Буквы философии

Вид материала

Документы

Содержание А. введение Б. гипнотическое В. особое структурное Г. бесструктурное Е. тонус помрачения Ж. стерильное З. волюнтаристическое И. проденотативное И. экстатическое

Подобный материал:

• №1 выполняются студентами, фамилии которых начинаются с буквы «А» до буквы «З» включительно;, 215.69kb.
• «Уголовный процесс рф», 140.01kb.
• Реализация нового образовательного стандарта: потенциал системы л. В. Занкова, 275.96kb.
• Урок 105. Письмо по памяти. Самопроверка цели, 31.15kb.
• Урок повторен ня та поглиблення знань про алфавіт, 136.58kb.
• Отделения Философии мировой культуры Международной академии общественного развития, 144.01kb.
• Календарно-тематическое планирование по русскому языку в 10 классе, 473.57kb.
• Самостоятельная работа по русскому языку по теме «Звуки и буквы», 152.47kb.
• Тема урока: Буквы Ч, Щ. Буквы А, у после, 65.74kb.
• Учебно-методический комплекс дисциплины «философия», 512.67kb.

МИСТИКА


А. ВВЕДЕНИЕ


В простейшем случае волевая мистика вызывается чередованием в субъективном пространстве-вре­ме­ни мозаического рассмотренной триадной мис­тики. Кроме того, в воле-мистическое могут трансформироваться и тонкие эмотивности, когда им придается чрезмерная интенсивность.

Экстраполяция предельного волевого не пред­став­ляет собой ничего особенного, поскольку для субъ­екта она означает еще большую погло­щен­ность­-прогло­чен­ность, чем обычно. Иллюзии, связанные с субпре­дель­ны­ми и предельными воле­выми ощущениями, имеют отношение к усилению имманентной активности, умень­шению имманентной активности, стороннему принуждению, отпадению стороннего при­нуждения, а также к необычным восприятиям с "положительным" или "отрицательным" экспозиционным волевым. Ощу­ти­мой проекцией волевого здесь является дина­ми­чес­кая производная — сверхускорение в ту или иную сто­рону или внезапное переключение динамического пласта.


Очистка предельного волевого от структуро-реак­тив­ного аккомпанемента осуществляется в два при­ема или ступени. На первой ступени можно видеть, что "демобилизация-победа" и "демобилизация-пора­же­­ние" есть одна и та же психейная демобилизация независимо от знака такого катарсиса. На второй ступени вполне ясно, что в бесценностном мобилизация и демобилизация — одно и то же. Увидеть это прямо уже сложнее, но это просто увидеть с помощью экстраполяции. Вершина активности и вершина пассивности (и то, и другое — патологии) означают впадение в амнестический "сон без сновидений", уничтожение сигнально-рациональ­но­го соз­на­ния. Что такое "сон без сновидений", и действительно ли он без сновидений вообще — фактографически, изнутри самого субъекта, говорить не приходится. Ясно одно: в нем нет субъекта в обычном понимании. Одинаково неправомерно говорить как о наличии во сне-без-сновидений (СбС) ощущенческих феноменов, так и об их отсутствии. Последовательно или одновременно имеет место уничтожение рационального и логического. Уничтожение последнего ни­велирует и сами поставленные вопросы о качественности СбС изнутри самого СбС. Такой вывод вытекает из самых простых экстраполяций гипнотических и полугипнотических состояний. Фак­­­туальным является одно — амнестическая поглощенность. Какие-либо опыты с искусственным гипнотическим упираются в психическое соотношение неопределенностей. При всем этом действия подопытного и даже его высказывания, если они не релятивируются прямо, могут быть не приняты во внимание ввиду их близости к сновиденийному сну.


Итак, чистое волевое мы рассматриваем как некоторую сущность вне структурного и вне бесструктурного (реактивного). Эта экстраполятивная в данном случае сущность находится вне координаты осоз­нание — неосознание. Реально-субъективно волевое может диагностироваться только в виде хотя бы частичных комплексов со структурным и бесструктурным через изменения феноменальной динамики. В этом нет никакой экзотики, поскольку в чистом виде в субъективном сознании не существует практически ничто. Если точки схождения в Эрос и Хаос, невзирая на всю их неабстрактность и субстанционализированность, нами не онтологизируются на данном этапе рассмотрения, то все равно субстанциональность, протяженность, сознательность — их характеристики. Волевое характеризуется тем, что оно нехарактеризуемо. Для него равно непригодны как протяженность, так и непротяженность, субстанциональность и несубстанциональность, созна­тель­ность и несознательность и т. п. Волевое в чистом виде абсолютно внелогично. Эта внелогичность, естественно, не тождественна алогичности.


Тоны волевой и смешанной мистики имеют прямое отношение и к экстраполяции сверхструктуры-сверхин­формации. Структура и информация (не в вырожденном кибернетическо-математическом пони­мании) — тривиаль­ные данности любого нейтрального субъективного осозна­вания. Прежде чем переходить к структуро-информацион­ным экстраполяциям (в пределах таких экстраполяций мы уже не имеем ничего рационального), мы должны во избе­жание разночтений кратко охарактеризовать взаи­мо­отно­шения между структурой и информацией.

Разумеется, речь идет не об идеально-аб­страк­т­ных структурах и информации, но о структуре и информации внутри сознания, его ощущенческой карты. Отождествление-неотождествление между струк­турой и информацией сводится к тому, что высказывание: "Любая информация является структурой, и любая субъективная структура является информацией", будучи совершенно верным, не является достаточно полным описанием. Этим утверждением вза­и­мо­от­но­ше­ния между структурой и информацией не исчерпываются, вследствие того, что отличительной особенностью информации может быть ее несплошность.

Живое сознание скорее похоже на табло и не есть система в кибернетическом значении этого слова. Сознание ограничивается собой: в нем нет источника сигналов, приемника сигналов — оно саморефлексивно, и это как раз та саморефлексивность, какая не вызывает против обыкновения логического парадокса, — типа парадокса "Лжеца" или "Брадобрея" (см. раздел 6.6). Физиологическое или псевдопсихологическое рассмотрение эффекторов, рецепторов и центральных "обрабатывающих" звень­ев по отношению к собственно сознанию совершенно посторонне — оно за рамками пси­хо­фи­зи­о­логи­чес­ко­го барьера-парадокса. Этого барьера нет, но он воз­никает из-за самого способа рассмотрения явлений, принятого в естествознании.

Вероятностно-статистическая (или энтропийная) дефиниция информации мало подходит к сознанию. Сознание само по себе есть повисший сигнал, сигнал-в-себе, сигнал-в-здесь-для-себя. Какое-либо не-здесь потусторонне и выпадает как предмет анализа. Обычная попытка войти в не-здесь в аналитическом плане проходит через порочный круг и, соответственно, названный выше парадокс. Внутри самого сознания нет никакой памяти, и локус времени каждого из ощущений — вне иных локусов своего же времени, а отсюда неправомерно заявлять о неопределенности и ожидаемости данностей в каждом из локусов времени внутри сферы сознания. Если анализировать не сознание как таковое, а условный поток сознания, то можно говорить о прерываниях, переключениях, перенесениях ментальной инерции, что и есть проекция волевого на этот нереальный поток (по крайней мере, субъективно нереальный).

Та или иная неосуществленная возможность раци­ональной выделенности в сознании связана не с отделением одного от другого (отделенному находиться негде), а ока­зывается растворенной и безлично проглочен­ной. Внутрисознательная информация, в отличие от внут­рисознательной структуры, может как обладать недис­кретной сплошностью, так и быть рефлексивно-рефлексно разорванной. Первый план информативного сливается с самим сознанием и, подобно сознанию, является сплош­ным; последующие планы информативного даются уже расчлененно из различных ощущений и различных сред сознания, оказываются самоосознаваемыми стру­ктур­ны­ми вырванностями из сознания, вычлененностями из вычле­ненности, и служат точками опоры тем или иным средин­ным интегративным ощущениям. Обычно это касается сигнально-ра­ци­о­наль­ных интегративных ощущений, свя­занных прямым образом с мнестическим и рефлексивно-реф­лек­сной проторенностью. Разновычлененность инфор­мации второго и последующих порядков может осуществ­ляться не иначе как за пределами сознания, за границами сознания, ибо связность рядов информации на этом уровне является сознательной только опосредованно (через мне­стемы, иные нементальности).

Таким образом, субъективносознательная инфор­ма­ция есть все та же сознательная структура, реально предстающая, но обладающая той или иной степенью реальной (не идеальней!) отвлеченности — автоматической отвлеченности. Эта степень может быть равна и единице. Какой-либо чистой неинформативной структуры в субъективном не существует.

Во многих отношениях объем субъективного человеческого сознания весьма ограничен. Некие сверх­структуры и сверхинформации никак не смогут вместиться в конкретное здесь-теперь сознание. Объем возможности интенционного присутствия Прош­­­­­­­­­­лых сознаний в сознаниях настоящих также ограничен. Тем не менее, из-за потенциальных богатств структурного, которые, помимо всякого верхне-по­верх­ностного сознания, способно поставлять психейное, вполне можно говорить о высоте феноумности, той или иной рефлексивно-рефлек­со­ло­ги­чес­кой отработанности. Мир психейного, мир засубъ­ек­тивно­соз­на­тель­ной поглощенности может по-раз­ному сообщать­ся с табло субъективного сознания, — в этом весьма банальном утверждении видна связь волевого и структурного.


Экстраполяция структуро-информационного при­­во­дит к псевдоденотатированию абсолютных интел­лек­туальных и перцептивных возможностей. Истинный денотат такой экстраполяции в рамках рассмо­трения сознание — несознание назван быть не может. Даже частично проведенная подобная экстраполяция означает нечто чудовищное в человеческом смысле. В узкой частности она может включать в себя вещи совершенно фантастические: актуальное знание всех языков мира, всех наук и искусств, умение делать все то, что может быть ремесленно-фи­зи­чески доступно. Аналогично подобная зарефлексивность означает полную информированность (не исключена возможность появления логических парадоксов), феноменальную память, феноменальные эвристические проявления и т. п. Более глубокое проведение экстраполяции означало бы, что органы чувств проэкстраполированного субъ­екта совершеннее микроскопов, телескопов и иже с ними. Легенды о необычайных способностях мудрецов древ­ности — ничто по сравнению с этим. Ограничение способностей, связанных с "абсолютным" владением зарефлексивным, вызывается не только факторами взаимоисключения, логической несовмес­тимости, дурной бесконечности, но и тем, что и "абсолютная" или "предельно возможная" зарефлексивная про­то­ренность была бы все равно связана с поглощенностью и ограничением объема сознательной наличности в здесь-теперь. К этому добавляются и самые главные чисто прагматические ограничения, нивелирующие любые сверхспособности, где бы и у кого бы они вдруг не появились. Экстраполятивная сверхрефлексивность вовсе не означает отсутствия неполноценностей, связанных с субъективной вычлененностью и всегда актуальной несамостоятельностью субъективного сознания. Наличие повышен­ной зарефлексивной за­дей­с­т­вован­нос­ти может быть констатировано не через реальное сознание, но через пакет сознаний — конкретное реальное сознание в любом случае оказывается достаточно примитивным, ибо всякая зарефлексивность отчуждена и подобна шептанию внутреннего голоса, самому субъекту, строго говоря, не принадлежащего.

Образующие волевую и смешанную мистику тоны бесструктурного, отструктурного и волевого выявляют себя как данности-оттенки локально-субъ­­ек­тив­ных проявлений абсолюта, послеабсолюта и доабсолюта. Сигнально все это выглядит как антиинформация, необычная информация и автогенерация.


МОНООТТЕНКИ (МОНОТОНЫ)


Б. ГИПНОТИЧЕСКОЕ


Направление на чистую волю практически пред­став­ляет собой исчезающее, развеивающееся внутреннее протоощущение. Никакой связи с квазисредой в этом общем ощущении нет. Человек здесь — уже не человек и даже не соматическое облако. Сознание в гипнотическом полностью лишено мнестем и представляет собой объект, подобный tabula rasa, не являющийся субъективным сознанием в полном смысле.

Для получения суррогатов гипнотического необходимы, по крайней мере, условия сенсорного ограничения при отсутствии сенсорного голода, то есть одновременно должны быть подавлены перцепция и апперцепция. Гипнотическому восприя­тию-ощу­­­­ще­нию подобно восприятие в соответствующей фазе засыпания: диагностика гипнотического иногда возможна при намеренном выведении подопытного из состояния засыпания или состояния сна-без-сно­ви­де­ний.


Перечисленное — простые и удобопонятные примеры. В действительности гипнотическое возможно при наличии обычно понимаемого бодрствования и в качестве случайности, и в качестве строго регулярного фактора. Последнее сказывается на отсутствии границ у субъективных локусов времени, на генерации локусов времени. В моменты или "периоды" присутствия выраженного гипнотического вос­поминания невозможны (по крайней мере, спонтанные), и связь с собственным зарефлексивным обор­вана, а также, в меру данности гипнотического — оборвана и связь с рефлексным. Тем самым подавлено сопротивление тому, что принято называть внушением.

Известные явления, связанные с искусственно вы­зываемым тотальным постгипнотическим, достаточно вариабельны. Они отличаются не навязыванием чужой воли, но приданием очищенному от струк­тур сознанию индуцированных структур и переживаний.

Легкость внешней кристаллизации психического мира объясняется в значительной степени почти пол­ным отсутствием предшествующей внутренней кристал­лизации.


Переход через гипнотическое — это незаметный возврат к истокам и рождение заново. В прагматическом смысле это выглядит как отсоединение от собственного опыта. Сновиденийное сознание, в отличие от гипнотического, — это создание иноструктурного, параллельная или архаическая дивергенция.


В. ОСОБОЕ СТРУКТУРНОЕ


1) Надвосприятийное структурное. Не является связанным с мистическим само по себе. Содержит потенциальность и парадокс восприятия-невос­при­я­тия. Например, на расстоянии 40-50 см мы можем вполне за "1-1,5 взгляда" увидеть целую страницу, но мы не можем сказать, сколько на ней букв, сколько слов, предложений и т. п. Окинув страницу "одним взглядом", мы также не можем изложить содержание текста. Однако, между тем, страницу мы явно видели.


2) Примером абсурдированной (или дурной) надвосприятийности является число "пи" со 140 знаками после запятой, с бесконечностью знаков после запятой, повторяемые знаки числового ряда (именно знаки; см. раздел 2.6.6): 32141, 32142, 32143, 32144, 32145, 32146, 32147, 32148, 32149, 32150, 32151 ... 44444 ... и т. д.

Некоторое отношение к эстетическому (а, вернее, к разделам обычной эстетики) могут иметь ритмические ряды дизайна и архитектуры.


2) Мистическое новоструктурное. Связано с пред­­метами и явлениями необычными или кажущимися необычными и никогда ранее не виденными, с новой чем-то особенной обстановкой (климат, флора, культура и др.). Характерно для первого видения чего-либо. Например, иногда возникает при видении остатков пожарища в чаще леса (столпы черных, обугленных деревьев), видении огней полигона во время летных учений ночью.

В художественном это ощущение выражается либо через описание малоизвестного экзистенциально значимого (а чаще всего — нюансов последнего), либо — через фантастику и художественный эксперимент.


И стало ясно, кто молчит

И на пустом седле смеется...

Блок


Всходит месяц обнаженный

При лазоревой луне.

Брюсов


Мне странно видеть лицо людское,

Я вижу взоры существ иных.


Бальмонт


Характерный пример из живописи — картина Ива Танги "Томительный день". Иной оттенок новоструктурного дает восприятие японских миниатюр человеком совершенно далеким от восточной этосной и этносной семантики.

Новоструктурное может проявляться не только по денотативным связям, но и по связям организуемого художественного материала, например, по чисто лингвистическому: "красный смех", "далекий шепот", "белая тьма". Новоструктурное несколько иных па­раметров можно видеть в неологизмах Хлебникова.

Другая разновидность новоструктурного присутству­ет в перенесенности значений от одних способов выражения к другим, что часто характерно для реактивно индифферентной метонимии, для "ма­кро­контекстуального" символического (непрозрач­ного в более узком контексте), когда, например, словом "змей" обозначают солнце (житийное, неастро­но­ми­чес­кое, сказочное), для процессуально возникающего символического, когда "север" или вершина баш­ни вдруг оказываются символами эдема.²⁷


3) Структурное реально превышенное, либо фантастически превышенное. Касается (если не имеют значения элементы экспансивности) описания чрезвычайных способностей и умений. Сюда может при­в­­носиться и иная мистика.


4) Мозаическое. Иногда бывает трудно отдифференцировать от новоструктурного. Главная отличительная черта мозаического — сохранение коррелирующей с ним реактивной тоники при отвлечении от мозаического.


После некоторого обзора структурного мы видим, что оно имеет несколько классов и множество дифференциаций внутри классов. Общим у каждого особого структурного является наличие указания на своеобразное отлетание из мира обычного структурного.

В первом классе — это логическая экстраполятивность, логическая продолженность.

Во втором классе таким указанием является уход в законтекстуальные денотаты или спонтанно рождающиеся денотаты при экспериментах с художественным материалом. Такие спонтанные денотаты есть даже у бессмысленных словосочетаний (естественно, имеются в виду словосочетания, производящие мистический эффект) и у таких же бессмысленных наборов звуков.

В третьем классе — уход за возможности сознания, в их потенциальную расширенность.

В четвертом классе — "улетание"²⁸ на тонике.

Три первых класса и в несколько стертом виде особые реактивности четвертого присутствуют в стихотворении Бальмонта "Сейчас на Севере горит луна" ("Звук звуков"). Кульминационными строчками этого стихотворения являются следующие:


Когда б на Север мне умчаться вдруг

От черно-белого мельканья клавиш!


Первый класс выражен чуть ли не в математическом образе мельканий, "зебры" в пространстве и времени при явном несовмещении всех "зебр" примеров в одном восприятии.

Второй — в ряде традиционных и нетрадиционных символов и аллегорий. При этом традиционные символизации мельканий, как ни странно, с трудом расшифровываются (см. раздел 2.5.8).

Третий — в дальновидении и мечте переноса. При индивидуальном прочтении, наличии интонационных ударений и эмотивных акцентов возможно присутствие и четвертого класса. Тем не менее, четвертый класс будет менее выражен. Более того — он почти нежелателен при чтении и декламации, так как наверняка в данном случае не совсем естествен, и соответственно этому неизбежно будет иметь место эстетическое снижение.

Тот факт, что особое структурное многообразно, неудивителен. Полная структура подобна древу, и мы сейчас видели несколько его ветвей.


Г. БЕССТРУКТУРНОЕ


Десять главных оттенков нами уже были рассмотрены ранее (прямая триадная мистика).


ДВОЙНЫЕ ОТТЕНКИ


Д. ТОНКОЕ ПРОТООЩУЩЕНИЕ


В нем есть синтез гипнотического и струк­­турного (волевого и структурного). При сочетании особоструктурного с волевым и отсутствии реактив­ного, волевое действительно выглядит гип­но­ти­чес­ким не только вследствие аналитического рассмотрения или экзистенциальной экс­тра­по­ля­­ции, но и самым прямым и наглядным образом. При уравновешенной направленности воля — струк­турное (договоримся в дальнейшем под­чер­ки­вать пре­ва­ли­ру­ющий в триаде или диаде оттенок, для отличия от уравновешенных сочетаний) какой-либо эффект напряжения, иногда связывающийся с волевым, отсутствует.

Название данного сочетания "тонкое протоощущение" несколько условно, его адекватность — в кажимостях иножизни, еще не полностью ставшей плотью и кровью, а потому приходящей через первичное, недифференцированное.


Хорошо на зеленой луне,

Там душа моя бродит во сне;

Осторожно по трещинам дна

Как слепая ступает она,

А за нею зубчатая тень

Со ступеньки скользит на ступень.


* * *

И лишь во сне,

Над этой жизнью рея,

Себя тая,

Цветка касалась

Бабочка-психея,

Душа моя.

Вс. Рождественский


Е. ТОНУС ПОМРАЧЕНИЯ


Направленность: воля — структурное (более выражена волевая компонента; слово, обозначающее превалирующий оттенок, — подчеркнуто). Названный тонус связан с крайними состояниями и переходом в крайние состояния как сверхактивного, так и пассивного характера. Уровень напряжения высокий в обоих случаях. Подобные реакции возможны после действия (или продолжения действия) вредоносного фактора большой силы.


* * *

В состояниях также крайних, но лишенных напряжения, мы имеем чистое волевое, то есть гипнотическое. Интересен процесс перехода от гипнотического к структурному. Между этими двумя пределами располагаются все рассматриваемые нами оттенки. Переход от гипнотического к структурному возможен через посредство реактивного (с вероятной последующей отменой реактивного).

Иллюзия тождества напряжения и воли довольно распространена. Напряжение — обычный симптом несбалансированности, неуравновешенности. В житейской практике в таких случаях ради преодоления, поглощения напряжения²⁹ прибегают либо к дополнительным мотивациям (псевдосила воли — обращение к окольным зарефлексивным проторенностям, переключение напряжения как бы на более длинную ослабляющую цепь), либо к пересосредоточениям, пересубъективированиям. Развитие некой деятельности "с напряжением" обязано только инерции и патологично. Запускающий момент, будучи весьма слабым, оказывается действенным при отсутствии зарефлексивного сопротивления; после до­сти­жения оптимального уровня активности деятельность продолжается и поддерживается импульсивно-стерео­тип­но и часто без какого-либо позитивного самоотчета.


Ж. СТЕРИЛЬНОЕ


Направленность: воля — структурное. Объекты отправления: неспособные вызвать реактивность слож­нейшие орнаменты, различные перенасыщенные рисунки, дающие видимость смещения, переливания, мерцания, отточенные до кристальности музыкальные фразы.

От надвосприятийного структурного стерильное отличается тем, что оно в состоянии приковать к себе внимание и при отсутствии специального интереса. Для рассматриваемого оттенка очень часто характерны элементы вычурности, оборванности, дис­ком­позиционности и т. п. Если мы имеем дело в этом отношении с архитектурой, то возможны: иллюзия падания стен, видимость утяжеления верхних этажей по сравнению с нижними, расположение окон ступенями, либо иррегулярное. В живописи подобное выражается через утяжеление правого пла­на по сравнению с левым, повисание объектов изображения, немотивированные элементы, вырванности, другие нарушения распределения изобразительных масс.


Отличие стерильного от новоструктурного мистического более просто: видение объектов, вызывающих оттенок стерильного, невзирая на их необычность, не дает ощущения куска другого мира или попадания в другой мир. Имеет место перетасовка обыч­ных элементов, переиначивание, пусть даже виртуозное, уже известного. Стерильное ни к чему не призывает, никуда не зовет, существует само по себе.

Может показаться странным, но к стерильному тяготеет музыка Дебюсси и Масне. При снятии совершенно излишних (для декламатора, чтеца про себя) эмоциональных издержек, излишней интонационной натуги вполне стерильно известное стихотворение Малларме "Лебедь" (в том числе в переводах Волошина и Дубровкина). Лед в образах стихотворения — как бы дополнительный признак стерильности. К тонкому стерильному чувству близки и современные верлибры, создающие "неореальность", использующие абстрактный язык искусствен­ных ме­тонимий.


З. ВОЛЮНТАРИСТИЧЕСКОЕ


Направленность: воля — бесструктурное. Десять главных оттенков. Парадная сторона волевого. Отправными мозаическими пунктами иногда могут быть военная музыка, показ средствами киноискусства успешно надвигающихся войск (орд, легионов), флотов и т. д. В живописи и скульптуре волюнтаристическое трудно выразимо, поскольку требует актуальной динамики в мозаическом. Кресты, свастики, рыцарские гербы носят слабые оттенки обычней триад­ной мистики. Эта мистика переходит в волюнтаристическое, когда указанным символам придается движение.

Волюнтаристическое в трагедии проявляется тогда, когда из факта падения или смерти героя убираются снижающие элементы и одним из главных героев становится рок (греческая трагедия). Близкая атмосфера характерна и для повести Л. Андреева "Жизнь Василия Фивейского".

Элемент напряженности в указанной диаде связан с недостигнутостью или незадействованностью особого структурного. Сам термин "недостигнутость" здесь довольно условен, ввиду фактического несовпадения субъективного разреза данности с какими-либо предпосылаемыми и предполагаемыми генеалогиями. Напряженность волевых ощущений не тождественна неуравновешенности, нескомпенсированности, демонности, возможных для чисто реактивных ощущений.


И. ПРОДЕНОТАТИВНОЕ


Направленность: воля — бесструктурное. Наиболее выражено волевое. Десять оттенков. Невзирая на то, что отличия здесь даются только по бесструктурному, эффект их весьма заметен.

Проденотативное часто характеризуется не противопоставлением "Земли и "Неба", а самим отрицанием земной юдоли и направленностью в иной мир.


1) Проденотативное-эротическое:


Есть иные планеты, где ветры певучие тише,

Где небо бледнее,

травы тоньше и выше...

Бальмонт


2) Проденотативное-глубинное:


Но этот мир весь — только след

Иного мира. Он неведом.

И речь о нем — безумный бред,

Ей навсегда остаться бредом.

. . . . . . . . . . . . . . . . .


Я поглощаю каждый миг

И предаю земле земное,

И лишь в гаданиях постиг

Предначертанье роковое.

Сологуб


3) Проденотативное-прозрачность:


О, если бы и мне найти страну,

В которой мог не плакать и не петь я,

Безмолвно поднимаясь в тишину

Неисчислимые тысячелетья.

Гумилев


4) Проденотативное-потустороннее (присутствует неудалимое тонкое эмотивное):


На том берегу наше счастье взойдет,

Устав по лазури чертить огневую дугу,

И крыльев бесследный смирится полет

На том берегу.


На том берегу отдыхают равно

Цветок нерасцветший и тот, что завял

на лугу,

Всему, что вне жизни бессмертье дано,

На том берегу.

Минский


И. ЭКСТАТИЧЕСКОЕ


Направленность: воля — бесструктурное. Основа — зарефлексивная проторенность. Мозаическое может быть отправным пунктом, но само по себе мало значит. Теоретически возможны все десять оттенков. Возникновение их чаще диктуется сдвигом органическим или медитативным. Явление этих оттенков на всякого рода онтогенетических узлах диктуется чаще всего ранее указанными причинами, но при большей вероятности мистического эффекта. Ощущение напряжения практически отсутствует.

Экстаз в полном смысле этого слова включает в себя экстатическое мистическое только как одну из компонент. Тем не менее, уровень субпредельности сообщается ему именно рассматриваемым здесь ощу­щением.

Смешанная мистика может приобретать гораздо большие степени интенсивности, чем мистика чисто триадная.