П. Е. Эссер Посвящается маме и дочери

Вид материала

Реферат

Содержание Это ее текст Ответ маме

Подобный материал:

• Положение о районной выставке декоративно-прикладного творчества и изобразительного, 30.17kb.
• Сценарий праздника «Маме посвящается…», 147.39kb.
• Диля еникеева мужчина и женщина: искусство любви, 9797.01kb.
• Рак- мой личный враг, 3079.33kb.
• Мама… Какое удивительно нежное, ласковое и в то же время строгое слово. Произносишь, 20.63kb.
• Жизнь и творчество, 656.26kb.
• Конкурс рисунков, посвящённых любимым мамам «Тебе посвящается» 17. 10. 10 Брейн-ринг, 21.35kb.
• Аристотель, величайший из древнегреческих философов, ученик и решительный противник, 826.81kb.
• Жуков георгий Константинович, 89.11kb.
• Посвящается Василию Макаровичу Шукшину Автор: Квасова Алла Викторовна, учитель русского, 117.32kb.

Мама

^ Это ее текст: Все наши несчастья начались в 1937 году, когда арестовали моего папу, Ноака Павла Германовича. При передаче он в белье послал нам записку: «Сижу безо всякой вины, из-за немецкой родни, как и многие другие. Феня (это моя мама), выезжай из Кемерово, ибо тебя и детей постигнет та же участь, постарайся детей воспитать в духе патриотизма». И вот мы все бросили: квартиру, вещи, и уехали на Урал в Камышлов, к тете, Чешницкой Лие Мироновне. Она, работала начальником отделения госпиталя 17–27. А мой папа, работал начальником проектного отдела азотно-тукового завода в Кемерово. С тех пор было «пришито» клеймо врагов народа. В 1941 году я бросила школу, ушла на работу на кожзавод, одновременно училась на медсестру запаса. В 1942 году работала медсестрой в эвакогоспитале 17–27, затем нас с сестрой пригласили в горвоенкомат - нас брали якобы на фронт. Мы рассчитались и вечером уже были на вокзале. Провожать нас пришли мама, тетя, но их не пустили. Нас, сразу окружили милиционеры, погрузили в вагоны и увезли в Свердловск. Там был пункт сбора. Затем нас увезли на Северный Урал в Карпинск. Когда нас привезли, то гнали этапом, в сорокоградусный мороз, со станции Богословск до Карпинска. Когда нас пригнали, то привели в бараки со сломанными нарами, покрытыми корками льда. Женщины плакали, а мужчины начали обустраивать наш быт. Девять квадратных метров на восемнадцать человек, нары. Затем бараки окружили проволокой и поставили вышки. Мне тогда было 18 лет. Из Камышлова был взят доктор Бауэр. С него, содрали все его ордена и медали, знаки отличия. Он меня взял к себе, в санчасть, медсестрой. А сестру - Лизу, устроил секретарем. Он это сделал по просьбе тёти. И этим, наверное, нас спас.

Зона - это плен на собственной родине. Очень много жутких воспоминаний. Прошло все, как ужасный сон. В 1945 году открыли зону, но с нас взяли подписку о невыезде. До 1955 года мы ходили отмечаться, а 1957 году нам дали чистые паспорта.

В 1993 году нас реабилитировали. Статья была - «Социально опасная по национальному признаку». Очень жаль, что нет покаяния Советского государства за содеянное. И пока не будет покаяния, не будет ничего хорошего“.

^

Ответ маме

Мама, мама! Ты права, но не совсем. Ты требуешь покаяния перед тобой. А, прежде всего, нужно твое покаяние перед Господом. За то, что жила без Него. Ты права в том, что нужно покаяние власти перед народом, но любая власть от Господа. Если бы в промежуток жизни с 17-го года в России все было бы по-Божьи правильно, мы, люди, никогда не поняли бы, что произошло. А произошло то, что общество, т. е. мы, стали строить атеистическое государство. Безбожное государство. Трагедия нашего общества в том, что мы отвернулись от Бога.

Но на время оставим общество. Вернемся к тебе. В самом цветущем возрасте - молодости тебе сломали жизнь. Тебе сломали, а потом ты ломала. Вот суть. Ты вспомни бабушку Христину Ивановну. Насколько у нее все правильно было. Она была верующим человеком. Мы, безбожники, не слышали ее. В ней была большая правда, главная правда - Бог. А в нас не было. Время все расставило по своим местам.

Возьмём всю нашу семью. Я могу тебе предъявить десяток претензий и обид за то, что ты «войну» в себе передала мне, своему сыну. Считаю, что и моя единственная дочь, твоя внучка, тоже имеет моральное право предъявить мне, ее отцу, счет за это же. Т. е. за «войну», бездумно переданную ей. Но как в Библии написано: «Не судьи дети родителям своим». Но понимать, что действительно произошло в нашей семье, мы обязаны. Понять - это значит простить.

Я уж не говорю о других членах нашей семьи: об отце, матери моего ребенка, ребенке, а сейчас уже тоже матери уже своего ребенка, твоей правнучки и моей внучки. Мы и, прежде всего мы все должны каяться перед Господом, а потом уже имеем моральное право, требовать покаяния власти, перед нами. Но тех людей, которые эти преступления совершили, уже давно нет. А эти люди у власти несут такую же ответственность за 37-й год, как, примерно, я несу ответственность за твои и отца ошибки. Но расплачиваться, естественно, должен я.

В качестве примера покаяния власти перед народом хочу привести Германию. Покаялась перед всем миром за наци в 1940–45 годах, покаялась перед евреями и стала одним из самых могущественных и рациональных государств мира. Только вдуматься. Россия - победитель, Германия - побежденная. Побежденные живут намного лучше, чем победители. Но если все будет в России по-Божьи, правильно, то и в России все изменится.

Да ты, и я тоже, распутали каждый все свои узелки в жизни, покаялись перед Господом, прежде всего перед Господом. У тебя все по-Божьи правильно, и у меня тоже с Богом. Хотя в «миру» и чувствую себя «белой вороной». Но понимаю, что если каждого Господь провел и привел, как меня, насколько была бы счастливей наша жизнь.

Господи! Прости нас, грешных.

Отец

Отца своего я, безусловно, любил. Но это не мешало, мне на него трезво смотреть.

Смазливый хлопчик с Украины, предприимчивый - таким он попал на зону. После зоны отец работал сапожником. Любил вспоминать, как он первую обувь сшил.

Потом отец работал в торговле, и мне уже казалось, что он всю жизнь был директором овощной перевалочной базы. И неизменными спутниками его стали спиртное и женщины. Мама рассказывала, что когда они с отцом сошлись, явилась какая-то бывшая его подруга с претензией на то, что это ее мужчина. Можно было предполагать, что у него было немало женщин. Он играл на гитаре. Любимая песня его была украинская «Распрягайте, хлопцы, кони». Отец был материалистом до «мозга костей». И, наверное, поэтому я ударился до «мозга костей» в духовное, что помогло мне избежать в большом объеме и спиртное, и женщин. Хотя необходимо заметить: у меня было три брака. Но речь не обо мне - об отце.

Могла ли по-другому сложиться его жизнь? Безусловно. Могли ли они с мамой всю жизнь прожить вместе?

Наверное, мысль тоже имеет право на существование. Когда моя мама в семьдесят лет оформляла документы для выезда в Германию, в автобиографии она написала: «С мужем разошлась, он мне изменил» - дословно было ею написано. Сейчас она иначе говорит: «Да нет, у нас просто не было Бога в отношениях».

Вот где основа. Как говорится в «Библии»: „ Тело жены принадлежит не жене, но мужу, тело мужа - не мужу, но жене ».

Моя мама говорила: «Любила его до безумия». Смотрите, каков финал этого безумия для сына.

Похороны отца. Гроб с телом отца. Его вторая жена говорит: «Боюсь мертвячины». Это она о мужчине, с которым они 25 лет прожили. Детей не имели, но ведь долго жили вместе.

Находясь в отделении реанимации, отец как-то сказал: «Странно, Павел, вот всю жизнь хотелось напиться и забыться. А сейчас почему не хочется?

Для меня и сейчас смерть отца - трагедия, а тогда…

С гробом отца я вышел из его квартиры и больше никогда не входил туда. А пока я там был, рядом все время находился племянник жены отца. Потом я понял, почему. Боялись, что я утащу что-нибудь из вещей отца. Я на такое совершенно не способен.

А почему бабушка умерла не дома, почему его жена переписала квартиру на себя? Она боялась, что я буду претендовать на то, что принадлежало отцу. Несвойственно это мне.

И даже сейчас, когда прошло столько лет, мне больно все это вспоминать, Не хочу, чтобы моя кровиночка, моя единственная дочь, хоть на грамм то пережила. Она пережила, но другое. Наш развод с ее матерью.

А корень зла один. Отсутствие духовного воспитания - как у матери моего ребёнка, так и у меня. Как и у моей мамы и моего отца. Справедливости ради надо сказать, что у бабушки и дедушки было по-другому.

Я должен сказать, что всем хорошим я обязан, прежде всего, дедушке и бабушке, особенно бабушке. Я представляю, как тяжело им жилось, после того как дедушка десять лет отсидел в Воркуте - так и не поняв, за что его посадили. Им не позволила вместе жить, разлучила власть в стране. Как верующий человек, могу сказать - «сатана».

Тяжело мне об отце писать. Он даже похоронен в Карпинске не там, где весь наш клан. Его жена всю жизнь отрывала его от его корней - родителей, братьев и сестер, даже захоронила его в другом месте на кладбища.

Помню его день рождения, какая-то круглая дата была. Он - в Карпинске, я - в Ленинграде. «Павел, давай приготовь стол ,налей рюмку. И я так сделаю». И мы на расстоянии двух тысячь километров по телефону справили его день рождения.

Для меня есть вещи и сейчас необъяснимые. Когда российских немцев выпустили из лагерей после войны, а в 1956 году разрешили свободное перемещение по стране, мы уехали в Казахстан и жили там обеспеченно. Но потом все до единого вернулись в Карпинск, то есть получается, что никто не неволил, но они там так и прожили всю жизнь, кроме тех, кто уехал в Германию. Там и похоронены. Причем никто не пробовал изменить свою судьбу. Я единственный из всей родни всегда уходил и всегда возвращался. Мотался по стране, как по огромной клетке, но всегда возвращался на родину, на Урал.

Хочу в Германию жить уехать, как говорится, на « П. М. Ж.», но не знаю, что из этого получится. Наверное, душой я останусь там, где родился.

Как бабушка говорила: человек там, где у него пуп обрезан, и жить должен.

Но по плоти мы ищем, где лучше. И как ни рассуждай, но мы все равно западные люди. Сколько веков традиции воскресной службы, столько и христианству. Помню с детства воскресенья. Каждый считал необходимым побывать на рынке, в атмосфере праздника - это взамен посещения церкви.

Я всегда презирал стремление людей увековечить себя, понимаю, что всё суета, всё тлен.

Но, тем не менее, - пишу. Можно так сказать: пишу не во славу свою, а во славу Божью.

А можно так сказать, что без Бога жизнь оборачивается трагедией и доказать это на своём примере.