Geum.ru

Неприкаянные сборник рассказов Москва 2010

Вид материалаРассказ
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   35

–Вы Николай Николаевич, спросил Иван, сев за стол.

С минуту, пьяные, мутные глаза, попеременно моргая, просвечивали Ивана. Икнув, Николаевич скривился и спросил: – По какому вопросу?

– Я отдыхающий, меня Миша таксист привез, насчет комнаты, ответил Иван.

Тяжело вздохнув и покачав головой, Николаевич, наморщил лоб, почесал за ухом, отставил стакан в сторону и встал. Подтянув старые, застиранные кальсоны, он утер со лба пот грязным полотенцем и заговорил:

– В сложнейшей ситуации нынешнего времени, подняв палец левой руки вверх, брызгал слюной Николаевич, мы обращаем внимание, что, наши слои общественности заинтересованы в выполнении поставленной задачи, о которой, многие из нас думают. Учитывая поставленный вопрос, продолжал Николаевич, пошатываясь, и внимательно обосновав его с демократической точки зрения, я прихожу к выводу, что в настоящий момент, активные вопросы, требуют немедленного разрешения. Система мысли, икнув, продолжал свою речь Николаевич, выстроенная нашим руководством, позволяет оперативно и глубоко решать сложные вопросы демократии. Грустно слышать, внезапно прослезился Николаевич, колебания воздуха, при этом он громко «перднул», навеянные парусами идей, но не реализованные в жизни. Так как, определенные диктаторы, списывали на «нет», возможности актуального вопроса.

Иван, вылупив глаза от удивления, негромко вякнул: –Я по поводу комнаты. Отдыхающий!

Николаевич, высоко задрав подбородок, небрежно смахнул набежавшую слезу и деловито изрек: – Актуальность вопроса высока и мы грудью идем на его защиту. Поэтому, учитывая вашу высочайшую просьбу, я прихожу к выводу, что не зря мы боролись за наши идеи, сказал он, и выпил стакан вина. Закусив кусочком хлеба, Николаевич продолжал.

– Мир восхищается нами, с пафосом произнес он, раскинув руки, как чайка, пикирующая за рыбой. Мы восхищаемся им, и наши идеи из космоса, поражают всех тиранов, которые узурпировали власть, и, забыв о нуждах простого человека, гадят везде. Глубоко вздохнув, Николаевич умиленно посмотрел на Ивана и произнес знаменитую фразу: – Оно то так то, но если то кто, так черт его знает, может быть и так то. Закончив глубокомысленное изречение, он икнул, «перднул» и упал на клумбу.

– Что с вами, вскочил со скамейки Иван.

Николаевич, подняв правую руку, негромко произнес: – Категорически приветствую, и в полном объеме. Кажется «газы», добавил он и заснул.

– Ни фига себе «казус», шепотом произнес Иван, склонившись над телом.

Николаевич, с шумом выдохнул, и вонючая, смрадная волна, сбила Ивана с ног.

– Явный «передоз», сказал Иван поднимаясь.

– Опять нажрался, чертов парторг, услышал Иван женский голос. И когда ты напьешься, верблюд косолапый, кричала пожилая женщина в цветастом платке. Я тебе покажу заседание, я тебе дам «политбюро», зычно кричала она, размахивая кулаками. Пьянчуга, троцкистская морда, крыла она, приблизившись к телу.

– А вы кто, внезапно спросила она, уставившись на Ивана. Собутыльник?

– Я насчет комнаты, отдыхающий я, растерянно вымолвил Иван. Я тут ни при чем.

– Отдыхающий, сменила гнев на милость, женщина.

– Ну да, чуть не заикался Иван. Меня Миша таксист привез, сказал, что хорошие условия.

– А, этот, знаю такого. Хорошо, пойдем в комнату, устраивайся.

– А как же, в нерешительности спросил Иван, указывая рукой, на тело в клумбе.

– Не беспокойся, махнула она рукой, проспится.

– А он не заболеет?

– Такое как он, даже комары не кусают, сказала она, сплюнув на тело. Пойдем.

Пройдя через двор, они зашли в отдельную времянку.

– Вот здесь и будешь жить. Меня зовут Валентина Александровна, если чего надо, спрашивай. А мужа моего, чуть подумав, добавила она, зовут Николай Николаевич, он бывший парторг механического завода, а так, вполне нормальный человек. Если хочешь, могу тебя покормить, предложила Валентина Александровна, поправляя занавески.

– Я не откажусь, согласился Иван. Есть хочется, это правда.

– Хорошо, как приготовлю, позову тебя, а ты пока располагайся.

– Спасибо.

Большая, чистая, светлая комната, сразу понравилась Ивану. Добротная деревянная мебель, телевизор, и все остальное, о чем говорил таксист.

– Да, бывает и такое, вслух произнес Иван, раскладывая вещи в шкафу.

«Бляха муха услышал Иван, недовольный голос черта. Что это было? Не что, а кто, ответил Иван, и не было, а есть. Ты чего загадками гуторишь «маугли»! Это бывший парторг, начитанный и грамотный человек, а что? Это бес, и пробовать не надо! Я как его увидел, прямо обомлел. Что так? Думал к своим попал. Плохо ты людей знаешь, сказал Иван. Не сомневайся, хорошо знаю. А что тогда? В нем от человека, только кожа, а внутри бес, да вино. Испугался? Исключительно за тебя, и не более. А вообще, сказал черт, мне здесь нравится. Кто на море не бывал, тот, и счастья не испытал, сказал черт. Пошли жрать, а то орать начну. Идем, согласился Иван.


Аппетитно пахнущие голубцы, сметана, ароматный, домашней выпечки хлеб и запотевшая с холода, бутылка водки, согревали душу, получше печки. Как хорошо и спокойно, подумал Иван. « Красочно до жути, сказал черт. Просто ангельское гнездышко, да и только. Водку наливай, что сидишь как на поминках. У меня желание, а ты мешаешь процессу. Сообразим!! Только по одной, согласился Иван. Ты лей, а там видно будет, кто гулять, а кто и спать».

– Угощайтесь, пожалуйста, хлопотала у стола Валентина Александровна, расставляя тарелки. Все домашнее, вкусное, без нитратов и всякой химии. А на мужа, внимание не обращайте. Он хозяйственный, хороший, но выпить любит.

– Хорошо у вас, благодать, да и только, сказал Иван, улыбнувшись.

– Не жалуемся.

– На море часто бываете, спросил Иван, накладывая голубцы в тарелку, или раз в год?

– Бывает что и не разу. Пенсия небольшая, вот и приходится крутиться. Отдыхающих берем, сами зарабатываем, где возможно, так и живем. Да вы наливайте стопочку, одну с дороги не помешает.

– И то, правда, согласился Иван, разлив водку по рюмкам.

– Я за компанию, сказала Валентина Александровна, а вообще не употребляю.

Замахнув рюмку холодной водки, Иван, с шумом выдохнул и заел свежим огурцом.

– Ну, как, улыбнувшись, спросила Валентина Александровна, заглядывая Ивану в глаза.

– Отлично, ничего не скажешь. А что?

– Муж мой, любитель выпить, такое учудил на мой день рождения.

– Расскажите.

– Право не знаю, неловко мне.

– А вы как есть, так и говорите.

– Городок у нас курортный, сами видите, начала свой рассказ Валентина Александровна. Денег хотят все, но их ведь заработать надо. Ну вот, решила я спиртным торговать, для родственников да знакомых конечно.

– Что, сами делали, спросил Иван, посмотрев на фирменную бутылку водки на столе.

– Да нет. Покупала в одном месте, а продавала в другом. Думала денег заработать, забор хотели новый поставить.

– Не вышло?

– Нет, усмехнулась Валентина Александровна, Коля раньше меня, все пристроил и оформил.

– Это как?

– Хитрый он. Я то потом догадалась, чего он учудил, а перед гостями все одно, неприятно. Как выпить ему захочется, так он бутылку открывает, отольет, а туда чай, или воды. Я смотрю, вроде все нормально, а на самом деле нет.

– А как он бутылки потом закрывал, заинтересовался Иван. По пробке ведь заметно.

– Он стервец что придумал. Сконструировал приспособление бутылки закрывать, а пробки где-то добывал. Вот такой бизнес получился, устало промолвила Валентина Александровна. Перед людьми стыдно, а ничего не поделаешь.

– Да, действительно проблема.

– А рыбалка! Захотел он рыбой вяленой, на берегу торговать, возле пивной. Вроде дело прибыльное, но только не у него.

– А он?

– А что ему, истребовал на этот бизнес сто долларов, а вместо рыбы, велосипед купил. Ни доходов, ни рыбы, один «велик» и тот никудышный. Вот так вот и живем, забор не поменяли, ремонт не сделали. Сейчас мается дома, вот и запил. Все смысл жизни в вине ищет. Говорит, что древние сказали, будто истина в вине, вот он и познает эту истину, с утра до ночи, без остановки. Как бутыль до конца познает, начинается заново. Пока не закончится, не успокоится.

– Веселенькая у вас жизнь, получается, сказал Иван. Истина в вине, а, правда, в водке.

– И не говорите, когда это закончится.

«Никогда, – хихикнул черт. – Ванек наливай, «догнаться» надо, а потом по злачным местам, на подвиги. Не томи меня, а то закричу».


Вечереет. Душный и какой то вязкий воздух, облипал все тело. Темнота окутала городок, и на небе появились звезды. Иван, разогретый водочкой, шел по тихой, пыльной улочке к морю. Черт нещадно зудел и надоедал. «Знаешь, как приятно нагадить в уютном и красивом месте. Представляешь? Нет, и не хочу, ответил Иван. Куда мы идем? А я знаю, мы идем в бар, еще по «соточке» не помешает. Впереди Ивана шли две девушки, о чем-то, оживленно беседуя, их громкий и веселый смех, разносился по округе, как капельки дождя. «Смотри, какие телки, хихикнул черт, давай пристроимся к ним за компанию? Зачем? Ты боишься женщин? Нет, но не навязываюсь им. Женщина! А что ты о них знаешь? Наверное, меньше тебя, но это вопрос спорный. Тогда слушай и запоминай. Они изящны и капризны, они требовательны и мстительны, они ревнивы и влюбчивы, они сотканы из желания и прикосновений. Тонкие и хрупкие создания, и в тоже время, решительны и безжалостны. Они любят лесть и комплименты, бриллианты и шикарные вещицы, они должны быть единственными и неповторимыми, любимыми и прощенными. Это как? Любая женская глупость, это всего лишь шалость и не более. Не нужно обижать, или оскорблять женщину, она никогда не простит. Она будет притворяться, до тех пор, пока не наступит время расплаты, а уж тогда, она непременно выскажет все, задевая самое больное. Она хочет казаться глупой и беспомощной, но это зачастую только обман. Кажется, что она словоохотлива и открыта, а на самом деле, все ее тайны глубоко запрятаны, и никому их не узнать. Она может одной рукой убивать свою любовь, а другой жалеть. Она жертвенна и прекрасна, ее поступки не поддаются логике, нашей, мужской. Она мать и сестра, бабушка и теща, но всегда, при любых обстоятельствах, она женщина, а потом все остальное. Понятно? Немного».

Незаметно для себя, увлеченный рассказом черта, Иван вышел на набережную. Лунная дорожка перед глазами, сверкая и переливаясь, уходила далеко в море, за горизонт, туда, где кончаются грезы. Мелкая зыбь на поверхности и тихий шепот, очаровали его. Оно как будто живое, дышит, плачет, смеется, и только мы люди, тревожим его, не давая покоя. Оно говорит, да, потому что одиноко, у него тоже есть характер и норов. Сейчас оно ласковое и нежное, а завтра будет бурлящее и злое. Не надо боятся его, сильный, победит, слабый никогда. Море не любит хлюпиков и слабаков, его нужно покорить, как огонь плавит металл, так и море, распознает характер. Не стоит молиться богам, будучи внутри слабым, они не помогут. Только сильный и смелый, сможет пройти, волнения и шторма покорив океан, а иначе не стоит, думал Иван. Он смотрел вдаль, глубоко вдыхая морской, особенный воздух. Он немного пьянил, и наполнял романтикой путешествий. Этот воздух, шелест волн, теперь понятно, почему моряков тянет в океан. Пыльный, суетный берег с «чварами» и пошлостью, как будто обливает грязью. А в море, ты, такой как есть, вымытый, чистый душой и мыслями, уверен и спокоен, надежен и силен. А что на земле? Суета, слезы, проблемы, лицемерие и черствость. Ступаешь, как будто в «дерьмо», пачкаясь, и понимая, что отмыться будет очень трудно. Тогда зачем он нужен, берег? Только ради женщины! Милого, любимого создания, ждущего наперекор всему, а главное, вера в то, что плохое заканчивается и будет хорошее, а еще любовь, нежная, трогательная и яркая, как звезда. Далекая и одинокая, маленькая звездочка по имени «надежда». Пьяный, я становлюсь слишком сентиментальным, сказал черт. Это плохо? Знаешь Ванек, добрых чаще бьют, чем любят, такое создание человеческое. Я думал иначе. Наивный, посмотри вокруг! Видишь, барышень гуляющих по набережной, спросил черт. Вижу, обернувшись, ответил Иван, а что? Любая из них, хочет найти свою настоящую любовь. А замужние? Не поверишь, но и среди них, это не редкость. Почему? Кто-то из них, вышел замуж за деньги, кто-то, жертвуя собой ради друга, из жалости, ненависти, на зло. Безысходность, страх перед одиночеством, много разных причин. Зачем так жить, это мучение, во имя чего? Люди не обременяют себя мыслями, ответил черт, они отвечают просто, не думая, так вышло, или так получилось, не знаю. Или еще хлеще, на этот вопрос нет ответа. Чудаки! На любой вопрос можно найти ответ, надо захотеть. В молодости, девушка думает, что все еще впереди, в зрелости, что бабий век короткий, в старости, жалеют об упущенных возможностях и сожалеют о прожитых годах. Впрочем, это касается не только женщин. Прожив в замужестве много лет, она вдруг понимает, что тот любимый и единственный мальчишка, в молодости, и был ее судьба, а она, искала что-то лучшее. Знаешь поговорку, от добра, добра не ищут, вот так и с людьми. Что имеют, не берегут, а, потеряв, плачут. Спроси любую, хочет ли она, изменить свою жизнь? Я уверен, правду скажут не все, большинство соврут, но внутри себя, они носят эту надежду, лучшее и милое, для своего сердца. И пусть показное, довольное, счастливое и консервативное, нарастает снаружи как «броня», внутреннее, зыбкое и нежное, жаждет иного, любимого, теплого и ласкового. Каждая, ждет перемен в лучшую сторону. Одна старается и действует, борясь и пробиваясь, другая молча и безропотно ждет, когда он появится в ее жизни. У одних и других есть шанс, но он мизерный, обычно, проходят мимо своей судьбы, совсем не замечая ее. А потом боль, мучения, унижение и тоска, а главное одиночество. Вроде вдвоем, и в тоже время порознь. Каждый сам по себе, одинок и непонятен. Так проходят годы, и человек привыкает. Куда мне теперь? Кому надо?

В поисках проходит не один день, а может даже и годы, и всегда хочется, встретить идеал и божество. А если даже и не так, то хотя бы подобие, своих идеалов и грез. Мечты и реальность не всегда совпадают, а желание остается. Человек всегда желает большего, чем-то, чего он достоин.

– А как ему жить без желания? Ведь это стремление, эволюция, спросил Иван.

– Ха, усмехнулся черт, не путай. Желание для себя, и для других, разные вещи. Себе он желает, богатой, беспечной жизни, а уж потом, имея все, станет задумываться о других, и то, только от безделья.

– А вера?

– Глубоко верующих немного, и то, в это бурное, «заспанное» и перемешанное время, священник не доверяет людям. Оставляя свой автомобиль на улице открытым, он ставит его на сигнализацию. А почему? Люди закрывают дома, бояться и не верят. Во что? Как? Их столько раз обманывали, истребляя в них веру, что они бояться самих себя, своей тени, а страх разрастается и крепнет, наполняя душу злом и «скотством». Человек, наблюдая за животными, пытается понять их, а они шарахаются от него, видя в большинстве из них, «бесов». Всезнайки и материалисты, атеисты и грамотеи, видящие себя только «нарциссами», среди общества. Давно «похерили» и раздолбали, все устои и принципы «жития». Называющий себя «альтруистом», не хочет оставаться голодным и не услышанным, он стучится и кричит, но, увы, он никому неинтересен. Можно отгородится от общества и жить в одиночку, но рано или поздно, ты вернешься в него, хотя бы для того, что бы тебя услышали. Даже монах, проживая свои дни в одиночестве, общается, его слушатель бог, а иначе не бывает. Вера, прежде всего в себя, а уж потом, во что-то, или в кого-то. Думаешь, душа мается? Нет, это человек задыхается от своих поступков и глухоты. Они не нужны, нет необходимости в общении, а если и есть, то оно вялое, в рамках приличий и этикетов, а значит неискреннее и злое.

Поступки, высокие или низкие, жертвенные или героические, несут в себе, прежде всего страсть человеческую. Он отдал свою жизнь во имя других, он рисковал! Во имя чего? Один, потерявший в жизни все, любовь, семью, веру, ищет смерти. Любым путем, лишь бы умереть! Ему не зачем, и не интересно жить, не для кого, он не нужен. А другой, во имя принципов и братства, любви и свободы. Чувствуешь разницу, спросил, прокашлявшись черт.

– Да, понимаю, ответил Иван.

– Героически умирать, без всякой цели, научилось большинство, а вот жить в мире и согласии, нет. Истребляя себе подобных, им хочется доказать, свою значимость и правоту, но они никогда, не задумываются о том, что будет после них. А зачем? После нас, хоть потоп, говорят они, и не лукавят. Маленькие, тщедушные упыри, плюющие на все и всех, карлики «мудозвоны», толкающие в бездну, это материал для ада. Их много, их не испугаешь муками и страхами, поэтому, черт всегда будет рядом с человеком. Потому что, пороки и грехи его, какой бы он ни был, плотские, состоящие из желаний и похоти. Святой не должен питаться, потому что он свят, а еда, это желание и плоть.

– Ну не знаю, тяжело вздохнул Иван. Мне кажется что ты, все выворачиваешь наизнанку. Даже я, человек неверующий, сомневаюсь в твоих словах.

– Скажи, что тебе дал бог, или вера в него? Молчишь? Потому что люди, материальные существа. Они не верят в него, только тогда, когда что-то получают от него, или тогда, когда не останется единого шанса на спасение плоти своей. Тогда они вспоминают о нем, все, верующие и нет. Я не прав?

– Не все люди такие, низкие и приземленные, ответил Иван. Они разные, и не похожие. То, что ты говоришь о них одинаково, не дает тебе право судить их.

– Бедняга, усмехнулся черт. Люди жрут друг друга давно, и не ты, виноват в этом. Справедливость не бывает одна, она для каждого своя. Возражаешь?

– Да, я не согласен с тобой, сказал Иван. Общество не может быть идеальным, потому что люди живущие в нем, не похожие. Цели, принципы, и мечты, у всех разные.

– Но большинство из них, хотят жить хорошо, ничего не делая, возразил черт.

– Можно быть тихим мечтателем в тапочках на диване, сказал Иван, а можно добиваться и бороться, достигая мечты.

– Таких мало, сказал черт, и они не понятны для большинства. Их считают «белыми воронами», а таких, стая изгоняет. Никто и ничто, не должно выделяться, среди серой массы. Это придумали на земле, а не на небе. Что бы ты ни говорил мне Иван, а зависть к успехам и богатству соседа велика, и неистребима. Поэтому, тех, кто сильно выделяется, пожирают. Люди не хотят видеть богов на земле, среди них, среди грязи и распущенности, разврата и злости, поэтому они жрут. Он, бог, единственный и всемогущий, для них, должен быть недоступен, а на грешной земле, среди пороков, он никто, и не нужен такой вообще. Им нужно что-то светлое, непорочное, безукоризненное, до чего нельзя дотянутся. Вера в недосягаемое, это бесконечность. Оно нематериально, его нельзя потрогать, но в него, можно верить. Это зависит от каждого, готов он или нет, к вере в бесконечность.

– Значит, сказал Иван, все что есть, и окружает нас, люди придумали сами для себя.

– А ты как думаешь?

– Не знаю.


– Извините, пожалуйста, который час?

Обернувшись, Иван увидел перед собой, симпатичную брюнетку, в открытом темно красном вечернем платье. Она улыбалась уголками губ, а глаза, большие миндалевидные, с интересом рассматривали Ивана.

– Вы меня, растерянно спросил он.

– Вас, кого же еще.

– Я даже не знаю. А что?

– Время, улыбнулась она, показывая рукой на запястье Ивана.

– Ах, это, спохватился Иван. Расстегнув ремешок, он снял часы с руки, и протянул их незнакомке.

– Вот так, сразу, вы готовы отдать свои часы первому встречному, улыбнулась незнакомка.

– Вам они, наверное, больше нужны, чем мне.

Он смотрел на нее, не отрывая глаз. «Красотка, подумал Иван. Такая наверняка замужем, можно не обольщаться. После коротких и бурных романов, обычно остается послевкусие,– горечь. Не робей, услышал он голос черта, она свободна, так что знакомься. Ты уверен? Точно, ответил черт, я знаю. Хорошо, сказал Иван, я приступаю».

– Меня зовут Иван, а вас?

– Ира, несколько смущенно, ответила она.

– Вы тоже на отдыхе?

– Да.

– И я, улыбнулся Иван.

– Очень приятно.

– И мне.

Иван, зажав в руке часы, молча любовался Ириной. Тоненькая, точеная фигура, изящные, тонкие пальцы рук, невысокая, с темными волосами до плеч. Иван смотрел на нее, как будто раздевая глазами. Одна бретелька, вторая, платье упало на землю, обнажив восхитительную грудь, далее плоский живот, бедра…. А глаза! Два омута серых глаз, гипнотизировали. «Хороший «бабец», ничего не скажешь, говорил черт. Эти темпераментны и влюбчивы, верь мне. Такая в постели огонь, а в жизни тихоня, впрочем, это условности. Хотя, бывает холодная, злая и психованная. Эта, хороший экземпляр, точно». Иван не слушал черта, очарованный шармом, он смотрел только на Ирину.

– Я, конечно, понимаю, что оторвала вас от размышлений. Кажется так, да? Но мне бы хотелось узнать, который час?

Иван, сглотнув невидимый ком, подступивший к горлу, вымолвил: – Наверное, десять.

– Спасибо, поблагодарила она и пошла.

– Постойте, окликнул ее Иван. Разрешите составить вам компанию?

– Не пожалеете, обернувшись, загадочно улыбнулась она.

– Нет, негромко ответил Иван.

– Тогда пойдемте.

– Сегодня, невероятно душно, не зная с чего начать разговор, сказал Иван.

– Зато море теплое, сказала она, рассматривая Ивана.

– Вы часто сюда приезжаете?

– Нет. А вы, спросила Ирина, пристально взглянув на Ивана.

– В первый раз, натянуто улыбнулся Иван.

– Нравится?

– Пока не знаю. Я первый день здесь.