Geum.ru

Владимир Александрович Сафронов российский историк и археолог, председатель Совета Русского исторического общества, специалист по археологическим культурам Кавказа, исследователь проблемы индоевропейской прародины

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   13   14   15   16   17   18   19   20   ...   40

Исчезновение двух культур, которые мы считаем праиндоевропейскими, К.Л и КВК, к началу болеразской ступени Бадена, которое датируется по С 14 2825±60 и 2720±40 гг. до н. э„ т. е. 29—28, вв. до н. э. (Немешова-Лавукова, 1981, с. 286, рис. 16, объекты 1 ступени Бадена в Глинско) означает, что на юге праиндоевропейского ареала ПИЕ V единство общеиндоевропейского состояния кончилось, и границы ТШЕ сместились к северу.

'Распад позднеиндоевропейской общности на севере, а точнее распад древнеевропейской общности начался фактически только с ПИЕ VI, когда появляются новые культуры, производные от КВК, культура шаровидных амфор и культура шнуровых керамик. После образования этих культур КВК продолжала существовать и занимать основную часть территории. Синхронизация памятников севера и юга ПИЕ обеспечивается нахождением в комплексах Зальцмюнда капеллированной керамики, т. е. когда на юге ПИЕ VI существуют памятники Болераза, на западе и северо-западе продолжается развитие КВК.

На крайнем северо-западе ареала ПИЕ VI носители КВК начинают осваивать земли в низовьях Рейна (Голландия, Одорн, 2620±80: До-луханов, Тимофеев, 1972). Вступление в контакт с культурами североевропейского мегалитического круга и, вероятно, связанные с этим далекие экспедиции в Средиземноморье привели к выделению в ареале континентальной КВК двух областей — Средней Германии с зальцмюндской группой КВК и Северной Германии с вальтерниенбург-берн-бургской группой КВК. Эти две зоны перекрывались: вальтерниенбург-бернбургские памятники известны в области Эльбы - - Заале, но их связи обращены к более северным территориям, тогда как связи Залыц-мюнда определяются юго-восточными территориями (Мюллер - Карпе. 1974, с. 209—214). Памятники Зальцмюнда плохо расчленяются стратиграфически с Вальтерниенбург - Бернбургом, но обе группы моло-


130.


же Баальберга, о чем свидетельствуют данные стратиграфии курганов в Германии (Мюллер-Карпе, 1974, т. HI, № 553, 589, 590, 610). Стратиграфия среднегерманских курганов указывает на большую древность памятников Зальцмюнда относительно памятников КША и КШК, а также бернбургской группы КВК (Мюллер-Карпе, 1974, т. III, с. 211, сн. 2 с обобщением данных Фишера и Милденбергера). Связь Зальцмюнда с Болеразом осуществлялась через юго-восточную группу КВК, любоньской фазы КВК Польши (Неолит, 1979, рис. 106; Мюллер - Карпе, т. III, 1974, с. 211); о связях с культурами юго-востока Европы позволяют говорить присутствие асков в комплексах Зальцмюнда (рис. 32:11).

Археологические материалы позволяют говорить и о более далеких связях КВК, а именно с культурами островной Греции и даже Кипра, что выражается в появлении орнаментации на керамике вальтерниен-бург-бернбургской группы и вазах Зальцмюнда и в занесении в керамический комплекс КВК Южной Скандинавии так называемых «сковород», характерных для культуры Керос-Сирос и Раннэлладского II—III периодов в Греции (Агиос-Космас: Мюллер-Карпе, 1974, т. ЛI, табл. 406:25—28). Ранее (Сафронов, 1983, с. 62) мы приводили эти факты для подтверждения гипотезы о морских связях североевропейской группы КВК с Восточным Средиземноморьем. Интересно, что аналогии двум керамическим (формам баденской культуры - - миске с перегородкой (Неуступный, 1973, с. 323, рис. 2) и черпаку со сдвоенной ручкой (Немешова-Павукова, 1981, рис. 5 тип Е) обаруживаются также в кипрских памятниках III тыс. до н. э.

Существует определенное сходство в ряде форм керамики КВК Скандинавии и Вальтерниенбург-Бернбурской группы КВК и керамики памятников Апулии (Целлино Сан Марко, Латерца — Мюллер-Карпе, 1974, т. III, табл. 431, 432). Это сходство, вероятно, не случайно, поскольку эти памятники образуют северное южное «рыло пояса мегалитических культур.

Этап развития КВК Зальцмюнда и Вальтерниенбург-Бернбурга до появления дочерних культур КША и КШК - - это этап территориальной целостности древнеевропейокого диалекта. Наиболее ранний памятник КШК в Халле Долау Хайде датируется по С14 2570±1;10 гг. до н. э. (Беренс, 1958, с. 213); учитывая участие в сложении КШК культуры воронковидных кубков, эта дата будет определять хронологическую дату распада древнеевропейского диалекта. Другая дата, определяющая начало этого процесса, 267б±40 для древнейших проявлений КША (Зарембово: Хензель, 1980, с. 50). Совстречаемость материалов КВК поздневюрекокой стадии и КША в Зарембово, Радзеюве позволяет говорить о доболеразском возрасте древнейших памятников КША, а дата Зарембово по С14 указывает, что болеразские элементы появляются в Польше после середины 27 в. до н. э., т. е. позже, чем на юге.

Несмотря на общее признание факта происхождения КША от КВК, никем не доказывалось это предположение, а тем более графически, иллюстрациями.

Сравнительный типологический анализ керамики двух культур, КВК и КША, проведенный нами (рис. 35, 36) показывает совпадение большого числа основных типов керамики. Существенна при этом представительность анализируемой выборки, т. е. в какой мере эта выборка отражает сводный керамический комплекс культур КША и КВК. Представительность выборки по КША определяется сравнением с классификационными схемами КША Т. Вислянского и С. Носека (1966 и 1967, соответственно) (рис. 37). О представительности выборки КВК; можно судить из сравнения со сводными керамическими комплексами


131.


Баальберга (рис. 29), Зальцмюнда, Вальтерниенбург-Вернбурга (рис. 31, 32). Результатом сравнения оказываются параллели 13 формам и 10 типам керамики двух культур — КША и КВК Германии и Чехии (рис. 36). Все типы КША, по классификации Т. Виелянского, находят аналогии в керамике КВК, а недостающие аналогии в германских памятниках КВК восполняются формами керамики из памятников, польской группы КВК (рис. 35). При всем сходстве керамики КША и КВК следует видеть и черты различия, которые обосабливают КВК и КША в отдельные культуры. Прежде всего удельный вес параллельных форм различен, а преобладание круглодонной шаровидной амфоры с 2 и 4 ручками в КША и отсутствие ее в КВК делает этот признак культурно-дифференцирующим для памятников 2-х культур. Существуют расхождения и в обряде погребения, и в погребальном комплексе, однако обосновывать отделение КША от К'ВК не входит в нашу задачу. Косвенным выражением сходства двух культур является тот факт, что до середины 30-х годов эти две культуры рассматривались как одна.

Хронологическая позиция памятников КША определенна. В Польше могилы КША занимали верхнее стратиграфическое положение в куявских курганах, относящихся к КВК (Вислянский, 1970). Существует ряд данных вертикальной стратиграфии, указывающих на более древнюю хронологическую позицию вальтерниенбург-бернбургской группы КВК в Германии относительно КША и КШК. Так, к ним относят Гар-церхоф около Ростока; Латдорф, Погендорф форст (Мюллер-Карпе, 1974, № 567, 590, 606/. В Южной Скандинавии КВК продолжает свое развитие, когда одноименные памятники исчезают в Средней Германии. На территории Западной Украины КВК сосуществует с КША (Свешников, 1983, с. 18). Синхронность КША и КВК с позднетрипольскими памятниками доказана материалами Польши и Западной Украины (Свешников, там же). Из этого следует, что КША появилась в древнейшем варианте в бассейне Средней и Нижней Одры и Варты в доболеразском горизонте КВК (с датой около 2800—-2700 гг. до н. э.) и просуществовала почти до 22 в. до н. э. (дата Клементовиц Д 4190±40, 4145±69, т. е. 2240 и 2190 гг. до н. э. - - Долуханов, Тимофеев, 1972, с. 58). Подробная хронология, относительная хронология с КВК, со-встречаемость в одних памятниках с КВК и типологически тождественные лараллели между керамикой КША и КВК делают гипотезу о происхождении КША из КВК почти аксиомой. Интересно, что модель образования КША и распространения этой культуры аналогична модели сложения КВК на базе Лендьела и распространения ее на север, восток и запад.

Действительно, на запад носители КША продвигаются до Рейна и верховьев Дуная (Хензель, 1980, рис. 75), на юг — до Восточной Чехии я Северной Моравии (Хензель, там же) и на юго-восток до Среднего Пюднепровья (Даниленко, 1974, с. 84; Свешников, 1983, с. 21). В 1974 году мы показали, что КША достигает предгорий Западного Кавказа, о чем свидетельствуют дольмены Новосвободной (Николаева, Сафро-нов, 1974). Таким образом, в конце существования ПИЕ VI, на рубеже 28/27 вв. до н. э. на основе КВК возникает производная от КВК - - культура шаровидных амфор, а затем в 27/26 вв. до н. э. - - северо-западная производная КВК - - культура шнуровых керамик. Сложение древнейших памятников КША происходит на периферийных территориях KBK, в Куявии аналогично тому, как ранее в середине IV тыс. до н. э. проходило зарождение КВК на окраине ареала культуры Лендьел. Позднее носители КША продвигаются на запад и занимают территории вальтернненбург-бернбургекой группы КВК с отдельными проходами


132.


до Рейна (Хензель, 1980, рис. 75), на юг -- до Восточной Чехии и Северной Моравии (Хензель, там же), а затем на восток - - до Днепра (Свешников, 1983, с. 21) и Северного Кавказа (Николаева, Сафронов, 1974). Появление на западном и восточном крыле позднеиндоевропейской эйкумены или древнеевропейской прародины - в археологическом выражении культуры воронковидных кубков - двух культур КША и КШК -- характеризует распад единства материальной культуры в указанном регионе, занимаемом ранее одной культурой КВК, что соответствует, вероятно, началу распада древнеевропейского диалекта и. е. праязыка.

Устойчивость и чистоту древнеевропейской гидронимии в Центральной и, особенно, в Северной Европе можно объяснить более долгим (в течение периодов ПИЕ III—VI) непрерывным существованием древнеевропейского диалекта, представленным археологическим эквивалентом КВК, в отличие от юго-восточной (греко-индоираноязычной) группы, представленной культурой Лендьел.

Если учесть, что образование болеразских памятников на южном крыле позднеиндоевропейской эйкумены - - это конец процесса исчезновения горизонта Гумельницы и родственных ей культур, начало движения на запад носителей выделившейся культуры индоиранской атрибуции ДЯК, образование на краю эйкумены КВК—.культуры шаровидных амфор, то можно "констатировать, что начало болеразского горизонта - - это и есть конец о)бщеиндоевропейского состояния и начало членения древнеевропейской общности. Если вспомнить, что импульсом к появлению болеразских памятников послужило возникновение памятников типа Селькупа IV, которые являются проявлением позднейшей Винчи, то нетрудно связать конец тысячелетней культуры Винча на Балканах, перегруппировку и исчезновен>ие ее дочерних производных типа Гумельницы, консолидацию носителей КВК и КЛ в новой группировке Болераз в историческое событие, которое вызвано одной причиной. Такой причиной, вероятно, была нарастающая аряд-ность, смена хозяйственного типа, .которая повлекла и изменения в материальной и духовной культуре.

ПИЕ VII характеризуется противостоянием праиндоевропейской культуры КВК на севере ареала и ее дочерних производных—КША и КШК, а на юг-е баден-ско и культуры как новой фазы интеграционного импульса, в которой объединяющие черты преобладают над своеобразием каждой из включенных в нег культур (рис. 45).

Баденская культура классического типа в этот период занимает юг праиндоевропейского ареала -- территорию Моравии, Словакии, Венгрии, Н-ижней Австрии. Она заходит также в Югославию. Родственные баденской культуры обнаружены в Румынии (культура Коцофени), Болгарии (Эзеро VI—IV, Михалич), во Фракии (Дикили-Таш, Сита-грой) (Немешова-Павукова, 1980, карта, рис. 18). В степных районах Венгрии и Западной Румынии наблюдается чересполосное существование этой культуры, Баден I, II, с древнеямнрй — ДЯК (Зчеди, 1980; Зирра, 1960), памятники которой продолжают существовать и в период, соответствующий ПИЕ VII (Кетедьхаза: 2295±80; 2263±160).

Баденская культура знаменует отсутствие праиндоевропейских культур в ареале ПИЕ (в южной части его), а следовательно, и прекращение общеиндоевропейского состояния в этом районе. Существенно важна территориальная близость памятников Бадена как к курганным погребениям древнеямной культуры (ДЯК), так и к


133.


памятникам ранней бронзы Фессалии, поскольку ДЯК имеет индоиранскую атрибуцию, а памятники Фессалии конца III тыс. до н. э. с так называемой «минийской» керамикой близки к памятникам Греции Раннеэлладского периода середины III тыс. до н. э. и, таким образом, определяют возможность их протогреческой «атрибуции. Однако баденская вуаль покрывала не только протогреков, но и палеобалканский субстрат - носителей фракийского, фригийского, карийского, македонского языков, по Откупщикову (1988). Если на Дунае баденская культура налагается на две праиндоевропейекие культуры - Лендьел и КВК, то на юге ее памятники сменяют памятники культур, производных от Винчи (Гумельница, Сэлькуца). Синтез баденской культуры с культурами субстрата позволяет предполагать, что под баденской вуалью в этническом отношении скрывается более архаичная по языку индоевропейская этническая группа. Появление юго-веточных баденских элементов в Анатолии несколько проясняют этническую атрибуцию юго-восточного крыла баденской культуры как анатолийской (хеттолувийской).

Свою точку зрения об археологических компонентах культуры фессалийских памятников раннебронзового века мы сформулировали ниже (глава 10). Укажем только, что в памятниках Фессалии III тыс. до н.э. есть общие элементы с культурами Иордансмюль (двуручные сосуды -рис. 39: 9—14), Болераз (керамика с валиковой орнаментацией, глубокие миски с поднятой над краем ручкой — рис. 39: 31), Гумельница (аски — рис. 40: 13), Коцофени (амфоры —рис. 39: 28), Баден (миски, амфоры, кружки с высокими ручками).

Таким образом, генетическая связь «минийской керамики» с керамикой Раннеэлладского и Раннебронзового века Греции, а по цепочке аналогий и с центральноевропейскими культурами Болераз, поздний Лендьел и Баден, позволяет видеть в культурах южного крыла праиндоевропейского ареала археологический эквивалент протогреков и палеобалканского субстрата. В этом же ареале находятся и индоиранцы (ДЯК), поскольку связь ДЯК через полтавкинскую культуру со срубной культурой, связанной с североиранскими племенами, по мнению многих исследователей, утверждает индоиранскую принадлежность ДЯК.

Этническая атрибуция культуры дольменов Новосвободной как протохеттская, установленная нами в 1983 году (Николаева, Сафронов, 1983; Сафронов, 1983), получает дополнительное подтверждение в новых параллелях с болераз-баденской культурой, 7 керамических типов (что составляет большую часть болеразского комплекса и около половины новосвободненских типов), орнаментации канеллюрами и т. д. (см. главу 13). Связь Новосвободной с кубано-днепровской культурой, для которой Нами установлена индоарийская атрибуция (CM. главу 12), позволяет локализовать центры сложения этих культур вблизи болераз-баденской культуры.

Так выглядит схема эволюции блока праиндоевропейских культур Лендьел и КВК и доказательства их праиндоеврепейской атрибуции.

Позднеиндоевропейская прародина не представляет в свете этих данных чем-то застывшим, неизменным. Напротив, это динамичная система взаимодействия археологических культур, выделяющихся из праиндоевропейских культур на разных хронологических отрезках, определяющих иерархию их родства с позднеиндоевропейскими культурами Лендьел и КВК и с культурой финальной поры среднеиндоевропейского состояния—Винча (рис. 43—45). И может быть самый главный вывод состоит в том, что хронологи-


134.


ческий срез позднеиндоевропеиского состояния на этапах эволюции праиндоевропейской общности дает комплекс археологических культур, что объясняет неудачу исследователей, пытавшихся найти археологический эквивалент позднеиндоевропейской языковой и этнической общности в одной культуре.

ПОРТРЕТ ПРАИНДОЕВРОПЕИСКОГО ОБЩЕСТВА ПО ДАННЫМ ЛИНГВИСТИКИ И АРХЕОЛОГИИ (СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ КУЛЬТУРНО-ХОЗЯЙСТВЕННОГО ТИПА ПОЗДНЕИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ОБЩНОСТИ И КУЛЬТУР ВИНЧА, ЛЕНДЬЕЛ И КУЛЬТУРЫ ВОРОНКОВИДНЫХ КУБКОВ)

В предыдущих главах мы часто затрагивали вопрос о культурно-хозяйственном типе (ХКТ) культур Винча, Лендьел и КВК для доказательства генетической связи трех культур. Для обоснования индоевропейской атрибуции этих культур, помимо уже доказанной выше соотнесенности области формирования п. и. е. прародины с ареалом праиндоевропейской флоры, фауны, гидрономии, необходимо провести соответствие между признаками ХКТ индоевропейской пракультуры, реконструируемыми, исходя из анализа общеиндоевропейской лексики, и археологическими характеристиками ХКТ Винчи, Лендьел и КВК.

Исследование общеиндоевропейской лексики давно привело лингвистов к заключению о высоком уровне развития праиндоевропейской культуры.

Крайним выражением этой точки зрения является тезис Т. В. Гамкрелидзе - Вяч. Вс. Иванова (.1984, с. 884-885) - "праиндоевропейская цивилизация относится типологически к кругу древневосточных цивилизаций". Казалось бы, отсутствие "а ближнем "Востоке в период общеиндоевропейского единства, в V-IV тыс. до н. э. цивилизации не позволяет использовать в качестве решающего аргумента локализации прародины индоевропейцев только на Ближнем Востоке "типологическую близость" и. е. пракультуры к ближневосточным цивилизациям, однако Тамкрелидзе и Иванов "понижают" уровень и. е. пракультуры перечислением черт отличия ее от цивилизации ("отсутствие письменности, централизованной государственной власти, искусственной ирригации и сословия торговцев" - там же, с. 886). Такая оговорка, по логике исследователей, должна оправдывать сравнение и. е. пракультуры с археологической культурой Верхней Месопотамии -халафаской -датируемой V-IV тыс. до н. э., которая хотя и не относится никем к цивилизации и даже не имеет производных в III тыс. до н. э., характеризуется рядом признаков индоевропейского ХКТ, таких, как: "возделывание пшеницы двузернянки и ячменя, наличие двух пород крупного рогатого скота, овец, коз, свиней; текстильное производство, существование металлургии, гончарного производства, знаков собственности, товарообмена и букраниев" (там же, с. 891).

Невысокая избирательность "индоевропейских" характеристик в халафской культуре, т. е. распространенность подобных признаков в Азии и Европе в рассматриваемый период, делают неубедительной представленную Гамкрелидзе и Ивановым индоевропейскую атрибуцию халафской культуры. Осознавая ущербность "праиндоевропейского


135.


облика" халафской культуры, авторы этой гипотезы привлекают еще и культуру III тыс. до н. э., генетически не связанную с халафской, куро-аракскую культуру Закавказья, в которой находят недостающие существенные характеристики праиндоевропейского ХКТ, а именно повозки (точнее модели повозок).

Однако и это допущение позволяет лишь частично приблизить этот блок археологических культур (халафская-шому-тепинская - куро-аракская) к ХКТ и. е. пракультуры, но приходится жертвовать такими важнейшими характеристиками праиндоевропейского ареала, как гидронимия, экология. Кроме того, приходится поступиться методологическим принципом, согласно которому сравнение ХКТ праиндоевропейской общности должно проводиться только с ХКТ синхронных археологических культур. Куро-аракская культура возникла после распада праиндоевропейской общности, в III тыс. до н. э. и не дала никаких производных в культуре бронзового века в Европе, в том регионе, где должны бы находиться индоевропейцы в III и II тыс. до н. э. И нет никакой связи между этими культурами и древнеямной, носители которой образуют древнеевропейскую общность в (Восточной Европе, по мысли Иванова и Гамкрелидзе. Как будет нами показано ниже, др-евнс-ямные памятники Юго-Запада Восточной Европы значительно древнее древнеямных комплексов, лежащих к востоку от Днепра и восходят археологически и антропологически к KBK и Лендьел (Сафронов, 1983; Шевченко, 1984).

Портрет праиндоевропейской культуры и обще-ства может быть достаточно полно составлен на основании усилий лингвистов многих поколений (см. список литературы по историографии индоевропейской проблемы к главе 1). Особенно следует подчеркнуть использованные нами работы Шрадера, Мейе, Девото, Дюмезиля, Гамкрелидзе - Иванова, Елизаренковой и Топорова.

Как показывает анализ общеиндоевропейокой лексики, праиндоев-ропейцы представляли общество со сложной структурой (разветвленная система родства и свойства), иерархизированное (род, племя, племенной союз, народ), имущественно - и социально-дифференцированное (имущественное расслоение выражается в существовании терминов власть имущие, богатые и бедные, обездоленные, рабы; выделяются социальные ранги независимых членов общества - жрецов, воинов, и в разной степени зависимых пахарей, пастухов, ремесленников). Хотя нет свидетельств существования централизованной власти, символом единства и благополучия праиндоевропейского сообщества был священный царь. Социальная жизнь строго регламентировалась институтом жречества, который выполнял как ритуальные, так и правовые функции, и таким образом, можно допустить разделение функций управления обществом между жрецами и предводителями родов, племен.

Основу экономики составляли земледелие и скотоводство с приоритетом земледелия, хотя и интенсивное пашенное земледелие могло появиться при развитом скотоводстве (об этом свидетельствует исчисление времени по земледельческим циклам и обозначение пастбища как 'невозделанного поля'). Прогрессивные формы земледелия создали: базу для роста поголовья стада, накопления богатства в виде стад, создали предпосылки для обособления и выделения ремесел.

Накопление богатства, выраженное такими терминами, как 'добро', 'богатство', 'дворец', вызвало к жизни новые отношения обмена (существует понятие обменного эквивалента). Необходимость охраны стад, домов вызвала, появление людей, овладевших воинским искусством, а также объединений их в виде 'войска', во главе с военными предводителями. Возникают крепости со сложными фортификационными со-


136.


оружениями; города как объединение нескольких поселений (фиксируемые общеиндоевропейской лексикой различные обозначения города отражают разные формы его образования).

Праиндоевропейцы владели многими ремеслами - ткачеством, гончарным, плотницким делом, кожевенным делом, металлообработкой, обработкой кости и камня, строительным делом. Революционные изменения в экономике (использование упряжных пахотных орудий с помощью парной запряжки быков, волов, приведшее к интенсификации земледелия) после изобретения колеса, вероятно, также в среде праиндоевропейцев, подготовили изобретение колесного транспорта, открывшего перед праиндоевропейцами огромные возможности в освоении широких пространств, позволявшие перейти к далеким миграциям.