Г. Б. Мирзоев правоохранительная деятельность государства и вопросы общественного контроля москва, 2006 г. Аннотация

Вид материала

Книга

Содержание Глава 12. Акт амнистии и проблема прав человека

Подобный материал:

• Правоохранительные органы, 2010.23kb.
• Вопросы для собеседования, 20.31kb.
• Конституции Российской Федерации, а именно участия граждан в управлении делами государства., 132.37kb.
• Методические материалы для слушателей заочной формы обучения специальность 030505., 1092.03kb.
• Мирзоев Тигран Мирзоевич 1 категория 2006 год 3 Мультимедийная презентация, 17.04kb.
• Рабочая программа учебной дисциплины история отечественного государства и права, 290.89kb.
• Механизм воздействия инфразвука на вариации магнитного поля земли, 48.07kb.
• Федеральный государственный образовательный стандарт среднего профессионального образования, 387.64kb.
• Органы, осуществляющие правоохранительную деятельность, 33.76kb.
• Рабочая программа дисциплины физическая культура по специальности среднего профессионального, 386.38kb.

Глава 11. Жертвы террористических актов и проблемы их правовой и социальной защиты

Терроризм как вид преступности является постоянным спутником цивилизации. На протяжении истории он лишь менял формы и масштабы. Индивидуальный террор, направляемый против государственных и общественных деятелей, постепенно перерастал в массовый, со всё более тяжкими последствиями. Во второй половине XX века терроризм принял беспрецедентный размах, превратившись в глобальную проблему, фактор дестабилизации общественных отношений. Крупные террористические акции ставят под угрозу жизнь и благополучие многих граждан. Но не только. Они нередко влекут отказ от демократических завоеваний, возврат к тоталитарному контролю, ущемляющему права человека. В общественной психологии террор культивирует фобии, безнадёжность, социальную апатию.

Уголовное законодательство России даёт следующее понятие терроризма: «Терроризм, то есть совершение взрыва, поджога или иных действий, создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, если эти действия совершены в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения либо оказания воздействия на принятие решений органами власти, а также угроза совершения указанных действий в тех же целях - наказываются»… (ст. 205 УК РФ).

Квалифицированные составы этого преступления охватывают случаи, когда деяния «совершены организованной группой либо повлекли по неосторожности смерть человека или иные тяжкие последствия, а равно сопряжены с посягательством на объекты использования атомной энергии либо с использованием ядерных материалов, радиоактивных веществ или источников радиоактивного излучения». Мерой наказания могут быть длительные сроки лишения свободы, вплоть до пожизненного заключения.

Уголовный закон ориентирован на ответственность субъекта преступления и не даёт ясного представления о жертвах терактов и, тем более, о способах их реабилитации. Многие из этих вопросов нашли решение в ФЗ «О борьбе с терроризмом» (от 25 июля 1998 г. № 130 с последующими дополнениями и изменении), а также в научных комментариях и судебной практике. Федеральный закон « О противодействии терроризму» (№ 35, 26 февраля 2006 г.) содержит ряд новых решений, как для жертв терроризма, так и для лиц, участвующих в борьбе с ним.

В последние годы Уполномоченный по правам человека в своих отчётах стал уделять специальное внимание терроризму и его социально-правовым последствиям. В его докладе за 2001 год предпринята попытка рассмотреть широкий круг вопросов, касающихся защиты жертв терактов.⁹⁴ В частности, предлагается классификация жертв на четыре группы. К первой группе отнесены жители городов и посёлков, пострадавших в результате террористических акций. Ко второй – мирные жители, пострадавшие в результате борьбы с терроризмом. К третьей – военнослужащие, «принимающие участие в ликвидации бандформирований и иных террористических проявлений». К четвёртой – «все граждане России, превращенные в заложников безумных идей и злой воли организаторов и исполнителей террористических актов»⁹⁵. Столь широкий подход к пониманию жертв терроризма может быть признан обоснованным с позиции социальной психологии, однако он едва ли может считаться приемлемым при решении вопросов материальных компенсаций.

Социально-правовая реабилитация жертв террористических актов и возможных гражданско-правовых последствий требует определённости в таких понятиях, как истец, ответчик, предмет иска, размеры приемлемых материальных притязаний. Законодательство, отечественная судебная практика и международный опыт позволяют раскрыть содержание этих понятий, правда, пока с некоторой долей условности. Условность наших выводов и рекомендаций предопределена недостаточным совершенством законодательства, не в полной мере отвечающего теоретическим представлениям, и противоречивостью практики материальных компенсаций.

Процессуальный статус жертвы теракта, признанной потерпевшим, не отличается от статуса потерпевшего при совершении иных преступлений. Заявленный им иск о возмещении вреда наделяет его ещё и правами гражданского истца. Нередко исковые требования потерпевший вынужден заявлять в порядке гражданского судопроизводства (в случае гибели или несостоятельности виновных). Сложности возникают обычно при определении ответчика и суммы иска.

В уголовном судопроизводстве гражданским истцом выступает, как правило, потерпевший, которым в соответствии с УПК РФ может быть как физическое, так и юридическое лицо. Это отражено в законе с достаточной чёткостью.
«Потерпевшим является физическое лицо, которому преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу и деловой репутации. Решение о признании потерпевшим оформляется постановлением дознавателя, следователя, прокурора или суда» (ст. 42 ч. 1 УПК).

Как видим, закон не включил в понятие вреда, причиненного преступлением, негативных психических последствий, которые могут быть существенными. Предполагается, очевидно, что последствия такого рода устраняются в результате психологической реабилитации, осуществляемой государственными медицинскими учреждениями, а также могут входить какой то частью в понятие морального вреда. Эта мысль подтверждается и формулировками в УПК понятий гражданского истца и гражданского иска.

«Гражданским истцом является физическое или юридическое лицо, предъявившее требование о возмещении имущественного вреда, при наличии оснований полагать, что данный вред причинен ему непосредственно преступлением. Решение о признании гражданским истцом оформляется определением суда или постановлением судьи, прокурора, следователя, дознавателя. Гражданский истец может предъявить гражданский иск и для имущественной компенсации морального вреда.

«Гражданский иск может быть предъявлен после возбуждения уголовного дела и до окончания судебного следствия при разбирательстве данного уголовного дела в суде первой инстанции. При предъявлении гражданского иска гражданский истец освобождается от уплаты государственной пошлины» (ст. 44 ч. 1 и 2 УПК).

Следствием террористических актов нередко является гибель людей. В этом случае потерпевшими и, соответственно, гражданскими истцами признаются их близкие родственники. Права юридических лиц, признанных потерпевшими, осуществляют их представители.

В качестве гражданского ответчика в уголовном процессе обычно выступает обвиняемый. Но это может быть и иное лицо (физическое или юридическое), которое в соответствии с Гражданским кодексом РФ несёт ответственность за вред, причинённый преступлением (ст. 54 ч. 1 УПК РФ). Установление ответчика по искам жертв террористических актов отличается существенной спецификой. Это связано с тем, что лица, виновные в совершении теракта, не всегда попадают на скамью подсудимых: исполнители нередко погибают, а организаторы уходят от ответственности. Но даже и в тех случаях, когда исполнитель привлекается к уголовной ответственности и его вина доказывается с несомненностью, возможности возмещения им материального ущерба оказываются ничтожными в сравнении с размерами вреда. Это обстоятельство учитывалось при формировании законодательства о борьбе с терроризмом.

«Возмещение вреда, причиненного в результате террористической акции, производится за счет средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершена эта террористическая акция, с последующим взысканием сумм этого возмещения с причинителя вреда в порядке, установленном гражданско-процессуальным законодательством» (ст. 17 ФЗ № 130 «О борьбе с терроризмом» от 25 июля 1998 г.).

Практика возмещения вреда жертвам террористических акций формировалась путём выплат единовременных пособий за счёт средств федерального бюджета либо бюджета субъектов Федерации и рассмотрения исков в порядке гражданского судопроизводства. Ответчик по этим искам определялся в соответствии с положениями приведенной выше ст. 17 ФЗ.

Выплаты из бюджета не преследовали цели полной компенсации ущерба, причиненного жертве. Это скорее были акты правительственной помощи жертвам, размеры которой определялись возможностями соответствующих бюджетов. Так, пострадавшим от трёх терактов во Владикавказе (1999 – 2000 г.) выплаты осуществлялись в следующих размерах: семьям погибших – 10 тысяч руб.; получившим тяжелые ранения и увечья – 5 тыс. руб.; получившим травмы средней тяжести - 3 тыс. руб. В последующие годы выплаты из бюджета возрастали. Пострадавшим от террористической акции в г. Владивостоке 28 апреля 2002 г. выплаты составили соответственно 15, 10 и 7 тыс. руб. Жертвы террористической акции в театральном центре на «Дубровке» (г. Москва, 23 октября 2002 г.) получали компенсации в следующих размерах: семьи погибших – 100 тыс. руб., получившие ранения и травмы любой тяжести (включая легкие) – 50 тыс. руб. Таким же был размер компенсации 54 семьям погибших и пострадавших в результате теракта 6 февраля 2004 г. в московском метро. Кроме того, 38 гражданам компенсирована стоимость утраченного имущества.

Как видим, практика определения размеров материальных компенсаций не отличалась единством, что входило в противоречие с конституционным принципом равенства граждан перед законом. Возникали споры о «цене жизни» со ссылками на практику зарубежных государств, учитывая, что терроризм – явление глобальное. Появились и пререкания между субъектами Федерации и Федеральным правительством по поводу выплат компенсаций.

Правительственный фонд США, созданный для проведения компенсаций жертвам терактов 11 сентября 2001 года, выплатил на начало 2006 г. более $565 млн. В среднем каждая семья погибших при атаках получила более $1.5 млн. при разбросе выплат от $250 тыс. до $6.1 млн. Компенсации выплат получившим ранения составили на человека от $500 тыс. до $6.8 млн.⁹⁶

При определении компенсаций в США учитывались такие характеристики личности пострадавшего, как его социальный статус, размер доходов, согласие не обращаться за судебной защитой, и пр.⁹⁷ Так, родители молодого человека, погибшего в одной из башен WTC, получили 1,04 миллиона долларов в обмен на отказ от предъявления судебного иска. Их сын работал в финансовой компании и зарабатывал около 60 тысяч долларов в год.

В отечественной практике вопрос о «стоимости жизни» остаётся пока одним из спорных. В специальной литературе используются различные методики расчетов с использованием набора факторов, влияющих на индивидуальную оценку стоимости жизни, практику обязательного и добровольного страхования, судебную практику и даже криминальные оценки при заказных убийствах. Констатируется, что официальные ставки правительственных компенсаций являются заниженными и дискриминационными.⁹⁸ Дискриминационными они выглядят в тех случаях, когда оплачивается жизнь иностранцев, погибших в России. Посление ценятся неизмеримо выше соотечественников.

Спорным оказался и вопрос о денежных компенсациях морального ущерба. Бывшие заложники и родственники погибших в результате теракта на Дубровке, обратились с исками к правительству Москвы, требуя выплатить им компенсации за моральный ущерб. Общая сумма компенсаций, указанная в 61 иске, достигает примерно 60 миллионов долларов. Тверской суд столицы отказал в удовлетворении этих исков. Мосгорсуд решения оставил в силе (июль 2003 г.).

Адвокат пострадавших при теракте на Дубровке обратился с жалобой в Конституционный суд РФ, в которой просил признать не соответствующей Основному закону статью 17 "Закона о борьбе с терроризмом", оговаривающую, что жертвам терактов выплачивается только материальный ущерб. Между тем, по данным адвоката, 80 процентов истцов требуют назначить им компенсацию морального вреда. Кроме того, данная норма, считает адвокат, никак не регламентирует вопросы компенсации морального вреда людям, потерявшим в теракте детей. В этой связи заявители и просили Конституционный Суд обязать законодателя устранить данный пробел. Однако суд отказался принять жалобу к рассмотрению, объяснив, что в Государственной думе находится проект закона "О противодействии терроризму", принятый депутатами в первом чтении 17 декабря 2005 года. Как говорится в ответе Конституционного Суда, данный законопроект "существенно изменяет правовое регулирование возмещения ущерба, нанесенного в результате террористической акции"⁹⁹.

Эта информация очень скоро подтвердилась. Федеральный закон «О противодействии терроризму» был опубликован 10 апреля 2006 г. и, как оказалось, содержал важные новеллы по обсуждаемым вопросам.

Приведем выдержки из ст. 18 нового закона.

«1.Государство осуществляет в порядке, установленном Правительством Российской Федерации, компенсационные выплаты физическим и юридическим лицам, которым был причинен ущерб в результате террористического акта. Компенсация морального вреда, причиненного в результате террористического акта, осуществляется за счет лиц, его совершивших».

Последние изменения в ФЗ «О противодействии терроризму» (приняты Госдумой 5 июля 2006 г) вопросы размеров материальных компенсаций жертвам терактов не затрагивают. Речь идёт всего лишь о приоритетном возмещении вреда за счёт конфискуемого у осужденных имущества (ст. 104-3). Таким образом, ориентиров для определения сумм компенсаций закон, как и прежде, не содержит. Компенсации морального вреда за счёт государства исключаются. Субъекты государственной власти, на которых будет возложено бремя расходов, определяются Правительством Российской Федерации.

Как уже отмечалось, кроме лиц, пострадавших непосредственно от террористической акции, возможно появление, лиц, которым причиняется ущерб в хоте её пресечения. Возмещение вреда этим лицам, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета в соответствии с законодательством Российской Федерации в порядке, установленном Правительством Российской Федерации (ч. 2 ст. 18). Было также указано, что вред, причиненный при пресечении террористического акта правомерными действиями здоровью и имуществу лица, участвующего в террористическом акте, а также вред, вызванный смертью этого лица, возмещению не подлежит (ч. 3 ст. 18 закона «О противодействии терроризму»).

Меры социальной реабилитации лиц, пострадавших в результате террористического акта, регулируются статьей 19 данного закона. Они включает в себя психологическую, медицинскую и профессиональную реабилитацию, правовую помощь, содействие в трудоустройстве, предоставление жилья. Их проведение имеет целью социальную адаптацию и интеграцию в общество лиц, пострадавших в результате террористического акта. Эти меры осуществляется за счет средств федерального бюджета в порядке, определяемом Правительством Российской Федерации, а также средств бюджета субъекта Российской Федерации, на территории которого совершен террористический акт, и иных источников, предусмотренных законодательством Российской Федерации.


Глава 12. Акт амнистии и проблема прав человека

Амнистию принято рассматривать как акт высокого гуманизма, проявляемого властью по отношению к подданным. Амнистию ждут осуждённые и подследственные, их близкие и друзья. Ждут с надеждой и опасением, что её не будет. А если и будет, то насколько значительны её масштабы, кому повезёт, кто окажется облагодетельствованным монаршей милостью?

Немало и тех, кто к слухам о предстоящей амнистии относится со страхом. Это жертвы преступлений. Что их ждёт? В лучшем случае – потеря надежды на возмещение вреда. В худшем – месть «амнистированного».

Проект закона об амнистии публично не обсуждается – он разрабатывается и хранится втайне. Оно и понятно: вдруг под амнистию начнут совершаться массовые преступные деяния «небольшой и средней тяжести». Каждый раз, вчитываясь в очередной закон об амнистии, я ищу в нем изъяны: насколько обосновано проявление гуманизма к конкретному контингенту, каковы могут быть ближайшие и отдалённые последствия реализации закона. Казалось бы, к чему мне эти заботы? Видимо сказывается склонность к научному анализу, обретённая многолетней научно-исследовательской работой и нелегким опытом законотворчества в Государственной Думе ….созыва. Депутатство это не только факт биографии. Это и психологический феномен… А ныне накладывается ещё и чувство ответственности функционера Общественной палаты, для которого оценка законопроектов является перманентным видом деятельности.

Принятие плохо подготовленного акта амнистии может подрывать основы государственной политики борьбы с преступностью, обернуться резким осложнением криминальной ситуации, ростом рецидива. Наиболее тяжкие последствия для общества принесла амнистия 1953 г., инициированная после смерти Сталина его преемниками. Тот, кто пережил это время, помнит огромное количество стриженых, заполнивших города и веси, наводивших страх на обывателей. Фильм режиссера А.Прошкина «Холодное лето пятьдесят третьего года» очень убедительно показывает сложившуюся тогда ситуацию. Возможно, в нем есть избыточное напряжение, присущее художественному произведению, но он недалек от правды.

Кто из нас не помнит о судьбе инициаторов ГКЧП. Они были амнистированы победителями, после длительной изоляции от общества либо в Лефортовской тюрьме, либо в знаменитой Матросской тишине. Эта амнистия привлекла внимание к другим проблемам: были ли преступниками амнистированные и кто возместит ущерб, причиненный сотням пострадавших. Якобы виновные, но не осуждённые, приняли амнистию, скрипя зубами. Но нашелся человек, для которого честь оказалась выше свободы. То был Варенников Валентин Иванович, Генерал армии, Герой Советского Союза, лауреат Ленинской премии. Он был арестован в августе 1991г. по делу ГКЧП. В феврале 1994 года Варенников был амнистирован, однако амнистию не принял и настоял на суде. Верховный суд РФ его оправдал. Генпрокуратура опротестовала решение суда. Президиум Верховного суда РФ оправдательный приговор оставил в силе. Случай поучительный во многих отношениях. Для амнистируемого это урок сопротивления произволу. Для законодателя – урок ответственного отношения к высоким обязанностям. Виновен ли тот, кого ты решил облагодетельствовать, согласен ли он по доброй воле оставшуюся жизнь влачить с клеймом помилованного преступника. Или он принимает такой исход только потому, что изверился в возможности добиться правды и справедливости? А если факт преступления всё же имел место, как быть с теми, кто от преступления пострадал?

Итак, что же такое Амнистия, какие требования к этому законодательному акту следует предъявить с позиции строгих правовых и нравственных критериев?

Как утверждают словари, АМНИСТИЯ (от греческого amnestia - забвение, прощение), есть освобождение от уголовного наказания или замена назначенного судом наказания более мягким. Осуществляется по решению главы государства или высшего представительного органа власти. Амнистия может быть общей (для всех лиц, осужденных или привлеченных к уголовной ответственности по определенным статьям уголовного закона) или частной.

Здесь настораживает указание на лиц, не только уже осуждённых, но и тех, ко ещё только привлечен к уголовной ответственности, чью вину ещё предстоит доказать. Не иначе, как авторы словаря пользовались формулировками нашего несовершенного уголовного законодательства. Актом об амнистии, записано в ч. 2 ст. 84 УК РФ, «лица, совершившие преступления, могут быть освобождены от уголовной ответственности. Лица, осужденные за совершение преступлений, могут быть освобождены от наказания, либо назначенное им наказание может быть сокращено или заменено более мягким видом наказания, либо такие лица могут быть освобождены от дополнительного вида наказания. С лиц, отбывших наказание, актом об амнистии может быть снята судимость». Амнистия объявляется Государственной Думой Федерального Собрания Российской Федерации в отношении индивидуально не определенного круга лиц.

Как видим, УК РФ достаточно своеобразно и широко определил круг возможных амнистируемых. На основании амнистии могут быть освобождены от уголовной ответственности лица, совершившие преступление, осуждённые и отбывшие наказание. В уголовном судопроизводстве нет лица, “совершившего преступление”, — есть подозреваемый, обвиняемый, подсудимый, осужденный, оправданный. Их процессуальный статус чётко прописан в УПК РФ, на который должны ориентироваться и потерпевший, и гражданский истец, и , тем более, авторы акта амнистии. Если же исходить из формулы ст. 84 Уголовного Кодекса, то возникает вопрос, кто и как будет защищать интересы жертв преступлений. Ведь амнистию можно распространять и на тех, кто еще не осужден, чья вина еще не установлена и не доказана. То есть, открывается возможность скопом прекращать дела. Это удобно для органов уголовного преследования: нагрузка снижается, можно расслабиться. И суду неплохо – работы меньше. Так и делается «из гуманных соображений», превратившись в устойчивую традицию нашей правовой и социально-политической практики.

К сожалению, такая юридически ущербная практика имеет опору и в УПК РФ, несмотря на несовпадение понятий с Уголовным законом.

Статья 27 УПК, предусматривающая основания прекращения уголовного преследования, установила:

«1. Уголовное преследование в отношении подозреваемого или обвиняемого прекращается по следующим основаниям:

1) непричастность подозреваемого или обвиняемого к совершению преступления;

2) прекращение уголовного дела по основаниям, предусмотренным пунктами 1 - 6 части первой статьи 24 настоящего Кодекса;

3) вследствие акта об амнистии» (и т. д.).

Здесь невиновность лица поставлена в один ряд с недоказанной виновностью. Принцип презумпции невиновности, объявленный в Конституции РФ и в том же УПК, игнорируется. Правда, у обвиняемого, не признающего себя виновным, остаётся средство защиты – он может настаивать на продолжении производства по делу в обычном порядке (ч. 2 ст. 27 УПК). У потерпевшего, с которым не согласовывается прекращение дела по нереабилитирующим основаниям ст. 27 УПК, нет средств защиты своих интересов, кроме мифического права жалобы. Но жалобы на акт амнистии закон не предусматривает.


На примере генерала Варенникова мы видели «гуманистический» смысл амнистии. И если бы это был единичный случай, можно было бы не акцентировать внимание на нем. Однако примерам этим несть числа.

Политической амнистией по отношению к обвиняемым по уголовному делу октябрьских событий 1993 г. (Хазбулатов, Руцкой и другие «узурпаторы власти») была поставлена точка на самом позорном событии из российской истории – расстреле Парламента. Тот расстрел сопровождался не только уходом страны в средневековую дикость, но и гибелью многих сотен наших соотечественников. Количество потерпевших по самым благоприятным для победителей подсчетам было свыше 500. Кому они либо их близкие предъявят иск? Чья вина доказана? И как они будут потом обосновывать свои исковые требования? Наиболее вероятным ответчиком мог бы стать Президент Ельцин, отдавший приказ о пушечных залпах по Белому (ставшим чёрным) дому. Но у нас не принято предъявлять имущественные иски и иные обременительные претензии к «охранителям Конституции».

Таковы последствия, к которым приводят, казалось бы, невинные формулировки Уголовного Кодекса и УПК РФ. Они оставляют жертву преступления без защиты.

Последний по времени закон об амнистии, объявленный как Постановление Государственной Думы в связи со 100-летием её истории, датирован 19 апреля 2006 г. Как сообщает с чувством глубокого удовлетворения Павел Крашенинников – председатель Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству – «это один из самых заметных актов милосердия в российской истории. Он коснётся около трёх тысяч осужденных и около одиннадцати тысяч людей, находящихся под следствием».¹⁰⁰

Так кого же амнистирует Дума? Лиц, вина которых ещё не доказана и потому считающихся невиновными соответственно известному конституционному принципу, священному для всех правовых систем мира – принципу презумпции невиновности? Если это гуманизм, то для кого? Для подозреваемых и обвиняемых, наделённых гарантированным государством правом на защиту, или для потерпевших, лишающихся юридической базы для возмещения вреда? И что удивительно – такая ущербная практика творцов амнистий является традиционной, несмотря на её периодическую критику в печати.

Так, ПОСТАНОВЛЕНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ РФ от 18 июня 1999 г. N 4147-II ГД "ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ АМНИСТИИ" в пункте 7 предписывает: «Прекратить уголовные дела, находящиеся в производстве органов дознания, предварительного следствия и судов, о преступлениях, совершенных до вступления в силу настоящего Постановления, в отношении…»

То же, но подробнее, можно видеть и в следующем акте, принятом в виде ПОСТАНОВЛЕНИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ДУМЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО СОБРАНИЯ от 30 ноября 2001 г. N 2172-III ГД "ОБ ОБЪЯВЛЕНИИ АМНИСТИИ В ОТНОШЕНИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ И ЖЕНЩИН».

«7. Прекратить уголовные дела, находящиеся в производстве органов дознания, органов предварительного следствия и судов, о преступлениях, совершенных до вступления в силу настоящего Постановления, в отношении: а) подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в возрасте до 16 лет, за которые предусмотрено наказание не свыше шести лет лишения свободы; б) подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в возрасте от 16 до 18 лет, за которые предусмотрено наказание не свыше шести лет лишения свободы, ранее не отбывавших наказания в воспитательных колониях; в) женщин, указанных в подпунктах "а", "б" и "в" пункта 2 настоящего Постановления, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, за которые предусмотрено наказание не свыше шести лет лишения свободы, и ранее не отбывавших наказания в исправительных учреждениях; г) подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений в возрасте до 18 лет, подозреваемых и обвиняемых женщин, если за преступления, в совершении которых подозреваются или обвиняются указанные лица, предусмотрено наказание, не связанное с лишением свободы.

Едва ли найдутся разумные возражения против проявлений гуманизма по отношению к соотечественникам, волею судьбы оказавшихся в положении заключённых, содержащихся к тому же в условиях, далёких от цивилизованных. Однако гуманизм утрачивает привлекательность, когда благо для одних достигается за счет других, страдающих чаще всего безвинно.

Попытки поиска средств защиты интересов потерпевших от преступных посягательств при проявлениях чуткости «к случайно оступившимся преступникам» известны различным правовым системам, включая отечественное судопроизводство и уголовное законодательство.

Таковы условия прекращения дел в связи с примирением сторон (статья 25 УПК). В этом случае: «Суд, прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора вправе на основании заявления потерпевшего или его законного представителя прекратить уголовное дело в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления небольшой или средней тяжести, в случаях, предусмотренных статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации, если это лицо примирилось с потерпевшим и загладило причиненный ему вред».


Те же условия предусматриваются при освобождении обвиняемого от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием (Статья 75 УК РФ). «Лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным».


Не забыты интересы потерпевшего и при применении особого порядка принятия судебного решения Статья 314 УПК РФ). «Обвиняемый вправе при наличии согласия государственного или частного обвинителя и потерпевшего заявить о согласии с предъявленным ему обвинением и ходатайствовать о постановлении приговора без проведения судебного разбирательства по уголовным делам о преступлениях, наказание за которые, предусмотренное Уголовным кодексом Российской Федерации, не превышает 10 лет лишения свободы».

Авторам нормативных актов об Амнистии следовало бы учитывать этот законодательный опыт. Существует, как видим, достаточно простое и справедливое решение на случай проявления государственного гуманизма: амнистию применять только к лицам, которым предъявлено обвинение, которые признают себя виновными и готовы загладить причиненный преступлением ущерб. Такие оговорки должны содержаться в ст. 84 УК и ст. 27 УПК РФ.

Только при этих условиях акт амнистии хотя бы частично освободится от упрёков в «избирательном гуманизме», а амнистированное лицо не может возражать против иска потерпевшего, прикрываясь презумпцией невиновности.

Что же касается определения возможного контингента амнистируемых, то этот вопрос должен решаться не «по велению сердца», а с учётом накопленных результатов эмпирических исследований их роли в криминализации общества и места в рецидивной преступности.