Geum.ru

Сборник материалов международной научно-практической конференции

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   16
ст.190 УПК надзор за законностью возбуждения уголовного дела.

На практике же в подавляющем большинстве случаев дела возбуждаются постановлением должностных лиц органов дознания и предварительного следствия. Собирание доказательств, равно как и полное расследование дела, лежит не на прокуроре, а на органах предварительного расследования, а по делам частного обвинения обязанность доказывания обвинения лежит на частном обвинителе. В исключительных случаях (см. ч.3 ст.198 УПК) прокурор может возглавить следственную группу для координации действий входящих в нее следователей и других лиц, уполномоченных осуществлять уголовное преследование.

В соответствии со ст.103 УПК прокурор в ходе предварительного расследования дела следит за соблюдением законности и разрешает жалобы на действия должностных лиц, осуществляющих производство по делу.

Когда расследование дела закончено, прокурор в соответствии со ст.282-284 УПК проверяет материалы, находящиеся в деле и при наличии к тому оснований предает обвиняемого суду, дело в соответствии с подсудностью направляет в суд. И вот на этом этапе уголовного судопроизводства уголовное преследование не только со стороны прокурора, но и вообще заканчивается.

Следует заметить, что законодательство некоторых стран не наделяет прокурора функцией уголовного преследования. Например, УПК Грузии функции прокурора на стадии предварительного расследования сводит к осуществлению надзора за дознанием и предварительным следствием, а в случае проведения прокурором расследования дела самостоятельно его полномочия совпадают с полномочиями следователя.

После принятия дела судом к своему производству роль прокурора меняется. Он теперь в соответствии с УПК РК выполняет функцию государственного обвинителя, и все его действия связаны с обвинением, которое прокурор вправе поддержать в полном объеме либо изменить или вовсе отказаться от обвинения.

Осуществляет ли прокурор в суде уголовное преследование? На этот вопрос можно ответить тогда, когда мы решим, что же происходит в заседании суда.

Во-первых, надо уточнить, что на этой стадии органом, ведущим уголовный процесс, является суд. Как известно, суд не осуществляет уголовное преследование. В суде происходит исследование доказательств, имеющихся в деле и представленных дополнительно сторонами.

Здесь уместно вспомнить о принципах уголовного процесса. Одним из них является осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Прежде чем обсуждать вопрос о правах сторон, следует определить, кем же в суде представлены стороны. Их, как известно, две: сторона обвинения и сторона защиты. Сторона защиты представлена в судопроизводстве обвиняемым, его защитником и представителями, гражданским ответчиком. Сторона обвинения - это потерпевший и его представители, гражданский истец. Прокурор в соответствии с п.12 и 14 ст.7 УПК также представляет сторону обвинения.

Определение законодателем места и роли прокурора в стадии судебного разбирательства дела позволяет уяснить и функции прокурора в суде.

Итак, участвующий в рассмотрении дела судом прокурор законом признается стороной обвинения, на которого в соответствии со ст.23 УПК возложена обязанность доказывания предъявленного подсудимому обвинения.

Возникает вопрос о том, как же сочетаются с этими положениями закона функции прокурора, связанные с осуществлением всеобщего надзора за законностью не по конкретному случаю судебного разбирательства дела, а вообще. Ведь это на суд, а не на прокурора возлагается обязанность при рассмотрении дела соблюдать принципы судопроизводства:

- законность,

- уважение чести и достоинства личности,

- неприкосновенность личности, ее частной жизни, жилища, имущества,

- презумпция невиновности,

- равенство перед законом и судом и др.

Более того, закон указывает, что рассмотрение дела судом отделено от уголовного преследования и защиты, т.е. в суде уголовное преследование не осуществляется, а лишь с участием представителей сторон проверяются на юридическую состоятельность обвинение и материалы дела. Причем рассмотрение дела является исключительной прерогативой суда.

Председательствующий в заседании судья, а не прокурор, обязан принять все предусмотренные уголовно-процессуальным законом меры для обеспечения равенства прав сторон. На судью, а не на прокурора, возложена обязанность создавать необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела. И никто другой, а только судья, председательствующий в заседании, обеспечивает соблюдение распорядка, разъясняет всем участникам судебного разбирательства их права и обязанности и порядок их осуществления. Распоряжениям председательствующего в соответствии со ст.327 УПК должны подчиняться все участвующие в рассмотрении лица, в том числе и прокурор.

Следует отметить, что закон, детально регламентируя процессуальное поведение суда и участников процесса при рассмотрении дела в судебном заседании, не упоминает ни об одной иной функции прокурора, которую он должен выполнять в судебном заседании, кроме уже названной функции поддерживать обвинение, а при его несостоятельности изменить или вовсе отказаться от обвинения.

Таким образом, совершенно правомерно заключить, что в судебном заседании при рассмотрении дела уголовное преследование не осуществляется. Следовательно, фраза о том, что прокурор осуществляет уголовное преследование на всех стадиях уголовного процесса, неверна. Правильнее было бы считать, что такую функцию прокурор выполняет на стадиях, предшествующих судебному разбирательству дела.

Высказывается мнение о том, что уголовное преследование со стороны прокурора в суде заключается в том, что прокурор, являясь стороной обвинения, настаивает на обвинении подсудимого и, более того, требует назначить ему конкретное наказание.

Однако проведенные исследования норм уголовно-процессуального законодательства оснований для такого вывода не дают, поскольку цели и задачи органов уголовного преследования и суда не совпадают. Органы уголовного преследования раскрывают преступления, устанавливают лиц, виновных в их совершении, собирают и закрепляют доказательства. В судебном заседании происходит совсем иное. Стороны представляют доказательства каждый со своей стороны и высказывают свое мнение по поводу доказательств, представленных другой стороной. Суд же нейтрален и только создает условия сторонам для реализации ими своих процессуальных прав.

Что касается назначения наказания, то это самый главный вопрос, для решения которого и было проведено предварительное расследование и судебное разбирательство.

Не лишено оснований и сомнение в том, вправе ли государственный обвинитель, он же прокурор, при выступлениях в прениях высказывать мнение о наказании вообще и о конкретном виде и размере наказания, которое может быть назначено подсудимому?

Сложилась практика, что прокурор в своей обвинительной речи в прениях всегда указывает конкретный размер наказания, достаточный, по его мнению, для достижения целей наказания. Основана ли такая практика, которая продолжается по инерции и сейчас, на законе?

В ч.4 ст.317 УПК указано, что прокурор во время судебного заседания высказывает суду предложения о применении уголовного закона и назначении подсудимому наказания. Когда же, в какой части судебного разбирательства прокурор вправе делать такое высказывание? Скорее всего, при выступлении в судебных прениях, когда закончено судебное следствие и подводится его итог.

Но если мы обратимся к ст.364 УПК, регулирующей порядок судебных прений, то увидим, что в ней не только прямо не указано, но нет ни малейшего намека на то, что стороны в своих речах должны обсуждать вид и размер наказания. В законе говорится только о том, что стороны обсуждают обстоятельства и доказательства. Буквальное понимание текста закона дает основание считать, что стороны в прениях оценивают со своих позиций доказательства обвинения и доказательства защиты, рассмотренные в судебном заседании, а также обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность и наказание. Именно эти аргументы сторон способствуют правильному формированию мнения суда о наказании, которое может быть назначено лицу, виновному в совершении преступления.

Приведем еще один довод в подтверждение тому, что стороны не должны предлагать суду свои мнения по конкретному виду и размеру наказания. Представляя сторонам обвинения и защиты право передавать суду в письменном виде формулировки предполагаемого решения суда, законодатель ограничил такую возможность вопросами, указанными в пунктах 1-6 ч.1 ст.371 УПК. По вопросу же, обозначенному в п.7 данной статьи, о том, какое наказание должно быть назначено подсудимому, стороны не вправе предлагать суду свои формулировки письменно. Возникает вопрос, почему же они могут это делать устно, тогда как все сказанное ими записывается в протоколе судебного заседания?

Не следует ли приведенные положения закона понимать так, что если принятие решения о конкретном наказании для данного лица на основе принципа индивидуализации является исключительной компетенцией суда, то в эту его функцию никто не вправе вмешиваться, никто не вправе воздействовать на суд, даже если это исходит от прокурора?

Влияет ли на суд позиция прокурора, высказанная по поводу меры наказания? Безусловно, влияет. В одних случаях суды не решаются назначить наказание менее строгое, точнее, гораздо менее строгое, чем предложенное прокурором. В других случаях, когда предложенная прокурором мера наказания, по мнению суда, является чрезмерно мягкой, и он назначает более строгое наказание, он выглядит обвинителем, причем более репрессивным, чем тот, который называется прокурором.

Наверное, уже поэтому следует понимать закон так, что стороны, а к ним, как мы помним, относится не только защитник, но и прокурор, состязаясь между собой, должны перед судом продемонстрировать все доказательства, доказать их относимость, допустимость, достоверность и достаточность для разрешения дела по существу, обратить внимание суда на имеющиеся в деле и нашедшие подтверждение обстоятельства, которые суд должен в соответствии с уголовным законом принять во внимание при назначении наказания, а не предлагать "свою" меру наказания.

В пользу приведенных выше аргументов служит и положение закона о том, что стороны при рассмотрении дела судом обладают равными правами и возможностями для их реализации (ч.1 ст.23 УПК), поэтому нельзя считать, что прокурор обладает полномочиями большими, чем другие участники процесса. Такое мнение противоречило бы принципам уголовного судопроизводства.

Когда судом принято решение по делу, стороны, в том числе и прокурор, вправе с ним согласиться, а в случае несогласия - обжаловать или опротестовать.

Рассмотрим далее, как сочетаются полномочия прокурора по осуществлению функции уголовного преследования на всех стадиях уголовного процесса с принципами уголовного судопроизводства и статьями УПК, регулирующими порядок рассмотрения дел в апелляционной и надзорной инстанциях.

Статья 405 УПК указывает, что предметом апелляционного рассмотрения является проверка принятого судом решения, в частности: правильность установления судом фактических обстоятельств дела, правильность применения уголовного закона, соблюдение норм уголовно-процессуального закона при рассмотрении и разрешении дела, законность и обоснованность приговора или постановления суда первой инстанции. Апелляционная инстанция делает это на основе материалов дела и дополнительно представленных сторонами.

В соответствии с этим положением закона было бы лишено всякого смысла утверждение, что суд, а он и в этой стадии является органом, ведущим уголовный процесс, осуществляет сам уголовное преследование либо позволяет это делать сторонам. И это не только потому, что цель апелляционного производства - проверка принятого судом по делу решения на соответствие его законности. Здесь действует конституционный принцип о том, что никто не может быть осужден дважды за одно и то же преступление, закрепленный в ст.20 УПК, которая так и называется: "Недопустимость повторного осуждения и уголовного преследования".

Да и на самом деле, о каком уголовном преследовании может идти речь, когда в апелляционной инстанции перед судом стоит уже признанный судом виновным, осужденный человек. Что же, второй раз его преследовать?

Можно возразить, что при вынесении оправдательного приговора осужденного лица нет, есть оправданный. Но ведь нет и виновного. А оправданного преследовать в уголовном порядке уже нельзя, в отношении его суд вынес решение, которым не признал за ним вины в совершении преступления. И до отмены такого решения суда всякое уголовное преследование исключается.

А как быть, если суд не принял решение по существу дела, а направил его на дополнительное расследование? Может, при таком решении суда можно утверждать, что в апелляционной инстанции осуществляется уголовное преследование? А кого в данном случае преследовать? Преследуемое лицо в ходе предварительного следствия (обвиняемый) своего статуса при возвращении дела для дополнительного расследования не изменило. Никому и в голову не придет считать, что такого лица при направлении дела для доследования в процессе не стало. Обвиняемый, он же подсудимый в судебном заседании, никуда не делся, это в отношении его в ходе предварительного следствия осуществлялось уголовное преследование, а в суде проверялись собранные доказательства.

Если с решением суда не согласен прокурор, то он спорит с судом, точнее, с решением суда по делу, но не осуществляет уголовное преследование.

Иначе говоря, апелляционная инстанция - это, как говорят некоторые ученые-юристы, "суд" над делом. Естественно, что здесь нет места для уголовного преследования, ибо оно уже закончилось до того, как дело поступило в суд и было принято им к своему производству.

Весьма интересно сопоставить некоторые нормы закона, регламентирующие порядок пересмотра дел в надзорных судебных инстанциях с точки зрения соблюдения принципа судопроизводства о равноправии сторон.

Кстати, надзорная инстанция, как последняя стадия судебного рассмотрения дела, действует не во всех странах. Например, в УПК Грузии дело рассматривается в первой, апелляционной, кассационной инстанциях. Пересмотр же вступивших в законную силу приговоров и постановлений допустим только по вновь открывшимся обстоятельствам.

Уголовно-процессуальное законодательство Казахстана позволяет пересматривать вступивший в законную силу приговор районного суда три раза: сначала в областном суде, затем в коллегии по уголовным делам Верховного суда и, наконец, в надзорной коллегии Верховного суда.

Сразу же возникает вопрос о необходимости множества надзорных инстанций, а также о соблюдении принципов уголовного процесса на этой стадии рассмотрения дела.

Рассмотрим принцип равенства процессуальных прав сторон.

Даже в названии процессуального обращения сторон в вышестоящую судебную инстанцию уже усматривается некое преимущество прокурора перед всеми. Прокурор свой документ именует протестом, защитник - жалобой. Сразу можно заметить, что прокурор, протестуя, требует, а защита, жалуясь, просит вышестоящий суд пересмотреть обжалуемый судебный акт.

Можно ли говорить о равноправии, если в соответствии с законодательством надзорный протест прокурора влечет обязательное рассмотрение дела в надзорной инстанции, а надзорные жалобы других участников процесса такого последствия не влекут? Они сами по себе как бы процессуальным документом и не являются, поскольку подвергаются процедуре предварительного рассмотрения на правовую состоятельность, и только после того, как судья признает (заранее, до судебного заседания) жалобы обоснованными, они становятся предметом рассмотрения в судебной инстанции.

Но даже при этом неравенстве прав участников процесса и очевидном преимуществе стороны обвинения прокурор не осуществляет уголовное преследование и на этой стадии уголовного процесса.

Статьи 458, 459 УПК указывают, что надзорная инстанция пересматривает приговоры и постановления судов, вступившие в законную силу (заметим, что об уголовном преследовании в этой стадии даже упоминать неуместно). Причем пересмотру подлежат только такие акты судов, которые постановлены при наличии нарушений уголовного или уголовно-процессуального закона. Кроме того, необходимо, как это указано в ст.459 УПК, чтобы нарушения закона были сопряжены с определенными последствиями:

- осуждением невиновного,

- необоснованным оправданием,

- лишением потерпевшего права на защиту,

- несоответствием назначенного наказания тяжести преступления и личности осужденного,

- неправильным разрешением гражданского иска,

- несоблюдением судом при повторном рассмотрении дела требований ст.446 УПК,

- применением закона, который признан позднее Конституционным Советом несоответствующим Конституции РК,

- приговором, которым осужденному назначена исключительная мера наказания в виде смертной казни.

Таким образом, можно сказать, что, протестуя против принятого судом решения по делу, прокурор выражает только свое мнение о несогласии с ним. Когда же он ставит вопрос об отмене оправдательного приговора или постановления суда, которым дело прекращено, направлено на дополнительное расследование, то он таким образом просит для себя дать вторую попытку, полагая, что в этом случае ему удастся убедить суд в правовой состоятельности представленных им доказательств.

Рассмотрим функцию прокурора, которая именуется надзором за законностью судебных решений. Уже само по себе название полномочий прокурора, перекочевавшее в новое процессуальное законодательство из старых законов, когда действовали реввоентрибуналы, тройки и иные структуры, подменяющие собой суд в подлинном понимании его как органа, единственного среди других государственных органов, уполномоченного решать вопрос о виновности лица в совершении преступления и применять к нему меры уголовного воздействия, можно истолковывать как давление прокурора на судебную власть.

Представление функции прокурора, связанной с надзором над судебными актами, есть не что иное, как закрепление позиции прокурора над судом, поскольку именно с его стороны идет давление на суд как при рассмотрении дела в суде первой инстанции, так и в последующих судебных инстанциях. Разве не прокурор требует от суда назначить подсудимому наказание, которое, по его мнению, единственно справедливое? Разве не он протестует, когда суд, выполнив свою конституционную функцию, его ослушался, вынеся решение на основе своего внутреннего убеждения, а не прокурорского (что, кстати сказать, не только не запрещается, но и предписывается ему законом)?

Не случайно в уголовно-процессуальном законодательстве многих государств, в том числе и бывших союзных республик (Кыргызстана, Грузии, а не так давно и России), исключили термин "протест" из текста вообще. Обращение прокурора с просьбой пересмотреть судебное постановление в вышестоящей судебной инстанции именуется либо жалобой, либо представлением, но не протестом, и оно имеет такую же юридическую силу, как и жалоба любого другого участника процесса, т.е. рассматривается с соблюдением одной и той же процедуры.

Кстати, практика показывает, что во многих государствах прокуроры не входят в обсуждение меры наказания, назначенной судом, и требуют повторного рассмотрения дела только в случае неправильного применения закона. Например, в Германии прокурор в надзорной инстанции вовсе не участвует, а ревизия материалов дела происходит судом по жалобам осужденного или потерпевшего. А УПК Грузии в ч.4 ст.8, подчеркивая верховенство и независимость судебной власти, указывает, что судебная власть в ходе уголовного судопроизводства "контролирует законность и обоснованность действий и решений органов дознания, следователя и прокурора".

На фоне приведенных примеров прокурорский надзор за актами суда есть не что иное, как некая постоянная опека суда со стороны прокурора, напоминание суду о святости и незыблемости закона. Но при этом нигде не сказано, кто же может напомнить о "святости закона" самому прокурору? Мнение о том, что независимость суда от надзора прокурора равносильна независимости его и от закона, ведет к неправомерному отождествлению прокурора и закона. К тому же необходимо помнить, что "поднадзорный" суд не является независимым судом и не в состоянии обеспечить защиту прав обвиняемого и других участников процесса.

Не следует ли казахстанскому законодательству развиваться по этому пути, принимая во внимание не только опыт государств ближнего зарубежья, но и нормы международного права, к стандартам которого мы стремимся приблизить свое национальное законодательство?

Надзорные функции прокурора в уголовном процессе на досудебной стадии весьма широки, и они необходимы. В этой стадии прокурор, являясь органом уголовного преследования и выполняя государственную функцию, т.е. представляя интересы государства, заключающиеся в том, чтобы преступления были раскрыты, а виновные в их совершении лица преданы суду, осуществляет надзор за законностью расследования. Прокурорский надзор за законностью предварительного расследования является средством, обеспечивающим допустимость и достоверность доказательств обвинения. Если на этой стадии прокурор всегда в полной мере, как того требует закон, добивался бы соблюдения принципа законности, это намного было бы облегчило выполнение его функций при рассмотрении дела в суде.

Наконец, немного о взаимодействии судов и прокуроров по рассмотрению жалоб на действия и решения органов, ведущих уголовный процесс.

Норму закона, предоставляющую право человеку обратиться с жалобой на действия дознавателя, следователя, прокурора в суд, не следует принимать как умаление полномочий (а вместе с этим и значимости в обществе!) прокурора и возвеличивание, укрепление судебной власти.

Как-то в прессе была опубликована статья о том, что суд не может быть объективнее прокурора, поэтому-то и возникает опасение, сможет ли суд правильно разрешать те вопросы, которые сегодня отнесены к компетенции прокурора.

Почему же тогда государством, конституцией именно суду, а не кому-то другому, доверено решать куда более сложные вопросы, как-то: вопросы виновности лица в совершении преступления, назначение наказания, в том числе и пожизненного лишения свободы, и даже исключительной меры наказания - смертной казни? Может быть, и это стоит отнести к функции прокурора, если он объективнее и справедливее? Но ведь во всем мире признано единственно верным, соответствующим мировому опыту и международному праву, передача спорных, конфликтных ситуаций правового характера на разрешение судам.

Казахстанское законодательство медленно, но верно развивается по пути, приближающем его к стандартам международного права, хотим мы этого или не хотим. Сама жизнь подталкивает его к этому пути.

Хотелось бы только заметить, что суд вовсе не желает "захватить" позиции прокурора. Зачем судье дополнительная работа за ту же зарплату, когда он и так перегружен? Хочет ли судья нести ответственность не только за правильное разрешение дела по представленным доказательствам, но и еще за ряд решений, связанных с ограничением конституционных прав граждан, имея в виду задержание, арест, обыск, изъятие имущества и т.п.? Даже инициатива обсуждения передачи этих вопросов в компетенцию суда исходит не от судей. Суды сегодня не настаивают на сохранении за ними полномочий по рассмотрению жалоб на санкционированную прокурором меру пресечения в виде ареста. Пусть будет так, как это было предусмотрено в прежнем законодательстве: прокурор арестовал и все на этом, сиди и не жалуйся. Но ведь такой поворот законодательства показался бы, по крайней мере, странным, и вызвал бы такое же неприятие, как это было со ст.110 УПК, предоставляющей право человеку и гражданину жаловаться на лишение его свободы до решения вопроса о его виновности в первые годы ее действия.

Думается, что гражданину следует предоставить более широкие возможности делать выбор, куда ему обратиться с жалобой на действия и решения, принимаемые в ходе предварительного расследования дела: и в суд, и к прокурору.

В заключение хотелось бы отметить, что любые попытки со стороны государственных структур подменить суды, присвоить себе их функции, хуже того, поставить суды в зависимость, в том числе и в процессуальную зависимость, в том числе и от прокурора, не должны поддерживаться, ибо, хотим мы этого или не хотим, Казахстан должен быть правовым государством в подлинном смысле этого слова. Так записано в Конституции РК и свернуть с этого пути невозможно.

Юрченко Раиса,

председатель коллегии по уголовным делам

Верховного суда Республики Казахстан

Ст.56, 59 УПК Грузии.

Ст.317 УПК Республики Казахстан.

Часть 3 ст.44, ч.7 ст.46 УПК Грузии.

Петрухин И. Прокурор в суде первой инстанции // Вестник Верховного Суда СССР. 1991.N 4; Стецовский Ю.И. Судебная власть... // Вестник Верховного Суда СССР. 1991. N 4.