Перед Великой Отечественной войной предсказывал неисчислимые бедствия народные, молился и плакал, что много крови прольется за то, что всё делается не по воле Божией, не по закон
Вид материала | Закон |
- «Детство, опаленное войной», 35.5kb.
- Кудинов Александр Дмитриевич. Ядумаю, что все вы его знаете, ведь этот известный человек, 49.26kb.
- Викторина 8-11 кл. "Что ты знаешь о Великой Отечественной войне?", 63.76kb.
- Задачи Дидактические: закрепить знания о решающих битвах Отечественной войны, познакомить, 36.94kb.
- Кориковой Полинарии Николаевне было всего 2 года, поэтому о начале Великой Отечественной, 44.98kb.
- Сочинение на тему «Детство, опаленное войной», 46.4kb.
- -, 126.86kb.
- Великой Отечественной Войны; показать, что лирика, как самый оперативный род литературы,, 46.63kb.
- Актуальные проблемы предыстории великой отечественной войны, 270.82kb.
- Рассказывает Иван Чесноков, 1691.9kb.
1934 г. – произошли первые изменения в официальных взглядах по отношению к историческим деятелям Царской России.
22 сентября 1935 г. – для командного и начальствующего состава Красных армии и флота были введены персональные воинские звания – лейтенант, капитан, майор, полковник. Слово «офицер» официально вновь обрело положительный смысл.
Возращена была в обыденную жизнь елка, правда, новогодняя, а не Рождественская, но до тех пор находившаяся под строгим запретом. «Комсомольцы, политработники, – писала «Правда» 28 декабря 1935 г., – должны под Новый год устроить коллективные елки для детей. В школах, детских домах, во дворцах пионеров, детских клубах, детских кино и театрах – везде… Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек».
«Слова “родина”, “Великороссия”, мелочи быта вроде елочки и т. п., – записывал 15 февраля 1936 г. в своем дневнике М. М. Пришвин, – принимаемые обывателем “весело”, имеют не меньшее рабочее значение, чем на войне пушки и противогазы... Итак, по всей вероятности, жизнь будет делаться все веселей и веселей вплоть до войны...»818
30 декабря 1935 г. – публикация в «Известиях» правительственного постановления «О приеме в высшие учебные заведения и техникумы», отменявшего все ограничения, связанные с социальным происхождением.
1936 г. – разрешено свободное проживание по всей стране высланных из Ленинграда в связи с убийством С. М. Кирова.
20 апреля 1936 г. – ЦИК СССР отменил существовавшие для казаков ограничения в воинской службе. Вскоре приступили к формированию отдельных казачьих частей. Тогда же на Дону на станичных сходах, с предварительного согласия И. В. Сталина, он был принят в казаки. «На праздновании годовщины ОГПУ, – вспоминал очевидец, – которое состоялось в декабре 1935 года в Большом театре, всех поразило присутствие... группы казачьих старшин в вызывающей форме царского образца... Взгляды присутствующих чаще устремлялись в сторону воскрешенных атаманов, чем на сцену. Бывший начальник ОГПУ [М. А. Трилиссер], отбывавший когда-то каторгу, прошептал, обращаясь к сидевшим рядом коллегам: “Когда я на них смотрю, во мне вся кровь закипает! Ведь это их работа!” – и наклонил голову, чтобы те могли видеть шрам, оставшийся от удара казацкой шашкой»819.
Ранее всячески восхвалявшаяся опера по пьесе Демьяна Бедного «Богатыри», в 1936 г. неожиданно была подвергнута острой критике. «В газете – постановление Комитета по делам искусств, – читаем запись от 14 ноября в дневнике жены известного писателя Е. С. Булгаковой, – “Богатыри” снимаются. “…За глумление над Крещением Руси…”, в частности. Я была потрясена»820.
Немалое потрясение, думается, испытали и правоверные коммунисты. Правда, для восприятия в их среде нужны были особые «аргументы». И они были найдены. В. М. Молотов вспоминал: «Мне пришлось в МИДе выступать по этому вопросу, перед своими, по поводу то ли статьи, то ли басни Демьяна Бедного – там у автора такое мнение, что славяне как бы сдуру бросились в Днепр принимать православие. Пришлось внутренне охладить его, что это вовсе не сдуру было сделано, а это был шаг в сторону Запада, шаг с нашей стороны в сторону людей, которые нам были наиболее нужны, чтоб не наделать ошибок в отношениях с нашими соседями. Это для России было полезное дело, и незачем нам показывать свою глупость. Не всем среди чистых большевиков, коммунистов это было понятно. Это был не только духовный, но и политический шаг в интересах развития нашей страны и нашего народа…»821
Лето 1936 г. – восстановление в политических правах всех «лишенцев», а также 768 тыс. чел., репрессированных по закону от 7 августа 1932 г. («закон о колосках»).
Осень 1936 г. – упразднение карточной системы. Была узаконена свободная продажа мяса, масла, рыбы, сахара и овощей.
В 1937 г. ведущий советский исторический журнал «Историк-марксист» публикует статью с положительной оценкой значения Крещения Руси. Даже журнал «Безбожник» в следующей году (1938. № 5) напечатал статью «Крещение Руси».
В партийном официозе «Правде» 3 апреля 1937 г. можно было прочитать многозначительное: «Верующий – не враг нашей власти».
Создание и широкая демонстрация кинофильмов «Петр Первый» (1937), «Александр Невский» (1938), «Минин и Пожарский» (1939), «Суворов» (1940). Просмотрев эти фильмы, сотрудник НКВД, родственник небезызвестного чекиста Бокия, заявил: «Если дела так дальше пойдут, то скоро мы услышим “Боже, Царя храни”...»822 И, вправду, было от чего пойти голове кругом, когда из кинотеатров неслось знаменитое «Вставайте, люди русские...»
7 мая 1940 г. указом Президиума Верховного Совета СССР были восстановлены генеральские и адмиральские звания. В том же году была отменена пятидневная рабочая неделя. Слово «воскресение» снова вошло в повседневную жизнь народа.
Читаешь это скупое перечисление фактов, и хотя знаешь, что все это было, все равно ловишь себя на мысли: не может быть! А еще приходят на память слова Н. С. Хрущева, сказанные им в годы своего правления служившему в КГБ ученому-аналитику: «Вообще в России настолько велика инерция, что побороть ее почти невозможно. Вот ты думаешь, небось, что я, первый секретарь, могу что-нибудь изменить в этом государстве. Черта с два! Какие бы я реформы ни предлагал и ни проводил, в основе своей все остается по-прежнему. Россия – как кадушка с квашней: cунешь в нее руку до самого дна – и вроде ты хозяин положения, а вынешь – и останется едва заметная ямка, да и та на глазах затянется и останется ноздреватая пыхтящая масса»823.
Это поступательное движение не остановила даже война.
В 1941 году с вершин власти на весь мiр прозвучало: 3 июля – «братья и сестры!», а 7 ноября: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Димитрия Пожарского, Кузьмы Минина, Александра Суворова, Михаила Кутузова!»
«Можно ли представить, – пишет А. Б. Свенцицкий, племянник известного священника-исповедника, – Бухарина или Крупскую, произносящих такую речь? Конечно, нет! Даже В. М. Молотова – тоже нет! А Сталин ее произнес! Вера-то бывает разная! [...] Нельзя требовать от деятеля государства, чтобы он действовал всегда в соответствии с заветами Великого старца Серафима Саровского. Конечно, все мною сказанное не снимает вины со Сталина за миллионы уничтоженных и часто невинных жизней. Но один ли он уничтожал? А “дедушка” Ленин, а Троцкий? Я говорю с точки зрения последствий тех действий, которые совершило историческое лицо. “Совесть заговорила и семинаристская юность”, – сказал мой отец, глубоко ненавидевший Сталина, как и всех коммунистов, когда услыхал “братья и сестры!”»824.
Внучка великого русского композитора Н. А. Римского-Корсакова дворянка И. В. Головкина еще перед войной писала в своем автобиографическом романе «Побежденные»: «…Святое тело России все-таки здесь, и я не могу допустить даже в мыслях, чтобы его растерзали на части, как Господнюю ризу. В случае войны я… с большевиками! Я не знаю, как у меня рука повернулась написать эти строчки, но так я прочла в своей душе! Сейчас нет другого правительства, которое могло бы охранить наши границы, а на большую страну неизбежно набрасываются хищники»825.
Еще в 1941 г. Сталин доверительно сказал послу США А. Гарриману: «У нас нет никаких иллюзий, будто бы они сражаются за нас (большевиков – С. Ф.). Они сражаются за мать-Россию»826.
Это понимание нашло выражение опять-таки в конкретных действиях:
18 сентября 1941 г. решением Ставки Верховного Главнокомандующего учреждена Гвардия.
29 июля 1942 г. учреждены ордена Суворова, Кутузова и Александра Невского.
9 октября 1942 г. ликвидирован институт военных комиссаров.
6 января 1943 г. указом Президиума Верховного совета СССР в армии были введены погоны (на флоте – 15 февраля 1943 г.).
15 мая 1943 г. распущен Коминтерн.
Изменение отношений правительства к Русской Православной Церкви в первые годы войны (свернута была антирелигиозная пропаганда, усыплен Союз воинствующих безбожников, прекратились аресты священнослужителей) явилось прелюдией для еще более решительных действий со стороны властей.
26 августа/8 сентября 1943 г. (в день Сретения Владимiрской иконы Божией Матери), через четыре дня после встречи в Кремле И. В. Сталина с митрополитом Сергием (Страгородским), последний был избран на Архиерейском Соборе Патриархом Московским и всея Руси.
10 октября 1943 г. учрежден орден Богдана Хмельницкого. (В цели учреждения этого ордена предстоит еще вдуматься. Делать это только ввиду освобождения Украины – было не по-сталински недальновидно. Не забудем, что этот человек обратил в небытие «золотой период» польско-литовского еврейства827, которого евреи именовали не иначе как «Хмель-злодей, да сотрется имя его!»828 Сделанное им с запорожскими казаками они «сравнивали с разрушением Иерусалимского храма»829. «Такое бедствие, – писал итальянский раввин, – не случалось с тех пор, как Израиль лишился своего государства»830. О том же, на что ответил Богом данный Богдан, достаточно легко узнать, открыв томик А. С. Пушкина831, в котором содержится рецензия нашего великого поэта на «Историю Русов или Малой России», приписываемую архиепископу Белорусскому Георгию (Конискому, †1795)832.)
1 января 1944 г. «Интернационал» был заменен новым Государственным гимном СССР.
3 марта 1944 г. учреждены ордена Ушакова и Нахимова.
В конце войны официально было разрешено ношение орденов Российской Империи, присвоенных за боевые заслуги.
В конце апреля 1945-го, в преддверии встречи советских войск с англо-американцами на территории Германии, были установлены опознавательные знаки. На головных наших танках должен был стоять белый крест, союзники обозначали себя белой пятиконечной звездой833.
26 июня 1945 г. введено было высшее воинское звание генералиссимус, на следующий день присвоенное И. В. Сталину.
Народные комиссары (наркомы) превратились в министров. Всесоюзная коммунистическая партия большевиков была переименована в Коммунистическую партию Советского Союза.
Проще всего во всем этом видеть одну лишь «ловкую подделку», «фальшивку».
Но… вот один красноречивый факт. Осенью 1945 г в практически недоступный уголок южносибирской тайги добрался отряд военных топографов. Вышли они к избушке, в которой с конца 1920-х годов, оставив мiр, жила ныне широко известная семья старообрядцев Лыковых. Возглавлявший топографический отряд лейтенант Бережков, вернувшись, доносил по команде: «В семье дети. Двое уже взрослые. Глава же семьи, увидев погоны, решил, что вернулась Царская власть, начал молиться и пытался целовать мои сапоги»834. Чтобы вполне осознать произошедшие перемены, спросим себя: так ли бы поступил на месте лейтенанта 1945 г. красный командир 1920-1930-х годов? И таковы ли были бы последствия для Лыковых «доклада по команде» в те же приснопамятные годы? А ведь их, худо-бедно, оставили в покое еще лет на тридцать…
В горниле жестокой (по своему размаху до сих пор непревзойденной) войны поднялась невиданная еще Сверхдержава.
Слышали ли вы марши той поры, ну хоть вот генерала С. А. Чернецкого; те, что стали гимном побед нашей Армии на фронтах Великой Отечественной войны: «Парад», «Салют Москвы», «Герои Сталинграда» «Марш танкистов», «Марш гвардейцев-минометчиков», «Вступление Красной Армии в Бухарест», «Вступление Красной Армии в Будапешт», «Праздник Победы»? На Потсдамской конференции Уинстон Черчилль трижды просил исполнить марш «Слава Родине». На историческом параде в 1945-м генерал Чернецкий дирижировал оркестром. И до сих пор ни один большой военный парад не обходится без его маршей. Нет, такую музыку на все времена из-под палки не напишешь! Как говорил некогда А. Сент-Экзюпери: достаточно услышать старую французскую песню, чтобы ощутить наше ничтожество.
Страна владела мощной Армией. Традиционно лучший в мiре солдат был подкреплен опытным офицерским корпусом и генералитетом. А такого обилия полководцев, прямо скажем, не знала Императорская армия последнего Царствования. В распоряжении их была в достаточном количестве лучшая в мiре техника (танки, самолеты, артиллерия), производство которой было налажено стабильно.
С полным достоинства спокойствием армия внутренне начинала осознавать это. «Помни, – напоминал лозунг весны 1945-го, – что ты носишь форму самой могущественной армии в мiре. Строго охраняй ее честь!»835
По мощи и опыту за всю свою долгую и славную историю Россия еще никогда не обладала такой армией. И такими Вооруженными Силами в то время действительно не обладала ни одна страна мiра. А ведь армия – это, прежде всего мощнейший и весомейший инструмент в руках опытного политика, каковым, несомненно, был И. В. Сталин.
Подтверждение этому мы находим, в частности, в нескольких малоизвестных фактах.
Еще в апреле 1945 г. Сталин говорил о Германии: «Это высокоразвитая индустриальная страна с исключительно квалифицированным и многочисленным рабочим классом и технической интеллигенцией. Дайте им двенадцать-пятнадцать лет, и они опять встанут на ноги. Вот почему важно единство славян. Но даже, несмотря на это, если единство славян будет существовать, никто не посмеет и пальцем пошевельнуть… Война скоро кончится! Через пятнадцать или двадцать лет мы восстановимся и тогда попробуем еще»836.
Шли бои за Берлин, а в Ставке уже обсуждали проблему дальнейшего продвижения на запад. Предварительно были опрошены все командующие фронтами и флотами. Общее мнение было: «Вперед до Ла-Манша!»837 Такого же мнения были офицеры и солдаты. Люди готовы были «идти вперед до упора. До Атлантики. Был бы приказ. Англичане и американцы не преграда. По сравнению с немцами они не вояки, тряхни разок – они и посыплются»838. Что и говорить, ситуация создалась уникальная. Цель – Испания с недобитым Франко. Мы имели огромную, хорошо вооруженную опытную армию, надежные резервы. Кроме того, имелось до полумиллиона военнопленных, склонных воевать против англосаксов. А те, в свою очередь, порядком увязли на Тихом океане; без помощи СССР им не справиться с японцами за год, а, пожалуй, и за полтора. Рузвельт умер. Положение Черчилля весьма шаткое: грядут выборы, не сулящие ему никакого успеха839.
«…Перед Парадом Победы в Москву прибыли многие наши полководцы, командующие фронтами и армиями, некоторые из них были приглашены в Кремль для обмена мнениями о наших военных перспективах на Западе и на Востоке. В присутствии членов Политбюро. Вопросы затрагивались разные, но было видно, что Сталина в данном случае интересует одно: стоять ли нам в Европе на достигнутых рубежах или двигаться дальше? Сам он молчал, давая возможность высказаться всем, кто хотел. И практически все маршалы и генералы в той или иной форме выступали за то, чтобы развить наши успехи. До Ла-Манша и до Гибралтара.
Горячо выступил маршал Жуков – вероятно, после предварительной консультации со Сталиным. Обнародовал данные нашей разведки, заявив о том, что англичане нагло попирают Декларацию союзников о поражении Германии, подписанную 5 июня 1945 года, предусматривающую полное и повсеместное разоружение немецких войск. В своей зоне оккупации англичане сохраняют крупные контингенты всех родов и видов фашистских вооруженных сил: пехоту, артиллерию, танки, авиацию, военно-морской флот. У них не только прежнее оружие, но и звания и награды. Армейская группа “Норд” – более двухсот тысяч личного состава. Только в провинции Шлезвиг-Гольштейн находятся около миллиона немецких солдат и офицеров, не переведенных на положение военнопленных, им выплачивается денежное довольствие, с ними проводятся занятия по боевой подготовке. Таких фактов множество. А против кого все это направлено? Против нас, разумеется. И надо ли ждать, пока немецкие войска полностью оправятся под защитой коварного британского льва?
После выступления Жукова все с особым напряжением ждали, что скажет Сталин»840.
«У нас хорошие войска, товарищи, – заявил он. – У нас умелые полководцы. Но мы обязаны соблюдать дух и букву соглашений с союзниками. Хотя наши упрямые генералы готовы немедленно дойти до Мадрида. Вы хотите наступать. Это хорошо, что наступательный порыв не угас. Здесь говорили о Ла-Манше. Да, мы можем стремительным броском дойти до Ла-Манша, основная проблема не в этом. Проблема в том, что к востоку от Эльбы мы освободители своего народа и народов Европы. А за Эльбой мы будем выглядеть захватчиками, поработителями. Нас не поймут ни в своей стране, ни в других странах. Нас спросят: зачем нужна новая война? И мы не можем начать ее, пока не найдем убедительного ответа на этот, самый важный вопрос»841.
Эта мудрая уверенность большого политика была характерной чертой Сталина и до этого. Достаточно вспомнить восстановление традиционной геополитической границы между Россией и Европой осенью 1939 г., когда Сталин отказался от собственно польских территорий, которые предлагал ему Гитлер. Исключительно умеренными были требования Сталина и к Финляндии после доставшейся большой кровью победы в 1940 году.
Перед войной с Японией, исход которой не вызывал тогда ни у кого сомнений, встал вопрос не только возвращения захваченных японцами за сорок лет до того русских земель, но и о возмещении моральных и материальных утрат. В связи с дальнейшим развитием страны нужно было решить проблему о необходимости «сбить замок» с Корейского пролива, чтобы получить свободный доступ в южные акватории. Хотели претендовать на самый северный и один из четырех крупнейших японских островов – Хоккайдо. Основания для этого были. Обсуждать это стали еще в середине июля 1945 г.
20 августа 1945 г. маршал Василевский направил Сталину шифрованное донесение: «В настоящее время я и командование Второго Дальневосточного фронта серьезно заняты подготовкой десантной операции на остров Хоккайдо. С вашего разрешения морскую операцию здесь начнем немедленно после занятия южной части Сахалина. Ориентировочно 22.8.1945 г.»
В ночь на 21 августа маршал послал в войска директиву: «Немедленно, и ни в коем случае не позднее утра 21 августа приступить к погрузке 87 с[трелкового] к[орпуса] с техвойсками. В предельно минимальные сроки сосредоточить его в южной части о. Сахалин, в районе порта Отомари и города Тойохара»842.
21 августа Верховный Главнокомандующий подтвердил директиву о высадке десанта на Хоккайдо, а 22 августа в середине дня распоряжение было отменено в связи с обменом телеграммами Сталина с американским президентом Трумэном843.
Дело заключалось, разумеется, не в одной лишь верности «союзникам». Сталин знал подлинную им цену и не обманывался относительно ее. Вот как он характеризовал их накануне открытия второго фронта в Нормандии в доверительной беседе с высокопоставленным югославским коммунистом: «Возможно, вы думаете, что как раз потому, что мы с англичанами союзники, мы забыли о том, кто они такие и кто такой Черчилль. Для них нет ничего более приятного, чем обманывать своих союзников. Во время первой мiровой войны они постоянно обманывали русских и французов. А Черчилль? Черчилль – это такого рода человек, что, если за ним не смотреть, он вытащит у тебя из кармана копейку. Да, копейку, из твоего кармана! А Рузвельт? Рузвельт не такой. Он засунет руку только за более крупными монетами. Но Черчилль? Черчилль – тот полезет даже за копейкой»844. В тот же вечер, проходя мимо карты мiра, Сталин, указывая на выделявшуюся своей окраской территорию СССР, воскликнул, имея в виду американцев и англичан: «Они никогда не согласятся с мыслью, что такое огромное пространство должно быть красным, никогда, никогда!»845
Бывший командующий Балтийским флотом, адмирал В. В. Михайлин, к моменту победы над Японией в 1945 г. назначенный командиром последнего военного конвоя на Чукотку, вспоминал:
«12 сентября меня вызвали в штаб флота. В кабинете командующего находился нарком, Адмирал флота Советского Союза Н. Кузнецов, командующий флотом адмирал И. Юмашев, маршалы Р. Малиновский, К. Мерецков. За столом, в кресле командующего флотом, маршал А. Василевский, вид крайне усталый… Я представился. В этот момент заработал телефон. Юмашев снял трубку и сказал Василевскому: “Поскребышев. Сейчас будет говорить товарищ Сталин”. С Василевского усталость мигом слетела. Встал, взял трубку. Я хотел выйти, но Н. К. Кузнецов задержал меня. Разговор продолжался минут 15-20. Василевский доложил Сталину, что конвой со 127-м гвардейским горно-стрелковым корпусом к переходу на Чукотку готов, но есть сомнения в целесообразности такого перехода из-за наступления полярной ночи и отсутствия жилых строений. Взамен предлагается высадить корпус по частям на Курильских островах и Камчатке (это предложил нарком ВМФ Н. Кузнецов). Потом Василевский долго слушал, что говорил Сталин, изредка отвечая “есть!”, “понял”. Василевский положил трубку и в сердцах бросил Кузнецову: “Втянул ты меня, Николай Герасимович, в эту историю с Курилами и Камчаткой”. Потом пояснил: “Сталин сказал, что надо опасаться не полярной ночи и снегов, а Трумэна. Это не Рузвельт. От Трумэна можно ожидать что угодно. Он не хотел окончания войны и сейчас размахивает атомной бомбой. Американские войска находятся в Японии, Корее, Китае, Германии, Франции. Пытаются нас запугать, но не запугают. Так что война еще не совсем закончена. Чукотка рядом с Аляской, это наша земля (!), аренда ее скоро закончится, и она все равно будет нашей. Сейчас на Чукотке нужны наши войска. Операцию проводить”. Так я стал командиром последнего военного конвоя на Чукотку.
Я иногда размышляю, что имел в виду Сталин, говоря, что Аляска наша земля? Зачем понадобилось срочно высаживать войска на Чукотку? Это было очень необычное решение… Впоследствии группировка войск на Чукотке была усилена. К сожалению, наша история не дает ответа на этот оставшийся почти незамеченным демарш Сталина в 1945 году. Этим конвоем заканчивалась “горячая” война и начиналась, как мы узнали позднее, война “холодная”»846.
В связи со сказанным нужно вспомнить оказавшийся последним крупнейший проект строительства железной дороги по Полярному кругу. Строили заключенные. Дело до конца так и не довели…
Люди чувствовали, в какую эпоху они живут. Дочь Сталина вспоминает фразу одного молодого человека, близкого когда-то ее братьям, сказанную в последний год жизни отца: «Эх, сейчас бы самое время начать, чтобы отвоеваться, – пока жив твой отец. Сейчас мы непобедимы!»847
По поводу развернувшегося восстания коммунистов в Греции Сталин заявил приехавшим в Москву в начале 1948 г. болгарским и югославским коммунистам: «Восстание в Греции должно быть свернуто… Нет, у них совсем нет перспектив на успех. Вы что думаете, что Великобритания и Соединенные Штаты – Соединенные Штаты, самое могущественное государство в мiре, – позволят вам разорвать их линию связи в Средиземном море! Чепуха. А у нас нет военно-морского флота. Восстание в Греции должно быть остановлено, и как можно скорее»848.
Именно Сталиным был подготовлен «великий прорыв» нашего флота в океан, когда из прибрежного он стал мiровым, океанским. Вспомним слова Сталина из его обращения к народу по случаю победы над Японией о том, что Курилы и Южный Сахалин отныне станут «средством прямой связи Советского Союза с океаном…»849 Рубежом этого бурного развития нашего Флота, по свидетельству командующего Средиземноморской 5-й оперативной эскадры адмирала В. Селиванова, «был 1952-й год, когда наш крейсер участвовал на коронации Английского короля. Наш крейсер “68 БИС” произвел там настоящий фурор своими показательными выступлениями. А ведь это было всего через семь лет после войны…»850 Правота этого направления была доказана уже в 1962 г. во время Карибского кризиса. Но именно Хрущев, в годы правления которого и имел место этот острый кризис в советско-американских отношениях, за два года до него, увлекшись ракетами, заявил, что флот как таковой СССР уже не нужен. Тут же в ходе начавшегося сокращения флота, на Балтийском заводе порезали крейсера «Аврора» и «Кронштадт»851. За два года до события, обладая всей полнотой информации, не разглядел… Сталин же за полтора десятка лет предвидел…
В кратчайшие сроки страна, разоренная войной, стала обладать ядерным и водородным оружием. У. Черчилль справедливо говорил о Сталине: «Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием»852.
Последнее обстоятельство с полной несомненностью свидетельствовало о высочайшем уровне отечественной науки. Финансирование ее было приоритетным всегда, даже в тяжелейшие годы войны.
Сталин умел прислушиваться к мнению признанных специалистов своего дела. В январе 1946 г. он получил письмо от выдающегося ученого П. Л. Капицы: «Один из главных отечественных недостатков – недооценка своих и переоценка заграничных сил. Излишняя скромность – это еще больший недостаток, чем излишняя самоуверенность. Для того, чтобы закрепить победу (имеется в виду победа в Великой Отечественной войне) и поднять наше культурное влияние за рубежом, необходимо осознать наши творческие силы и возможности. Сейчас нам надо усиленным образом поднимать нашу собственную оригинальную технику. Успешно мы можем это сделать только тогда, когда будем верить в возможности и престиж нашего инженера и ученого, когда мы, наконец, поймем, что творческий потенциал нашего народа не меньше, а даже больше других. Что это так, доказывается и тем, что за все эти столетия нас никто не сумел проглотить…»853
(В этом, а не в каких-либо иных надуманных причинах следует искать основания для развернувшейся в стране борьбы с космополитизмом и низкопоклонством перед Западом.)
На приведенные нами мысли ученого Сталин ответил в своей речи перед избирателями в феврале 1946 г.: «Особое внимание будет обращено на широкое строительство всякого рода научно-исследовательских институтов, могущих дать возможность науке развернуть свои силы. Я не сомневаюсь, что если мы окажем должную помощь нашим ученым, они сумеют не только догнать, но и превзойти в ближайшее время достижения науки за пределами нашей страны»854.
Вся страна была покрыта сетью конструкторских бюро, научно-исследовательских институтов, академгородков, инфраструктура которых позволяла ученым работать с полной самоотдачей, не отвлекаясь на обычные бытовые неудобства, которые претерпевала страна в военное и послевоенное не менее трудное время. Понятно, что прикладные задачи оборонного характера не могли быть решены без развития и открытий на теоретическом уровне, на магистральных путях развития науки. И такие открытия были. Достаточно вспомнить достижения, пусть и явленные в годы правления Н. С. Хрущева, однако заложенные еще при Сталине, в послевоенное труднейшее для страны время.
Вот лишь некоторые из них: