4. Любое высказывание может быть определено с точки зрения грамматико- синтаксической формы, облеченного в нее явного содержания и внутреннего контекста, где последнее сформировалось. Связь синтаксических и семантических структур высказывания служит тому, чтобы сделать открытой мысль, извлеченную из виртуального потока осмысления.. Грамматические закономерности и правила касаются осознанных и бессознательных, простых и сложных соединений слов в предложения, а также синтаксических средств уменьшения или увеличения разрыва между элементами языка и эффектами мышления.
Исследуя синтаксис высказывания, А. Р. Лурия сравнивает два известных принципа организации предложений: синтагматический и парадигматический, - относящиеся к различным способам порождения высказываний. (90) Первый способ характеризуется эмпиризмом, конкретностью, относительной простотой и непосредственной данностью субъекту на ранних этапах онтогенеза. Речевые синтагмы («снег идет», «собака – кошка», «темное – светлое» и т. д.) обладают валентностью или естественным взаимным притяжением словесных образующих; слова в их составе кажутся дополнительными друг к другу, сросшимися в устойчивые гештальты, звучащие почти в музыкальном ритме. Существуют предположения, что в них, как врожденных языковых структурах, заключена «первичная мысль», принадлежащая коллективному бессознательному. Синтагматически устроены многие высказывания и тексты, отображающие прошлые или текущие события, наблюдавшиеся и наблюдаемые действия, обыденные ситуации, общеизвестные факты. Такая речь сукцессивна, «серийна»; она описывает, повествует, создает сочинения, летописи, жизнеописания, сказания.
Другой способ основан на установлении многообразных структурных связей между словами, которые соответствуют выражаемым концептуальным связям понятий: обобщению, конкретизации, детализации, установлению сходства и различия, синтезу. К основным средствам, или «законам» структурирования парадигматических высказываний принято относить:
- разделение членов предложения на главные и подчиненные;
- порядок слов в предложении («В доме горит свеча.». «Свеча горит в доме.», «Горит свеча в доме.»);
- сходство с синтагмами ( «Земля –планета.»);
- падежные средства («Он принадлежит к обществу.», «Он изгнан из общества.»);
- предлоги ( «Он бежит по снегу.», «Он лежит в снегу.»);
- пассивные и активные конструкции ( «Он любим ею.», «Он любит ее.»);
- сравнительные конструкции («Ярославль меньше Москвы, но больше Костромы.»);
- отрицания ( «Я не знал, что она не знает об этом.»);
- сложные предложения ( «А это веселая птица синица, которая часто ворует пшеницу, которая в темном чулане хранится в доме, который построил Джек.»);
- инверсии ( «Я не могу сказать, что не хотел этого.»);
-трансформации высказываний из повествовательной формы в вопросительную, восклицательную и наоборот ( «Он победил.», «Он победил?», «Он победил!») и т, д.
Парадигматические высказывания отличаются абстрактностью, сознательной организацией, логическим построением, симультанностью по отношению к динамике освещаемых реальных событий. Эти сложные синтаксические образования стремятся к целостности и чувствительны к любой неполноте собственной структуры. Такая чувствительность обусловлена включенностью любого парадигматического высказывания в объемный семантический контекст речевого дискурса или текста. Контекст требователен к высказыванию как собственному элементу, который должен соответствовать роли полноценной, «хорошей» части целого. В зависимости от связи с контекстом, высказывания отличаются либо относительной завершенностью, самодостаточностью («Пошел дождь».), либо открытостью для существующего контекста («Когда я подошел к ней, она сказала…»), либо своей возможностью породить длинный смысловой контекст ( «Она вернулась домой….»).
Синтаксические структуры, онтологически стоящие на службе мысли, могут демонстрировать свою относительную самостоятельность. Лурия намечает следующую систематизацию исследованных лингвистами проявлений независимости грамматической организации высказывания от ее содержания.
Во-первых, формирование синтаксических конструкций по своим законам позволяет наполнять их вариативным содержанием при подстановке различных слов, а также интерпретировать «голые» структуры с многообразными содержательными вариациями. Недаром, к примеру, поэтика располагает богатейшими сведениями о стилях и «размерах», определяющих форму стихотворных произведений.
И как удержаться, чтобы не привести здесь знаменитые строчки из «поэзии нонсенса» Льюиса Кэррола?
«Варкалось…Хливкие шорьки
Пырялись по наве.
И хрюкотали зелюки
Как мюмзики в мове.»
«Варкалось» – толкует кэрроловский герой - это четыре часа пополудня, когда уже пора варить обед. «Хливкие» – хлипкие, хилые и ловкие. «Шорьки» - помесь хорька, ящерицы и штопора. «Пырялись» - прыгали, ныряли, вертелись. «Нава» – трава под солнечными часами. «Хрюкатали» – хрюкали и хохотали. «Зелюки» - зеленые индюки. «Мюмзики» - бедные птицы с растрепанными перьями. «Мова» – потеряться, быть далеко от дома. ( 78, с. 234 )
Во-вторых, существует значительная синтаксическая свобода выражения результатов мышления. Одна и та же мысль может быть формально структурирована разнообразными высказываниями:
- «Книга должна очаровать взор, а затем поразить разум.»
- «Красота книги неотделима от ее пользы для ума.».
- «Оформление книги не менее важно, чем ее содержание.»
