Geum.ru

Методические рекомендации по проведению первого урока 2007-08 учебного года «урок чтения. 860-летие москвы»

Вид материалаМетодические рекомендации

Содержание


Весна моя!
Встреча с москвой
Из цикла «прерванная повесть»
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   29

Семен Кирсанов


     СЕНТЯБРЬСКОЕ

Моросит на Маросейке,
на Никольской колется…
Осень, осень-хмаросейка,
дождь ползет околицей.

Ходят конки до Таганки
то смычком, то скрипкою...
У Горшанова цыганки
в бубны бьют и вскрикивают!..

Вот и вечер. Сколько слякоти
ваши туфли отпили!
Заболейте, милый, слягте —
до ближайшей оттепели!

Павел Коган


            ВЕСНА МОЯ!

Весна моя!
Ты снова плещешь в лужах,
И вновь Москва расцвечена
Тобою в желть мимоз!
И я, как каждый год,
Немножечко простужен,
И воробьи, как каждый год,
Исследуют навоз.
Весна моя!
И снова звон орлянки,
И снова ребятня
«Стыкается», любя.
Весна моя!
Веселая смуглянка,
Я, кажется, до одури
Влюблен в тебя.

Наум Коржавин


                     ВСТРЕЧА С МОСКВОЙ

Что же! Здравствуй, Москва.
Отошли и мечты и гаданья.
Вот кругом ты шумишь, вот сверкаешь, светла и нова.
Блеском станций метро, высотой воздвигаемых зданий
Блеск и высь подменить ты пытаешься тщетно, Москва.
Ты теперь деловита, всего ты измерила цену.
Плюнут в душу твою и прольют безнаказанно кровь,
Сложной вязью теорий свою прикрывая измену,
Ты продашь все спокойно: и совесть, и жизнь, и любовь.
Чтоб никто не тревожил приятный покой прозябанья —
Прозябанье Москвы, где снабженье, чины и обман.
Так живешь ты, Москва!
Лжешь, клянешься, насилуешь память
И, флиртуя с историей, с будущим крутишь роман.

Владимир Корнилов


          ВАГАНЬКОВО

Хотелось бы мне на Ваганьково.
Там юность шумела моя…
Но ежели места вакантного
Не будет, то всюду земля…

Запри меня в ящик из дерева,
Найми грузовое такси
И вывези, выгрузи где-нибудь,
Названья села не спроси.

Пусть буду я там без надгробия,
Как житель чужого угла,
Чтоб ярость былая, недобрая
Колючей травой проросла.

Везде истлевать одинаково.
Давай поскорей зарывай…
…А все ж веселее Ваганьково,
Там тренькает рядом трамвай.

Станислав Красовицкий


                              * * *

Быть может, это хлопья летят —
умирая, тают среди громад.
А может, это рота солдат
на парашютах спускается в ад.

Ну что ж, таково назначенье их канта,
такова безграничная ночь над Москвой.
И ясна авантюра того лейтенанта,
что падает вниз у окна моего.

Их деревья преисподней встречают сверчками,
и последние черти им честь отдают.
И не видно огней. Только звезды над нами
терпеливо построены в вечный салют.

Виктор Кривулин


                    ПРОВИНЦИАЛ

москвичи ушли из булошной в концерт
слушать своего арбатского карузу
пусто в центре. выдает акцент
фраера-провинциала
не привычного еще к чекистскому картузу
кожаному, в клиньях волевых…
что картуз! подстилка, половик
здесь наделены сознаньем пьедестала
чувством несклоненной головы.
а ему бедняге мало мало
мало власти недостаточно москвы

Юрий Кублановский


                     * * *

Вчера мы встретились с тобой,
и ты жестоко попрекала
и воздух темно-голубой
разгоряченным ртом глотала.
Потом, схватясь за парапет,
вдруг попросила сигарету.
Да я и сам без сигарет
и вовсе не готов к ответу.

Там ветер на глазах у нас
растрачивал в верхах кленовых
немалый золотой запас
в Нескучном и на Воробьевых...

Да если б кто и предсказал,
мы не поверили бы сами,
сколь непреодолимо мал
зазор меж нашими губами.
Сбегали вниз под пленкой льда
тропинки с поржавевшей стружкой…
И настоящая вражда
в зрачке мелькнула рысьей дужкой.

Михаил Кузмин


ИЗ ЦИКЛА «ПРЕРВАННАЯ ПОВЕСТЬ»
               МЕЧТЫ О МОСКВЕ

Розовый дом с голубыми воротами;
Шапка голландская с отворотами;

Милые руки, глаза неверные,
Уста любимые (неужели лицемерные?);

В комнате гардероб, кровать двуспальная,
Из окна мастерской видна улица дальняя;

В Вашей столовой с лестницей внутренней
Так сладко пить чай или кофей утренний;

Вместе целые дни, близкие гости редкие,
Шум, смех, пенье, остроты меткие;

Вдвоем по переулкам снежным блуждания,
Долгим поцелуем ночи начало и окончание.

Михаил Кукин


                              * * *

в метро на Вербное Воскресенье читаем
из первого вагона на Хованское
из последнего на Востряковское
собственно
два варианта

Александр Кушнер


                                    * * *

Смерти, помнится, не было в 49-м году.
Жданов, кажется, умер, но как-то случайно, досрочно.
Если смерть и была, то в каком-то последнем ряду,
Где никто не сидел; а в поэзии не было, точно.

Созидание — вот чем все заняты были. Леса
Молодые шумели. И вождь поседевший, но вечно
Жить собравшийся, в блеклые взгляд устремлял небеса.
Мы моложе его, значит, мы будем жить бесконечно.

У советской поэзии — не было в мире такой,
Не затронутой смертью и тленом, завидуй, Египет! —
Цели вечные были и радостный смысл под рукой,
Красный конус Кремля и китайский параллелепипед.

И еще через двадцать подточенных вольностью лет
Поэтесса одна, простодушна и жизнью помята,
Мне сказала, знакомясь со мной: вы хороший поэт,
Только, знаете, смерти, пожалуй, в стихах многовато.