Н. И. Бондарь Вместо предисловия

Вид материала

Документы

Содержание Болезнь и здоровье как экзистенциальные горизонты человека Казачья культура здорового образа жизни и принятия спиртных напитков. Просветительская культура.

Подобный материал:

• Оглавление з Вместо предисловия, 16.65kb.
• Сжигание отходов и здоровье человека. Краткий обзор (вместо введения и предисловия), 1212.58kb.
• Василию Акимовичу Никифорову-Волгину посвящается Вместо предисловия сказка, 2696.41kb.
• Вместо предисловия, 850.61kb.
• Литература вместо предисловия, 628.96kb.
• Литература вместо предисловия, 605.49kb.
• Источниковедение в век компьютера (вместо предисловия), 1388.68kb.
• Содержание: Вместо предисловия, 860.74kb.
• Валентин соломатов, 1718.67kb.
• Вместо предисловия, 298.02kb.

Болезнь и здоровье как экзистенциальные горизонты человека


Именно тело человека является основой нашего присутствия в мире, формируя фон нашего познания, и в этом контексте здоровье человеческого организма является важнейшей характеристикой индивидуального мира. Болезнь нарушает автономность сознания, делает ясными пределы физических возможностей человека и уязвимости его сознания от тела. Таким образом, ощущение болезни, ее осознание является знакомством с относительностью и непостоянством «нормы» или здоровья.

В современном мире сложилось несколько пониманий проблемы здоровья. Одно из них проявляется в определении здоровья как отсутствия болезни. При таком подходе, здоровье человека оценивается, прежде всего, как отсутствие или наличие у него физических или психических дефектов, патологических отклонений, болезненных состояний. Поэтому здоровье и болезнь рассматриваются как взаимоисключающие понятия. Однако переход от здоровья к болезни не является внезапным, между состоянием здоровья и болезни существует множество промежуточных состояний, и даже видимое благополучие в отношении здоровья не позволяет исключать возможную существующую патологию.

Большинство методов, существующих в настоящее время для оценки здоровья, основано на оценке адаптивных возможностей различных систем организма. В этом случае болезнь – это определенная степень нарушения регуляторных механизмов и адаптации к индивидуальной норме. Понятие нормы является абстрактным, так как это означает состояние, предшествующее заболеванию, а оно различно у разных людей.

В сознании человека «болезнь» наделяется негативной оценкой, и, чувствуя себя больным, он принимает эту установку по отно­шению к своей болезни, то есть переходит от восприятия легкого недомогания к полному осознанию своего заболевания. Болезнь объективи­рует в сознании человека его тело, делает «непрозрачными» и неуправ­ляемыми его функции, проявляя тело в качестве инородного, «чужого» и самостоятельного объ­екта.

Совокупность симптомов, которые выполняют функцию указателя, являются непременной характеристикой болезни. Но для того, чтобы определить заболевание, простого выявления симптомов недостаточно, необходимо увидеть индивида в его неповторимых качествах, так как болезнь никогда не может проявиться вне индивидуальности и темперамента человека.

Медицинская практика показала, что физиологические функции органов подвержены влиянию событий психической жизни. При определенных психических условиях, предположим, под воздействием длительного переживания, могут возникнуть расстройства деятельности желудочно-кишечного тракта, сердца, зрения, слуха или голоса. Несмотря на наличие близкой связи со сферой психического, больные осознают эти соматические расстройства как нечто абсолютно чужое, то есть рассматривают их как исключительно телесные болезни.

Таким образом, органы человеческого тела можно считать определенной возможностью говорить на языке души. Однако существует принципиальная возможность имитации лечения его полой мифологической оболочкой, которое легко принять за подтверждение терапевтического эффекта. Примером подобного семиотического лечения является ритуальное действие, которое демонстрирует влияние символического процесса, объективно не связанного с характеристиками заболевания и объединенного с ними лишь в сознании индивида. Тем не менее, это действие приводит к субъективному, а иногда и объективному улучшению состояния больных.

Например, ритуальное исполнение песнопения шаманом в момент трудных родов, является психологическим способом лечения, так как шаман не прикасается к телу больной и не дает ей лекарств, но в то же время говорит о патологическом состоянии ее тела. В песнопении описывается путешествие неких маленьких существ, являющихся причиной болезни, по телу больной и заканчивается победой над ними шамана. «Песнь представляет собой как бы психологическую манипуляцию с больным органом, и... выздоровление ожидается именно от этой манипуляции» [1, с. 198]. В данном случае болезнь подана больному в виде внутренней картины заболевания, и описывается не только как дефект органа тела, а, прежде всего, как феномен, происходящий в сознании.

К мифологическим представлениям о болезни примыкают представления о здоровье. Отождествление здоровья с конкретным предметом проявилось в мифах о существовании объекта — носителя здоровья. Эта связь в сознании древнего человека понималась так: что бы приобрести храбрость необходимо съесть сердце льва. А конкретные носители здоровья объективировались в виде лекарств, содержащих в себе либо само здоровье, либо некую субстанцию, побеждающую болезнь.

В этом смысле в соответствии с традиционными представлениями славян, человек осмысляется как элемент космобиологического мира, его здоровье отражало гармонические связи с природой, а болезни – их нарушение. В русских обрядах и верованиях сохраняется представление о здоровье как о чем-то вещественном, что можно получить от природы, поэтому возникли представления о взаимосвязи человека и дерева. Деревья считаются носителями жизненной субстанции, которая при передаче человеку трансформируется в его жизненную силу и здоровье. «Рождение дитяти, - пишет известный исследователь славянской культуры А.Афанасьев, - и его медленное, постепенное возрастание сравнивали они с прозябанием дерева; отдельные части тела представлялись ему подобием тех отростков и ветвей, какие дает из себя древесный ствол. Такое воззрение засвидетельствовано историей языка. Семья служит общим названием и для зерна, из которого вырастает всякий злак и всякое дерево, и для оплодотворяющего начала у животных и человека. Ногами человек касается земли и тем самым напоминает дерево, прикрепленное корнями к матери-сырой земле. Если ноги сравнивались с корнями, то само туловище представлялось стволом, а руки казались отростками. Ноготь вырастает на пальце как лист на ветке, волосы народный эпос отождествляет с травою, а траву и цветы называет волосами земли» [2, с. 489].

В традиционных обществах здоровье рассматривалось как основа жизнедеятельности человека. Для русской культуры характерна настроенность на биоритмы природы, поэтому человек рассматривал здоровье как нечто вещественное, что можно от нее получить, но так же можно и утратить. Восстановлено оно может быть благодаря применению лекарственных средств, полезной пище, проведению магических обрядов, например, заговором и с помощью формулы отсылки болезни («идитя вы на темныя лысы, на товстые дубы, на широкия листы») [3, с. 141].

Особое значение имеют заговоры, ориентирующиеся на полноту перечисления всех частей состава человеческого тела, с характерным переходом от физических болезней к болезням нравственным, к грехам. В этом контексте уместно обратить внимание на отдельные древнеславянские тексты, где присутствует тема «состава» человека, взятая в ракурсе распада и с дальнейшим кощунственным использованием распавшихся частей. И как следствие, такой же распад телесного состава «злочинца» и последующее творение нового микромира – собственного дома, которое тоже оказывается злом» [4, с. 65]. Болезнь поражает отдельные части тела, но наиболее страшным считается отделение от целого, как первейший признак болезни, общего недуга всего тела, за которым приходят уже конкретные дифференцированные болезни. Исцелением же является «возвращение отпавших от целого, от состояния целости-целостности и цельности частей тела к исходной целостности и поддержание ее» [4, с. 68].

В этой связи интересны примеры отношения к здоровью, закрепленные в языке. Почти в каждом славянском языке существует ряд фразеологизмов для выражения исключительного здоровья. Фразеологизм «здрав как рыба» известен в сербско-харватском языке, в чешском, словацом, польском, украинском, белорусском языках. Источники этого фразеологизма, как утверждает Н.И. Толстой, исконно славянские, о чем свидетельствует символика рыбы как воплощения чистоты.

Как пишет Н.И. Толстой, «все это говорит о том, что проблема исторической славянской фразеологии тесно связана с вопросами формирования и структуры духовной культуры – обрядов, обычаев, поверий и фольклорных текстов – сказок, преданий, песен, детских считалок» [5, с. 411].

Болезни по представлениям славян внедряются в тело человека через рот, нос, уши, глаза, а также через крайние точки человеческого тела (темя, пятки), через которые оно сообщается с внешним миром. Затем болезни движутся к сердцу – мифологическому центру человеческого тела. В связи с представлениями о том, что болезнь «живет» в теле человека, широко распространено применение фитотерапевтических средств (настоев) внутрь: «снадобье, данное человеку, как и пища из утробы, идет в родовую кровь, и доходит так до сердца» [6, с. 481].

Так как большинством болезней управляют биологические события, становясь содержанием сознания, они приобретают субъективное существование в категориях психического. Некоторые болезни зарождаются именно в категориях психического и существуют в смыслах, мифах, языке и поэтому строго биологическое лечение не дает необходимого эффекта. Это подтверждает то, что реальность не сводится ни к психическому переживанию, ни к физическому процессу в пространстве, это есть «нечто третье, происходящее в среде физического и психического как осмысленное проявление способности или как доступное нашему пониманию экспрессивное проявление, как поведение, как внутренний мир человека, как творчество» [7, с. 570].

Содержание психических заболеваний неразрывно связано с культурной средой, в которой существовал больной. Ранее среди бредовых идей преобладали превращение в животное, демономания, современные же заболевания связаны с телефоном и радио, гипнозом и телепатией. У философа бредовые пережи­вания отличаются богатством и глубиной смысла, а у простого человека они представляют собой главным образом фантастически искаженные формы суеверий.

Таким образом, культурная среда, преобладающие воззрения и ценности во многом способствуют развитию одних разновидностей психических аномалий и предотвращают развитие других. В этом аспекте истерия имела немалое значение для средних веков, но ее роль в современном мире снижается, а вот шизофрении в средние века не придавали значения, хотя в течение последних столетий она стала феноменом огромной важности.

В XV - XVI веке образ человеческого безумия становится одной из излюбленных тем в изображении искушения. Примером этому служит творчество Грюневальда и его работа «Искушение святого Антония» (1512-1516). Особенность Грюневальда здесь заключается в том, что он обнаруживает чудовищное в самой сердцевине нормы, так как понятие ужаса возникает только на некой шкале реального. Невероятные, рожденные воображением животные стали скрытым естеством человека, и грешник открывает свое истинное обличие бредового животного. Отшельник осажден со всех сторон не предметами, пробуждающими в нем желания, а скоплением ненормальных форм, всплывших из глубин его сновидения на поверхность этого мира.

Поиску новых форм, изображению чудовищ и монстров во многом посвящено творчество Босха. Художник создает коллекцию телесных уродств и аномалий в поиске разгадать загадку отпугивающей «антинормы». Изображая искушения, описывая все ужасы мук ада, Босх изображает чудовищность, которая заключена не в формах, а в несочетаемости нескольких соединенных вместе форм (например, двуногая крысо-рыба).

Уже в ХVIII веке физическая терапия и психологические средства врачевания были неразрывно связаны, а к официальным методам лечения безумия относились: укрепление, очищение, погружение в воду, регулирование движения, а так же театральное воплощение. Это означает, что, когда больному прописывают определенные горькие средства, то это лечение считалось не только физическим, так как целью его было очистить в равной мере и тело и душу.

Существовал и такой феномен как лечение психического расстройства с помощью самого тела человека. Лекарства, которые можно было извлечь из черепа, самой ценной части человеческого тела, применялись против конвульсий (истерический спазм, эпилепсия). Здесь обнаруживается связь с древней темой человека-микрокосма, совмещающего в себе все элементы мироздания, которые одновременно являются и началами жизни и здоровья. Лечить человека с помощью человека – «значит бороться с помощью мира против нарушений порядка в мире, с помощью мудрости – против безумия, с помощью природы против антиприроды» [8, с 305].

В ХVIII веке государством впервые были предприняты меры по строгой изоляции душевнобольных людей, окончательно разделившее жизнь общества и психически больных. В 1794 Франсиско Гойя дает живую зарисовку жизни за высокими стенами изолятора («Двор умалишенных»), изображая полунагих больных, которые скалятся в сторону зрителя, дерутся и погоняют друг друга хлыстом. Такое собрание человеческих тел без человеческого рассудка послужило сильнейшим контрастом к классической портретной галерее художника.

В 1797-1798 Гойя вновь обращается к теме безумия человека, ввергнутого в ночной мрак на картине «Сон разума рождает чудовищ». В сравнении с Босхом и Брейгелем, в творчестве которых формы безумия возникали из самого мира, формы Гойи здесь возникают из пустоты и одиночества. Безумие им видится как ночной кошмар, вне времени и пространства. Образы Гойи вырваны из контекста и мира, как отдельные фразы, не находящие своего выражения.

Создавая свою знаменитую серию «Капричос» (1799), Гойя был уже серьезно болен и абсолютно глух. Перенеся несколько серьезных приступов, он полностью меняет направление своего творчества. Это указывает на то, что тяжелые болезни существенно изменяют картину мировосприятия и самоощущения человека. Опыт прожитых болезней, все более угнетающее их протекание изменили не только специфику сюжетов его картин, но и манеру письма (здесь можно вспомнить эксперименты с творчеством душевнобольных людей К.Г. Юнга).

Понятия «жизнь и смерть», «здоровье и болезнь» имеют определенную связь и значение на протяжении всей жизни человека. Здоровье и жизнь человека взаимно обуславливают друг друга как явления одной и той же системы. З. Фрейд выделил два основных инстинкта человека — танатос и эрос. Первый — инстинкт смерти, второй — жизни. Инстинкты жизни, включающие в себя как влечения эго, так и сексуальные влечения, были противопоставлены инстинктам смерти, которые рассматривались как первопричина деструктивных побуждений человека, направленных и на него самого, и на внешний мир.

С другой позиции рассматривалось здоровье в философии Ф.Ницше, который понимал его как избыток инстинктивных деятельных сил, как так называемую волю к власти. То, что Ницше называет здоровьем, не относится ни к традиционному биологическому пониманию, ни к моральному здоровью. Согласно логике Ницше, слаб как тот, кто ограничивает себя моральными нормами, так и тот, кто, не испытывая болезненных страданий, уходит в сторону от дел, которые могут определить лицо будущего. В понимании Ницше, по-настоящему здоровый человек реализует себя всесторонне, в том числе и в гамме страданий. Здоровье, в его понимании, это не отсутствие боли, а умение совершать при ее присутствии великие дела. По-настоящему здоров лишь тот, кто умеет быть твердым, не поддаваться слабости.

Феномен здоровья и болезни является типическим для жизненной ситуацией человека. Философский подход к данным феноменам был проведен П.Д. Тищенко, и заключался в том, чтобы прояснить в них сферу человеческой свободы, сферу ответственного (личного) выбора определенного типа бытия человека. Свобода человека, его подлинное бытие является одновременно критерием категоризации рассматриваемых феноменов, где болезнь – это «такая форма реализации природного дара человеческой телесности, которая ограничивает, «стесняет» свободу самоосуществления человека» [9, с. 13]. В противоположность болезни, здоровье «есть такая форма актуализации телесных потенций, которая обеспечивает максимум возможностей для само-осуществления человека. Одновременно, поскольку статус больного в современном обществе предполагает определенные моральные, правовые и финансовые льготы, то личностная установка на здоровье есть позиция неотчужденной ответственности за собственное бытие. Обнаружение фундаментального обстоятельства, что смысловым центром феноменов здоровья и болезни является проблема свободы человека, возвращает исследователя в сферу вечных проблем – смысла жизни, добра и зла, веры, надежды и т.д» [9, с. 14].

Как соматические, так и психические заболевания имеют определенное влияние на культурный фон эпохи, выражающееся в творчестве художников, писателей, известных деятелей. Как писал К. Ясперс, - «многие мыслители считали «человеческое», как таковое, формой болезни - ли­бо отождествляя с болезнью саму человеческую жизнь, либо усматривая в человеческой природе некий непорядок или травму, нанесенную пер­вородным грехом» [7, с. 840]. К образу безумных и больных прибегали мыслители, писатели и художники в своем творчестве, используя его в качестве симво­лов («Идиот» Достоевского, «Дон Кихот» Сервантеса, «Гамлет» и «Король Лир» Шекспира).

Таким образом, измененные состояния сознания под воздействием болезни имеют существенный экзистенциальный смысл, последствия которого выражаются в полном или частичном изменении «здравого опыта» человека. Болезнь радикально нарушает автономность сознания, оттягивая многие силы души и внимание на тело. Но все же главным в экзистенциальном опыте болезненного существования является осознание своей радикальной уязвимости и социально-функциональной условности здравого бодрствования.


Примечания

1. Леви-Строс К. Структурная антропология. М., 2001.
   
2. Афанасьев А. Поэтические воззрения славян на природу. В 3-х т. Т.2. М., 1994.
   
3. Свешникова Т.Н. Структура восточнороманского заговора в составлении с восточнославянским (формулы отсылки болезни) // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М., 1993.
   
4. Топоров В.Н. Об индоевропейской заговорной традиции // Исследования в области балто-славянской духовной культуры. Заговор. М., 1993.
   
5. Толстой Н.И. Язык и народная культура. Очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. М., 1995.
   
6. Торэн М.Д. Русская народная медицина и психотерапия. СПб.,1996.
   
7. Ясперс К. Общая психопатология.1997.
   
8. Фуко М. История безумия в классическую эпоху. СПб.,1997.
   
9. Тищенко П.Д. О философском смысле феноменов здоровье и болезнь // Здоровье человека как предмет социально-философского познания. М.,1989.
   

Ермакова Г.А.

(Краснодар)


Профилактика алкоголизма и наркомании как вторичная форма традиционной культуры


Кубань – край сильных, умных и трезвых

Сегодня в России мы являемся свидетелями и участниками возрождения исконных традиций и восстановления прерванной исторической преемственности, что позволяет воспринимать традиционную народную культуру в качестве инструмента решения актуальных социальных вопросов, в том числе алкоголизации и наркотизации населения.

В качестве иллюстрации обратимся к истории профилактики употребления ПАВ (психоактивных веществ) в Краснодарском крае. В 1975 году коллегией министерства здравоохранения СССР было принято решение о создании новой самостоятельной службы, в компетенцию которой были отнесены проблемы алкоголизма, наркомании и токсикомании.

Спустя 5 лет, в соответствии с Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров CCCР от 12.06. 1980 года № 705 «О дальнейшем улучшении психоневрологической и наркологической помощи населению» Краснодарский городской Совет народных депутатов 03 августа 1983 года принял Решение № 377 об открытии в г. Краснодаре городской наркологической больницы на 530 коек на базе наркологического филиала городской психбольницы по адресу ул. Тюляева, 16/1. Во исполнение постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 07.05.1985 года № 410 «О мерах по преодолению пьянства, алкоголизма, искоренению самогоноварения» приказом отдела здравоохранения Краснодарского края № 396 от 11.06.1986 года произошло объединение Краснодарского краевого наркологического диспансера и Краснодарской наркологической больницы на 605 коек. В 2000 году он получил статус государственного учреждения здравоохранения и с 2003 года именуется ГУЗ «Наркологический диспансер» Департамента здравоохранения Краснодарского края (ДЗ КК).

С первых дней существования нашего лечебного учреждения одним из важнейших направлений его деятельности является профилактическая работа, которую можно сегодня с полным правом рассматривать в качестве вторичной формы двух типов традиционной кубанской культуры здорового образа жизни – культуры казачества и просветительской культуры. Рассмотрим выделенные типы традиционной культуры подробнее.

Казачья культура здорового образа жизни и принятия спиртных напитков. Устойчивый казачий иммунитет против социальных болезней вырабатывался веками [1]. Сегодня государство выстраивает систему государственной службы реестрового казачества. Эта служба - возможность наполнить реальным содержанием казачьи традиции. Кубань не может это не радовать. Как не могут не радовать и достигнутые результаты. Общепризнанно, казачья молодежь выделяется среди сверстников нравственным и физическим здоровьем, особой активностью. Скорее всего, это произошло потому, что в их головах заработала четкая "система координат", выработанная у кубанцев веками, и снова востребованная. Край стал плацдармом для реализации мощнейших программ, направленных на развитие. Прежде всего, морально-нравственного здоровья кубанцев: не первый год эффективно работает губернаторская программ «Антинарко», усилился в обществе контроль за подростками: ограниченно их время пребывания в общественных местах в ночное время, край получил олимпийский статус, население гордиться этим, в нем с новой силой пробудилось увлечение спортом. И это закономерно. Казаки всегда энергично и плодотворно строили свою жизнь, вот почему их генетическая память несет в себе энергию силы и здорового отрицания. Казачеству изначально была присущи «защитная реакция самосохранения как социально-исторической общности и нормы стандартизированного поведения» [2]. В этой связи отношение к употреблению алкоголя являлось важным элементом общественной морали. С первых дней своего основания Черномория стала территорией войсковой, где было строжайше запрещено асоциальное, как сегодня бы сказали, поведение. В 1794 году принят «Порядок общей пользы» – документ, регламентирующий управление, расселение и землепользование в Черноморском казачьем войске. Это общеизвестно. Но мало кто вспоминает, что вскоре было подготовлено и «Наставление из войскового Черноморского правительства Екатеринодарскому окружному правлению», – своего рода инструкция по управлению округом, в котором, наряду с важнейшими вопросами обустройства Черномории, прописывались санкции к пьющим казакам. Это «Наставление…» строго выполнялось. До наших дней с той поры дошли рапорты екатеринодарского городничего об аресте провинившихся за сквернословие и проявление в пьяном виде. Такая дисциплина была необходима в первую очередь в связи с военным положением Черномории. Как известно, Кубанское казачье войско в военное время обязано было выставить около пятидесяти тысяч конных и пеших воинов. Причем, казачья служба была по нынешним понятиям весьма продолжительной. Показательна биография А.Ф. Бурсака. В 1796 году, в 14 лет, он простым казаком вступил в Черноморское войско, через год стал сотенным есаулом. В 1810 году получил чин полковника, был адъютантом у А.А. Аракчеева, М.Барклая де Толли. В 1811 году стал командиром лейб-гвардейской черноморской казачьей сотни, участвовал в Отечественной войне 1812 года, сражался при Бородино. В общей сложности в начале двадцатого века казак служил почти до 40 лет: подготовительный разряд, строевая служба, венные лагеря (сборы) и административная служба. И в таких условиях уцелеть с пагубными, разлагающими организм пристрастиями просто невозможно. Это внешний фактор. Но был еще и внутренний, глубинный. Казаки называли себя рыцарями. У них было высокое представление о братском товариществе, казачьем военном сообществе, осознание принадлежности к которому можно расценивать в качестве наивысшей ценности для кубанских казаков [3]. Поэтому в отношении всех асоциальных проявлений они действовали стремительно и эффективно, я бы сказала, кардинально и без сантиментов.

Интересно, что застолья у казаков назывались «беседами»/«бэсэдамы», так как были связаны не столько с употреблением вина или водки, сколько с задушевными разговорами. В традиционной казачьей культуре застолья с употреблением алкоголя не являлись самоцелью, а, как правило, решали множество задач: выстраивание диалога между поколениями, укрепление общественных связей, распределение половозрастных и социальных ролей, реализация компенсаторных функций и т.д. На таких застольях спиртное подносилось людям, занимающим высокое положение в обществе – атаманам, выборным священникам и т.п. Следует добавить, что алкоголь принимали во время проведения не только общинных и семейных праздников, но и других социально значимых мероприятий – заключения различных договоров и т. п. [4].

Просветительская культура. В качестве вторичной формы традиционной кубанской культуры здравого образа жизни можно выделить культуру просвещения, как светского, так и религиозного. Известно, что в начале XX на Кубани, как и по всей России, активизировалась работа «Попечительств о народной трезвости» – общественных организаций, деятельность которых включала оказание социальной помощи и выполнение просветительской миссии. Их руководителями открывались чайные, в которых посетителям предлагали альтернативу спиртным напиткам – чай, квас, молоко и т.п. Кроме того, формировались вечерние классы и воскресные школы для взрослых; проводились народные гуляния, в программу которых часто включали праздник древонасаждения; кинопоказы, театральные постановки и лектории. При учреждениях попечительств устраивались народные клубы, библиотеки-читальни и небольшие дешёвые физические и естественно-исторические кабинеты, где демонстрировались собрания коллекций и физические явления [5] .

Другими словами, помимо казачества, проблему алкоголизации населения активно пыталась решать кубанская интеллигенция, стараясь привить широким массам кубанцев интерес к достижениям светской культуры и знаниям. Важно отметить, что на территории Рос­сии к 1903 г. существовало 765 комитетов и отделов попечительств о народной трезвости, среди которых особо значились 30, включая «Майкопское уездное попечительство о народной трезвости» [6]. В филиалах данного общества к 1913г. было организовано сто восемьдесят пять библиотек-читален, четыре вос­кресные школы, две чайные, семь постоянных сцен. В 1905-15 гг. на Кубани были утверждены более двадцати особых, городских и сель­ских «Попечительств о народной трезвости» [7]. Среди ннх – Екатеринодарский, Ейский, Медведовский, Крымский, Отрадненский, Невинномысский, Усть-Лабинский, Кореновскийй, Новопокровский, Тифлисский, Лабинский, Константиновский, Вознесенский, Новокорсунский, Тимашевский, Пластуновский, Березанский, Успенский, Кузьминский, Ново-Александровский, Сергиевский, Романовский, Армавирский и другие особые комитеты.

В это связи стоит упомянуть фамилии их некоторых активных деятелей. Так, учредителем и активным деятелем Баталпашинского попечительства о народной трезвости выступал Александр Александрович Потебня, который за свои заслуги был награжден орденом Св. Анны 3-й сте­пени. А Ивану Адамовичу Петрушевскому, члену Санкт-Петербургского врачебного отделения, станица Брюховецкая обязана существованием местного «Попечительства о народной трезвости», по­стройкой народного дома, открытием ссудо-сберегательного товарищества. Нельзя не вспомнить и известного благотворителя Ивана Авваковича Аведова, проживавший в свое время по улице Октябрьской, 39, где сегодня располагается диспансерное отделение № 1 ГУЗ «Наркологический диспансер» ДЗ КК.

Помимо благотворительных «Попечительств о народной трезвости», в начале прошлого века на Кубани были также созда­ны «Екатеринодарское общество борьбы с пьянством» (1908 г.); «Кружок трезвенников при Покровской церк­ви г.Екатеринодара» (1909 г.); «Майкопское общество борьбы с пьянством» (1909 г.), «Общество трезвости «Лин­да». На общероссийском уровне в 1911 г. был утвержден «Устав состоящего под покровительством Его Император­ского Высочества великого князя Константина Константи­новича Всероссийского Трудового Союза христиан-трез­венников». В 1913 г. были открыты «Кубанский отдел Все­российского трудового союза христиан-трезвенников», «Кружок трезвой христианской молодежи при Александ­ровском реальном училище» [7].

Примечательно, что деятельность «Кубанского отдела Все­российского трудового союза христиан-трезвенников» имела солидное методическое обеспечение и распространялась на всю Кубанскую область. Так, в отделе работало десять летучих отрядов, участники-книгоноши которых рас­пространили в 1913-1916 гг. антиалкогольной литературы на сумму во­семь тыс. руб., посетив четыреста населенных пунктов Кубани. В обществе действовал разъездной кинематограф. За два года его деятель­ности инициаторы-пропагандисты трезвого образа жизни посетили семьсот шестьдесят восемь хуторов, поселков, станиц, аулов области. «Майкопским обществом борьбы с пьянством» с 1912 по 1915 гг. были организованы, помимо безалкогольных развлечений, и спортивные состязания. Общество содержало русско-малороссийский кружок драматического искусства, оркестр балалаечников, хор. Оно ежегодно прово­дило народные спектакли в «Пушкинском доме» Майкопа, выезжало для культурно-просветительной деятельности в станицы Белореченскую, Гиагинскую, Дондуковскую, Ярославскую. Обществом выдавались матери­альные субсидии за безалкогольные свадьбы, распространялась литера­тура нравственного содержания, сооружались противоалкогольные стен­ды около питейных заведений. Организация вела благотворительную работу в отношении лиц, ищущих занятия, собирала пожертвования на постройку собственного здания в Майкопе, т.е. делала все от нее зависящее по отвлечению населения от посещении питейных заведений и трактиров в Майкопе [8].

Все вышеперечисленные организации, преследуя нравственные и образовательные цели, активно проводили пропаганду религиозного безалкогольного обра­за жизни, поскольку в среде интеллигенции ясно осознавалась необходимость взаимодействия с общественностью и церковью в целях повышения эффективности профилактических мероприятий.

Просветительская деятельность Православной церкви на Кубани выражалась в выполнении проповеднической миссии, в открытии внебогослужебных собеседований, распространении книг и брошюр религиозно-нравственного содержания, учреждении читален, открытии школ грамоты по храмам и посёлкам. Священники также вдохновляли своих прихожан служить делу миссии. Очень часто миссионерские кружки соединялись с местными обществами трезвости, в деятельности которых клирики принимали активное участие. В повседневной жизни духовенству постоянно приходилось выполнять санитарно-профилактические функции [9]. Ведь как никто другой, священнослужители видели нравственные недуги общества и особенно обращали внимание на борьбу с пьянством и сквернословием. Так, священник ст. Старовеличковской Григорий Твердохлебов призывал прихожан к полному отказу от употребления алкоголя и брался служить бесплатно молебны о здравии и панихиды об усопших родственниках членов общества трезвости. Отец Григорий предлагал служить бесплатный молебен с акафистом и поминать имена тех, которые записались в общество трезвости. Он также запрещал угощать его спиртным на дому при совершении треб [10].

Примечательно, что как и в дореволюционной России, так и на современном этапе профилактическая работа на Кубани направлена на формирование позитивного антинаркогенного общественного сознания с опорой на традиционные казачьи и православные ценности. Проводя профилактическую работу по всем направлениям – образовательно-просветительском, информационно-консультативном, психолого-педагогическом, экспертно-диагностическом, научно-методическом/ аналитическом и социально-реабилитационном, специалисты ГУЗ «Наркологический диспансер» ДЗ КК активно используют психолого-педагогические технологии формирования психологической защиты, тем самым формируя у детей и подростков ценностное отношение к здоровью и индивидуальную жизнестойкость. В основе реализации таких технологий заложен принцип альтернативного выигрыша, выражением которого служит профилактический лозунг ГУЗ «Наркологический диспансер» ДЗ КК, приведенный в эпиграфе: «Кубань – край сильных, умных и трезвых».

Крайне существенным фактором в профилактике употреблению наркотиков является адаптация медиками профилактических программ для отдельных возрастных периодов: 5-7 лет, 8-11 лет, 12-14 лет, 15-17 лет. Эти программы включают “уроки жизненных навыков” (например, противодействия первой пробе алкоголя, наркотика), давая возможность детям младших возрастных периодов через игровые ситуации формировать у себя установки на здоровый образ жизни, на неприятие асоциальных ценностей, а подросткам старших возрастов развивать у себя формы активного индивидуального и группового противодействия предложениям в наркотизации.

Профилактическая работа кубанских врачей-наркологов является не только предупреждающей, но и активной, действенной и обязательно комплексной, с привлечением всех специалистов, работающих с детьми, злоупотребляющими алкоголем и наркотиками: социальных работников, школьных врачей и психологов, сотрудников комиссии по делам несовершеннолетних и т.п.

Сегодня, в условиях социально-экономического и духовно-нравственного кризиса, врач-нарколог становится врачом-воспитателем, который знает и понимает психологию детства так же хорошо, как и свои медицинские каноны. Следование этому принципу является на наш взгляд, важнейшей гарантией не только охраны психического здоровья молодежи, но и залогом его оптимального духовно-личностного развития. Научно установлено, что склонность к курению, употреблению алкоголя, наркотиков, вообще к нездоровому образу жизни и к асоциальному поведению закладываются в самом раннем детстве. Соответствующие вкусы, потребности и манера поведения формируются на основе автоматически работающих инстинктов ребенка, которые в дальнейшем закрепляются на основе духовно-нравственной неразвитости и отсутствии четких представлений о пороке и добродетели.

В соответствии с определением Всемирной организации здравоохранения, здоровье необходимо рассматривать не только как состояние, характеризующееся отсутствием болезней или физических или психических дефектов, но и полным физическим, духовным и социальным благополучием. Однако повсеместно можно заметить явное сужение понятия здоровья до физического состояния. Концентрация внимания на материальных условиях жизнедеятельности человека приводит к некоторой абсолютизации роли соматических составляющих здоровья человека, оставляя в стороне составляющие духовного, нравственного, психического, социального, коммуникативного уровней. Прямым следствием этой абсолютизации можно рассматривать широко распространенную максиму: “В здоровом теле – здоровый дух”, где психическая стабильность человека ставится в зависимость от состояния его телесности. Важно переломить эту тенденцию и руководствоваться определением здоровья как многогранного понятия, включающего физический, социально-психологический и духовно-нравственный аспект. Такой подход основан на правильном переводе вышеприведенной “максимы”, «вырванной» из контеста строки Х сатиры римского поэта Ювенала, которая полностью звучит так: ”Orandum est utsit mens sana in corpore sano”, что в действительности означает: «Надо молить, чтобы в здоровом теле был здоровый дух».

В этой связи сегодня медики вынуждены констатировать настоятельную необходимость практических и методических связей врачей-наркологов с представителями учреждений культуры и духовенства РПЦ, так как эффективные профилактические программы должны, прежде всего, строиться на основе традиций и ценностей отечественной и региональной культуры, с учетом опыта духовно-нравственного воспитания православия. Прошло время изолированных подходов, когда в полной мере осознается приоритет духовно-нравственной составляющей профилактического воспитания.

В условиях, когда духовно-нравственная позиция нашей молодежи находится в состоянии поиска и пробуждения, нежели твердых осознанных убеждений, здесь как никогда важна позиция и поддержка старшего поколения, особенно врачей, священников, учителей, политиков, законодателей, сотрудников правоохранительных органов, научной и художественной интеллигенции. Консолидация усилий всех этих групп специалистов действительно может способствовать духовному и физическому здоровью наших детей, что, безусловно, является основанием духовно-нравственного возрождения российского общества.

Таким образом, рассмотрение современной профилактической деятельности ГУЗ «Наркологический диспансер» ДЗ КК в качестве вторичной формы традиционной культуры здорового образа жизни является важным методологическим подходом при разработке новых, более эффективных форм профилактического воздействия на массовое сознание .