Авторы: Станислав Сбарский

Вид материала

Документы

Содержание II ублюдка Все эти цвета, оттенки, эмоции, куски, рваньё, разодранности, обрывки, переживания, клочья памяти… и в один чан, и перемешать шв Дверь, через которую принимают товар. Как раз в двух метрах. Забыли закрыть. Баба пышным задом В бочке она размешивает сметану с кефиром (крайне нежирным). Взгляд на обычное. Подмечание обычного в обычном. Подмечание того, на что просто не обращают внимания. Это и есть полнокровный ш Шедевр гарантирован… И это навсегда. Сгорев уже не подожжёшь. А внутри всё до пепла выгорело… Жёлтый, сгусток, темнеет, красный, кисель, ломаные боли, густые белого… Надо вымыть руки. Бензин. Только он под рукой. Профессионально обеляем руки Пусть желание сгорает без остатка… Втягивает в себя. Голова движется туда-сюда. Рот тянет в себя – сосёт. Сосёт, а не елозит. Ощущения – надо чувствовать. Надо ещё быстрее. Вхожу в кураж. А в кураже, как в штопоре: вошел – не выйдешь. Кураж. Надо быстрее. Темнеет в глазах… Ванна. Душем мою. Кровь на паху, на волосах. Я лобком сломал ей нос Старое кино. Телефонный звонок. Ночь. Около трёх часов. Мужчина, еле «собравшийся» после сна, поднимает трубку Привет, извини, что разбудил, – говорит его товарищ ещё со школьных лет. – Ты не помнишь, как звали нашу учительницу по химии? Т Хотел наполнить мастурбацию её именем Эстеты, читая это, тоже обрыгались, не видя чем. Зрение плохое ... Полное содержание

Подобный материал:

• Морской Корпус Героев Севастополя г. Москва Дуэт Подольский Дмитрий, Махонин Станислав, 48.35kb.
• Авторы: М. В, 36kb.
• Авторы: М. В, 27.16kb.
• Смирнов Станислав Алексеевич, регистрационный номер в реестре адвокатов Владимирской, 178.85kb.
• Петрухин Станислав Михайлович, Жеребцов Алексей Юрьевич, Комогорцев Игорь Борисович,, 37.1kb.
• Станислав Гроф "Путешествие в поисках себя", 4809.93kb.
• Станислав Гроф "Путешествие в поисках себя", 4810.26kb.
• Станислав Харин, 560.1kb.
• Станислав Хромов, 1980.26kb.
• Орская навигация, 48.92kb.

Красным по черному


(^ II ублюдка)


1


«(Красным по жёлтому. Жёлтый запачкан красным. Образуются сгустки (кровь сворачивается). Сгустки темнеют на жёлтом фоне. Жёлтый выглядит дороже с красно-темнеющими сгустками. Сгустки по жёлтому разбросаны, как зёрна рукой в поле. Красное впитывает в себя желтизну и одновременно раскатывается оттенком по солнцу.

Зелёное на (в) чёрном. Зелёное разбрызгивают по чёрному. Чёрное впрыскивают в зелёное. Чёрное – густое и тягучее (чернило). Зелёное – ещё не созревшее, но манящее. Как мысли, крутящиеся в голове. Она ещё не сформулирована. Ты не знаешь, что это. Не можешь понять сам себя, когда не знаешь эту мысль. И как её узнать, если её ещё нет. Она вертится. И ты вертишься вокруг неё. Она закручивает тебя. Это как когда ты выжимаешь трусы после купания. Они закручиваются до предела твоих возможностей. Все возможные соки выдавлены: вода; пот; половые выделения при этом размазываются и впитываются в ткань. Лето. Жарко. Ты выжал трусы, на лбу от жары появляются признаки пота, и ты промокаешь лоб выжатыми трусами.

Чёрное чернило, и капельки воды на его поверхности. Наклони немного ёмкость, и они побегут по наклонной, по касательной. Упёрлись в стену ёмкости. Густое чернило (чёрное) подступает, давит, и поднимает выше уровень с этого бока. Капельки возносятся, стоя на черниле…

Без цвета. Только еле уловимый оттенок. И искусно. Капелька масла на воде. Немного пошатывается, и может растечься по поверхности до толщины одной молекулы. Так и происходит. Если

(Черный пузырь чернила вздувается на поверхности молодого зеленого)

людей поставить одного на одного в форме пирамиды. Книзу – больше всего, вверху – меньше всего. Нижним не нравится держать верхних. Верхним не удобно стоять, и уйти из такой позиции по сигареты не получается. Как ты пойдёшь, если надо стоять? По обоюдному согласию люди растекаются до «толщины одной молекулы».

Золото на темнеющем. Это чёрно-белый портрет. Всё чёрно-белое, кроме… кроме золотых волос. Волосы взяты у пшеницы, и вьются, и не слушаются, под ветром упираются, под солнцем такого же цвета. Ты их на пальцы мотай, и они обвяжут указательный. Золотые волосы зрелого мужчины. Чёрно-белое. Золото. Боль не чувствуется. Они взяты у пшеницы. Россыпь отцвета на тускло тянущем всех к себе. А россыпь золотистая заставляет приостановиться, не входить в чёрно-белое, а любоваться золотом пшеницы на темнеющем. Можно вечность…

Сопли и слюна. Могут быть густыми. Когда приходит застой мокроты, она становится густой. И меняет цвет. Темнее становится. Слюна. Жарко, близко к обезвоживанию. В нормальном состоянии (водный баланс соблюдён) кровь можно сравнить в организме с компотом. Стремимся к обезвоживанию, и это уже кисель. Более густой, чем компот. Течёт по сосудам грузно, скрипит о стенки при протекании. Медленно… и кислород разносится медленно. И слюна гуще. Если собрать все запасы изо рта и выдавить языком на два пальца (большой и указательный), то на ощупь (при сдавливании) она твердоватая. И цвета чистого снега. Цвет меняется… Ты втягиваешь в рот густую мокроту из носоглотки. Она идёт, цепляясь за раздражённую и израненную слизистую. Ощущения кривые, как лицо при этом. Мокрота (сопли) во рту. Во рту жидкая слюна (компот). Слюна никак не бавит густую тёмную мокроту. Сами по себе в одной комнате. Жадно выплёвываешь ЭТО из себя. Хочется побыстрее, от того и жадно. ЭТО летит, мокрота, которая ранила слизистую при втягивании в рот (вкус солоноватый), выскакивает со слюны. Жидкая слюна обваливается быстро на землю. Сгусток летит дальше и врезается в поверхность. Слюна и сопли – разная плотность и разные тона…

Капельки густые белого на кучерявящемся чернеющем. Ты мастурбировал лёжа (так захотелось) и кончил вверх. Одна из порций пришла на живот, вторая на бедро, а третья порция спермы (она была второй) пришла на волосы лобка, которые чернеют. Вода. Тёплая. Ей хорошо смывать. Смывать густое белое с чернеющего. Смываешь. Всё не смылось. Остались капельки густого белого. Они запутались в кучерявящемся чернеющем. Одна из капель «оплела» равномерно волосину. Волосинка точит туда, куда хочет. Напоминает иголку, торчащую из маленькой подушечки для иголок. Такие мы шили в детском саду, при помощи воспитательниц (читай: шили воспитательницы) ко дню Восьмого марта…


^ Все эти цвета, оттенки, эмоции, куски, рваньё, разодранности, обрывки, переживания, клочья памяти… и в один чан, и перемешать шваброй.

(Магазин. Очередь. Сравнительно большая. Стоит очередь ужасно. Стоит у окошка, которое временно прикрыто. Стоит на улице. Жарко и нет навеса.

(Холодный квас)

Кожа липкая, пыль прилипает к ней, под одеждой катается грязь. Кисель. Много воды вышло, и одежда влажная.

Очередь по сметану. Много раз уже повторялись выкрики очереди: «Давай сметану быстрее!». И в один культовый момент послышался голос бабы-продавщицы: «Да щас, уже даю!». И ропот радости незримо прошёлся по очереди. Но по моему мнению этот ропот не должен был даже задеть кого-то. Ты на солнце: мокрый, потный, кровь-кисель. Чему радоваться? Тому, что наконец-то дают копеечную сметану.

^ Дверь, через которую принимают товар. Как раз в двух метрах. Забыли закрыть. Баба пышным задом

(Братская могила – обнять и, уткнувшись в нее лицом, плакать)

подтолкнула дверь. Та бесшумно раскрывается. Раскрывается, обнажая монументальную картину:

Баба-продавщица половой шваброй размешивает что-то в бочке.

^ В бочке она размешивает сметану с кефиром (крайне нежирным).

Очередь всё это видит, благодаря предательски открывшейся двери. А баба говорит: «Да щас, уже даю!»)

Далее после того, как эта смесь разведена в ёмкости, необходимо мерными порциями набирать её на кисть и искусно накладывать на холст. Шедевр обеспечен. Шедевр обеспечивает неприсловутость ингредиентов. Их обычность и необычность. Каждый об этом знает – обычность. Каждый не обращает внимания на это – необычность. Дыхание старца… За него, надо успеть защититься. Оно может вот-вот оборваться…

^ Взгляд на обычное. Подмечание обычного в обычном. Подмечание того, на что просто не обращают внимания. Это и есть полнокровный шедевр.

Взгляд на обычные вещи под необычным «углом» – это не шедевр, это извращение. Так можно дойти до того, что перепробуешь всё, и что тебе не понравится обзовешь извращением. Толпа назовёт тебя гением. Но ты-то знаешь, что ты не таковой? Знаешь. Ты просто экспериментатор. И это несоответствие выжжет тебя изнутри. Выжжет дотла. Останется только оболочка. Это так же как и то, что тебя называла толпа гением (оболочка), а ты не такой (выжженная дотла внутренность).

^ Шедевр гарантирован…

Цвета

Оттенки

Отголоски

Ломаные крики боли

Обрывки обожжённой кожи рук

Желтое солнце с красным кантиком ажура

Стон-сигнал, не хочешь работать

Движения вперёд нет.

Полный сумбур, полное несоответствие. Хотел встать с головы на ноги, а встал с головы на голову (такие вот шаги).

^ И это навсегда. Сгорев уже не подожжёшь. А внутри всё до пепла выгорело…

И цвета ласкают взгляд. Цвета, смешанные. Цвета дорогие, разведённые дешевыми.

И крики заглушают крики, которые в тебе. Чужая боль разбавляет собственную. Кожа ладоней отросла вновь, и ждёт, когда её заново сорвут. Она не хочет находиться на тебе, ей хочется «увидеть другие места».

Клочья памяти слетаются в кучу. Перемешиваются по принципу: хорошее к хорошему; а остальное в кучу. И глаз радуется, наблюдая за этим смешиванием. И радуется, смотря на итог. Смотря на хорошее, и на другую кучу.

^ Жёлтый, сгусток, темнеет, красный, кисель, ломаные боли, густые белого…


Шедевр – это не шедевр, его даже нет…


2


Наносится на холстину (холст). Наноси искусно. Делай вид, что ты умеешь это делать. Так в любом деле. Ты начинаешь делать вид, что ты специалист. Люди, окружающие, начинают тебе подыгрывать. Они становятся участниками игры в профессионала. Такова ролевая дополненность. И в итоге, ты – профессионал.

Многие считают, что если ты при новом знакомстве изображаешь что-то иное от того, какой ты «на самом деле» (Откуда им вообще знать какой ты? Ты сам-то знаешь? Врядли), то в итоге будет «крушение». Но эта мысль в корне неверна. Используя иное поведение, ты меняешься. Ты «примеряешь пиджак». Если он хорошо сядет, и цвет подойдёт, и качество ткани устроит…, то ты можешь и дальше пользовать эту модель поведения. Пользовать и наслаждаться приобретением. Люди только так и меняются: Пробуют и отбирают нужное из всего спектра. Так меняются (избранные в лучшую сторону, ну те, которые могут избрать себя сами). Запрещая использовать иное поведение, запрещают меняться.

(Ты профессионал, ты сам себя избираешь. Будь покоен, подыграют)

Худшие и лучшие моменты жизни перемешаны в бочке половой шваброй, Коктейль наносится на холстину. Наносится подчёркнуто искусно. И на холстине появляется то, чего даже нет.

^ Надо вымыть руки. Бензин. Только он под рукой. Профессионально обеляем руки

(Бензин горит огнём)

Гори от желания. Поджигай его – желание. Пусть оно сгорит без остатка… Ведь тебе не нужны после смерти деньги на банковском счету или в кубышке. Пусть желание сгорает без остатка… Только так максимум. Если не так, то вообще никак.

(В мире придумано много методов отобрать жизнь у человека. От естественной смерти и до колесования. Некоторые методы лояльны. Целью иных является сделать уход как можно более ужасным.

Некоторые считают самым странным ожидание смерти. Когда ты томишься, ожидая расставания с жизнью, и пытаешься зацепиться за последние моменты… Сигареты в это время курятся иначе… Вообще всё происходит иначе. Подобие ощущений этого рода отлично продемонстрировано в кинофильме «Бойцовский клуб» с участием Брэда Пита, сценка у магазина: Брэд, угрожая пистолетом, вытащил продавца на улицу (молодого парня, скорее всего эмигранта). Брэд, угрожая пистолетом, расспрашивает его о его жизни, и предыдущих планах, планах до того, как он стал продавцом в занюханном магазинчике. Выяснилось, что тот учился по профилю - биолог (любил животных), и бросил обучение по «расплывчатой» причине ( -ам). С Брэдом Питом и продавцом в сцене участвует главный герой фильма, тот, который «породил Пита – у него раздвоение личности, Брэд Пит» – идеал, то, чем он хочет быть. И главному герою явно не нравится происходящее (сам делает, сам кривится). «Если ты не возобновишь обучение в течение трёх дней, я тебя убью», – примерно это, сказал Пит продавцу, и отпустил на все четыре стороны. «Зачем ты это сделал?» – резко спросил герой, главный. На что был дан ответ: «Этот парень завтра встретит лучшее утро в жизни. Он приготовит завтрак и это будет лучший завтрак в его жизни… Я дал ему лучшую возможность – возможность ощутить вкус жизни…»

В ожидании конца есть прекрасное. И это прекрасное – неповторимый вкус жизни. Тот единственный и в некотором роде самостоятельный…

А вот, к примеру, в пытках

( - Тебя сразу убить, или сначала помучать?

- Лучше конечно помучаться)

это тоже своего рода ожидание. Но только «своего рода». В пытках есть лишь боль, страдания и унижения. За ними своим чередом следует неминуемая смерть. Есть некая определённость – ты примерно знаешь, как и когда умрёшь. Но врядли эту определённость можно отнести к плюсам. Их, плюсов, вообще здесь нет, и быть не может.

(Докажи)

И здесь не надо ничего доказывать. Как говорится: если тебе суют член в жопу, то не надо много времени, чтобы уяснить нравится тебе это или нет.

(А тебе?)

(А мне…?)

Много видов казни…

Отрубают голову – быстро и не больно, как у стоматолога. Отрубить голову можно много чем: топором, мечём, саблей, гильотиной. Голову можно отрезать перочинным ножиком, длиной в пять сантиметров. В место, куда будет падать голова при рубке, подставляют корзину. Голова в неё и попадёт, в большинстве случаев. Иногда промахиваются, и голова резко и глухо укатывается в сторону. Когда корзину не подставляют, голова резко-глухо укатывается).

…^ Пусть желание сгорает без остатка…

Только так максимум. Если не так, то вообще незачем…

Самка бросилась ртом на мой член, как торопящийся в закрывающиеся двери. Продираясь, но получая своё. Желание сжигало её. Желание сгорало дотла, самостоятельно. Желание состояло из одной простой, как три копейки, мысли: «Хочу сделать ему хорошо». И делает. Голова движется. Моя головка откатилась, как отрубленная голова…


3


Хороший торс. И задница. Он следит за собой. И умеет следить за девушкой. Умеет ухаживать. Умеет пошлить. Почему бы не отсосать ему по-высшему классу. Тем более, у меня самой появилось такое желание.

(Дотла (тлена))

И вкусный. Гладкий, твёрдый и отзывчивый. Как раз по моему рту.


^ Втягивает в себя. Голова движется туда-сюда. Рот тянет в себя – сосёт. Сосёт, а не елозит. Ощущения – надо чувствовать.

Берёт её за голову (волосы) обеими руками. Берёт по бокам. Не голова… Не голова движется теперь, но его таз.


Не буду ему мешать. Хоть и хочется рыдать. Пока не хочется, но с такими темпами это не за горами. Такой мальчик, пусть делает, что хочет. Плевать… А слюна уже течёт по подбородку, и уже есть чем плевать.


^ Надо ещё быстрее. Вхожу в кураж. А в кураже, как в штопоре: вошел – не выйдешь.


Не чувствую полости рта. Язык, как катком раскатало. И щеки, наверное, сейчас как у бобрихи. Тянет блевать, и на счастье нечем. Хоть в чём-то диета помогла. А он наглец – в глотку уже…


^ Кураж. Надо быстрее.


Когда кувыркаешься… или вертишься быстро… Потемнело… В глазах темнеет. Темнеет резко, вспышкой. Вспышка темная, и темнеет. А кроме темноты нет ничего. Впечатления, что мысли высыпались из головы во время тряски. Ты не можешь подумать об ощущениях. Ведь мысли высыпались.

( А может у меня мозги вылезли)

(Раздавленные, КРАСНЫЕ)

И от того нет мыслей.

Потемнело.

И сейчас также. В глотку, и быстро, и резко. Пользует меня. Пользует как хочет. А это мне нравится… Я так подумала? я подумала, что мне нравится использование меня им, как шлюхи? Какой ужас. Лучше бы все мысли вытряхнулись. Все вытряхиваются при ударе по голове…

^ Темнеет в глазах…

Краснеет перед глазами…

(Не может быть!)


Отлично. Отлично идёт. Начинаю потеть. Значит, скоро кончу. Так всегда бывает. Пока не вспотею, кончить не могу. Начинаю потеть, отлично. Чувствую приближение… Я ублюдок. Я всё-таки ублюдок. Думаю о таком во время того, как имею её в глотку. Натуральный ублюдок.

(мысли… кого сам знаешь)

Мне хорошо (отлично). А как там она?

Опускаю свою голову, которая до этого смотрела вперёд и немного вверх.

(КРАСНОЕ)

Посмотреть на ее лицо перед моим оргазмом.

«Она мне хер поранила, откусила, кровь!»

Отпихиваю её, а я до этого не замечал, что она и так вырывалась. Отпихиваю и она валится на пол, отскакивая на расстояние. Ванна. Мне нужна ванна. Промыть. У меня кровь.

^ Ванна. Душем мою. Кровь на паху, на волосах.

(Красным по черному)

Чёрные волосы, красная кровь… Всё нормально. Я отмечаю свой выдох облегчения. Если есть выдох, то значит, действительно есть облегчение.

(Семь цветов радуги)

И действительно отпустило. А если бы действительно откусила, поранила? Это ужасно. Хорошо, что всё (отлично) в порядке... Я ублюдок. А с Лизой всё в порядке? Откуда взялась кровь? Может, у неё губа была пошорхшой и треснула немного? Может...? Сейчас узнаю.

Выхожу из ванной комнаты.

Лиза сидит на кровати, повернувшись в мою сторону спиной (задом). Её руки прикрывают лицо – плачет. Обхожу её, захожу спереди, смотрю на неё. На руках видна кровь. Лицо не вижу, прикрыто в крови руками.

(Раскрывается красная роза, опадают лепестки)

Убирает руки от лица. В крови руки, в крови и слезах лицо.

– Ты ублюдок, – срывается на крик она.

(А я предупреждал… - говорится тряся пальцем)


^ Я ЛОБКОМ СЛОМАЛ ЕЙ НОС


(говоря про…, о ком сам знаешь)»


Этот кусок – конец главы, написанной Сергеем. Он сначала прочёл то, что написал Антон. Затем дал Антону то, что написал сам. Они читают дома у Сергея. Во время прочтения главы Антоном Сергей попутно рассказывает истории «в нагрузку».


4


– Да-а-а, Антон. Ну, ты дал маху. «Не было полтинника». Вот это рекордсмен. Мог бы в конце ничего не давать… Ну, впрочем это твои дела. А что до нас касательно, на жизнь засматривались мы уже самостоятельно, - напевая Высоцкого. - Единственная польза от тебя – это название главы: «Ублюдок». Я как раз голову ломал, как назвать свои писульки.

– Не говори так, – перебивая и шутливо, – всё, что мы пишем, – это гениально.

– Как я мог забыть, точно. Но ты прочитай, и поймёшь, что такое настоящий, истинный ублюдок. А то не было полтинника. У меня в конце главы момент, который вышибает полностью... Ну, сам прочитаешь и поймёшь. Всё идёт по той же стратегии: один рассказывает историю другому. Я не знаю, кто кому. Тимофей, Борис…

– Оставь. Когда основное будет написано, то связать всё воедино – не проблема. Перед каждой главой две страницы перехода и сразу всё гладко… Знаешь какая меня волнует мысль? Я так подумал… Вот мы пишем, стараемся, не спим ночами, все силы кладем в творческое русло… и никто не подкидывает рукопись.

– В смысле? – опешивши.

– Много фильмов, книг, в которых говорится, что кому-то кто-то подкинул оконченный роман – бери и издавай. А нам никто, ничего не подкидывал. Обидно.

– Хороший юмор. И действительно подкинули бы роман под дверь. Кстати, о подкидывании. Нам нужны идеи, надо встретиться с Олегом.

– Размечтался. Его нам только Бог может послать. Олег не только идеи подкидывает, но и энергией нас питает. Самый жизнерадостный ублюдок, которого я знаю.

– Это точно. Роман нам, конечно, не подкинут, но Олег идеями и «энергией» снабдит вдоволь… – Сергей опять смеётся, и смеётся неудержимо.

– Что смеёшься? – немного обижено.

– Опять вспомнил о твоём отсутствии полтинника. Да и твой маршрут. Сколько ты прошел в тот вечер? Не отвечай, я не хочу знать. В любом случае, это все характеризуется одной очень меткой фразой, она бьёт наповал:

«Путешествие слона в жопе таракана».

(давно забытая)


* * * * *

Пару дней до. Сергей дописывает главу. Остается хорошо и сочно написать о ломании носа лобком. Когда начал мысленно собирать в кучу, ключевые места фрагмента, то вспомнил реальный секс с Лизой. Сергей обдумывал, как написать, и мысли вертелись вокруг него. И совместно крутились воспоминания о Лизе… Что следует за такими воспоминаниями у молодых людей, ясно. Но с возбуждением каждый поступает по-разному.

– Надо попробовать! Я хочу попробовать это. Мне хочется, и я попробую, – негромко говорит Сергей. Встаёт из-за письменного стола. Направляется в ванну. Халат, надетый на него, слегка топорщится спереди, пока он идёт. Он заходит в ванную комнату, и по привычке закрывает дверь на защелку. Хотя дома он один. Он снимает халат. Его топорщит, упираясь…

На нём остались свободно висящие на теле трусы. Если стать сбоку от Сергея, присесть на корточки и наклонить голову вбок, то можно увидеть палатку. Он снимает трусы. Включает воду (тоже по-привычке). Халат и трусы (образовывая палатку) топорщил вставший член.

Сразу к делу. Мастурбирует. Закрыл глаза. Веки немного подергиваются, что-то вспоминая. Видит какую-то картинку, и входит в неё (становится ее участником). Дело непростое, необходимо творческое начало и воображение для онанизма. Губы подергиваются, и шепчут что-то. Шепчут громче:

– Лиза… Лиза.

(^ Старое кино. Телефонный звонок. Ночь. Около трёх часов. Мужчина, еле «собравшийся» после сна, поднимает трубку:

– Алло, – еле слышно после сна и неразработанным голосом говорит он.

– ^ Привет, извини, что разбудил, – говорит его товарищ ещё со школьных лет. – Ты не помнишь, как звали нашу учительницу по химии? Ту, с большим размером груди.

– Зачем тебе это? – в непонимании.

– ^ Хотел наполнить мастурбацию её именем)

Сергей ещё раз произносит:

– Лиза… – и кончает. Кончает себе на ладонь. Открывает глаза. Колеблется секунду, думая, может лучше закрыть глаза обратно. Оставляет глаза открытыми и «залпом» с руки, собирая губами и языком, съедает и глотает свою сперму…

И залпом вырыгивает её с довесками обратно. Видя открытыми глазами, чем он вырвал в ванну.

(мировой рекорд установлен)


(Все ошибки авторские)


Перед написанием обрывка о ломании носа лобком, он сделал это.

(^ Эстеты, читая это, тоже обрыгались, не видя чем. Зрение плохое)


5


«Что должно быть?

Вопрос задаётся не случайно. Если разжевать информацию и положить в рот, то толку не будет. Человек сам по себе ценит лишь то, к чему пришёл сам. Объяснил, показал – толку нет. Надо ещё заставить его попробовать сделать самому, и после, либо во время исполнения действия (шаблона, паттерна), чтобы он объяснял, что он делает. Хотя бы так.

«Если ты дашь человеку рыбку, то ты накормишь его на один день. Ели ты научишь его ловить рыбу, то ты накормишь его на всю жизнь». Это тоже одна из основ. То, без чего нет смысла пускаться в объяснение стратегий. Можно начать объяснять разрушительные стратегии, указывать ненужное направление, рассказывать, не как ловить рыбу, а как её есть.

Чаще всего в природе (как у мужчин, так и у женщин, все одно) во время отношений, знакомства, секса, расставания, общения, встречаются «негибкие модели».

Парень может быть «культурным». Он красиво ухаживает, всегда носит с собой носовой платок, пропускает девушку вперед (или входит первым в темное помещение (возможная опасность)), читает девушке стихи, словами рисует в воображении Босфор… Это хорошо, но… Но он редко предпринимает первые шаги. А это очень важно. Девушка, какая бы эмансипированная она не была бы, хочет чувствовать себя защищенной. Она хочет знать, что все решат за нее, и тогда она, наконец, может расслабиться. Будет ли она чувствовать себя таковой, если парень нагло ее не наклоняет?

Что должно быть?

Наглость во плоти,

(это почти про…, сам знаешь кого)

приставания почти с самого знакомства, пошлости, нецензурности, длинные руки… С таким чувствуешь себя более защищенной от внешнего мира, почти на все сто. Но… Но не ясно, что может произойти внутри. Не ясно, что может сделать этот человек. Не ясно, какую пакость. И находишься в напряженном состоянии, что эта Пакость может сделать какую-нибудь пакость.

(Ленин в ссылке. Дети на экскурсии в этом месте. Человек сто, вся параллель семиклассников. И не ясно, откуда образовалась эта экскурсия, не ясна цель экскурсии… но это и не суть важно. Важно, дети пойдут рядом с живым Ленином.

^ Учительница (молоденькая, но морально подкованная) говорит:

- Дети, посмотрите. Немного впереди от нас, как раз на нашем маршруте, стоит Ленин. – И, правда – Ленин. На дворе у дома, стоит и бреется опаской (опасной бритвой) перед зеркалом.

Дети идут по дороге. Проходят в паре метрах от Ленина. Все молчат, и даже ногами не шаркают. Уже пройдя, удалившись на безопасное расстояние от Ленина, Димочка говорит товарищу, идущему рядом:

- Глаза-то у него добрые… а мог бы и писануть кого-нибудь из нас бритвой по лицу. Мог бы…)

Пакость может сделать какую-нибудь пакость. И это напряжение постоянно есть. А кому такое надо?

Что должно быть?

Подумайте, что должно быть… и почему. Это пригодится…

Культурность и подончество – две грани, два экстремума. Ни одно, ни другое, ни хорошо, ни плохо. Эти грани должны объединять. Гармония. Половина черного, половина белого (и их борьба). Некое разнообразие одновременно. В кучу хорошо бы засунуть: выбивающий из окружающей реальности юмор (пошлый, экстраординарный, и логический); пофигизм, безпроблемность (когда ты общаешься с человеком, то будь полностью с ним, не витай в мыслях о своих неудачах, поражениях, победах, триумфах); страсть, грубость и нежность (В сексе: нежный мягкий секс, наслаждение телом партнера; страсть: делать это так, как будто это в последний и одновременно в первый раз; грубость: сзади и за волосы, пощечина, больно ущипнуть во время полового раскрепощения, имитация изнасилования (обоюдно обговоренная перед. N.B.) с заламыванием рук. В досуге: нежно гладить лицо тыльной стороной руки или по волосам… массаж ступней и ахиллесовых сухожилий, поцелуй между лопаток; смотреть в глаза и видеть и показывать, что полностью готов себя отдать, без остатка

(^ Бог наблюдает за таким)

это страсть; грубо взять за зад, между ягодиц, чуть ли не засовывая палец в анальное отверстие – это грубость); психотерапия (выслушать с умением; пользуясь образными описаниями и юмором вырвать из проблемного пространства, увлечь в иную реальность, свою; создавать состояния описывая их: грусть, боль, наслаждение, радость, довольство, желание, умиротворенность, ехидство, ребячество…; поддерживать внимание на себе).

(А то видите ли берет за ручку, целует в щечку, в первый раз через две недели после знакомства, приглашает в оперу, читает Мопассана… Такую гадость если съесть, то сразу вырыгаешь, и носом пойдет блевотина. Носом…)

Для девушек то же самое. Меняются только тонкости.

Что должно быть?

При таком подходе, такой разносторонности (но разносторонность должна быть еще шире, это словами не опишешь)… Только при этом девушка может раскрыться. При однобокой игре девушка раскрыться не сможет. Она раскрывается… показывает свое удовольствие, истинное не показное, она чувствует удовольствие и не прячет его, не боясь быть уязвимой. Ведь показав свое удовольствие, раскрывшись, можно получить удар. А удовольствие будет максимальным тогда, когда ты его демонстрируешь. Ты переспал с девушкой, обними ее, погладь, нежно поцелуй, пусть она чувствует защищенность после раскрытия. И в следующий раз ты получишь еще больше. В ней не будет боязнь раскрыться еще больше. Ты, пользуясь методами вхождения в доверие, из психотерапии, получил от нее личную (близкую) информацию о ней. Даже не словами, а своим видом покажи ей, что ты принимаешь вероятность ее «взгляда». Ты не должен быть согласен с этим. Далеко нет. Просто это имеет место быть. При таком подходе она не будет бояться раскрыться и дальше, что приведет к раскрепощенности в отношениях (во всех).

Девушкам те же рамки, разница в тонкостях.

(^ Что должно быть?)

Полное удовольствие лишь тогда, когда ты показываешь свое удовольствие…

(Один из старейших советов в этой области, прост как три копейки: женщина наблюдает, ничего не делая, за тем, как мастурбирует ее мужчина; мужчина наблюдает за тем же. Это делается по очереди. После того, как они увидели, как получают удовольствие, со стороны, то они узнали друг друга лучше. Это ведет к раскрепощению)»


6


– Я пойду умоюсь и руки сполосну, – отложив в сторону рукопись, сказал Антон. Удалился в ванную комнату. Звук, отдаленный, падения воды на руки и раковину. Пауза, наверное, вытирается полотенцем. Дверь, звук закрывания. Шаги, знаю по звуку. Появляется у входа в комнату. Держит что-то в руке,

(^ Интересно что?)

голова склонена к предмету в руке. Вид очень, подчеркиваю красным, очень заинтересованный. Антон говорит:

– Это у тебя что? Опасная бритва?

Антон раскрывает опаску. Сергей, как это увидит, как понял, что взял Антон, аж срывается со стула к нему:

– Аккуратно, не трогай лезвие, – ринулся к Антону, чуть ли не кричит. Подскочил и отобрал бритву.

– А что, – немного напугано, – острая?

– Не то слово. Помнишь в каком-то кино мужчина, чтобы продемонстрировать остроту японского клинка, взял у девушки шаль, подбросил ее, расправив, в воздух. Шаль опускаясь на поверхность лезвия разделилась надвое.

– Был такой момент.

– Эта штука также остра. Хотя, говоря о том кино… это не правда. Шаль падала почти по всей длине меча. А у самурайского меча острые лишь пятнадцать сантиметров. Крайние пятнадцать сантиметров, которыми рубят. А эта штука остра по всей длине. Смотри, – бритва раскрыта.

(^ Во всех отношениях)

Сергей прижимает фалангу большого пальца к лезвию и резко проводит по нему в сторону Антона.

(Бегущий по лезвию опасной бритвы)

Антон отскочил в сторону, боясь, что кровь брызнет на него. Отскочил не задумываясь, рефлекторно.

– А-а-а, – протяжно и громко прорычал Сергей, выронил из рук бритву, обхватил рукой разрезанный палец, согнулся телом от боли. Гримаса лица была ужасна на вид. Лицо Антона, увидевшего это, выло не менее ужасно. – Купил тебя за грош, – с улыбкой. Сергей выпрямился, убрал руку от разрезанного пальца. А пальчик-то целый, невредимый.

– Она тупая?

– Конечно, ты что думал, что я до такой степени идиот? Чтобы продемонстрировать остроту бритвы, разрежу все мясо на пальце? Конечно, тупая.

– Ничего не понял! Зачем она тебе?

(^ Что должно быть?)

– Подумай. Не буду же я тебе разжевывать. Я сам писавший о том, что человеку надо доходить до идей самому… возьму и сразу скажу? Нет!

Время, около минуты.

– Нет вариантов, сдаюсь. Говори: где взял опаску, для чего; как придумал.

– Отвечаю по пунктам. Купил опаску на барахолке у пьяниц, за гроши. Бритва ещё сталинская, сделана на совесть, но время и неправильный уход – затупилась. Кстати, о барахолке. Года три-четыре назад я проходил мимо со знакомым. Шли мы по мороженое. Знакомый этот был слабого интеллектуального развития, сейчас таких много. Пьянь из дому тянет на барахолку всё, что хочешь. Я тогда хотел Данте Алигьери почитать: «Божественную комедию». Идем мимо одного «лотка» книг – книги лежат в ящиках на земле, очень много. Мне спрашивать как-то у пьяни не хотелось. Я говорю знакомому: «Спроси, у этих бредняков Данте есть? Он подходит и спрашивает: «А у вас Бредняков Данте есть?» Ответ, обиженно: «Нет». Такой случай… А использую я эту тупую бритву так: на утро, после ночи секса с девчонкой, я демонстративно бреюсь опасной бритвой. Выглядит это со стороны отлично и очень по-мужски. Я предварительно бреюсь обычной бритвой, затем наношу пену на уже бритое лицо и соскребаю пену тупой бритвой у нее на глазах. Но она-то этого не знает. Я же не полный дурак бриться острой, еще горло себе ненароком перережешь.

– Отличная идея! Надо запомнить. Колись, как придумал?

– Ничего особенного. Смотрел какое-то кино, то ли сериал. Там важную персону брили опаской. Цирюльник брил как-то непосредственно, говорив при этом. Охранник ему намекнул, мол, аккуратней, кого бреешь, не забывай. А тот обиделся, начал перечислять, кого он из важных ещё брил, и говоря это брил человека вообще не смотря на него. Этот образ у меня повис в подсознании. Висел недели две. И меня озарило: бреют тупой бритвой уже бритое лицо, лишь пену соскубывают. Ну, а дальше уже адаптировал под себя. Вот так.

– Действительно классная идея. Надо взять себе на вооружение, – по лицу Антона было видно, что он действительно поражен. А теперь представь: ты бреешься опасной бритвой; девушка это видит, она уже знает, что ты из себя представляешь, какой ты…; она смотрит на это и понимает, что мужчина ее мечты может перерезать себе горло… Это агония, агония внутри нее.


7


«Также для «раскрытия» партнера полезен прием, когда ты приоткрываешь свои некоторые близкие вещи: детские воспоминания; мечты; психологические травмы (никогда не говори о неудачных отношений с другими девушками; намекай о удачных в прошлом)…

(^ Если хочешь у человека о его брате, расскажи ему о своем)

(Замани своего врага на крышу и убери лестницу)

Такое приводит к тому, что она расскажет о чем-то таком своем. А если не расскажет, то это настроит на лад раскрепощения.

Такие «доверительные» методики часто используются для того, чтобы морально сломать человека. Поведение – полная искренность; видя и чувствуя такое, человек действует также, и раскрывается. Затем следует «удар». А такой «удар» в стократ больней, чем «удар в блок».

Никогда (подчеркиваю красным) не делайте так. Это дешево. Такие действия дешевят вас. Грош цена людям, которые так поступают. Конфронтация ни к чему, сотрудничество приносит дивиденды.

(^ Каждому свое)

Тимофей, к примеру, неплохо мог действовать в амплуа…

(…, сами знаете кого)

ублюдка.

Он, к примеру, мог спокойно заскочить в туалет. На первый взгляд, ничего такого. Хорошо, дополняем картинку – заскочить в туалет перед кем-то, кто по походке явно спешит в уборную, явно нуждается в испражнении; а он даже не хотел пользоваться туалетом. Еще маленькое дополнение – заскочив перед нуждающимся, учитывая, что это единственный «гальюн» на фирме, он мог мастурбировать в нем полчаса.

Что взять с

(…?)

Идти. Откуда-то или куда-то. Смотреть по сторонам, на прохожих, на небо, на себя в отражении витрины. Слушать музыку города и дешевую музыку музыкальных лотков. Слушать уверенное биение своего сердца и знать, что его надолго хватит. Минимум, но для счастья хватает. Кому не хватает, тот не ценит себя. Он ценит и знает, что у него все хорошо. Это не подлежит обсуждению, это есть и все, это так потому, что ему так удобно думать… И слушать обрывки фраз проходящих пар, не обращая внимания на их лица, пропуская мимо себя и нет давая «захватить себя с собой». Слушать тактное ревение двигателей автомобилей. Чувствовать биение своего сердца в своей груди. Чувствовать музыку, которую играет здоровая сильная мышца, качающая кровь. Ощущать ласку ветерка, колышащего волосы на твоих ногах, взъерошивающего их и лижущего попутно кожу ног. Чувствовать себя и окружающий себя мир. Приветствовать этот мир, и получать ответное приветствие. И даже не посылать приветствие миру, а просто быть способным ощутить его приветствие, которое мир безвозмездно щедро рассылает всем.

Видит собаку, которая не имеет дома, которая шастает по улице, улыбаясь жаре и скалясь ветру. Собака, не знающая, зачем она есть, не знающая, когда она в следующий раз поест, ищущая лужу-водопой. Такой вот день пустой. И эта собака идет сбоку от тебя, тебе навстречу, переходя дорогу. Что-то ее останавливает. Остановка нерезкая, нет скрипа тормозных колодок, она медленно шла, не зная, куда. Останавливается посередине дороги, по причине внутренней. Что ещё может остановить создание, не знающее, зачем оно живет и когда в следующий раз поест? Создание, которому нечего терять.

(^ Ничто не забыто. Карлос Шакал)

Только внутреннее желание или потребность. Желание откидываем в сторону, остается потребность. Асфальт в месте трещин сдобрен сухой пресной пылью. И собака вырыгивает на это. Вырыгивает желчью. Желчь темного цвета, цвета черноты. И собака, облегчившись, идет дальше таким же темпом. Она никому не нужна, никто даже не вскакивает перед ней в туалет.

И сами собой в голове появляются мысли.

(^ Вижу, слышу, чувствую, думаю)

Немного веселят «идеалисты». Иногда можно от некоторых молодых людей услышать цитирование старых мудрых мыслей. Они «во все горло кричат»: «Я с кем попало трахаться не буду!». Они это где-то услышали и взяли для себя. Они не особо даже понимают полный смысл фразы. Фраза говорится в смысле, что человек знает свою цену и не хочет понижать ее «дешевыми» половыми партнершами. Но эти ребята зачастую начинают так выражаться

(^ Сбарский считает: «Если у женщины…»)

еще и не имея половых партнерш до этого. Так бывает… так чаще всего и бывает в нашей жизни. Они поднимают «за уши» свою цену этими словами, даже, скорее, вытягивают из болота. Идёт время и с простыми выкрикиваниями лозунга

(^ Сбарский считает: «Если у женщины есть…»)

приходит вера в него. Вера полная и на удивление безоговорочная. Наша голова вытворяет с нами сказочные вещи. Как мы думаем о мире, таковым он для нас и будет. Как ни крути, как ни спорь с этим утверждением, но оно в любом случае окажется фактом, рано или поздно. Думаешь о мире, что он хороший, он и будет хорошим, и наоборот.

В случае идеалистов, замки из песка рушатся легко, даже не нужно прикладывать усилий. Либо приливом, строение из песка размоет, либо детвора, резвящаяся на пляже в удалении от выпивающих родителей, разнесет на лепешки для бросков друг в дружку.

С кем попало, нет! Да? Только с самыми-самыми! Да? Ну-ну. А в итоге,

(^ А Сбарский считает…)

на выходе мы имеем (или нас имеют?) некую несостыковочку. Спасибо голове огромное за это озарение полное, но в итоге вера и видение мира заставляет таких индивидов замечать огромные «минусы» и в очень красивых обаятельных девушках. Ведь нужен идеал (Которого нет, и быть не может). Далее: идеал предоставляет лишь воображение; мастурбация на воображаемый идеал. На выходе имеем идеалиста-онаниста (А так все хорошо начиналось!) (И все из-за обычного смущения).

(^ Сбарский считает: «Если у женщины есть деньги, то красивой ей быть не обязательно»)

Наперекор всему этому вспоминаются высказывания одного практичного до жути актера: «Если есть возможность сняться на телевидении или заняться сексом, то их нужно использовать».

Во всяком случае, это жизненно».


8


– Ты знаешь, – заговорил Антон, оторвавшись от прочтения и посмотрев на Сергея, – я хоть и придурок без полтинника в кармане, но у меня есть претензия к твоим «авторским» размышлениям. И вот, в чем они заключаются: твои идеи как-то чересчур насыщены ветреностью. Создается впечатление, читая написанное тобой, что ты постепенно призываешь к отметанию идеи верности… – здесь Антон вызывающе посмотрел на Сергея, желая получить ответ на свой вопрос. По сути, ему и не нужен был ответ, он лишь затронул тему верности, чтобы понятие верности хотя бы крутилось в голове у его друга. Сергей также выжидательно глядел на Антона, но в его взгляде была усмешка и некое непонимание вопроса. Это, скорее, звучало так: «А нужен ли вообще этот вопрос?».

– «Постепенно» говоришь? Ты еще дальше не читал. Прочитав полностью написанное, ты бы понял, что я не считаю нужным вообще думать о верности. Антон, пойми, верность может быть лишь дополнением. Это когда у тебя многое уже есть, то ты можешь дополниться еще и верностью. Не имея ничего, глупо хвастаться имением верности. Это Брюс Уиллис во второй части «Крепкого орешка» мог показать симпатичной работнице аэропорта обручальное кольцо на своей руке после её предложения сходить куда-нибудь. Это да. Это понятно. У него есть многое, и можно это дополнять верностью. В остальном это дополнение не нужно, его просто не к чему дополнять.

– Ну, ты и ублюдок, – с иронией бросил Антон.

– Я? Ублюдок? Ты действительно так считаешь?

– По большому счету, да.

– Я, конечно, ублюдок, но не из-за этого. Подожди, ты делаешь обо мне такой вывод из этих рассуждений?

– Да! Ты знаешь, именно так я и считаю. Ну, а как еще? – уже Антон говорит резко, но весёлость не исчезает, а лишь добавляется. – Говоришь, что надо спать почти с кем угодно, отбрасывая серьезные отношения в сторону…, – немного задумался , – …и, по-видимому, ты не против, чтобы твои похождения, я имею в виду порно, показали по телевизору, – оба они ушли в истерику хохота глубоко и надолго после фразы, которую отмочил Антон.

« – Я – ублюдок… – фраза повисла, больше на это сказать было явно нечего. Тимофей подвел жирную и нагло неровную черту. За такую не переступишь, как не старайся. Можно стараться даже корчась, строя рожи, оставляя миловидную улыбку на лице, прыгая боком… все без толку. Этой фразой он подытожил телефонный разговор неизвестно с кем. Нет, для него, разумеется, было известно, с кем он говорит, но для его случайной спутницы не было и намека. Он познакомился с ней случайно-обычно вечером в парковой зоне вечерних прогулок. Там, где кто-то хочет найти себе кого-то. Обычно, за исключением пар противоположных полов, девушки и парни гуляют парами, тройками( и т.д.), но бывают и одиночки. А это – самые интересные экземпляры. Это те, которые в силу обстоятельств выбирают единение от знакомых. Эти обстоятельства сослагаются из неинтересности знакомых, из некоего непонимания творческой личности. Люди, обычные люди, те, в которых нет «изюминки», не любят творческих людей в своем общении. И всеми своими силами пытаются принизить своих незнаменитых творческих знакомых, косвенно выставляя их неинтересными людьми (можно подобрать уйму синонимов, и даже матерных).

Вот там-то и именно такую себе и нашел Тимофей. Рука руку моет. Он и сам был немного (читай: много) сродни этому типу. Кстати, есть еще один интересный тип девушек, это те, которые уже успели в свои молодые годы зажраться. Ну, очень наглые. Их взгляд, походка, манера сидеть, пить, есть, дышать, их мировоззрение насквозь пропитаны мнением: «Все, кроме нас, уроды недоразвитые. Лишь мы – цвет нации!» Если в ваших пределах видимости есть такая девушка,

(^ Да ненужно никуда бежать, читай дальше)

то у нее обязательно есть друг, который как-нибудь, очень фривольно, выпендривался где-нибудь.

(Мне видится, видится очень четко и ясно, ночной клуб, один из самых лучших в городе, а скорее всего самый лучший. Помещение наполнено громко звучащей музыкой и породистой молодежью до отказа. То и дело туда-сюда снуют официантки, то относя наполненные яствами подносы к столикам, то доставляя очередные порции выпивки, а то неся в утиль полные окурков пепельницы после замены. Очень редко-стоящие (они вообще не сидят) охранники, поставлены следить за тем, чтобы молодежь невзначай не перерезала друг дружку. Всякое может быть, ведь молодость в союзе с деньгами полна амбициями и отсутствием опыта.

Вот еще одна очень хорошо одетая, с превосходными внешними данными, и с огнем в глазах девушка, танцуя приковала к себе многочисленные взгляды парней. К ней на смену придет другая, благо таких ныне полно, дефицитом и не пахнет. Парни время от времени побрасывают свои взгляды по сторонам, в сторону забитого людьми танцпола и иногда их взгляды цепляются за грудь (или другие части тела) какой-нибудь молоденькой «газельки». Взгляды бросают и те парни, которые сидят в обнимку со спутницей, или танцуют медленный танец.

^ Форма одежды произвольная, но находящаяся (закрепощенная) в неких границах, которые по сути неясны никому.

(А почему бы не устраивать «голые» дискотеки, постепенно переходящие в оргии?)

Какая-нибудь девушка, перевозбудившись от танца и обилия спиртного, утоляет плотскую жажду в сортире под предлогом смены тампона. У нее длинные наращенные ногти и для мастурбации ей приходится пользоваться зажигалкой, засунутой в презерватив. «Скромно!» – вы скажете, но других у нее вариантов нет. В клуб она пришла сегодня одна, и за всю ночь, а ночь уже подходит к концу, у нее не было ни одного интересного для нее знакомства. Так, что ничего массивнее зажигалки ей не видать. Разве что таксист, который будет везти ее к дому, ей приглянется. Хотя, с ее сегодняшним везением таксистом, скорее всего, окажется женщина, и точно не приглянется.

Много ресурсов (время, деньги, эмоции…) в таких местах могут уходить впустую, как пуля пущенная в безоблачное небо. Но не у него – друга той девушки, которая очень нагла. Вот они сидят вместе за большим столиком. Вокруг стола диванчики, стол явно для большой компании, все остальные сейчас на танцполе. А сидящие, и при этом курящие, пока вдоволь натанцевались и взяли небольшой таймаут. И не скучают. Подходит официантка, энергично меняет пепельницу. Парень встает, вынимает из брюки член, предварительно наспех расстегнув их, и говорит: «Девушка, что это на столе валяется, - указывая жестом на свой член, - убирайте»)

Тимофей попал на приятную творческую девушку.

– Девушка, давайте с вами дружить, – начал он, знакомясь с ней. Она шла вдоль аллеи, редко бросая по сторонам взгляды.

– Молодой человек, я сегодня не в настроении, – отвечала она.

– Девушка, вы не можете мне отказать, – говорил Тимофей с интонацией, вынуждающей задать вопрос: «Почему?».

– Чего?

– Я за вами уже полтора часа слежу… – они рассмеялись весело и надолго. Знакомство состоялось, она – Лиза, он –

(что, мы не знаем…?)

Тимофей.

Немного погодя, по ходу беседы и по ходу пешей прогулки, кстати, во мнениях они сходились очень легко и находили без поиска кучи общих тем для разговора. На пути творческого

(…)

человека – Тимофея, встретились весы».

– Извини, что отрываюсь от прочтения, но есть вопрос к тебе, – говорил Антон. – Ты как пишешь: из жизни полностью придумал; из жизни, но со вставками фантазии?

– Все почти точь-в-точь, как у меня это было в жизни. Может, кое-что местами поменял, – сквозь зевоту процедил Сергей ответ.

«На улицах всегда можно взвеситься, если душа пожелает. У весов на стулочках сидят бабушки и предлагают эту услугу за гроши. Весы, вставшие на пути, если точнее, - то немного сбоку от пути, были прошедшего поколения – с гирьками, классика жанра.

– Я готов поспорить, что ты откажешься взвеситься, – говорил Тимофей Лизе, уже направляясь уверенной походкой в сторону весов. И, не дожидаясь ответа на поставленный вопрос, говорил дальше, – да и мне ни к чему. Но воспользовать эти весы я просто обязан. Так больше продолжаться не может! – Можно сказать, помпезно подытожил он, и они буквально уперлись в весы.

– Молодые люди, желаете взвеситься? – обратив на них внимание, сказала весовщица. Это была женщина лет пятидесяти, весьма толстая.

– Не совсем… – пространно сказал Тимофей. Взгляд его не отрывался от раритетных весов. Еще давно, в детстве, их взвешивали на таких же в школе. Те времена давно минули, и такие весы действительно являлись редкостью на данный момент. – Взвесьтесь вы, – глаза его резко оторвались от весов, и складывалось впечатление, что оторвались они «с мясом», в них просиял огонек, он и сам весь как-то зажегся, и глаза его впились в глаза весовщицы.

– Я!? – очень озадаченно процедила вопросом женщина.

– Да. Я заплачу десятикратную цену. – Его взгляд переметнулся на обалдевшую Лизу, и он деловым тоном сказал ей, – я сейчас попробую себя в роли определителя веса, – взгляд на женщину, – ну что? Согласны?

– Да, – подавленно сказала она, вставая со стульчика, и неуверенной походкой взошла на весы. Тима важно обошел весы (древнейшие), и сразу переменился полностью: не дать, ни взять – определитель веса – профессионал. Он уверенными движениями проманипулировал гирьками и нарочито объявил приговор:

– Девяносто семь килограммов. Трех не хватает, – тон был разбавлен скептицизмом. Тон и настрой скачком сменились, глаза обвел огонь, и он буквально выкрикнул:

– СЛЕДУЮЩИЙ, – Тимофей и Лиза пошли дальше, негромко хихикая, покидая древние весы и тучную старушку. Теперь они уже шли, державшись за ручки. То, что вытворил Тимофей, было веселым, небанальным и по-детски наивным.

– Какой сегодня день!? – их молчаливую, идущую вдоль аллеи, идиллию нарушил ломаный и с пробелами голос пожилого мужчины, сидящего на лавочке. Глядя на него (его одежду, небритость и немытость), можно было сказать, что он без определенного места жительства.

– Пять дней до твоей смерти, папаша, – резво и с напором ответил Тимофей, после двухсекундного взгляда на спрашивавшего. Это было уже не по-детски, хотя и небанально… Да чего там!.. и весело тоже. Лиза постепенно начала осознавать психологический портрет своего «случайного знакомого». Но это, к удивлению, ее нисколько не коробило, а, наоборот, как-то сильнее разгорался ее интерес к нему. Но всё же Лиза сказала из приличия:

– Как-то ты себя по-хамски повел, тебе не кажется?

– Это? Это мелочи. Я ублюдок, – от такого откровения ее глаза распахнулись широко и зрачки расширились. Она уставилась на Тимофея. И очень поражала та веселость, с какой он это произнес. – Именно так. Рассказываю тебе случай. Я как-то был на работе у знакомого. Сам я не работаю.

– Чего? – перебила Лиза.

– Ну, сама посуди, если член без причины по шесть раз на день встает, то какая работа, – ее зрачки опять стали широкими при взгляде на Тимофея, но она пересилила свое замешательство, создаваемое его наглостью, и спросила:

– У тебя всегда без причины встает? – в вопросе было явное подтрунивание.

– Нет, – наигранно отвечал он, – но вдумайся, если без причины организм способен на такое, то, что будет, появись повод?... Ну, так вот. Был я на работе у своего товарища. Мы вышли в курилку, она располагалась сразу рядом с одноместным сортиром. Стоим, курим, я гляжу, идет мужчина по коридору, и походка его немного быстрее обычной походки людей. Но и не настолько быстра, чтобы он спешил по важным делам. «В сортир идет!», подумал я, и без всяких объяснений к своему товарищу заскочил почти перед носом в туалет у того мужчины. Заскочил без желания, но минут десять просидел. Как выяснилось позже, сортир был один, и пока и отсиживался даже образовалась микроочередь, из, по-моему, трех человек… Вот такой я ублюдок, – образовалась мельчайшая пауза, после которой Лиза с самодовольной улыбкой на лице и глазах, кстати говоря улыбка была ей очень к лицу, сказала:

– Я такая стерва… – и выжидающе глянула на Тимофея, тот не проявил ни малейшей реакции и даже не удостоил ее взгляда. – Нет, серьезно, мне все это говорят, узнав меня получше.

(^ Вы еще узнаете…)

Ты и сам это узнаешь и прочувствуешь на себе.

– Не верю!... Ты потом скажешь, что я ублюдок! Но я на этом не настаиваю, – Лиза взглянула на него с огоньком, неверием, смешинкой… короче: «Еще посмотрим, кто кого!» Так, можно сказать, началось некое соперничество. Кто в нем победил Вы уже знаете, а в целом оно пошло на пользу их кратким мимолетным отношениям, добавляя искорку. Говоря об этом, таща одеяло на себя каждый, они шли медленно. Молчали, каждый, думая о своем, а в стороне (они идут аллеей, вдоль которой стоят лавочки на которых часто встречаются отдыхающие люди) на лавочке сидят люди и четко послышался женский голос: «Я недавно смотрела по телевизору, как маленькому ребенку родители водку подливали, чтобы не плакал, а быстрее засыпал. На это Тимофей сразу выпалил, обращаясь исключительно к сидящим:

– Надо ему ещё и ноги поперебивать, чтобы не ползал, где попало… – все, кто это услышали, ушли в глубокий транс и надолго. Зрачки были расширены и у Лизы, и у отдыхающей на лавочке компании. Их было человек пять: две девушки и трое мужчин. Постарше Тимофея и Лизы лет на восемь. Но ничего на дерзость Тимофея они не ответили. И потом, он сказал это с некой двойственностью: либо с шуткой, либо серьезно. В общем, они молча пялили глаза на ублюдка со спутницей, а те в свою очередь важно продефилировали дальше – Тимофей увлекал за собой за руку Лизу.

Ларек. Товары прогулочного потребления. Еще есть хлеб. Лиза собирается себе что-то купить.

– Я себе хочу взять пиво. Ты себе будешь что-то брать? – говорила Лиза.

– Нет. Я ничего не хочу.

– Может, тебе тоже пиво взять?

– Я могу себе и сам пиво взять – Тимофею не понравилось, что Лиза захотела купить ему что-то. Он – мужчина, и это предложение его, как-то, принизило (сегодня). Лиза подошла к окошку и заказала пиво. На улице уже было темно, и свет ларька притягивал к себе прохожих. Тимофей бегло изучил ассортимент, его глаза заблестели – что-то нашел!

– Ну что? Пойдем? – Лиза окликнула его, держа в руке откупоренную бутылку пива, она была запотевшая, в капельках росы и блестела в свечении ламп ларька. Но весь этот блеск мерк до уровня мрака перед глазами Тимофея. Пред его дьявольски сверкающими глазами. Они горели какой-то идеей.

– Сейчас, подожди, – он подошел к окошку и сказал, – дайте мне, пожалуйста, пачку поваренной соли. – Он расплатился, взял уже свою соль, взял Лизу за руку и они пошли. Через несколько шагов она не выдержала и спросила:

– А зачем тебе соль?

– Еще не знаю, – его голос был лишен эмоций, а взгляд устремлен вперед и в будущее. Его голос как-то резко приобрел бодрость и веселость после мелкой, как лужа, паузы, – но точно пригодится. – После недолгих поисков они нашли свободную скамью и в уединенном месте. Расположились на ней и начали по-птичьи щебетать о том, о сем.

(А вот и она!...

Метро. Сергей. В метро. Поздно и поэтому большой интервал между проходящими электричками. Естественно он присел на лавочку в ожидании своей электрички.

А вот и она!...

Электричка… только уехала (явление частое, но не очень). Следующая через четверть часа примерно.

А вот и она!...

На изогнутую дугой лавочку, на которой не тесно вмещается четверо, к Сергею присели три девушки. С ними был парень (А вот и он! Любитель чистоты на столе). Возрастом они были на пару лет старше Сергея. Лавочка была изогнута, она стояла у колонны диаметром в метр и огибала почти половину этой колонны, Сергей сидел на одном из краев и не обращал на подсевших к нему ни малейшего внимания. Он ни о чем и не думал, он просто отстранился от всего, дабы не забивать себя бесполезным.

А вот и она!...

Та, которая лучше всех себя считает, и это видно по ней. По движениям, тону манере держаться, смотреть в лица. С ней ее подружки и друг, который может… Может положить хер на стол. Может это и не именно они, но они ни чем не уступают. Это видно. Видно по ним… Хотя, Сергей-то этого не видит, он сидит в полуобороте от них (кстати, они сидят прямо рядом с Сергеем), он не видит и не знает ни чего этого. А даже если бы и видел …ему плевать.

(Сука Творческий)

Их разговор о чем-то обычном для них, и одновременно до умопомрачения смешном. Весело, аж «с ног падают». Смеясь и при этом, качаясь в хохоте, она задевает рукой ногу Сергея. Фатальная ошибка. Он поворачивается голову, и видит, что она даже не отреагировала. Буд-то кого-то задеть – это в норме вещей. Это для нее видимо не требует извинения. Следует немного описать Сергея, как он одет, перед описанием дальнейшего. На нем эластиковый спортивный костюм «Адидас» «классика». И белые кроссовки, также «Адидас», и все также «классика». Кроссовки видимо давно не мылись, так как особой грязи на них нет, но их белизна тускла из-за осевшей пыли.

^ Сергей, звуками прочистки горла, привлекает ее внимание к себе. Она поворачивает голову, и вместе с ней обе ее подруги и друг.

- Девушка, будьте аккуратней, - сухо бросает ей в лицо он.

- А, что я сделала, - тон буквально промок пафосом. Сергей оценивающе посмотрел на нее, при этом как-то даже и не смотря.

- Если вы спрашиваете, то видимо ничего. Но больше, пожалуйста, не притрагивайтесь ко мне, - каждое слово теперь он выплюнул ей в лицо.

- Это так ужасно, то что я к вам притронулась?

- Девушка, у вас сейчас такой тон, будто вы собираетесь мне продемонстрировать свою культурность и женственность, - эта фраза ее немного обрубила. Юмор Сергея был очевиден.

- Так, а что в этом плохого? - уже более простым тоном, опять трогает его ладонью за колено (притронулась и отпустила).

- Я попросил не трогать меня, - говорит Сергей, вставая с лавочки. Его общий вид – претензия и наплевательство сразу. – Мне не нравится когда меня кто попало трогает, - уходит в другой конец платформы. Их взгляды устремлены ему в спину, и веселье явно спало.

Естественно где-то через полминуты в этой компании как-то обозвал «за глаза» Сергея, и все они рассмеялись, но уже искусственно. В общем, словесно между собой унижали его, как только могли и умели.

Вечер (скорее уже ночь). Она оказалась дома. Ее мысли: сейчас я чего-нибудь съем… помоюсь и спать; у меня был еще один отличный день, как и все остальные… вот только этот урод, да как он только посмел говорить, что ему не понравилось мое прикосновение… Вот, выблядок, сказал, что я - кто попало… Не буду обращать внимания на какого-то лошка в спортивном костюмчике и грязных кроссовках.

День первый (точнее вечер): мысли: это он мне, такой красивой девушке, такое сказал… Значит у него есть девушки лучше меня… И костюм у него видимо хороший, я таких давно не видела… Эластик. И кроссовки не грязные, а пыльные. Значит, к нему настолько хорошо относятся, что плевать на чистоту его обуви. А в нем и действительно что-то есть… Главное девчонкам не говорить об этих мыслях. Это он Мне такое сказал.

^ К ней пришла депрессия

(А вот и она!...)

День второй (именно день): она забыла накрасить ресницы, это заметили все ее подружки. Шутили, связывая это с «критическими» днями. В чем-то они были правы, критические дни наступили.

^ День третий (скорее вечер, чем уже ночь): она потеряла осанку, и пила дома сама спиртное отца, смотря какой-то «левый» сериал.

Дни днями, вечера вечерами, за ночью будет другая ночь, а мы переходим к кульминации: недели через две после «первого знакомства» она столкнулась взглядами (где, когда и как неважно) с Сергеем. Он проходил мимо нее и уверенным, добрым с улыбкой (обычным для себя) взглядом посмотрел ей в глаза, как и всем обычно. Она его узнала, и к этому моменту уже хотела его встретить его и сама. Он даже ее не узнал…

^ К ней пришла моральная смерть.

(А вот и она!...))

Кстати, «о том, о сем»: у Лизы такое лицо! Тимофею сразу после того, как он её увидел, захотелось засунуть ей именно в лицо член. А ее Карие глаза, как ностальгия… могут наплыть на тебя в любой момент.

Such is life

– Посмотри на него, – выпалил Тимофей, – он печенье ворует.

– В каком смысле? – спросила Лиза, смотря на парня, проходящего мимо лавочки, на которой они сидели уже минут пять. До этого разговор шел размеренно и весело, было много смеха. Неподалёку, в метрах в десяти стоял киоск. Уже темнело, но окна киоска были направлены в другую сторону, и не раздражали глаза Тимофея и Лизы своим приторным свечением. Смеялись они много и громко. Пожилая женщина, продавец в киоске, который работал круглые сутки, приоткрывала дверь своей «торговой палаты», чтобы перекурить, и бросила на Тимофея и Лизу неодобрительный взгляд, который был ними замечен, но пока никак не прокомментирован.

– Ну, посмотри на него! Точно живет в общежитии, иногородний и учится в нашем городе. По виду, очень жадный и постоянно экономит. Такой выблядок, ночами у соседа по комнате ворует печенье. Жрет и не подавится. Вот пидар! –

(^ Маты употреблять по делу)

глаза Лизы блестели весельем, но лицо для приличия было искривлено.

– Я знаю! – Тимофей зажегся резко и необратимо, какой-то идеей, это было видно по нему. Он встал с лавочки, взял пакет с солью и, смотря Лизе в глаза, принялся его распечатывать. Он оторвал один уголок бумажного пакета. В его взгляде было самодовольство. Лиза явно не могла понять, что происходит, и явно находилась в замешательстве. Она вряд ли смогла бы вообще, когда нибудь привыкнуть к необычному мировоззрению

(^ Кого Вы уже знаете)

Тимофея. Он принялся солью очерчивать круг около лавки, на которой сидела Лиза. Еще немного… круг очерчен. Он смял пустой пакет, бросил его в урну для мусора, и самодовольно сел рядом с Лизой.

– И что это ты сделал? – она сдерживала улыбку и смех. Ей и так, без вопроса, было ясно, что он сделал, и это нестандартное спонтанное решение ее очень веселило.

– Это защитный круг от всякой нечисти. Теперь никакая нечисть не подберется.

– Какая еще нечисть? – еле сдерживая истерику, спросила Лиза.

– Всякие такие, типа «воров печенья»! – его прорвало, они оба покатились истерикой. Опять в дверном проеме киоска показалась пожилая женщина, прикуривающая сигарету, неодобрительный взгляд она опять-таки надела. Они опять обратили внимание на нее, но в этот раз Тимофей его прокомментировал, немного уняв истерику:

– Знаешь, – он прервался, чтобы отдышаться, – почему она на нас так смотрит?

– Почему? – Тимофей молчал, давая время Лизе подумать. Лиза добавила, – я не знаю, говори.

– У неё в голове по поводу нас вот такие мысли: «Нормальные люди в такое время уже сексом занимаются, а эти идиоты все смеются», – эта мысль Тимофея также вызвала дикую истерию, подкрепленную предыдущей. Вдруг он неожиданно принял серьезный вид, смех и умора сошли, но в глазах остался огонек. Невольно заметив эти изменения в Тимофее, Лиза также посерьезнела.

– Знаешь, я пару недель назад встретил свою знакомую, мы учились вместе в школе, – начал Тимофей. – Мы обрадовались встрече, повспоминали школьные смешные моменты, поделились новостями. Она мне рассказала, как недавно в каком-то журнале читала статью о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Когда она рассказывала… ее внимание… как-то странным образом было приковано… ко мне, – голос Тимофея стал более тихим, медленным (доверительным), он посматривал на грудь Лизы (грудную клетку), отслеживая ее вдох и выдох. Он говорил исключительно на ее выдох, это связано с тем, что человек может говорить лишь выдыхая и если говорить человеку что-то на выдох, то эти слова он будет воспринимать как свои.

Плюс, затем, после предварительной подстройки, можно начать замедлять свое дыхание, это приведет к замедлению у оппонента, что в свою очередь способствует возникновению транса. Тимофей принял такую же позу, как у Лизы, вплоть до угла поворота головы, он продолжал, – я обратил внимание на свое дыхание. Вдох и выдох… заметил как голова покачивается… в такт с дыханием… Отметил теплоту воздуха… Не знаю, почему так происходило, это просто происходило… посторонние звуки… лишь помогали мне слушать и понимать… то, о чем говорила моя подруга...Я начал слушать… принимая каждое ее слово… Она говорила (далее текст будет приведен без показа пауз во время вдохов Лизы), что в статье высмеивали убеждение некоторых девушек: «До свадьбы никакого секса». Плохо это? Хорошо ли это? Может парню после женитьбы не понравится девушка «в постели», он до этого не имел с ней секс, и тут такое разочарование. У них могут просто не сойтись половые вкусы. Со стороны девушки может выйти что-то схожее, у парня может оказаться слишком маленький пенис.. или слишком для нее длинный или толстый, и она будет испытывать боли при сношении и некоторое время после… А если так на протяжении двадцати лет супружества? Глупо считать мужчину своим, не занимаясь с ним перед этим сексом. Секс – это одна из важнейших частей совместной жизни. И не зная каково «оно», глупо «объединяться». Такой был основной смысл одной из частей статьи, так она говорила, я весь заслушался и приготовился слушать дальше! Далее, продолжала она, статья немного меняла направление. Там говорилось о том, что партнеры обычно переходят к занятиям сексом до свадьбы. У каждого во временных рамках это происходит по-разному, – следует отметить состояние Лизы. Она находилась в легком трансе. Она сидела неподвижно, полностью пропали движения. Ее взгляд был устремлен в одну точку – лицо Тимофея, зрачки немного расширены, веки моргали редко. Дыхание стало более медленным и более глубоким. Кожа шеи и лица приобрели более «согревшийся» вид. Нижняя губа немного распухла. – Иногда медленно, – это он сказал намеренно с отвращением, – иногда быстрее, – с радостью в голосе. Некоторые девушки долго находятся в ожидании. Они, можно сказать, терпят, лишают себя удовольствия. А некоторые переходят к сексу почти сразу, ПРЯМО СЕЙЧАС. – Следующую фразу он сказал быстрее, звонче, при этом сменив позу, – Смотри, как нам улыбается луна! – И указал жестом на почти полную луну. Лиза сразу посмотрела на луну, изменение ее состояния было налицо. Она тоже сменила позу. Смысл фразы Тимофея заключался в резкой смене фокуса внимания, и также налагалась более активная манера поведения. Это вывело ее из транса и параллельно привело к амнезии на ту информацию, которую она получила во время транса. Резкая смена фокуса внимания – резкая смена состояния сознания – метафорическое внушение ушло прямо в бессознательное. После недолгого молчания Тимофей повернул голову к Лизе и, посмотрев ей прямо в глаза, сказал:

– Давай целоваться, – она еще не успела понять, что он сказал, а он уже придвинулся к ней и поцелуй наполнил их молчание.

(^ Поцелуй наполнил их молчание)

Минут через десять, когда они уже утолили свою жажду, на первое время, вдоволь нацеловались, у Тимофея зазвонил телефон. О чем точно шла речь, Лиза не поняла, но в общих чертах разговор сводился к тому, что Тимофей не выполнил какое-то свое обязательство и, не стесняясь прямо об этом заявил. Мужчина из телефонной трубки был поражен

(^ Именно неслыханной)

неслыханной наглостью и он обескуражено сказал: «Тебе должно быть стыдно, что ты не выполнил свои обязательства, а вместо этого ты нагло мне заявляешь, что ты просто не захотел. Как ты можешь позволять себе такое?»

– Я ублюдок… – фраза повисла.


9


– Ну, что ты головой машешь? – игриво говорила Лиза.

– А что? Может мне членом помахать?

– Помаши, – пошутила она. Он встал, вынул член наружу и движениями таза заставил свой член мотыляться туда-обратно прямо перед лицом Лизы. Она явно этого не ожидала. После этого она четко осознала, что помимо всего прочего у ее нового парня нет никаких комплексов. Он «уложил» назад свой член, сел рядом с Лизой и она вновь слились в поцелуе. Тимофей направил свою руку к ней под юбку и сразу в трусы. Она не сопротивлялась. Средним пальцем он раздвинул половые губы и, увлажнив палец ее смазкой, принялся «бережно играться» с клитором. Испытывая сильные ощущения, она отстранилась от поцелуя в засос, ей не хватало воздуха, и запрокинула голову назад. Голова повисла со спинки лавочки почти безжизненно, волосы разлились вниз, ее поверхностное рваное дыхание говорило о том, что она жива. Тимофей сразу после того, как она убрала губы, перешел к шее и ключицам. Лиза с силой прижимала его к себе.

Он всунул палец ей во влагалище. Потом второй. Она возбудилась. Она имел ее пальцами. Она дышала так, как будто ей не хватало воздуха. Ее рот был рядом с его ухом, это его явно заводило – ощущение ее возбуждения; и самому было приятно это чувствовать.

– Так больше продолжаться не может, – сказал Тимофей.

– Точно, – запыхавшись, сказала Лиза, – пойдем ко мне. – Она жила в центре города – поблизости от этой лавочки. Тимофей вынул пальцы из Лизы и вытер их о ее юбку.

(^ Я же говорил, что ты узнаешь)

Это ее возмутило, но она решила ничего не говорить. Они шли к дому Лизы Быстро и с желанием Лиза увлекала его за собой, держа за руку.

(пей сок, дерьма кусок)

Как оказалось, ходу до дома по времени было минут восемь. Очень близко, и очень в центре города. По пути, когда Лиза, по большому счету, волокла за собой, держа за руку Тимофея, он резко остановился и резко, как удар плетью, и громко, как боль после удара плетью, выкрикнул (скорее вырвался порыв души):

– Ха! – в это «Ха!», пожалуй, можно было вложить всё… Оно передало и эмоциональный настрой, и смысл их встречи, и смысл всей жизни в целом, и сегодняшнюю погоду, и амбиции,

(…)

и нетерпение Лизы, и умело скрываемое Тимофеем желание (это он делал для предания острастки Лизе). В общем, в это «Ха!» вкладывалось одновременно все.

(^ Не верите? Попробуйте сами)

Лиза опешила. Тимофей высвободил свою руку, до этого до боли сжимаемую Лизой, и пошел медленней, чем шли до этого. Видимо, его утомил «галоп». Теперь Лиза, можно сказать, шла за ним. Хоть теперь они и шли медленнее, чем ранее.

Раздался вновь звонок телефона Тимофея. Он посмотрел на дисплей, нажал кнопку приема вызова, и, прислонив телефон к уху, сказал:

– Твою мать, сколько можно повторять? После десяти вечера мне не звонить. – Он сбросил и убрал телефон на место. Затем, повернувшись к Лизе, мягко пояснил. – Нет, ну объясняешь людям, что я после десяти или чем-то занят, что запланировал до десяти, или уже не чем заниматься не собираюсь. – Они все так же мерно шли по направлению к «ночлежке». Лиза не стала перечить, как это обычно делали остальные, мол, а если там что-то случилось и очень нужна твоя помощь и т.д., а просто спросила:

– А кто это тебе звонил?

– Мой лучший друг, – с улыбкой, которая почти никогда не сходила, на лице ответил он. И вместе с этим ответом перед ними предстал подъезд Лизы».


* * * * *

Далее будет описана начальная сцена данной главы. Та, в которой Антону надо было еще прийти. Но он и сейчас еще не дошел до нее. Как раз перед ее началом он оторвался от прочтения.


* * * * *


10


– Подай мне, пожалуйста, сок,

(дерьма кусок)

попросил Антон, оторвавшись от рукописи. Сергей это уже в который раз проделал. Антон налил себе в стакан сок еще и отпил. Была жарковатая погода, и жидкости соавторы потребляли много. Антон, не утолив жажду первым своим отпитием, отпил еще и, посмотрев Сергею в глаза, сказал:

– Ну, ты и ублюдок… Разве можно так поступать с девушкой?

– А ты на каком моменте остановился? – спросил Сергей. Сперва могло показаться, что он уходит от ответа на вопрос.

– Где они подошли к ее подъезду.

– Ну, тогда все еще впереди.

– Нет, правда, ты – ублюдок.

– Я – ублюдок? Меня ты за эти невинные шалости называешь ублюдком? Да ты тысячу раз неправ. И я сейчас дам тебе понять почему. Почему бы тебе не считать ублюдками мужчин, уже заплывших жиром и важностью, которые трахают молодых девчонок. Они не платят за это денег, представь себе. Представь себе корпоративную вечеринку. Приехал на фирму солидный (жирный) (хотя так не всегда бывает) деловой партнер. И для утехи его, босс фирмы «подкладывает» под него молоденькую работницу. Почему бы тебе этого босса не считать ублюдком? – Сергей явно разгорячился, и сейчас явно изливал то, что «внутри накопилось». – Они в «отдельном кабинете», а веселье в общем большом зале продолжается, хотя как знать, где веселее? Она возбуждает его эротическими поглаживаниями своих прелестей своими же руками. Он при этом не делает ни чего. А ему ничего делать и не надо. Она все сделает, у нее такое задание. Она недавно после университета, молодая, красивая, дышащая жизнью, свежая, и в некотором роде невинная. Хотя я ее не оправдываю, никто ее не заставлял. Но все же! И он трахает ее. Он даже не потеет при этом, ему не положено. Потеет она. Когда началась «жарко», то он обнаружил, что на ней уже нет трусиков. Под ее юбкой нет трусиков, она сняла их предварительно.

(она конечно блядь конкретная. Такую же – ну не дай Бог ни кому)

Ему не надо надевать презерватив. Она чиста от болезней, и приняла противозачаточную «гутоперчивую» пилюлю перед действом. Это она своего парня заставляет надевать презерватив, чтобы какой-нибудь сор не занес…, - здесь Сергей «выдохся», да продолжать дальше и не нужно было.

– Ты прав, извини. – Антон искренне согласился с товарищем (лучшим другом). – Каждый добивается секса по-своему.

Я рад, что ты меня понимаешь… Но и ты был по-своему прав до этого. Я действительно ублюдок. Но я смотрю на это слово не как на ругательное, а скорее как на комплимент. Я тебе еще не рассказывал, расскажу пару случаев, – Сергей налил сока себе, а затем и Антону.

(пей сок дерьма кусок)

Они отпили душа в себе жару глотками. Сергей продолжил. - Были у нас сборы на военной кафедре летом. Я и Игорь, мы на пару отымели там одну бабу… Знаешь, я не верил в быстрое падение нравов, но после этого во мне проснулась эта вера. На третий день сборов, а ты и сам прекрасно знаешь распорядок: к семи сорока пяти утра явись «по

форме», бритый и стриженый, а в полпятого вечера, можешь ехать домой. В общем, света белого не видишь. Так-то оно так, но мы уже на третий день с ним присмотрели бабу средних лет, из деревни, как выяснилось позже, и не ахти какую красавицу. Она сидела на вышке и приглядывала за «догнивающем» хозяйством завода. С вышки она естественно периодически спускалась. В один момент, она грелась на солнышке, лежа на «неживом» танке, мы с расстояния метров в двадцать заметили, что у нее под сарафанчиком нет трусов, в ее случае – именно трусов. Мы – молодые, сильные, образованные, красивые, шустрые пацаны покусились при виде волос на лобке и немного раздвинутых половых губ на нее – в возрасте, по большому счету дура, без особой красивости бабу.

(^ Трагизм порнографии)

«На мелководье и рак рыба», как говорится. Мы сразу подкатили с ней слегка. Туда-сюда, сюда-туда… как сейчас помню этот диалог. Через пару минут разговора мы ей прямо говорим, что от нее хотим, наглости уже тогда хватало с запасом на роту. Она в изумлении: «Я же намного старше вас ребята!» Меня, честно говоря, очень изумила эта ее фраза. Она не оскорбилась предложению секса с двумя, сразу после знакомства, ее удивило, что мы, такие молодые, предлагаем ей это. Я несколько оторопел. Зато Игорь сразу парировал: «А возраст не помеха… с права. Старый конь борозды не испортит, а с нами тоже самое только наоборот, но по поводу борозды в силе».

(«А все ошибки по-прежнему авторские», - говорится с горечью в голосе)

- Ебать! – не выдерживая и переходя на мат, импульсивно, в одном слове, выразил свое мнение по поводу происшедшего Антон. Сергей сразу же парировал:

- Кого ебать? Вся жопа в шрамах, - и сразу же продолжил. – Аргумент Игоря ее магическим образом убедил. Она прямо, словами, сказала, что согласна. И при этом подчеркнула, можно сказать красным, это было ее единственное условие: «Только без избиения». На это мы нагло кивнули головами «Да!». Хотя, так до этой ее просьбы у меня не возникало идеи ее избивать до секса, во время секса, после секса, а после ее «прошения» такая идея появилась сама собой. Такова человеческая психика, ничего не поделаешь. Мы, кстати, в таком духе ничего с ней не проделывали – не избивали ее, и не унижали.

Имели мы ее на вышке. Немного отойду в сторону от темы. Территория завода, на котором у нас проходили военно-полевые сборы, была достаточно обширна. Это был отстроенный и давно и не очень военный завод, который по-большей части занимался ремонтов военной техники. Много цехов, много новой техники, огромный могильник изношенных машин. Сам по себе этот завод – это уже искусство. Примерно в центре территории находилось двухэтажное здание, в котором заседало все начальство. Оно было небольшим, ведь и начальства не особо много. Вышка, на которой проводила свое рабочее время наша «кузина», стояла в метрах ста от здания управления. С это вышки, как на ладони, было видно всю территорию завода, пусть вдалеке мало, что можно было различить, но видно было. Мы поднялись на вышку, на верху был всем необходимым оборудован мини-домик. Снизу вышка казалась ниже, чем нам показалась на верху. Мы в втроем вошли в домик, в котором со всех сторон были окна. Мы быстро ринулись к плотским утехам, я похабно ухватил ее за волосы под юбкой, Игорь подошел сзади и начал копошиться у нее в промежности членом, который он держал в руке.

«Прямо напротив окна кабинета директора! – буквально завопила она, - вдруг он увидит!» Здесь опять смекалку проявил Игорь, он взял со стола газету, отделил от издания один разворот, пару раз плюнул на стекло окна, и прилепил на липки газетный лист. Дело пошло сразу же активно. Я сел на стул, Игорь наклонил ее корпусом вперед («раком»). Мой вставший член так причудливо впихнулся ей в рот, как родной. Игорь имел ее сзади…

Наличие поз и вариации секса (вагинальный, оральный…), которыми мы с ней занимались перечислять не буду. Одно хочу отметить: пока мы похабничали в этом убогом домике на вышке, весь персонал завода мог смотреть на этот домик, и даже не догадываться о том, что внутри него происходит.

(^ Кого ебать? Вся жопа в шишках)

С виду эта мысль вроде бы ничего особенного не представляет, но в ней что-то есть, - Сергей отпил еще пару глотков сока.

(не пей сок – дерьма кусок)

Жара и его импульсивное говорение давали о себе знать, и требовали периодически пополнять запасы влаги.


11


- Есть у меня одна знакомая – одногруппница. История, связанная с ней, также произошла не так давно. Но на олицетворение задуманного мной ушло длительное время. Это время ни как на меня не повлияло, так как я особо не ждал, не хотел как бы. – Сергей рассказывает следующую «попутную» историю. Антон как раз только что прочел отрывок, в котором Тимофей ломает нос лобком Лизе во время минета. Он, как творческая личность, возможно, очень явно себе все это себе представил, и возможно поставил себя на места каждого из персонажей, из-за этого он испытал легкий «психологический шок». Творческие люди часто принимают такое близко к сердцу.

(^ А эстеты пусть рыгают дальше, чем видят. Зрение плохое)

Естественно после этого слушал Сергея абсолютно не перебивая. – У меня было много других интересных занятий, не связанных с именно этой девочкой. И ее я как бы поместил в корзину ожидания, в общем, в то время пока она была в «корзине», я с легкостью не предпринимал по отношению к ней особо активных действий.

Она перешла к нам в группу с другого факультета. У нее был парень, - Антон, услышав это немного поморщился, сразу поняв о чем приблизительно речь пойдет дальше. – Когда я ее увидел в первый раз, то у меня по поводу нее не образовалось ни каких мыслей.

(мыслей…, смотри выше)

Как-то раз в перерыве между парами мы стояли вместе на улице и курили, я, естественно,

не курю, она курила. Завязался приятельский разговор, сути его не помню, но это и не важно. В этом разговоре она сказала, что пока встречается с кем-то, она не будет изменять своему парню. Это было сказано ни к чему. Я не о чем таком не спрашивал, и разговор к этому не располагал. Она это явно сказала, чтобы поднять себе цену. Я и решил умерить ее спесь, ради забавы, разлучив ее с парнем, а после отыметь.

Как я уже говорил, это не доставило мне никаких временных затруднений,

(^ Не враг ты мне, вечность)

так как я этого не ожидал. «Получится – так получится, не получится… ну и черт с ним!» - вот таким принципом я руководствовался.

Работа по «разлучению» этой пары мною была проделана качественно. Я хвалил, заочно – не зная его, а зная лишь по ее рассказам, отрицательные черты ее парня. Обругивал все положительное в нем, сдержанность, например, обзывая страхом. При этом я набирал очки и себе. Также была использована целая россыпь проверенных опытом техник, что ускорило их разрыв. Она находилась в смешанном мироощущении: она стала ненавидеть своего парня, не без моей, естественно, помощи; она испытывала состояние влюбленности ко мне, и рассчитывала на взаимность, я вел себя соответственно.

Она разорвала с ним отношения!

Я когда от нее об этом узнал, мне она сообщила первому, я чуть со смеху не упал, но держался я сдержано и понимающе. В общем, я бешено хохотал в душе. Я пропущу не нужные подробности с Вашего позволения, и перейду к самому важному.

Наша группа, большая часть одногруппников, поехали за город отдохнуть на природе. Днем приехали и на следующий день планировали вернуться по домам – сутки. Палатки, костер, выпивка, шашлык, печеный в углях картофель, популярная музыка изо рта магнитофона… На следующий день, - это Сергей говорил с особым довольством собой, - она вероятнее всего планировала поехать уже ко мне домой. Этого я само собой не допустил. Я вообще после этой ночи почти перестал с ней общаться, она потеряла для меня всякий интерес. Предварительно, за неделю до этой поездки, примерно, я рассказал ей одну метафору.

(^ Нежность и страсть – муляж для…)

Я рассказал ей, что читал в одном журнале одну историю. Беседовали между собой две девушки. Одна из них рассказывала подруге о превратностях судьбы. Короче, во время полового акта, даже если не эякулировать во влагалище, не пользуясь презервативом, то все равно у парня выделяется кое-какое минимальное количество сперматозоидов. Эта физиологическая особенность привела к беременности. Вот такая вот история. Она, история, была брошена так, между прочим.

Природа… Вечер… мы уединились в лесок. Она немного подвыпившая. Я делаю вид, что тоже на подвыпитье, а сам трезв абсолютно. Мы целуемся, щупаем, друг друга, немного резвимся, бегая друг за другом между деревьев. Доходим до секса, темно прилично, и я делаю вид, что роняю на землю презерватив. Это была ложь. Она в изнеможении начинает шарить руками по земле, устланной сухими ветками и шишками. Естественно, что презерватив они не находят. А просить у кого-то из одногрупников, сам понимаешь, можно испортить репутацию. Учитывая ее желание отдаться мне, желание быть со мной, знание того, что вагинально заниматься сексом без презерватива беременно - небезопасно, учитывая ее подвыпитье, есть два выхода:

(Только не в …) (Выше здесь смотреть не надо)

для начала в рот; затем в зад…

Так это и произошло. Она даже делала вид, что ей нравится. Именно это было очень забавно. Я кончил, и решил позабавиться еще - я предложил ей групповуху, ведь мы все-таки отдыхали группой. Она мялась не долго, но, трагедия… не хватило еще одного

(…, смотри выше)

- Мы с тобой, в принципе, два… (выше) – умиротворенно произнес Антон. Сергей окончил на этом свои попутные истории, и Антон принялся дальше за чтение, но Сергей его отвлек:

- Особого удовольствия, честно говоря, не получил. Так, лишнюю сперму выпустил. Это я говорю не для того, чтобы похвастать, это так и было, - Антон лишь улыбнулся сказанному, и наконец-то принялся за чтение.


12


«Лиза, лицо которой было мило обрисовано кровью, естественно, выгнала Тимофея после случившегося из дому.

Воздух ласкал тело своей теплотой, луна пряталась за деревьями, а иногда еще и за редкими тучками, тишина окружала его сплошной стеной. Тимофей посмотрел который час на своем телефоне, и понимая что успевает, пошел в сторону, где находится вход в метро. Он шел другим путем, отличным от того, которым его вела Лиза, так быстрее. Он шел дворами, и когда проходил мимо одного из многочисленных подъездов, буквально натыканных в этих дворах напоминающих лукошки, он увидел машину с открытым багажником. Когда он почти поравнялся с машиной из подъезда вышли двое мужчин, которые несли что-то завернутое в темную простыню. Это что-то напоминало человеческое тело (хотя по этому поводу можно спорить). Не доходя пяти метров до открытого багажника машины, они заметили Тимофея, и непроизвольно остановились, уставившись на него. Тимофей и тут не растерялся и сказал:

- Несите, несите. На меня внимания не обращайте. – Мужчины молча переглянулись и не тронули Тимофея, он продолжил свой путь».


* * * * *


Тимофей благополучно, без приключений, добрался до метро. События, которые с ним произошли во время ожидания электропоезда, не будут приведены, так как уже были описаны на примере оригинала, то есть Сергея.


* * * * *

Метро. Сергей. Неважно когда, неважно в какие конкретно события. Он стоит на платформе у ограничительной линии в ожидании электропоезда. Людей в метро много, конечная станция одной из веток, есть переход на другую линию, центр города. Сергей и хочет, и не хочет найти что-нибудь интересное. Его глаза блуждают по людям, по интерьеру станции.

Чирика! Залетел и теперь чирикая, летая, садясь на массивные люстры, воробей. А вот он сел на мраморную выемку стены, отпорхнув от люстры и сделав пару резких движений крыльями. Опять чирикает. Народу, тем, кто сейчас находится в ожидании на станции, по большому счету, плевать на воробья. Сергей не такой, он любит этих пернатых, залетевших в подземку. Они ласкают его глаза, а остальным плевать на чирик, у них в головах есть заботы поважнее (во время ожидания электропоезда).

Прибыл электропоезд, полный людей. Некоторые приехали в центр с окраин, и некоторые перейдут на другую ветку, пользуясь переходом, и опять уедут на окраину, только другую.

Сергей смотрит… Приехавшие люди рассосались по своим направлениям. Переход на другую ветвь метро, ступеньки вверх… Отец помогает дочери инвалиду взобраться по ступеням, ступеней штук двадцать. Один костыль он держит в руке, другой рукой поддерживает под руку дочь. Она упиралась на отца и на второй костыль. Вместе с костылем, с дочерью отец тащит еще и туго набитую дорожную сумку, которая выглядит тяжело. Они выглядят тяжело…

Слеза покатилась и повисла на подбородке у Сергея. Он ищет солидарные лица в толпе людей. Отец и дочь уже скрылись за поворотом. Но понимания в окружающих лицах, понимание его эмоций, он не находит.

Слеза капает с подбородка на футболку, воробей пронзительно чирикает, взлетает, и устремляется в Бог знает каком направлении.