Методические рекомендации по проведению первого урока 2007-08 учебного года «урок чтения. 860-летие москвы»
| Вид материала | Методические рекомендации |
СодержаниеЕвгений Рейн Роберт Рождественский Борис Рыжий Рюрик Ивнев Давид Самойлов Двор моего детства |
- Методические рекомендации по проведению первого урока 2010/2011 учебного года, 354.45kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока 2011-2012 учебного года в общеобразовательных, 308.29kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока 2009/2010 учебного года по теме:, 2550.98kb.
- Методические рекомендации по проведению «Открытого урока чтения» в образовательных, 315.22kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока 2008-2009 учебного года по теме:, 1839.26kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока 2008-2009 учебного года по теме:, 1838.95kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока, посвященного году семьи счастлив, 206.09kb.
- Методические рекомендации по проведению урока 1 сентября 2009, 1099.51kb.
- На основании методического письма Департамента молодёжной политики, воспитания и социальной, 31.59kb.
- Методические рекомендации по проведению первого урока в 1 11 классах по теме: «от цифирной, 756.6kb.
Евгений Рейн
ПРО ВОРОНА
Там, где мусорные баки цвета хаки
На Волхонке во дворе стоят в сторонке,
Обитает юный ворон, он проворен.
Он над баками витает и хватает
Апельсиновую дольку, хлеба корку,
А потом попьет из лужи и не тужит.
Он мрачнее, но прочнее человека,
Он-то знает, что прожить ему два века.
И увидит он большие перемены,
Непременно их увидит, непременно.
Роберт Рождественский
* * *
Савве Бродскому
Я богат.
Повезло мне и родом
и племенем.
У меня есть
Арбат.
И немножко свободного времени...
Борис Рыжий
* * *
Включили новое кино,
и началась иная пьянка.
Но все равно, но все равно
то там, то здесь звучит «Таганка».
Что Ариосто или Дант!
Я человек того покроя,
я твой навеки арестант,
и все такое, все такое.
Рюрик Ивнев
МОСКВА
От воздушного ли костра,
От небесной ли синевы
Эти пышные вечера
Возжигающейся Москвы?
Я не видел такого сна,
Я не видел таких чудес,
Надо мною горит вышина,
Надо мною воздушный лес.
Эти пышные вечера
Возжигающейся Москвы
От воздушного ли костра,
От небесной ли синевы?
Давид Самойлов 
ВЫЕЗД
Помню - папа еще молодой,
Помню выезд, какие-то сборы.
И извозчик лихой, завитой,
Конь, пролетка, и кнут, и рессоры.
А в Москве - допотопный трамвай,
Где прицепом - старинная конка.
А над Екатерининским - грай.
Все впечаталось в память ребенка.
Помню - мама еще молода,
Улыбается нашим соседям.
И куда-то мы едем. Куда?
Ах, куда-то, зачем-то мы едем...
А Москва высока и светла.
Суматоха Охотного ряда.
А потом - купола, купола.
И мы едем, все едем куда-то.
Звонко цокает кованый конь
О булыжник в каком-то проезде.
Куполов угасает огонь,
Зажигаются свечи созвездий.
Папа молод. И мать молода,
Конь горяч, и пролетка крылата.
И мы едем незнамо куда -
Всё мы едем и едем куда-то.
1966
ДВОР МОЕГО ДЕТСТВА
Еще я помню уличных гимнастов,
Шарманщиков, медведей и цыган,
И помню развеселый балаган
Петрушек голосистых и носастых.
У нас был двор квадратный. А над ним
Висело небо — в тучах или звездах.
В сарае у матрасника на козлах
Вились пружины, как железный дым.
Ириски продавали нам с лотка.
И жизнь был приятна и сладка…
И в той Москве, которой нет почти
И от которой лишь осталось чувство,
Про бедность и величие искусства
Я узнавал, наверно, лет с пяти.
Я б вас позвал с собой в мой старый дом…
(Шарманщики, петрушка — что за чудо!)
Но как припомню долгий путь оттуда —
Не надо! Нет!.. Уж лучше не пойдем!..
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Слились в единую потребность.
И охватила жажда бегства,
Внезапный приступ ностальгии
По цельности, и по России,
И по Москве эпохи детства.
Не по большой и суматошной,
А по Садово-Самотечной,
По старой, по позавчерашней
Со стройной Сухаревой башней.
Москва тогда была Москвою -
Домашним теплым караваем,
Где был ему ломоть отвален
Между Мещанской и Тверскою.
Еще в домах топили печи,
Еще полно было московской
Роскошной акающей речи
На Трифоновской и Сущевской.
Купались купола в проточной
Заре. Ковался молоточный
Копытный стук, далеко слышный,
На Александровской булыжной.
А там, под облаком лебяжьим,
Где две ладьи Крестовских башен,
Посвистывали, пар сминая,
Виндавская и Окружная,
Откатываясь от Крестовской
К Савеловской и Брест-Литовской.
А Трубный пахнул огуречным
Рассолом и рогожей с сельдью
И подмосковным просторечьем
Шумел над привозною снедью.
Там молоко лилось из крынок,
Сияло яблочное царство
И, как с переводных картинок,
Смотрелось влажно и цветасто.
А озорство ватаги школьной!
А этот в сумерках морозных
Пар из ноздрей коней обозных!
А голуби над колокольней!
А бублики торговки частной!
А Чаплин около «Экрана»!
А легковых сигнал нечастый!
А грузовик завода АМО!
А петухи! А с вечной «Машей»
Хрип патефона на балконе!
А переливы подгулявшей
Марьинорощинской гармони!
А эта обозримость мира!
А это обаянье слога!..
Москва, которую размыла
Река Железная дорога...
– Но как ты жил? – опять спросила.
В ее глазах была тревога.
... И вновь гудком проголосила
Вблизи железная дорога.
... Он вдруг очнулся в кабинете
Над незакрытым чемоданом.
И давнее десятилетье
Тускнело в воздухе туманном.
Жена спала в соседней спальне.