Сергей Антропов наш друг саддам
| Вид материала | Документы |
СодержаниеВиталий Коротич Виталий Коротич УСТАВЫ ЧУЖИХ МОНАСТЫРЕЙ |
- Указом Президента Республики Беларусь 2012 год объявлен Годом книги. Такое решение, 200.21kb.
- Тема: Твой сосед по парте, 75kb.
- Царегородцева Мария Вячеславовна 2009 Организационный момент. Ещё раз всем добрый день!, 150.46kb.
- Сочинение ученицы 9 класса Александровой Татьяны "И ещё один дар дала нам наша Россия:, 47.68kb.
- Тема: «Компьютер наш друг и помощник», 41.51kb.
- Практические рекомендации по организации экологического воспитания в урочной и внеклассной, 262.78kb.
- Техническая инструкция по проведению геолого-технологических исследований нефтяных, 2156.06kb.
- Студент гр. Рс-01-1 ст викладач каф. Асоі антропов О. С. Гвоздак, 419.23kb.
- В., Томашук С. Список питань з історії міжнародних відносин І зовнішньої политки, 2135.41kb.
- История Деда Мороза, 95.55kb.
Виталий Коротич
НЕ ДОВОДИТЕ НАС ДО ГЕРОИЗМА
Людей швыряет из стороны в сторону.
Лет семьдесят назад вся жизнь гражданина советской страны мыслилась исключительно в толпе: в залах для массовых собраний, на демонстрациях по случаю революционных дат, на трудовых субботниках и за общим столом коллективных трапез. Коммунальная квартира, позже ставшая символом кошмарного быта, одно время представлялась прообразом жилья будущих счастливых времен, и государство внушало гражданам, что оно всех их расселит по своему разумению. Я знаю дома послереволюционной постройки, где не было квартирных кухонь: предполагалось, что жильцы будут питаться все вместе, плечом к плечу, ложка к ложке, в зале на первом этаже. В начале тридцатых годов знаменитый архитектор Мельников предложил романтический проект: строить не только общие столовые, но и “спально-концертные корпуса”. Предполагалось, что в этих корпусах люди будут почивать совместно, в залах на сто коек, а с потолка всю ночь будет литься музыка, подобранная заботливыми врачами...
Ничего из этого не вышло, слава антисоветскому Богу. Но жизнь вдруг рванула в такой откат, что после коллективистских вакханалий надо еще привыкнуть к тому, что ученые зовут атомизацией общества. Люди стали видеться во много раз реже, а на почтах убрали автоматы для сортировки корреспонденции – писем теперь пишут так мало, что можно руками растолкать конверты по ячейкам. В кино царит не предводитель восставших толп, а герой-одиночка, устанавливающий справедливость по личным правилам и не всегда по закону. Голливудский, а теперь уже и наш ширпотреб, которого сейчас навалом на всех экранах, подробно рассказал нам о правдоносце, который и слыхом не слыхивал о разных там уголовных кодексах – сам разбирается. Воцарился термин “по понятиям”, то есть по личным представлениям о справедливости, доступным тому, кто на сегодня самый сильный. Государство ведет себя скромно, не перетруждаясь ни заботой о жилье своих граждан, ни об их лечении, ни о еде для проголодавшихся. Герой наш стал если и не голливудским, то явно непривычным. И защитник, и защищаемые существуют как бы в правовом вакууме. Герой, например, спасает женщину от разбойников в темном переулке – но при этом никто не вспоминает, что переулок темен, так как в нем давно разбит фонарь, а ходить в переулке страшно, потому что милиционеры туда не заглядывают. Да и сам образ милиционера из защитника закона, действующего от имени государства, преобразовался в человека с палкой, грабящего и калечащего прохожих вдохновенно и безнаказанно.
Недавно меня пригласили на чествование медиков-героев. Никто на празднестве уже не заикался, что врач, виртуозно сделавший операцию при свечах, был поставлен в геройское положение государством, забывшим оборудовать в больнице аварийные аккумуляторы. Людей доводят до героизма государственной безответственностью и бестолковостью, а затем награждают от имени того же государства.
Бесконечно ругают прессу, пишущую о темных сторонах нашего бытия. Но это все равно, что ругать пожарный колокол за то, что он не погасил пожар. Пресса не может возвратить обществу украденные у него деньги, не может убрать помойку от жилья. Убирать, гасить и возвращать должно государство, которое от всех этих забот устранилось. А пресса остается оркестром, играющим на пустых площадях не ко времени оглохшей державы.
“За державу обидно!” – вздыхал киношный таможенник Верещагин на заре предыдущего, коллективистского нашего общества. Общество, слава Богу, изменилось. А вот обида, увы, осталась...
Виталий Коротич
УСТАВЫ ЧУЖИХ МОНАСТЫРЕЙ
Празднуя недавно свое девяностолетие и принимая по этому случаю Президента, патриарх российских стихотворцев Сергей Михалков мечтательно вздохнул, подытоживая жизненный опыт: «Ах, какой я был кобелино!». Игривая самохарактеристика мило прозвучала в российской среде, но я представляю, как бы отреагировал на такую похвальбу руководитель страны, где внебрачными победами козырять не заведено. Например, по законам, действующим в США, любой «кобелино», не скрывающий, что видит в другом человеке объект для сексуальных забав, может поплатиться по полной программе. Предыдущий обитатель вашингтонского Белого дома уяснил это основательно…
Во времена большевистской диктатуры и «железного занавеса» было принято считать, что правильный образ жизни существует только в нашей державе, а граждане прочих стран мечтают жить так же, но пока не умеют. Теперь «железного занавеса» нет, миллионы россиян свободно ездят по свету, и, думается, им полезно знать уставы чужих монастырей.
То, что было названо сексуальной революцией несколько десятилетий назад, породило на Западе довольно четкие правила общежития. Первые советы, которые я получил от коллег, приступая к работе в Бостонском университете, касались особенностей этих правил, которыми, оказывается, можно не только пользоваться, но и злоупотреблять. «Никогда не закрывай дверь в рабочем кабинете, если у тебя на приеме студентка! Никаких гарантий, что мстительная троечница не устроит в закупоренном офисе скандал по поводу твоих сексуальных домогательств»! «Разговаривая с существом противоположного пола, рекомендуется стоять не ближе метра от собеседника и ни в коем случае не трогать того руками». И так далее. В общем, я это выслушал, а на занятиях показал студентам фильм об академике Андрее Сахарове, снятый британской компанией БиБиСи. Коллеги Андрея Дмитриевича вспоминали испытание первой советской водородной бомбы и прием, устроенный руководителем испытаний маршалом Неделиным после взрыва. Первым на приеме взял слово Сахаров и пожелал, чтобы такие бомбы никогда не взрывались над головами людей. Маршал в ответ рассказал байку: «Деревенская семья готовится ко сну. Муж молится: «Господи, утверди и направь меня!», а жена шепчет: «Господи, ты только утверди, а направлю я и сама»…
Кино было смонтировано на высоко моральной британской студии с мировым именем, ярко иллюстрировало тезис о тогдашнем всемогуществе советской военщины, и не было дополнено ни словом моего комментария. Но назавтра меня вызвали к начальству, и я принялся писать объяснительную записку по поводу «пошлятины, показанной на занятиях»; долго еще отбивался, выслушивая нотации о двусмысленностях, недопустимых в студенческой аудитории. «У меня есть единственная жалоба от студентки, – сказал мне декан,– но этого достаточно: вы не имеете права навязывать сексуальные шуточки тем, кто не хочет их слушать»...
В каждой избушке свои погремушки. Мы не представляем застолья без тоста за прекрасных дам, празднуем Женский день, который нигде больше не празднуют, но зато у нас лидер депутатской фракции может оттаскать за волосы депутата-женщину прямо в зале заседаний, и ничего ему за это не будет. Множество почтительных монументов Родине-матери сочетаются у нас с матерными ругательствами. Когда бывший российский президент, находясь в Вашингтоне, походя, просто так, хлопнул стенографистку по попке, Америка ахнула. Но наш президент с нашей же стенографисткой искренне удивились. А че?.. Между тем понятие нормы, особенно сексуальной, материя деликатная и очень личная. За океаном сексуальными домогательствами считаются слишком тесные прикосновения в лифте, настойчивые приглашения отужинать вместе и даже оценочное посвистывание. Причем, сексуальная агрессии может фиксироваться не только в привычном для нас направлении: в сторону женщин. Несколько лет назад пользовался большим успехом голливудский фильм «Разоблачение»: речь там шла о сексуальных приставаниях начальницы к подчиненному, и весь пафос фильма был направлен на обуздание половой разбойницы...
Мы привычно посмеиваемся над чужими причудами, и очень не любим, когда смеются над нами. Приближаясь к другой жизни, никак не состыкуем собственные и чужие критерии. А, между тем, существует тонкая красная линия, прочерченная там, где начинается чужая свобода и заканчивается твоя собственная.
_____________
Виталий Коротич