Эдуард Азроянц глобализация: катастрофа или путь к развитию?
| Вид материала | Книга |
- Модернизация и глобализация, 164.54kb.
- Путь Мури «Путь Мури», 1560.07kb.
- Глобализация и глобальные проблемы мировой экономики часть 1 глобализация, 493.34kb.
- 2 Глобализация мировой экономики, 793.65kb.
- География мирового хозяйства, 79.61kb.
- Кранк Эдуард Освальдович, 43.44kb.
- Наваждение или феномен блуждающих могил, 6011.03kb.
- Ми повинні пам'ятати трагічне минуле, щоб, 465.77kb.
- 25 января 2007 года, 62.59kb.
- Урок №1 Тема: «Поразмыслим в шести шляпах», 91.07kb.
5.5. “Глобальное казино”.
Самым грандиозным и впечатляющим “продуктом” разума цивилизации в XX веке можно назвать мировую финансовую систему. Она воплотила в себя все, о чем мечтал индивидуальный и рациональный человек, покоряющий природу. Грандиозность этого феномена социальной истории заключена в его огромном потенциале, который с одинаковым успехом реализуется как в положительные, так и в отрицательные следствия, в итоге стремительно выводя мировую систему хозяйства на территорию, далекую от устойчивости и предсказуемости. Ряд признаков мировой финансовой системы свидетельствует, что она уже частично вышла за границы своих целевых установок (функционального смысла) и демонстрирует отдельные факты перерождения в свою противоположность.
Мировой финансовый рынок в интеграле, по сумме определяющих его факторов является продуктом международной экономической экспансии, проникающей информатизации и глобальных коммуникаций. Это - та измененная реальность, которую получил мир вместо своего примитивного проекта универсального гражданского общества (Мирового государства). Это – злая карикатура на результаты “цивилизованного усердия”; “дорожный знак”, предупреждающий об опасности избранного пути и, в конечном итоге, “бомба замедленного действия” в случае нашей самонадеянности и самоуспокоенности.
По удачному выражению Ю. Шишкова: “Теперь же, когда сложилась мировая финансовая система, представляющая собой органическое единство мировых валютных, фондовых, кредитных и страховых рынков, национальные государства со своими регуляторами оказались как бы островами в глобальном финансовом океане. Сегодня они бессильны в одиночку регулировать не только те или иные теплые и холодные течения в этом океане, но и контролировать в прежнем объеме свою финансовую сферу.
Такая неподдающаяся государственному контролю сфера мировой экономики стала к тому же почти полностью автономной от реального сектора, обслуживание которого и было ее первоначальной основной задачей”. (84, с. 4)
Если говорить об истоках, обеспечивших беспрецедентные темпы роста и глобальную площадку международного финансового рынка, то, в первую очередь, видимо, следует отметить следующее:
- Отрыв денег от своей природной основы (крах в 1971 г. Бреттон-Вудской валютной системы).
- Возникновение единого информационно-коммуникационного пространства и возможности вести операции в реальном режиме времени.
- Давление свободного капитала, либерализация национальных экономик и ослабление государственных ограничений на потоки международного капитала, выход на надгосударственную орбиту.
- Рождение нового и многочленного поколения финансовых институтов и новых масштабных технологий, базирующихся на быстро развивающейся финансовой математике, информатике и коммуникациях.
- Возросшее количество свободного капитала и появление феномена офшорных зон.
Все эти факторы создали среду, в которой новая финансовая реальность становилась весьма жизнеспособной, агрессивной и эффективной. К концу XX века уже достаточно реально сформировались региональные площадки с широким инструментарием валютно-финансовых операций. Их спекулятивная составляющая, которая обладает самыми высокими темпами роста, все больше расходится с интересами и потребностями реального сектора экономики.
“Сегодня можно говорить о том, что на международном рынке не реальный сектор формирует финансовую сферу, а, наоборот, финансовые рынки зачастую определяют состояние реальной экономики. Действительно, когда только 10% ежедневных валютных операций обслуживают внешнюю торговлю, основное влияние на валютный курс оказывают не фундаментальные экономические факторы, а текущая конъюнктура финансовых рынков”. (66, с. 124)
Стремление к получению прибыли связывалось с хозяйственной инициативой, управленческо-организационным творчеством, расширением масштаба производства, совершенствованием социального строительства и благосостояния людей. Финансы не имели предпосылок для автономного существования. Рентабельность во всех сферах, включая и банковскую, регулировалась едиными рыночными механизмами и была одно-порядковой.
Сегодня финансы стали не только самодостаточными, но и вырвались в наднациональную область, сбросив с себя государственное вмешательство. Они сами стали инструментом экономического и политического доминирования. Прибыль, как категория экономическая, базирующаяся на определенном моральном основании, лишилась его и тем самым потеряла изначально заданные цели и по назначению использования и по принципам формирования своей размерности. Как метко подметил А. Неклесса: “…происходит не столько приумножение капитала, сколько экспоненциальное производство финансовых инструментов”. (51, с. 19)
Учитывая, что экономика - часть культуры, стержнем которой является мораль, выход за рамки морали ее части – финансов, превращение ее в метаморальный анклав, в своеобразного господина мира (по типу гражданина мира) опасны неконтролируемыми катастрофическими абсурдами.
И, наконец, финансовый рынок демонстрирует некий интегральный образ, в котором, кажется, отражено все то, о чем мечтал индивидуальный и рациональный человек, покоряющий природу. Однако человек почему-то не только не стал счастливым, а даже наоборот его все чаще посещают неуверенность и страх перед будущим, все более похожим на предел, за которым лежит граница превращения ценностей либерализма в свою противоположность.
Охарактеризовать динамику развития финансовых рынков можно двумя фразами: масштабы – глобальные, темпы – лавинообразные. Вот только некоторые данные к этой картине.
Табл. №
Индексы роста мирового товарного экспорта и транспортных потоков финансовых ресурсов (1972 г. =100)
| | 1975 г. | 1980г. | 1985 г. | 1990 г. | 1996 г. |
| ^ Международные акции и другие кредитные инструменты | 200 | 587 | 633 | 1805 | 12612 |
| ^ Международные банковские займы | 238 | 934 | 1269 | 1517 | 4033 |
| ^ Международные облигации | 178 | 343 | 1490 | 2055 | 6337 |
| Экспорт товаров | 109 | 196 | 168 | 221 | 317 |
(Данные приведены по 87, с.4).
Моисеев С. и Михайленко К. (69, с. 125) отмечают, что “…международные финансовые рынки за последние годы характеризуются взрывным ростом объемов операций. Например, количество выпущенных ценных бумаг увеличилось в 1986-1996 гг. более, чем в два раза – с 220 млрд. до 569 млрд. долл. По данным международного агентства финансовой информации Capital DATA Ltd., в 1998 г. объем их эмиссии составил чуть меньше 1 трлн. долл.”.
Эту же картину, но с иными нюансами рисует Неклесса А. (41, с. 89). Он, в частности, пишет, что в настоящее время ежегодный объем мировых финансовых трансакций оценивается астрономической суммой порядка полквадриллиона долларов, что создает ситуацию кредитного риска в глобальном масштабе, чреватую общесистемным кризисом. Происходит также бурный рост рынка вторичных ценных бумаг, суммарный объем которых стремительно пересек отметку в 100 трлн. долларов.
Шишков Ю. приводит интересные факты, удачно дополняющие общую картину. “В 1971 г. зарубежные активы частных банков всех стран мира составляли 208 млрд. долл., в 1995 г. они превысили 8 трлн. долл., что в 1,6 раза больше суммарного объема мирового товарного экспорта.
В 1980 г. объем международной купли – продажи ценных бумаг (акций и облигаций) резидентами “большой семерки” составлял 7,2 % ее совокупного ВВП, в 1990 г. – 68,5%, а в 1995 г. – уже 166% (тогда, как объем внешнеторгового оборота этих семи стран в том же году составлял 36% их ВВП).
По экспертным оценкам, уже к началу 90-х годов свыше 9/10 операций на фондовых биржах мира не имели отношения к торговле и долгосрочным инвестициям, то есть носили спекулятивный характер. Мировая финансовая система стала в значительной степени самодостаточной”. (84, с. 4-5)
Для характеристики структуры приведем показатели международных рынков середины 90-х годов: экспорт товаров – 5 трлн. долл. в год; экспорт услуг – 1,2 трлн. долл.; прямые иностранные инвестиции – 412 млрд. долл. И на этом фоне финансовые деривативы- 2 трлн. долл. в день. (66, с. 131)
Во второй половине 90-х годов ежедневные межбанковские операции оценивались примерно в 1,25 трлн. долл. против 600 млн. долл. десять лет назад. (70, с. 10). Ежедневный объем валютных торгов вообще в сотни раз превышает стоимость реально обмениваемых товаров.
Валютные рынки сложились как глобальная сеть, представленная специализированными площадками с весьма широкой географией. Они специализируются по характеру деятельности и по типу финансовых инструментов. По первому признаку различаются, с одной стороны, центры операционные с активной банковской деятельностью (например, важнейшие – Лондонский, Швейцарский, Сингапурский, Гонконгский); с другой стороны – учетные, где активную банковскую деятельность замещает учет сделок в целях получения выгод от низких или нулевых налогов и секретности (пример, Карибский центр офшоров). По второму признаку примером могут служить международный валютный рынок в Чикаго – фьючерсы, Лондонская международная финансовая фьючерская биржа, Филадельфийская фондовая биржа – опционы и т.п.
Международные валютные рынки представляют собой альтернативные и, как правило, более дешевые источники капитала для ТНК, чем национальные рынки. Рынки в этих центрах регулируются, как правило, более гибко, чем внутренние рынки. Эти рынки имеют одну или несколько из следующих отличительных черт:
- Крупный рынок в иностранных валютах (евровалютах) для депозитов и займов.
- Рынок центра является крупным поставщиком капитала, т.е. нетто финансирования, на мировые рынки.
- Рынок выполняет посреднические или транзитные услуги при международном финансировании в форме займов.
- Центр обладает экономической и политической стабильностью.
- Центр располагает современными средствами связи и развитой инфраструктурой.
- Методы официального регулирования центра благоприятны для финансовой отрасли, защищают инвесторов, не налагая при этом излишних ограничений на финансовые институты.
Начиная с 1970-х годов, валютный рынок приобрел самостоятельное значение, как особая сфера приложения капитала. Банки, стремясь исключить потери времени при выполнении международных денежных переводов почтой или по телексу, создали в 1973 году Общество мировой межбанковской финансовой телекоммуникации (СВИФТ). В этой сети сегодня работает более 1200 банков из более чем 50 стран мира. Создан ряд международных институтов, призванных определенным образом регулировать международное движение капитала. К ним, в частности, относится Мировой банк, представляющий ряд специализированных учреждений ООН.
Структура Мирового банка.
М
ировой (или Всемирный) банк
Международный банк Международная
реконструкции и развития, ассоциация развития,
(МБРР), создан в 1944 г. (МАР) создана в 1960 г.
О
тделения МБРР
Международная финансовая
к
орпорация (МФК),создана в 1956 г.
Международное агентство
гарантирования инвестиций
(
МАГИ), создано в 1988 г.Схема №
Временем рождения новой валютной системы можно считать два события. В январе 1976 года в Кингстоне (Ямайка) Международный валютный фонд (МВФ) сформулировал новые правила и основы международной валютной системы, а с 1 апреля 1978 года поправки к уставу МВФ официально вступили в действие. Принципы Бреттон – Вудса перестали работать, главной проблемой стала замена золота кредитными платежными средствами, которые могли бы взять на себя роль мировых денег. Попытка введения специальных прав заимствования (СДР), претендующих на роль мировых денег, к положительному результату не привела из-за мощного противостояния США.
То обстоятельство, что ямайские решения официально исключили золото из валютной системы и в то же время не привели к реальному переходу на базу интернациональной валютной единицы, практически означает утверждение своего рода “долларового стандарта”… Вашингтон старается противодействовать осуществлению любых изменений в мировом валютном механизме, которые могли бы ослабить международные позиции доллара. (67, с. 22)
С этих позиций понятно отношение США к “евро” и другим валютам, способным стать стандартом региональных валютных зон. В условиях “долларизации” международной экономики США имеют возможность поддержания своего огромного дефицита платежного баланса, по существу импортируя товар, а экспортируя доллар.
Хронический дефицит платежного баланса США создает острые проблемы для международных валютных отношений. Кумулятивный размер дефицитного сальдо из года в год растет, причем высокими темпами. Он увеличился с 73,5 млрд. долл. за период 1971-1975 годов до 714,2 млрд. долл. за 1991-1995 годы, т.е. почти в 10 раз. За весь 25-летний период (1971-1995 гг.) суммарный дефицит американского платежного баланса превысил 2 трлн. долларов. Смыслов Д.В. (67) видит три главных источника этого дефицита:
- Почти регулярное после 1971 г. превышение импорта товаров над их экспортом (с 4,4 млрд. долл. за 1971-1975 гг. до 642,3 млрд. долл. в1991-1995 гг., рост в 146 раз);
- Значительные зарубежные расходы государства на военно-политические цели (содержание вооруженных сил и военных баз в других странах, военная и экономическая помощь, льготные кредиты);
- Растущий вывоз частного американского капитала за границу. Эти операции выросли с 115,3 млрд. долл. в 1971-1975 гг. до 783,8 млрд. долл. за 1991-1995 годы, т.е. в 6,8 раза.
Поскольку доллар занимает привилегированное положение в мировой валютной сфере, являясь основой нынешнего международного валютно-финансового механизма, то США, в отличии от остальных государств, пользуются уникальной возможностью расплачиваться с зарубежными странами своей национальной валютой, выпуск которой в обращение регулируют по собственному усмотрению сами американские власти. Эти средства постоянно пополняют долларовые авуары Японии и других государств, имеющих активные платежные балансы с США. Вследствие этого фактическое кредитование США такими государствами становится перманентным, а завершающее погашение «в натуре» американских долговых обязательств по отношению к этим странам отодвигается на неопределенное будущее. (67, с.72).
Вопрос о там, может ли доллар исполнять роль мировой валюты уже больше двух десятков лет остается открытым. Нарастающая кризисная тектоника международных рынков многократно обостряет актуальность этой проблемы. Если федеральная резервная система (ФРС) США способна выступать в роли мирового кредитора последней инстанции, а доллар – резервной валютой, то ФРС соответственно этому положению следует принять на себя определенные обязательства по регулированию устойчивости мирового рынка, при необходимости осуществляя масштабные трансферты для нейтрализации диспропорций. В этой ситуации вполне реальны обстоятельства, когда решение проблем мирового рынка могут и наверняка будут расходиться с национальными интересами США. Безусловно, такое положение вещей США не устраивает. Они де-факто «застолбили» международный статус доллара и сколько позволят обстоятельства будут извлекать из него выгоду.
Новые правила на международных валютных рынках, значительная либерализация национальных экономик и снятие ограничений на движение капиталов, возникновение множества страновых валютных курсов и механизмов их определения в совокупности привели к повышению роли частных решений и свободы поведения. Резко возрастают психологический фактор и сложность принятия решений, а также ценность асимметричной информации.
Все участники международного финансового рынка прошли своеобразный тест на выживание, на адаптацию в условиях многообразия средств платежа, значительно возросших как степени рисков, так и их вариаций. Сам риск приобрел стоимостную осязаемость и превратился в инструмент финансовых операций.
На этом поле все активнее проявляют себя частные транснациональные корпорации и банки. Используя текущую конъюнктуру в личных интересах, они проводят все более масштабные операции по переводу денежных средств из страны в страну, торпедируя платежные балансы, курсы валют и ценных бумаг.
Существенный вклад в эти процессы вносят также государственные органы, когда они осуществляют за рубежом крупные расходы, вызываемые различными политическими мотивами.
Дефициты платежных балансов развивающихся стран помимо названных факторов определяются двумя специфическими причинами. Это- закономерное стремление указанных стран преодолеть отсталость, ускорить темпы экономического развития, улучшить условия жизни населения, что побуждает их форсировать импорт инвестиционных и потребительских товаров. Другой причиной стало зависимое положение этих стран в системе международных экономических отношений. Это выражается в существовании разного рода барьеров на пути сбыта товаров на западных рынках, что препятствует расширению экспорта и соответственно увеличению валютных поступлений. Отрицательную роль играют и “ножницы цен” – более высокие цены на поставляемую Западом продукцию обрабатывающей промышленности при низких ценах на сырье из развивающихся стран. (67, с 66).
Значительная часть того множества причин, от которых зависят колебания курсов валют, ценных бумаг и стоимость других финансовых инструментов лежат за пределами собственно экономики. Это область внутренней и внешней политики, психологии, асимметричность информации и спекулятивных стратегий крупных частных участников финансовых рынков. “Приспособление мировой валютной системы к меняющимся экономическим реалиям осуществляется путем, который по-английски обозначается выражением “muddling through”. На русский это переводится как «блуждание в впотьмах», или «движение на ощупь» - с помощью метода проб и ошибок”.(67, с.83).
Еще определенней и образней высказался на данную тему наш соотечественник – А. Чубайс: “…экономика – это особая субстанция, для которой perception is reality – восприятие есть реальность. Финансовые рынки – очень такие, нервические создания, они, как барышня молодая, обостренно реагируют на сомнительные новости, – в обморок падают. Другими словами, рынки реагируют не только на реальные экономические параметры, – например, на динамику ВВП или объем резервов Центрального банка, но и на вполне виртуальные вещи, лежащие в иррациональной сфере: нравится – не нравится, верю – не верю”. (12).
Характерной чертой либерализации мировой экономики и инструментом финансового рынка стали государственные долговые обязательства, превратившиеся в явно глобальный процесс.
Табл. №
^
Глобальная структура
международных государственных долгов.
| | Размер долга | Число стран | ||
| млрд. долл. | в % к итогу | единиц | в % к итогу | |
| ^ Страны, у каждой из которых международные долги | | | | |
| ^ 1. Превышают 100 млрд. долл. | 2546,7 | 59,5 | 11 | 5,4 |
| 2. В пределах от 20 до 100 млрд. долл. | 1257,7 | 29,4 | 31 | 15,2 |
| 3. В пределах от 5 до 20 млрд. долл. | 332,5 | 7,8 | 35 | 17,2 |
| 4. В пределах от 1 до 5 млрд. долл. | 128,4 | 3,0 | 54 | 26,5 |
| ^ 5. Менее 1 млрд. долл. | 14,4 | 0,3 | 56 | 27,4 |
| Страны, у которых нет долгов, или они не объявлены | - | - | 17 | 8,3 |
| ^ Итого Мир в целом | 4279,7 | 100,0 | 204 | 100,0 |
Россия входит в первую группу стран с долгом 164 млрд. долл., занимая 4-е место после США, Бразилии и Канады.
Государственный долг - очень коварный инструмент, требующий весьма взвешенного подхода и жестких ограничений. Для многих бедных развивающихся стран, которые, в большинстве случаев, просто проедают эти кредиты, государственный долг становится бомбой замедленного действия, приводящей национальную экономику к коллапсу. Кредиторы, в лице межгосударственных финансовых организаций, часто используют заимствования слаборазвитымистранами, как ключ к «взламыванию» национальной экономики со всеми «прелестями» ее последующей либерализации. Успеха в этой жестокой борьбе добиваются единицы, большинство остается без каких-либо перспектив. Таким образом, умирает еще одна иллюзия, о которой любил говорить Запад: либерализация экономики и помощь развитых стран выведет мир к благоденствию. Реально мы получаем все более дифференцированный мир.
Также во многом иллюзорным выглядит тезис о масштабах и роли прямых иностранных инвестиций в развивающийся мир. Основные потоки капитала, как и ранее, курсируют в пределах развитых стран. Некоторое представление о соотношении этих встречных потоков капитала дают данные ниже приведенной таблицы и соответствующего ей графика.
Табл. №
Коэффициент соотношения
всего объема накопленных данной страной
прямых иностранных инвестиций и такими же
иностранными инвестициями в этой же стране в 90-е гг.
| Дания | 1,14 | Швейцария | 2,03 |
| Франция | 1,46 | Япония | 16,86 |
| ФРГ | 1,66 | Италия | 0,97 |
| Нидерланды | 1,59 | Испания | 0,36 |
| Великобритания | 1,19 | Австралия | 0,37 |
| США | 1,05 | Канада | 0,69 |
| Швеция | 3,4 | Бельгия - Люксембург | 0,79 |
График №
(Данные приведены по 70, с. 53).
Громадный сектор финансового рынка, ежегодный рост которого превышает 40% - это рынок деривативов. Суммарный объем рынка вторичных инструментов, по предположительной оценке, равен 100 трлн. долл., и на его долю приходится 90% ежедневных валютных операций. Именно эту часть финансового рынка образно называют «экономикой казино». Забалансовые сделки, чьи операционные затраты довольно низки, дают возможность легко пройти сквозь барьеры международного рынка. Сделки с производными инструментами позволяют конвертировать громоздкие балансовые активы в более гибкие многочисленные разновидности забалансовых активов. (66, с.131)
Можно сказать, что диспропорции развития международного финансового рынка в пользу деривативов выступают характерной чертой современного этапа экономической глобализации. Причем, указанная диспропорция касается не только международных рынков, но и рынков национальных.
С учетом масштабов международных операций с производными инструментами развитие процесса финансовой глобализации следует рассматривать в большей степени как рост международного трансферта рисков, чем движения капиталов. Перечень рисков международного инвестирования достаточно внушителен и продолжает пополняться. Назовем основные:
- валютный риск;
- суверенный риск государства;
- трудности в сборе и оценке международной информации;
- риск часовых поясов;
- межстрановый юридический риск;
- ограничения движению капитала за рубеж.
Как отмечает Долгов С.И. (70), множатся жалобы, обращенные чаще всего в «открытый космос» (нечто вроде безадресных “SOS” в мировой экономике) по поводу того, что “глобальная интеграция финансовых рынков приобретает все большую и большую силу, подрывая национальную, экономическую, денежную и фискальную политику”. А президент Франции Ж. Ширак назвал спекулятивные операции на международных финансовых рынках «СПИДом» нашей экономики (23, с.11).
В игры с деривативами активно включились финансовые «монстры» – пенсионные и страховые фонды, способные мобилизовать капитал, сравнимый с годовым ВВП многих стран мира, и существенно влиять на состояние региональных финансовых рынков.
“В 90-е годы уже сама кризисность мира, кажется, становится одним из парадоксальных источников дохода. Выражается это в разрастании комплексной экономики управления рисками, хеджировании, появлении инновационных форм страхования, реализации изощренных схем валютно-финансовых спекуляций и интервенций, развитии финансовой математики, целенаправленном провоцировании финансово-экономических пертурбаций… В результате в смысловом поле мировой экономики, параллельно двум столь значимым для нее реалиям мировой резервной валюты и глобального долга, кажется, сформировался третий, самостоятельный, весьма внушительный феномен глобального риска”. (41, с.80).
Именно этот феномен, породивший производные финансовые инструменты, дал второе дыхание хедж-фондам, как инструментам коллективного финансирования, которые наряду с функциями хеджирования все более активно занимаются спекулятивными операциями. Сложилось, и не без повода, достаточно устойчивое мнение, что хедж-фонды способствуют напряженности в валютно-финансовой сфере и несут ответственность за кризисы, в т.ч. европейский – 1992 г., мексиканский –1994 –95 гг. и азиатский – 1997-98 гг. Во всяком случае, высока вероятность (риск) того, что частные финансовые институты своими краткосрочными денежными трансоперациями могут поставить под угрозу другие валюты и своими промашками в расчетах вызовут цепную реакцию банкротов.
Зарождение хежд-фондов относится к концу 40-х годов. Но только с середины 80-х годов, и особенно в 90-х годах, происходит их быстрый рост. Число их выросло с 127 в1990 г. до 1115 в конце 1997 г. Большинство зарегистрировано в США (51%), а также в офшорных центрах. Средний размер фонда увеличился с 76 млн. долл. в 1990 г. до 105 млн. долл. в 1997 г., а общий объем активов вырос с 7 млрд. до 90 млрд. долл.
Инвестиционные стратегии хедж-фондов отличаются большим разнообразием. В связи с этим насчитывается 28 категорий этих фондов. Однако все инвестиционные фонды используют следующие инструменты в своей деятельности: фьючерсы, форварды, свопы и опционы.
Сегодня насчитывается уже около 4 тыс. “хеджфондов”, специализирующихся на спекулятивных операциях. В их руках сосредоточено от 400 до 500 млрд. долл. ликвидных ресурсов, которые в любой момент могут быть брошены на тот участок глобального финансового пространства, где запахло легкой добычей. Они действуют либо в одиночку, либо подобно волкам, собираются в стаи, чтобы добить избранную жертву наверняка. По оценкам МВФ, 5-6 крупнейших спекулятивных фондов способны мобилизовать до 900 млрд. долл. для нападения на ту или иную национальную валюту или фондовый рынок.
Последние годы характерны возникновением сотен новых страховых фондов (СФ), использующих различные инвестиционные стратегии. Однако большинство использует краткосрочные продажи, рычаги воздействия и деривативные инструменты, даже более специализированные, чем объявленные валютные опционы.
Специализацию СФ и их классификацию проводят по всем обобщенным категориям способов инвестирования. Она выглядит следующим образом.
- ^ Макро фонды - те, которые занимают позиции согласно изменениям глобальных экономических условий, нашедших отражение в ценах на акции, валюту и уровни ставок дохода.
- ^ Глобальные фонды - включают те фонды, которые инвестируют в развивающиеся рынки, выделив специфические регионы мира. В то время, как они занимают позиции на направлениях в особенных рынках, как поступают и макро фонды, они склонны быть ориентированными на принцип "выше основания" и делают подборку акций на индивидуальных рынках, которым они оказывают предпочтение. Они склонны использовать индекс деривативов много меньше, чем макро фонды.
- ^ Фонды, которые можно определить как "только покупатели" (только "спекулянты") - это фонды традиционных акций, которые структурированы как страховые фонды, так как они получают “оплату за инициативу" и используют рычаги “воздействия”.
- ^ Фонды "нейтральные по отношению к рынку" - пытаются уменьшить долю риска на рынке путем занятия уравновешенных долгосрочных (или играя на повышение) и краткосрочных (или играя на понижение) позиций, и в этом смысле, возможно, имеющие более близкое отношение к инвестиционной философии СФ "старого" типа. Сейчас они охватывают фонды, которые инвестируют в широкий спектр "инструментов", включая фонды конвертируемого арбитража, которые занимают уравновешенные позиции в конвертируемых ценных бумагах и лежащие в основе активы; те, которые осуществляют арбитражные операции с акциями и индексом фьючерсов; или те, которые занимают позиции на кривой дохода на рынке облигаций.
- Секторальные СФ фокусируют свое внимание на широком спектре индустрии: здравоохранение, финансовое обслуживание, пищевая промышленность, средства связи, природные ресурсы, технологии, транспорт и коммунальные предприятия.
- ^ Фонды, специализирующиеся на краткосрочных продажах, которые берут займы в таких ценных бумагах, которые считаются завышенными в цене, от брокеров и продают их на рынке, в надежде купить их по заниженной цене. Такие фонды привлекают инвесторов, желающих подстраховать традиционные только с долгосрочными обязательствами (или с игрой на повышение) портфели; или те фонды, которые склонны занимать позицию, которая, вероятно, будет обесценена на рынке.
- ^ Фонды, которые "следуют обстоятельствам". Их инвестиционная стратегия заключается в том, чтобы увеличивать свой капитал, исходя из складывающихся конкретных ситуаций. Они охватывают фонды обесцененных ценных бумаг, фонды, которые сосредоточены на ценных бумагах компаний, находящихся в реорганизации или банкротстве; и фонды с риском арбитража, которые занимают позицию на вероятности объявленного слияния (компаний) или приобретения, происходящего через одновременную покупку акций в компании, будучи приобретенной, и продажу акций приобретающей компании.
- ^ Фонды фондов (или фонды для фондов)- это СФ, которые поручают (выделяют) свои инвестиционные портфели, иногда с использованием рычагов "воздействия" (влияния), нескольким страховым фондам.
Большинство СФ, согласно данным Мар Хедж, зарегистрированы в США (51 %) или в одном из карибских офшорных центров, таких как Бритиш Вирджин Айландс (17 %), Каймановых островах (13 %), Бермуды (9 %), Багамы (5 %), Антильские острова в Нидерландах (2 %). Выбор места регистрации определяется оотносительными преимуществами, которые предлагает это местонахождение индивидуальным фондам. Когда определяются активы под управлением, масштаб основанных в США фондов уменьшается до одной трети от общего числа. Эта разница объясняется, в основном, крупными макро фондами, более 45 % активов которых находятся под управлением в фондах, зарегистрированных офф-шорами на Антильских островах в Нидерландах.
Оффшорные центры сами по себе тоже представляют характерный продукт мировой экономики. По образному выражению А.И. Неклессы: “На карте мира на протяжении последних десятилетий появляются как бы условные государства: терминалы транснациональных организмов, наподобие офшорных зон, чье истинное предназначение нередко – реализации разнообразных схем лукавой экономической практики, включая весьма асоциальные комбинации”. (41, с. 80)
В мире насчитывается более 55 оффшорных центров, в которых , по оценкам, обращается более 3 трлн. долларов. Наиболее развитые офф-шоры находятся на Багамских островах, Кипре, Вануату, Мальте, Науру, Либерии, Панаме, Ирландии и Лихтенштейне.
Международные финансовые рынки, демонстрируя высокие темпы развития, одновременно постоянно сотрясаются большими и малыми финансовыми катастрофами, понятным образом вызывая массовую неудовлетворенность их состоянием и перспективами. В первую очередь, естественно, это относится к валютным рынкам. Так, например, редакторы вышедшей в свет в 1994 г. книги «Международная валютная система» П. Кенен, Ф. Пападиа и Ф. Саккомани пишут: “Никто из авторов не защищает нынешнюю международную валютную систему, как наилучшую из всех возможных. Самые веские доводы в пользу этой системы, которые можно здесь встретить, состоят в том, что она функционирует относительно неплохо, и что нет никаких очевидных путей ее улучшения. Критические суждения весьма эмоциональны и резки – от обвинений в несправедливом отношении к развивающимся странам до упреков в неспособности обеспечить ресурсами и оказать эффективное воздействие процессам экономического роста”.
В 1977 году на прошедшем в сентябре в Гонконге семинаре, собравшем ведущих финансистов мира (14 тыс. делегатов, включая 300 министров финансов и директоров нацбанков из 180 стран) под эгидой Международного валютного фонда и Всемирного банка, по существу шла речь о необходимости выработки новых «правил игры», особенно во взаимоотношениях финансовых институтов. Имелось ввиду, в первую очередь, на фоне азиатского валютного кризиса рассмотреть отношения стран Юго-Восточной Азии и «большой семерки». Достаточно жестко высказывалось требование к МВФ и ВБ о необходимости механизма, препятствующего столь масштабным спекуляциям частных инвесторов на валютных рынках. Пострадавшие страны намекали даже на собственные объединенные усилия противодействия.
Даже развитые страны видят и говорят о потенциальных опасностях финансовой глобализации в ее современном варианте и в определенной мере тяготятся привилегированным положением, которое занимает американская денежная единица в международном валютно-финансовом устройстве.