В. В. Костюшев Социология общественных движений Учебный курс

Вид материала

Содержание

Общественные движения и организации
Изменение структуры политических возможностей
Коллективное действие и репертуар протеста

Подобный материал:

1 2 3 4

Лекция 8

Общественные движения и организации:

Спонтанность и рациональность

Одним из центральных вопросов в понимании общественных движений является соотношение понятий общественного движения и организации, общественной или политической. В широком контексте этот вопрос связан с темой институционализации общественных движений, соотношения институциональных, официально признанных и внеинституциональных, неофициальных и часто непризнанных структур. Мера институционализации и легитимизации (официального признания) общественного движения определяется различными стадиями его развития.

М. Диани, в частности, подчеркивает, что такие особенности общественного движения как их внеинституциональная природа, протест, свободное структурирование организаций не могут рассматриваться как фундаментальные характеристики общественного движения. Как отличить общественные движения от политических и общественных организаций, от партий, религиозных сект и других неформальных сетей коллективного действия, таких как кампании политической мобилизации и политические коалиции?

Диани пишет, что различие между общественными движениями и другими политическими акторами состоит, главным образом, не в различиях организационных характеристик или моделей поведения, а в том факте, что общественные движения сами не являются организациями. Они являются именно сетями взаимодействия между различными акторами, которые могут включать или не включать формальные организации - в зависимости от меняющихся обстоятельств.

Более того, даже отдельная организация, какое бы доминирующее положение она не занимала в обществе, не является общественным движением. Частое смешение понятий общественного движения и организации происходит вследствие того, что многие исследователи и политические комментаторы употребляют эти понятия как тождественные для обозначения и сетей взаимодействия, и отдельных организаций, что создает аналитическую путаницу. Применение к анализу общественного движения определений, взятых из организационной теории только частично соответствует свободно структурированным общественным движениям.

Различия, существующие между общественными движениями и политическими партиями находятся на функциональном уровне. Главная особенность общественных движений заключается не в особом политическом способе осуществления ими функции представительства интересов социальных групп, а в том, что именно социальные сети, представленные в общественном движении, функционально связаны и с артикуляцией требований, с проведением мобилизационных кампаний, с разработкой и распространением убеждений и коллективной идентичности.

При этом организации общественных движений (специальное понятие, имеющее аббревиатуру SMO - social movement organization, в русском языке его аналогом будет "организационное ядро движения", не сводимое к формальному руководству) в зависимости от выполняемых ими функций и способа их выполнения могут быть частью двух различных систем (или партийной системы, или системы общественного движения), где они будут играть различные роли. При определенных условиях политическая партия может воспринимать себя частью общественного движения и даже быть признана таковой другими акторами и общественностью.

При этом важно отметить, что общественные движения не тождественны как организационному ядру движений, так и другим типам неформального взаимодействия, они отличаются и от свободно структурированных акций протеста, и от политических коалиций.

Всерьез говорить о движении можно только тогда, когда оно имеет организационную основу - организационное ядро, которое делает движение рациональным коллективным субъектом, имеющим программу деятельности, стратегию и тактику своей деятельности. Наличие эффективного организационного ядра движения (1) уменьшает затраты на участие в движении его сторонников, (2) способствует привлечению в движение сторонников, (3) увеличивает шансы движения на успех.

Организации нередко возникают вслед за массовыми коллективными действиями, в других случаях организации существуют до массовых действий и сами способствуют их возникновению и распространению. Эти два варианта соотношения организации и движения отражают различные стратегии возникновения массовых общественных движений.

Неоправданно также приравнивать понимание движений к ситуациям общественных конфликтов. Несмотря на то, что есть видимая сильная взаимосвязь между движениями и конфликтами, конфликты могут возникать и при отсутствии общественных движений. Переход конфликта в движение является фундаментальным предметом исследования.

Именно в этом отношении важно понимание роли социальных сетей в общественном движении. С другой стороны, подчеркивание важности социальных сетей предохраняет их от смешения анализа "общественных движений" с анализом "организаций общественных движений" или "мобилизационных процессов". Только изучение свойств межорганизационных и межперсональных сетей является непосредственно относящимся к анализу общественных движений.

Объяснительные возможности такого подхода усиливаются также тем, что он позволяет обеспечить связь между макро-анализом, фокусирующимся на структурных изменениях и факторах, и микро-анализом, объясняющим позиции индивидов и их поведение.

Чувство причастности к движению, по М.Диани, никогда не является постоянным. Наоборот, коллективная идентичность - это временный результат "торгового" процесса между акторами, которым свойственны зачастую совершенно различные убеждения. То, как люди с различными взглядами и убеждениями приходят к осознанию себя как части более широкого движения, как утверждается коллективная идентичность и адаптация к условиям конфликта, как cвязана идентичность и изменения в культуре - эти вопросы плохо еще изучены.

Лекция 9

Политические циклы и общественные движения:

Изменение структуры политических возможностей

и динамика общественных движений

В лекции рассматриваются темы:

политические циклы новейшей истории России;
характеристика цикла макроинституциональных изменений;
вторая волна протеста;
структура политических возможностей в политических циклах;
молодежные группы в политических циклах% типы и сценарии политического участия.

1

Структурная неопределенность, долгое время характерная для поля политики в российском обществе, в новом политическом цикле быстро и форсированно элиминируется – и задается новая структура возможностей, которая формируется при инерции сложившихся культурных возможностей поколений, при имеющихся культурных капиталах социальных групп. Вместе с тем значительно возрастает не только социально-экономическая, но и социально-культурная дифференциация разных социальных групп, разных поколений.

Для понимания процессов дифференциации хорошие объяснительные возможности предоставляет теория политических циклов. В новейшей политической истории России, начиная с апреля 1985 года, по критерию доминирования того или иного типа радикальных изменений (идеологических, политических, экономических, институциональных) можно выделить четыре политических цикла радикальных изменений^¹, а именно: идеологических (1985-1991 гг.), политических (1991-1993 гг.), экономических (с 1994 г.), институциональных (с 2000 г.). При этом можно предполагать "циклическую спираль" общего 4-х компонентного цикла радикальных изменений переходного общества.

2

Если первые три цикла изменений в особом описании не нуждаются, то о последнем – институциональном – политическом цикле радикальных изменений следует сказать подробнее, тем более что стркутура политических и культурных возможностей в данном цикле принципиально меняется по сравнению с предыдущими и оказывает существено иное влияние на позиционирование общественных движений и групп, в том числе молодежных, в поле политики. Новое позиционирование мы обозначили метафорой «вторая волна» протеста.

Выделение четвертого цикла связано с пониманием, что институциональные изменения, происходящие в российском обществе последнего десятилетия (изменение структур власти, собственности, занятости), не только не завершаются, но находятся в состоянии формирования и становления новых и не менее значимых перспектив. Обозначается новый цикл радикальных институциональных изменений, связанных со вступлением России в мировой рынок, в международные финансовые и политические альянсы. Особенно важным институциональным изменением будет вступление России в ВТО, предполагающее радикальную реструктуризацию системы производства, структуры занятости, социального обеспечения.

Синхронизированное с переводом внешнего долга РФ во внутренний, данный макро-институциональный сдвиг может привести к значительному усилению депривации больших социальных групп, росту социальной тревожности и напряженности, реструктуризации политических сил, обострению социальных конфликтов и - возможно - к трансформации ценностных и нормативных оснований гражданской культуры.

3

Важным предполагаемым следствием радикальных изменений в институциональном дизайне будет новая волна массовых протестных движений - с их возможной радикализацией, сменой политических акторов, изменением репертуара коллективных действий, ресурсной базы и каналов мобилизации. Новая волна - вторая после радикальных движений конца 1980-х - начала 1990-х гг. - будет тем более мощной, чем более сильными и артикулированными будут конфликты между властными группами на федеральном и региональном уровне, менее эффективными - социальные программы, более слабой - исполнительная вертикаль, более существенным - разрыв между властью и обществом.

С другой стороны - сила второй волны будет демонстрацией развитости и устойчивости гражданского общества, а мера ее радикальности, конвенциональности протестного репертуара - важным симптомом гражданской и политической культуры общества. Баланс же используемых в этих сложных условиях демократических/авторитарных методов управления со стороны власти - признаком ее политической культуры и устойчивости.

Можно предполагать важные особенности второй волны протеста, связанные с синхронизацией сдвигов в экономике, политике и культуре, в частности: радикализация (усиление доли неконвенциональных протестных действий), глобализация (взаимозависимость национальных движений протеста с международными), и, возможно, парадоксальное сочетание культурной архаизации (воспроизведение и закрепление архаичных и традиционных поведенческих практик) и современной виртуализации (символизация капиталов/ресурсов, имитация/симулирование, усиление игровых технологий).

4

В рамках каждого из четырех циклов можно выделять особенности структуры политических и культурных возможностей (расколы властных групп, состояние гражданских свобод, значимость партийных структур, отношения собственности, институциональные изменения), определяющие рессурсный бассейн, механизмы мобилизации ресурсов, направленность и успешность общественных движений в целом, в том числе молодежных движений и организаций, различных молодежных групп. Теория структуры политических возможностей в ряду других теорий общественных движений (относительной депривации, новых социальных движений, мобилизации ресурсов) предоставляет дополнительные объяснительные возможности для анализа. Движения, в частности, можно рассматривать как проекцию конфликта властных групп.

Характеристики поколенческих различий и потенциальных ценностных конфликтов в каждом политическом цикле различны.

Вопрос об особенностях формирования молодежных движений и групп в разных политических циклах, предопределеных структурой политических и культурных возможностей, представляется важным и актуальным, но к настоящему времени практически неисследованным. Можно предположить домирование следующих молодежных движений и групп в каждом из 4-х циклов: нонконформистские молодежные образования - в идеологическом цикле, конформистские - в политическом цикле, конформистские, нонконформистские и альтернативные движения и группы - в экономическом и институциональном циклах.

В связи с актуализацией значения культурных капиталов в поле политики важным становится и позиционирование групп, в том числе молодежных, в поле культуры. Следствием важных институциоанльных изменений и формирования новой структуры политических и культурных возможностей является - по отношению к молодежным группам - формирование новой системы стратегий общественного и политического участия, отличающиеся от стратегий участия в предыдущих политических циклов.

5

В целом стратегии и сценарии участия молодых людей могут быть представлены тремя основными формами: конформизмом по отношению к политическому режиму и политической системе в целом (политической адаптацией), нонконформизмом по отношению к политическому режиму и системе в целом (политическим протестом) и альтернативной стратегией, находящей за пределами поля политики и связанной с личностной самореализацией в различных секторах поля культуры.

В всем секторе молодежных движений, организаций и социокультурных групп (субкультур) по критерию отношения к власти можно выделить три основных типа образований:

конформистские, включенные в политическое поле, предлагаемое властью и властными группами (молодежные союзы при политических партиях - как карьерные лифты, молодежные движения, презентирующие себя как самостоятельные и массовые, но организованные аппаратными методами и являющиеся замкнутыми организациями при властных группах);
нонкорформистские организации и группы, оппозиционные по отношению к полю политики, сформированному государственной властью и властными группами, презентирующие себя как контркультурные;
независимые от власти организации, представленные прежде всего в Третьем секторе - негосударственные, некоммерческие.

В целом все три три типа молодежных образований характеризуются неустойчивостью и неразвитостью.

Сценарии общественного участия (через сеть общественных организаций и общественные сетевые структуры) и политического участия (через сеть политических партий и организаций) предопределяются базовыми стратегиями участия, и вариативность их весьма значительна: от карьерных "скоростных лифтов" до "неучастия" и игнорирования. В каждой из трех выделенных стратегий можно предположить базовый доминирующий сценарий: "политический карьерный сценарий" для конформистской (адаптационной) стратегии, сценарий "политического скоростного лифта" для нонконформистской (протестной) стратегии и сценарий политического неучастия и игнорирования для альтернативной стратегии.

В рамках конформистской (адаптационной) стратегии, характеризующейся некритическим принятием существующей структуры политических и культурных возможностей и ориентацией на индивидуальный успех в заданных координатах, можно предполагать доминирование "карьерных" сценариев политического участия: ориентация на должностной и статусный рост, увеличение собственного влияния на принятие решений, в целом - доминирование мотивация достижения и личного успеха. Сценарий реализуется прежде всего через участие в сложившихся официальных и легитимных молодежных политических и общественных организациях (от "молодежных союзов" разных политических партий до новых "политических пирамид" в версии организации "Идущие вместе").

В рамках нонконформистской (протестной) политической стратегии, характеризующейся радикальным неприятием заданной структуры возможностей (политического режима, проводимого политического курса и т.д.), можно предполагать доминирование как карьерных сценариев в формате "скоростных политических лифтов", так и особой игровой культуры личностного самовыражения и личностной самореализации. Существенно, что протестные стратегии реализуются в том же политическом поле, что и адаптационные стратегии, и: в этом контексте "протестующие" близки "адаптантам" и отличаются от них только "знаком" отношения к современным политическим практикам. Карьерная мотивация представлена среди протестующих не в меньшей степени: протестные политические организации разного типа (например, РНЕ в недалеком прошлом или НБП в настоящее время) можно рассматривать в качестве площадок взаимных конвертаций разных капиталов (от силовых до интеллектуальных).^²

Особый интерес для современной ситуации в российской обществе представляет альтернативная (по отношению к обозначенным выше) стратегия, характеризующаяся, как правило, ясно артикулируемой аполитичностью и сильной вовлеченностью в повседневные практики различных секторов поля культуры. Можно предполагать, что носителей данной стратегии отличает высокий уровень культурного капитала, относительно высокий образовательный и материальный уровень, сильные карьерные амбиции за пределами поля политики. Материальные и карьерные притязания группы «альтернативщиков» реализуются на другом поле, чем у "адаптантов" и "протестующих" - это альтернативные социокультурные поля качественного образования, высоких технологий, личностной самореализации в культуре.

Можно предполагать, тем не менее, что аполитичность "альтернативщиков" относительна, носит ситуаативный временный характер и с завершением вторичной социализации постепенно перейдет в формы политического участия, пусть даже маргинальные и незначимые. В настоящее время альтернативная культура представлена в горизонтальных социальных сетях, в различных относительно устойчивых молодежных субкультурах.

Можно предполагать, что соотношение выделенных жизненных стратегий и сценариев в разных социальных и территориальных группах, а также в разных российских регионах, будет различаться, что "вес" той или иной стратегии в активных социальных группах будет различным. Различия должны обнаружиться прежде всего между жителями российских мегаполисов, с одной стороны, и жителями средних и малых городов России, с другой. Значимые различия могут быть обнаружены также между разными социально-профессиональными группами, между группами с разным уровнем материального благосостояния и с разным профессиональным статусом. Можно ожидать различие стратегий и в группах с разным культурным капиталом (культурный капитал семьи, образовательный уровень, активность в социокультурных практиках). Различными, естественно, должны оказаться в этом слечае и "социальные портреты" носителей выделенных стратегий: по эмотивным (в частности, по толерантности), когнитивным (прежде всего по уровню и качеству образования) и конативным (по направленности активности и репертуару повседневных практик) характеристикам.

Точка перехода из латентной стадии ценностных различий в стадию открытых ценностных конфликтов будет связана, как можно предполагать, с массовым привнесением в российское общество новейших технологий, носителями которых будет новое образованное поколение. При этом нельзя исключать, что предполагаемая ценностная революция будет носить структурообразующий характер и предопределять характер многих экономических и политических метаморфоз российской жизни.

Лекция 10

Общественные движения и гражданский протест:

Коллективное действие и репертуар протеста

Гражданский протест является реакцией граждан на решения власти, ее политику или на политический режим. Протест реактивен по отношению к власти. Основная функция протеста – выражение недовольства, тревожности, сопротивление власти.

Протест обладает и латентными функциями, которые могут быть более значимыми, чем функции явные. В частности, протест (1) способствует снятию неопределенности политического пространства (акторы, структура возможностей, правила, репертуар действий), (2) способствует опознаванию субъектов действия, (3) является механизмом процесса “learning democracy”, (4) является инструментом борьбы властвующих группировок, (5) является формой презентации акторов.

При игнорировании протеста со стороны власти соотношение явных и латентных функций протеста может существенно меняться. Игнорирование протеста приводит к дисфункциональности заявленных форм протеста, увеличению потенциала протеста, радикализации его репертуара и дискурса, переходу от конвенциональных форм к неконвенциональным формам, связанным с насилием; к канализации протеста в электоральные формы (абсентизм, альтернативизм, негативизм).

Выделяются пять групп факторов коллективного протестного действия: - социально-психологические (относительная депривация),

организационные (социальные сети и мобилизация ресурсов),
социокультурные (политическая культура и коммуникации),
политические (структура возможностей),
институциональные (институциональные матрицы и радикальные структурные изменения).

Общая схема детерминации протеста: институциональные матрицы - политические возможности - политическая культура - социальные сети и мобилизация - потенциал протеста.

Сохраняет методологическое значение трех-компонентная формальная модель протеста: конативная, когнитивная и эмотивная составляющие.

Потенциал протеста как социально-психологическое состояние готовности к протестному действию, основанное на тревожности и недовольстве, вызываемое мерой относительной депривации (эмотивная составляющая).

Репертуар протеста как устойчивая совокупность коллективных протестных действий по отношению (1) к политическому режиму в целом, (2) конкретному властному институту, (3) проводимой политике в конкретном направлении. Различение конвенциональных и неконвенциональных протестных действий - в рамках обычного права (культура) и юридического права (закон). Мера конвенциональности протеста - признак политической культуры и функциональности гражданского общества (конативная составляющая).

Дискурс протеста как когнитивная составляющая, выраженная в (1) в идеологическом производстве, (2) в политической интерпретации, (3) повседневном политическом нарративе.

Важной является проблема сопряженности, согласованности-рассогласованности потенциала, репертуара и дискурса протеста. Возможна типология гражданского протеста по критерию доминирования одного из компонентов. Соответственно можно выделить следующие типы протеста:

акционистский протест, выражаемый в коллективных протестных действиях с узким или широким репертуаром;
внутренний психологический протест, выражаемый в социально-психологических состояниях тревожности, беспокойства, фрустрации, но не канализируемый в коллективных протестных действиях;
идеологический протест, выражаемый в идеологических артикуляциях и требованиях протестующих.

Возможно выделение и подвидов протеста, более сложная типологизация.

Важным обобщением является и понятие институциональных матриц протеста, сводимых к широкой социокультурной обусловленности общественных движений, коллективного протеста, в частности - всей совокупностью социальных институтов и институциональными рамками, как на макро-уровне, так и микро-уровне. Актуальной становится проблема операционализации институциональных возможностей и ограничений протеста. Значимой в этой связи становится задача типологизации матриц, в частности - по критерию структурной определенности. Концепция структурной неопределенности как экологической ниши общественных движений.

Обозначается возможность интерпретации общественных движений и гражданского протеста как самостоятельного социального института, функционального в системе гражданского общества и современного государства: артикуляция интересов депривированных социальных групп, формирование социальной солидарности - через оппозицию, преодоление общей структурной неопределенности.

Отечественные исследования протеста (Гордон, Кинсбурсгский, Топалов, Хенкин и др.) имеют две важные особенности.

Во-первых, они, за редким исключением, игнорируют достижения как "высокой" социологической теории (рационального выбора, социальных полей и конвертации капиталов, драматургического подхода и др.), так и частных социологических теорий, прежде всего теорий, разработанных в социологии общественных движений (относительной депривации, мобилизации ресурсов, структуры политических возможностей, новых социальных движений) - что приводит к публицистичности и очень существенному ограничению предлагаемых интерпретаций и обобщений, нередко - к существенным интерпретационным ошибкам, попаданию в публицистические "ловушки".

Во-вторых, все известные исследования основаны на одном методическом подходе, а именно - на опросах общественного мнения, в результате которых определяются характеристики "общества недовольных" (метафора Л.А. Гордона удачно презентирует этот подход). Следствием такой "монометодичности" является естественная концентрация внимания на социально-психологических состояниях недовольства, фрустрации, агрессии, тревожности, беспокойства, различных фобий и - на основе этих социально-психологических состояний - готовности к действию, к протесту. Это направление исследований аккумулируется в концепте "потенциал протеста". В частых комментариях Левады, Левинсона, Клямкина, Ослона и других специалистов по общественному мнению, измеряющих меру недовольства социальных групп, данный подход представлен в полной мере.

Помимо психологических - и, подчеркнем, ситуативных - состояний, анализируются также - что более ценно в научном отношении - зависимости потенциала протеста с ценностно-нормативными структурами. Таким образом, в предмет исследования протеста в рамках данного направления включен (и тщательно проанализирован, прежде всего В. Сафроновым) только один важный атрибутивный компонент феномена протеста - эмотивный, социально-психологический, ценностный. Два же других - не менее важных - по классической социально-психологической схеме - конативный и когнитивный - находятся за пределами профессионального теоретического и эмпирического анализа.

Публицистические рассуждения-метафоры об опасности - стихийного, спонтанного "народного бунта", можно оставить за пределами данного краткого обзора как не имеющие отношения к предмету анализа.

Современное социологическое понимание протеста может быть кратко представлено следующими основными тезисами.

Во-первых, оно основано на базовом предположении о 3-компонентной структуре протеста, включающей в себя эмотивную (потенциал протеста), конативную (репертуар протеста) и когнитивную (дискурс протеста) составляющие. Эта посылка, взятая из классической социальной психологии, в социологической версии должна иметь, конечно, более широкую интерпретацию.

В частности, в конативную, поведенческую компоненту входит широкий круг явлений - не только собственно коллективные протестные действия, но также и деятельность различных организаций общественного движения (SMO), и социальные сети его участников, и институциональные формы, и организационные структуры.

Когнитивный компонент - в свою очередь - включает не только идеологическое и интеллектуальное производство лидеров движений, но также и многие другие дискурсивные практики: от текстов периодических изданий движений до артикулированных требований протестующих и повседневного языка обыденных интерпретаций социальной реальности и политических событий.

В эмпирическом исследовании протеста, в частности, основным предметом исследования являются коллективные протестные действия.

Во-вторых, в соответствии с теорией структуры политических возможностей протест рассматривается как поведенческая реакция граждан на действия властей, на изменение политических условий и возможностей, проектируемых органами власти разного уровня - от национального до локального. Протест в этом контексте - всегда реактивен и вторичен по отношению к внешним политическим и институциональным условиям.

В-третьих, существенно, что гражданский протест - в российском контексте об этом можно говорить вполне определенно - также вторичен и производен, как правило, от конфликта элит, или властвующих группировок, или групп, принимающих решения - и используется в этом конфликте и борьбе группировок как инструмент, как средство борьбы и давления.

Данный тезис является очень важным - он предполагает весьма критичное отношение к публицистическим интерпретациям протеста как "стихийного" и "спонтанного". Массовый протест в этом контексте - это, если перефразировать известное высказывание - дубина в руках политических группировок, "булыжник" - но в руках не пролетариата, а номенклатуры и элиты, используемый для лоббирования и реализации собственных интересов в борьбе с другими группировками. Данные - инструментальные - характеристики протеста требуют к себе самого серьезного внимания.

В-четвертых, используется введенное Ч. Тилли и используемое большинством специалистов по социологии общественных движений (С. Тэрроу, Б. Кландерманс, Д.Опп, Д. Рухт и др.) понятие "репертуара коллективных действий", который включает в себя разные виды протеста: голодовки, митинги, шествия, демонстрации, пикеты, забастовки, символические действия и др.

Репертуар протеста типологизируется по разным основаниям, прежде всего по критериям конвенциональности - как в понятиях обычного права (конвенциональность в данной национальной/государственной культуре - по отношению к обычаям, нормам, правилам этой культуры), так и в понятиях юридического права (конвенциональность по отношению к законодательству, правовому полю государства или территории).

В-пятых, в описании и анализе каждой конкретной акции протеста используется набор специальных понятий, описывающих внешне простой - на самом деле сложный и многоуровневый - дизайн каждой протестной акции: от первичных традиционных признаков (дата и место проведения, организатор, мишень протеста, социальный состав участников, декларируемые требования и др.) - до более сложных вторичных признаков, являющихся результатом интерпретаций первичного материала (общий характер требований, заинтересованные группы, латентные конфликты, ресурсная оснащенность акции и др.).

В целом феномен гражданского протеста рассматривается - в соответствии с концепциями гражданского общества и фундаментальным понятием прав человека - как обязательный и необходимый компонент демократического общества, более того - как естественный механизм развития демократии.

Таким образом, представленное понимание протеста выдержано, во-первых, в рамках макротеорической теории рационального выбора, во-вторых, в нем активно используются основные положения частных социологических теорий: относительной депривации, мобилизации ресурсов и структуры политических возможностей, разработанных в социологии общественных движений.

Следует заметить, что предлагаемый теоретический дизайн может быть обогащен положениями теории социальных/культурных полей и конвертации капиталов, "воображаемых обществ", социальных институтов и институциональных трансформаций, некоторых других концептов, имеющих хорошие объяснительные возможности для понимания внутренней динамики движений, устойчивости/неустойчивости процессов идентификации его участников, в целом определения общественных движений как самостоятельного социального института с уникальными и чрезвычайно значимыми для социальной динамики функциями.

Blog

В. В. Костюшев Социология общественных движений Учебный курс

Содержание