоЗИЛ» А.Бужинский. – Несмотря ни на что, внедряем в производство промышленные роботы. Теряет пока на этом завод, но выигрывает государство в целом. Робот берет на себя работы тяжелые, непривлекательные, порой опасные, освобождает людей для творческого труда. К тому же для роботов не нужны квартиры, места в школах и столовых<…>Как известно, зарплата – лишь часть оценочного критерия. Вторая его часть, причем довольно весомая, - ежегодные выплаты и льготы из общественных фондов потребления». Была еще одна экономическая причина. Поскольку количество управленческих штатов и оклады руководителей зависели от списочного состава работников, то администрации не очень-то было выгодно сокращать их число, вести борьбу за экономию труда». Так структурные диспропорции в выпуске машиностроительной продукции смыкались с изъянами хозяйственного механизма, которые дружно работали против роста производительности труда.

В.Трапезников в вышеназванной статье, подводя итог своему анализу, писал: «Как видим, каждое звено «цепочки», взятое отдельно, в силу тех или иных причин недостаточно заинтересовано в ускорении научно-технического прогресса. Получается, что он нужен народному хозяйству в целом, но не отдельным звеньям. Можно указать ряд причин, сдерживающих научно-технический прогресс в отдельных звеньях, сформулировать полезные частные предложения, но не в этом решение проблемы.

Представляется, что в основе всех указанных трудностей лежит общая глубокая причина: недооценка значения новой техники, неправильный учет ее места в общей «шкале ценностей». При планировании на разных уровнях во главу угла ставится количество, а вопросы качества, новой техники отодвигаются на второе-третье места. Для ее освоения не выделяются резервные мощности, при подведении итогов работы коллективов предприятий и других организаций, при их премировании оценке научно-технического уровня продукции уделяют недопустимо мало внимания».

Отвечая на поставленный в начале параграфа вопрос, мне думается, необходимо определиться – какой механизм стимулирования мог бы быть эффективным на предприятиях в социалистической системе хозяйствования. При капитализме – это стремление получить максимальную прибыль и давление беспощадной конкуренции. Как выразился миллиардер Дональд Трамп, «Жизнь — жесткая штука, и люди получают очень серьезные травмы. Поэтому, если вы хотите выиграть, нужно быть крепким как кремень и готовым к тому, чтобы работать локтями и кулаками. Буквально все состоявшиеся миллионеры и миллиардеры — Билл Гейтс, Опра Уинфри, Уолт Дисней и другие — умели мыслить большими категориями и бить наотмашь».

При социализме эти два фактора отсутствуют. Единственное, что может стимулировать желание быстрее осваивать новую технику и новые технологии – это создание системы материального стимулирования работников предприятия, начиная от директора, кончая рабочими, которые будут эксплуатировать эти новинки.


13. О задающей функции сферы потребления


За двумя зайцами погонишься, ни одного не поймаешь.

Конец – делу венец.

Народные поговорки.

Если производители товаров и услуг в СССР имели свою систему организации в форме министерств, ведомств, государственных предприятий, объединений и организаций, колхозов, то сфера потребления была практически не организована. Потребители в одиночестве противостояли государству или точнее – государство противостояло десяткам миллионов неорганизованных потребителей. Куда бы ни пошел человек – в магазин, мастерскую бытового обслуживания, в поликлинику, в школу, в домоуправление, в исполком, в похоронное бюро и т.д. – везде он сталкивался с государством.

Другими словами, государственная форма организации сферы непроизводственного потребления охватывала целиком и полностью все движение продуктов и услуг вплоть до непосредственных их потребителей. А сами потребители не имели никакой организации.

Такое положение вещей порождало следующие негативные явления:
  1. Влияние потребителей на деятельность производящих товары и услуги государственных структур было стихийным, случайным, спорадическим. С ним можно было практически не считаться, ибо тот или иной потребитель мог, конечно, сделать запись в книге жалоб, написать письмо в редакцию той или иной газеты, сходить на прием к начальству, поплакавшись ему в жилетку, но такие формы воздействия не оказывали серьезного влияния на производителей товаров и услуг. Все это порождало самонадеянную безответственность производителей, торговцев, бытовиков, управленцев к выполнению своих обязанностей по удовлетворению потребностей населения, а также к вопиющему бюрократизму, взяточничеству
  2. Не мобилизовывалась колоссальная творческая энергия населения для решения многих вопросов улучшения условий их жизни на данной территории.
  3. Был заторможен процесс активного формирования разумной системы материальных, духовных и социальных потребностей населения, ослаблено воспитательное значение совместной деятельности людей по формированию оптимального качества и образа жизни.
  4. Порождалась социальная безответственность и апатия людей в отношении их участия в управлении, решении насущных проблем социально-экономического развития в населенных пунктах, областях и республиках, в целом по стране.

Громоздкость экономической системы не позволяла централизованно и тем более в бюрократической форме решать оптимально вопросы общественной жизни.

Мне думается, что в социалистическом обществе жизнь общества должна быть теоретически и практически разделена на два взаимосвязанных блока:

1-ый блок –централизованно управляемый;

2-ой блок – самоуправляемый, саморегулирующийся и развивающийся без вмешательства централизованного управления.

1-ый блок должен охватывать в основном проблемы обеспечения расширенного воспроизводства и поддержания оптимальных макроэкономических пропорций.

2-ой блок должен обеспечивать нормальную работу и совершенствование работы тех видов деятельности, которые связаны с повседневным удовлетворением различных потребностей населения. При этом я полагаю, что самой рациональной формой производственной деятельности хозяйственных единиц во 2-ом блоке являются кооперативы. (Более подробно эта тема изложена в параграфе 3.7.4. «Кооперация и социализм» в монографии и в приложении - в статье «В интересах потребителя».)

Критически оценивая официальную политэкономию и пропаганду в Советском Союзе, следует в связи с вышесказанным остановится на одном казалось бы формально-терминологическом, но фактически глубоко содержательном вопросе, а именно на трактовке понятия «конечные общественные потребности.». Именно этим понятием предпочитали пользоваться советские обществоведы, когда писали о концепции развитого социализма, доказывая, что производство должно быть нацелено на наиболее полное удовлетворение потребностей, причем имелись ввиду именно общественные потребности. Происходила, таким образом, подмена понятий по принципу «и волки сыты, и овцы целы», хотя даже малышам известно, что такого быть не может.

Ведь что на самом деле означают «конечные общественные потребности»? Они включают в себя все виды потребностей: индивидуальные, групповые, коллективные, региональные, отраслевые и общегосударственные. Конечно, все они, в конечном счете, – это потребности членов данного общества (независимо от его классовой структуры). Но ставить знак равенства между индивидуальными потребностями и потребностями всего общества ни в коем случае нельзя, ибо они разнятся на величину групповых, коллективных, региональных, отраслевых и общегосударственных потребностей. Рассмотрим два примера. Потребность данного государства в бомбардировщиках, истребителях, штурмовиках, военно-транспортных самолетах, безусловно, является составной частью общественной потребности – потребности в обеспечении безопасности всех членов данного государства. Но этот вид общественных потребностей, хотя он и является в конечном счете потребностью людей - членов данного общества, не может быть отнесен к разряду индивидуальных потребностей. Или возьмем такую потребность, как потребность иметь в данном населенном пункте пожарную часть. То, что она является составной частью потребностей населения данного населенного пункта, не может ни у кого вызвать сомнения. Но относить этот вид региональной потребности к потребности индивидуальной было бы бессмыслицей.

Если уже быть особенно придирчивым к терминологии, то и индивидуальные потребности следовало бы подразделить на потребности отдельных людей и семейные потребности, если тот или иной человек живет в семье. Всем членам семьи нужна, скажем, кухонная печь или плита, но это совсем не значит, что она является объектом индивидуальной потребности только одного какого-либо члена семьи.

Применение понятия «конечные общественные потребности» как синонима понятия «индивидуальные потребности советских людей» давала возможность лицедеям осуществлять их подмену, т.е. писать об одном, а подразумевать совершенно иное, делая при этом своеобразный логический финт.

Не меньшее значение имеет проблема воздействия интересов коллективных потребителей на производителей в сфере производства средств производства, ибо в данном случае потребителями являются не отдельные члены общества, а предприятия и объединения (кстати, еще одна возможность манипулирования понятием «потребление»). Ей посвятил свою статью «Об организационных резервах повышения эффективности производства» в журнале «Коммунист» дэн С.Хейнман. Он пишет: «По числу металлорежущих станков Советский Союз значительно опередил США. В определенной степени это объясняется некоторыми различиями в качестве и производительности оборудования, но не только этим. Дело в том, что у нас в стране за пределами машиностроения и металлообработки эксплуатируется значительное число различных станков и, конечно, трудится соответствующее количество людей, их обслуживающих.

И этот огромный парк механизмов занят в основном единичным, неспециализированным, нередко кустарным изготовлением сменных и ремонтных деталей и производством не стандартизированного технологического оборудования. Так народное хозяйство расплачивается за то, что машиностроительные министерства недостаточно ориентируются на запросы отраслей – потребителей их продукции. В итоге эти отрасли для собственных нужд создали, по сути дела, «второе машиностроение», которое по величине станочного парка не уступает первому. По данным последней переписи оборудования, министерства легкой, пищевой, мясной и молочной промышленности имеют станков в 1,9 раза больше, чем Минлегпищемаш; министерства химической и нефтеперерабатывающей и нефтехимической промышленности – в 1,2 раза больше, чем Минхиммаш; Минэнерго, три топливных и два металлургических министерства – в 2,4 раза больше, чем Минтяжмаш, и т.д. Кроме того, следует учесть, что около 30 процентов станков самих заводов машиностроительных министерств находится вне цехов основного производства.

Таким образом, крайне важные потребности общества в обеспечении бесперебойной работы производственного аппарата всех отраслей экономики, а также в квалифицированном и достаточно экономном производстве различного вида не стандартизированного оборудования далеко не полностью удовлетворяются при нынешнем уровне специализации отраслей машиностроения. Однако потребности остаются, и общество расходует на их удовлетворение неоправданно большие ресурсы»

Мы видим те же проблемы, что и в сфере непроизводственного потребления: во-первых, плохое удовлетворение потребностей и, во-вторых, непомерно большие затраты, низкую эффективность общественного производства. И все потому, что отсутствует механизм влияния потребителей на производителей.

Что предлагал С.Хейнман для исправления ситуации?

1.Формировать подотрасли, производящие по заказам потребителей не стандартизированное оборудование. На первой стадии такие производства могут удовлетворять внутриотраслевые потребности, а затем уже и межотраслевые. Обосновывая свое предложение, он писал, что «ресурсы для решения этой задачи в преобладающей части уже имеются. Ведь станки, труд, материалы для децентрализованного, индивидуального, недостаточно качественного производства указанного оборудования расходуются! Значит, речь идет о значительно более рациональном использовании уже в основном имеющихся ресурсов».

2.Включать в стандарты на комплексность поставок машиностроительной продукции поставку необходимого количества сменных и ремонтных деталей. Без этого нельзя считать, что техника удовлетворяет требованиям качества.

3.Поскольку нередко машиностроительные заводы стремятся увеличивать, исходя из своих хозрасчетных интересов мощностные, размерные и сорторазмерные параметры выпускаемой продукции, необходим научный подход к их определению, учитывая характер работ, которые эта техника будет выполнять у потребителя.

4.Гарантировать права и запросы потребителей в системе плановых и учетных показателей. Деятельность производственных предприятий должна оцениваться в терминах, адекватных потребностям, которые призвана удовлетворять та или иная продукция. Переход к планированию и учету выпуска продукции в адекватных измерителях стимулировал бы действительное увеличение потребительского эффекта.

5.Цена каждого вида средств производства должна быть непосредственно связана с единицей потребительского эффекта.

С.Хейнман аргументирует это свое предложение следующим образом: «В качестве примера сошлемся на черную металлургию. При переходе к выпуску термоупрочненных рельсов дополнительные удельные капиталовложения на тонну составляют 40 рублей, а прирост цены одной тонны металла улучшенного качества – 21 рубль. По термоупрочненному толстому листу аналогичные показатели – 35 и 11 рублей; профилям гнутым – 70 и 7 рублей и т.д. Естественно, что при таких ценах капиталовложения на эти цели повышения качества имеют значительно меньшую отдачу, чем при производстве традиционного неупрочненного проката.

Известно, что машиностроение нуждается в широком диапазоне профилей, выпускаемых не только сотнями тысяч тонн, но и более мелкими партиями – сотнями и десятками тонн. Для прокатных цехов такие партии невыгодны, для машиностроителей – жизненно необходимы. В этой связи представляет интерес практика США, где применяются дифференцированные приплаты за малотоннажные партии продукции. Они составляют за партии весом 9,1-13,6 тонны – 3 процента; весом 4,5-9,1 тонны – 7 процентов; 1,8-2,7 тонны – 23 процента; 0,91-1,8 тонны – 53 процента».

6.Предусмотреть организацию поставки комплектов сложного оборудования по всему технологическому процессу производства, с проведением шефмонтажа и промышленных испытаний, а также сдачей его заказчику при условии достижения мощности (производительности) в соответствии с проектом. Узаконить порядок гарантийных обязательств поставщиков по наладке и, в пределах определенного срока, по ремонту производимой техники. Создание «машиносервиса» – это наиболее надежный способ формирования столь необходимой обратной связи, позволяющей фундаментально решать вопросы повышения качества техники.

Реальной проблемой, тесно связанной с основной экономической закономерностью социализма, т.е. с наиболее полным удовлетворением индивидуальных потребностей членов общества, являлась проблема источников роста и структурных пропорций производства.

В СССР исторически система плановых показателей складывалась под воздействием решающего значения количественных результатов производства, расширения его масштабов. На определенной стадии развития материально-технической базы социалистического общества такая политика была оправдана. Одно дело иметь производство 10 тысяч тракторов, и совсем другое – 100000 тракторов, ибо удовлетворить производственные потребности народного хозяйства страны 10000 тысячами тракторов было немыслимо. Словом, наращивание количества производимой продукции обеспечивало решение определенных качественных задач. Но в 1960-1970-х годах наступил перелом. Погоня за наращиванием количества производимой стали, тракторов, станков и т.п. средств производства стала бессмысленной. Советский Союз вышел на первое место в мире по производству угля, стали, цемента, нефти, минеральных удобрений, пиломатериалов и т.д. Бессмысленной потому, что те же самые потребности в средствах производства можно и нужно было удовлетворять не за счет наращивания количества выпускаемой продукции, а за счет повышения его качества, совершенствования ассортимента, изменения структуры экономики, т.е. не экстенсивно, а интенсивно развивая производственный потенциал, экономя энергию, сырье, материалы, труд и основные фонды.

Решение же этой стратегической задачи было уже несовместимо с погоней за валом, за тоннами, за темпами. Можно было и нужно было полнее удовлетворять потребности в производственной сфере за счет применения новых технологий, более совершенной техники, повышая производительность труда, сокращая энерго-и материалоемкость производства, отдачу производственных фондов, а не увеличивая выпуск массы устаревших станков или тех же тракторов. Словом, назрела необходимость кардинальных структурных сдвигов (макроэкономических, отраслевых, внутрипроизводственных, ассортиментных), наращивая общественную полезность продукции для более полного удовлетворения всех видов общественных потребностей, в том числе и индивидуальных.

Нижеприводимая таблица дает представление об актуальности изменения структурных пропорций. В ней приводится отношение (коэффициенты) среднегодовых темпов прироста валовой продукции отдельных отраслей промышленности к аналогичному показателю развития всей индустрии:
Пятая и шестая пятилетки
Восьмая и девятая пятилетки

Электроэнергетика
1,18
1,01

Топливная промышленность
0,79
0,73

Черная металлургия
0,89
0,68

Химическая и нефтехимическая промышленность
1,25
1,43

Машиностроение и металлообработка
1,32
1,46

Лесная, деревообрабатывающая, целлюлозно-бумажная промышленность
0,68
0,68

Промышленность строительных материалов
1,57
0,98

Стекольная и фарфоро-фаянсовая промышленность
1,14
1,28

Текстильная
0,75
0,74

Швейная
0,91
1,04

Кожевенная, меховая и обувная
0,83
0,73

Пищевая промышленность
0,76
0,69


Как видно из этой таблицы, отрасли, производящие товары народного потребления, развивались все эти пятилетки темпами, значительно меньшими, чем остальные отрасли промышленности. Как говорится, комментарии здесь излишни. Цифры говорят сами за себя.

В 1970-х годах выявилась еще одна проблема. Рост денежных доходов населения стал опережать рост производства товаров народного потребления, что усиливало напряжение на рынке. Увеличение денежных доходов привело также к изменению структуры потребностей: люди стали предпочитать все большую долю своих доходов тратить на товары повышенного качества. С продуктов питания спрос все больше смещался сначала на одежду и обувь, затем на улучшенное жилье и предметы длительного пользования, на культурно-бытовые услуги. Повысилось требование покупателей и к ассортименту товаров. Неповоротливая же система централизованного управления экономикой не в состоянии была своевременно реагировать на изменения структуры потребностей, что также обостряло ситуацию на рынке.

Отставание к началу 1970-х годов стало настолько очевидным, что идея о том, что экономика должна работать на удовлетворение потребностей населения страны, стала уже общепризнанной. Однако, как говорится, от возникновения идеи до ее реализации – дистанция огромного размера. Вплоть до конца существования СССР она так и не была воплощена в жизнь. Более того, те, кто жили в Москве летом 1991 года, хорошо помнят, что прилавки магазинов были практически пустыми. Единственное, что можно было купить без очереди, был хлеб.

Одной из причин, хотя далеко не главной, такого положения вещей было то, что у официальных ученых и многих чиновников аппарата управления оставалась к началу 1980-х годов вера в то, что существует возможность повернуть экономику к удовлетворению потребностей населения в товарах народного потребления и услугах с помощью системы централизованного планирования при сохранении сложившегося аппарата управления экономикой. Одним из сторонников такого бюрократического варианта решения проблемы воздействия сферы потребления на сферу производства был и член-корреспондент АН СССР Г.Поспелов (см. его статью «Программно-целевой подход к планированию», «Коммунист», ноябрь 1978 года).

В начале статьи он критикует существующую систему планирования. «Эта система, - пишет он, - характеризуется тем, что в ней планирование и оценка результатов деятельности по всей цепочке от Госплана до предприятий происходит по валовой, а не по конечной продукции в каждом звене этой цепочки. Существо дела не меняется от того, что контролируется реализованная валовая продукция.

Хорошо известно, что в валовом продукте смешаны вместе затраты и результаты, промежуточная продукция и конечная продукция. То, что валовой продукт как на уровне страны в целом, так и на уровнях отраслей и предприятий состоит из затрат и результатов, приводит при планировании и оценке по валовому продукту к ряду парадоксов. Поскольку валовой продукт можно увеличить как за счет результатов, так и за счет затрат. При этом получается, что всякая экономия сырья, энергии, веса заготовок, всякое удешевление и рационализация производства при неизменном конечном продукте приведут к уменьшению валового продукта, а, следовательно, к невыполнению плана в валовых показателях.

Для отдельных предприятий парадоксальность ситуации выступает наиболее наглядно. Перевыполнение планов в объемных валовых показателях тем больше и производительность труда тем выше, чем, например, дороже, тяжелее сырье, полуфабрикаты, комплектующие изделия, энергия, топливо, которые получает данное предприятие от других предприятий. Помимо этого, смешение затрат и результатов в валовом продукте приводит к многократному учету стоимости полуфабрикатов и комплектующих изделий в стоимости готовой продукции».

Читая вышеприведенную критику показателя доминирующего в планировании и статистике валовой продукции со стороны члена-корреспондента АН СССР можно только удивляться тому, что эти строки писались в 1978 году, несмотря на то, что эти элементарные истины были известны даже студенту первокурснику десятилетия до этого.

Далее Г.Поспелов задает риторический вопрос: «так в чем же все-таки дело, в чем коренятся объективные условия стойкости валовых оценок?»

Ответ его после блуждания по лабиринту методических указаний Госплана СССР, в конце концов, сводится к следующему бесспорно верному выводу: «Таким образом,