Предисловие

Вид материала

Документы

Содержание План жизненной конструкции

Подобный материал:

• Содержание предисловие  3 Введение, 2760.07kb.
• Томас Гэд предисловие Ричарда Брэнсона 4d брэндинг, 3576.37kb.
• Электронная библиотека студента Православного Гуманитарного Университета, 3857.93kb.
• Е. А. Стребелева предисловие,, 1788.12kb.
• Breach Science Publishers». Предисловие. [3] Мне доставляет удовольствие написать предисловие, 3612.65kb.
• Том Хорнер. Все о бультерьерах Предисловие, 3218.12kb.
• Предисловие предисловие petro-canada. Beyond today’s standards, 9127.08kb.
• Библейское понимание лидерства Предисловие, 2249.81kb.
• Перевод с английского А. Н. Нестеренко Предисловие и научное редактирование, 2459.72kb.
• Тесты, 4412.42kb.

План жизненной конструкции

Народ — как живая нервная ткань, испещренная нейронными связями; она ведает сознанием, и бессознательным, владеет мистическим чутьем и инстинктом. Как улитка, она изредка меняет защитную раковину и, если не будет поглощена в этот неблагоприятный момент, то неизменно повзрослеет, у нее вырастет еще более прочная раковина. Так размеренность ее бытия уживается с революционностью ее жизненных ситуаций. Вычеркнув метафизику из понимания народа, я характеризую народ как галактическое явление, подчиняющееся закону больших чисел, но объединенное языком и культурой, как основополагающими элементами его «я».

Народ обладает гравитацией, а также всеми характеристиками небесного тела — траекторией, движением и полем. Его цели неосознанны, они вытекают из его внутренней структуры и параметров его движения, и могут быть объективно прочитаны только наблюдателем, не захваченным силой его притяжения. Он выстроен по модели Вселенной, череда преобразований сопровождает его развитие, обусловленное процессом внутреннего горения. Союз с техникой реализует эту внутреннюю философскую структуру во плоти. Коллективное сознание народа — это нечто подобное инстинкту, что исподволь довлеет над каждой личностью своей всеобъемлющей установкой на жизнь.

Насилие, свойственное белковой жизни, пусть и усовершенствованное за миллионы лет до уровня духовной борьбы, все равно остается фрагментом гена, и, конечно же, его не устранить за одно поколение, да и нет смысла выискивать ген насилия и травить его. Все в мире логично, размеренно, всему будет черед. Источником насилия в биосфере является многообразие живых существ. Источником конфликтов в сфере разума — ноосфере, является многообразие сословий, рас и культур. Значит, мы не избавимся от насилия, пока не приведем общество к одному знаменателю? Когда мы озадачиваемся этой утопией, то с беспристрастностью ученого необходимо нам помнить строжайший эволюционный закон, что многообразие — залог сохранения вида.

Основным источником насилия для современного человека является государство, но в то же время государство является проявлением коллективного сознания народа по обеспечению его права на жизнь, государство является воплощением мобилизационных способностей общества. Под борьбой за свои гражданские права мы подразумеваем уменьшение претензий на них со стороны государства. К чему же хотелось бы нам привести эту тенденцию, т.е., какая модель государства соответствовала бы ожиданиям джина, позволив реализовать ему его замыслы в полной мере, и в тоже время сохраняла бы устойчивость к внешним конфликтам?

Традиционная, т.е. естественная общественная мобилизация воспроизводилась законами общинного бытия. Классический их носитель — архаичное крестьянское общество. Но крестьянская община не способна выживать при внешних угрозах. Поиск форм существования «идеального» государства не иссякает. Индустриальный век вынудил человека искать такие формы общественной мобилизации, которые бы создали его прочную спайку с машиной. Но опыт СССР и Третьего Рейха показал, что социальные связи, генерируемые государством, являются неестественными, экстремальными для человека. Социальные связи бюрократизируются, т.к. осуществляются через государственный аппарат. Их встречная поддержка со стороны личностей возможна исключительно высокой мотивацией – война или репрессии.

Заметим, что бетон мегаполисов уничтожает личности, не хуже, чем тоталитарная система индустриального века. Личности никого не интересуют, кроме друзей и близких. Наше поведение подчинено быстрым ритмам цивилизации, в котором нет места задушевным беседам. Мегаполис, подобно войне, мобилизует нас и требует тип труженика, свойства которого определяются не человеческими качествами, а способностью выполнять функцию. Вот здесь мы нащупываем следы той социальной связи, которая, при всей своей бездушности, сплачивает нас лучше, чем тоталитарное государство или община. В 30 гг. XXв. Э.Юнгер. выстроил шкалу эволюции общественной единицы: личность — индивид — тип¹. С каждым шагом прогресса тип присваивает себе все более победоносное значение, растворяя в себе личность и индивида — как и в природе, в обществе побеждает типизация форм. Тип банкиров, или тип чиновников не зависимо от личностных, индивидуальных характеристик конкретных людей, проявляют себя в равной степени выразительно. Тип грузовиков не зависимо от марки машины остается транспортным средством на колесах для перевозки грузов. Свойства типа не меняются в зависимости от количества, качества людей, представляющих данный тип. Свойства типа меняются только от свойства работы. Неделимая часть современного общества – это не личность, не индивид, а тип. Он наделяет свойствами общество. Только типу под силу совершать работу, результаты которой приводят к значительным изменениям: к прорывам в науке или на поле боя, или к изменениям ландшафта. Социальная матрица либерализма, превозносящая личность над обществом, не соответствует реальному раскладу взаимодействующих общественных сил, и является не более, чем пропагандой. Типизация человека наглядна в предпочтениях в коммуникации: врач лучше всего поймет врача, а офицер быстрее признает за своего прежде всего носителя мундира, даже если они говорят на разных языках. Важной особенностью типа является холодное юнгеровское правило «нет павших, а есть только выбывшие», которое демонстрирует ничтожность эмоциональных связей по сравнению с функциями.

«Корпоративные группировки людей для производства, которые заменят государственную организацию существующего теперь общества, — вот идеал», — пишет Кропоткин. Удивительно, как давно родившаяся общественная мысль, прочитанная в других исторических условиях, может заиграть неожиданными гранями вновь обретенной молодости.

Общества Германии и СССР 30-х гг. ставили перед собой сверхзадачи, которые могла решать только такая рабочая величина как тип. Но мобилизация типов проходила принудительно. Их общества, при их ослепительной внешней новизне, в кавычках новые, они — последние модификации старого. Традиционные государства земли и стали. Массам требовался фюрер, чтобы отдавать приказы. Задача, которую не осилило общество фермеров и пролетариев — это самоорганизация типов. Что же приходит на смену общине или тоталитарному государству для лучшего воплощения коллективной воли?

Новое единство наполнено человеколюбивой моралью, вошедшей в элементы ее конструкции без лишних слов проповеди. В кристалле, ядрами которого являются личности, смысл любви к ближнему как любви к самому себе приобретает буквальный смысл необходимости. Боль одного по разветвленным нейронным связям чувствуют все. Один за всех, и все за одного. Никакой безымянной массы, только упорядоченный уклад, единый ритм и характер движения, в котором свобода есть стремление войти в строгую иерархию звездног мира, в котором нет ни элит, ни высших, ни низших, нет ни добра, ни зла, ни черного, ни белого. Есть единство, входящее в человека через каждую клеточку вскинутых к небу рук. Наше общественное единство прописано в звездных туманностях. Ницше был услышан раньше времени и не понят: землеробы и рабочие не могли категориями своего материалистического мышления перевести его на свой лад. В произведениях Ницше усматривают философские истоки тоталитаризма¹ XX в., но, я думаю, что его ждет триумфальная реабилитация. Воля не является статичным элементом, данным от рождения. Сеть рождает волю, превосходящую волю государства или одной личности. Коллективная воля сети может реализоваться без государства. Техника достигает такой степени сложности, что мобилизует общество без лишних приказов. Человек добровольно спешит влиться в сеть и реализовать себя через функцию. Выбора нет, если он хочет выжить.

Ницше, Кропоткин, Шпенглер, Юнгер. Рожденные ими идеи были обжигающими, они были вложены в неумелые руки рабочего класса, и стали не его мечом, а его проклятьем. Теперь же их идеи очищены от дымки индустриальных кварталов и попали в руки джинов, с которыми их роднит общая интеллектуальная природа и тяга к познанию. Их идеи, утрамбованные историей, оставляют для нас самое питательное. На почве синтеза их идей мы видим следующую государственную конструкцию:

Наше государство – единая соборная площадь. Ее главное украшение — религиозность: две ветви христианства, магометанство, буддизм¹, — это основные религии России. В новом городе Константина их храмы будут стоять друг напротив друга. Найдется пустой угол для атеистов. Учение Вернадского о ноосфере и космосе как символ нового мировоззрения — памятник в его честь заслуживает центра соборной площади. По площади гуляют прохожие — это экономические теории; они прибывают и исчезают, нынешние же модно украшены гардеробом из лавки Кастельса и Фукуямы. Государство — низенькая ограда этой площади. Оно социально и сбалансировано по Кропоткину, с сокращением избыточных функций государства по либеральной модели, но ограда упрочена титаном и композитами, как эффективное средство против дикого поля и корпораций. Ницше — как трубач воли и самодисциплины. Все вокруг украшено цветущей растительностью национальной культуры. В применении законов обустройства ландшафта нам кое в чем помогут Шпенглер и Гумилев. Прочное же гранитное покрытие земли и дорожки мимо цветущих клумб — это нация. Узоры ее мозаики структурирует принцип: личность-индивидуальность-тип. Клей тотальной работы Юнгера гармонично скрепляет фрагменты в общий тип труженников. Культура и нация питают свои силы от почвы. Во имя вечного движения жизни, навстречу прозрачному небесному куполу, который завершает собой весь ансамбль. Кроме неба, выше нации только культура как венец ее жизни. Нет ничего между небом и нацией.

Скелет государства – это его социальная пирамида. Сейчас в российском обществе еще идет активное брожение. Социальная пирамида не выстроена, а процесс ее формирования то и дело поднимает к вершинам человеческие отбросы. Пирамида — не совсем соответствующая фигура нашим представлениям о модели своего государства. Более подходящая — дипирамида, фигура, лаконично замыкающая пространство. Дипирамида — это две пирамиды, сложенные основаниями. Дипирамида имеет две антагонистические вершины — правящую элиту и слаборазвитые низы, — и общее для вершин основание, стремящееся своим горизонтальным растяжением переместить точки вершин навстречу друг другу. Однородное основание — не что иное, как общество, построенное из людей знания. Что-то вроде боковой проекции спиралевидной галактики — исключительно оптимальная космическая форма. Энергия перемен 1991 г.¹, которая разорвала наше общество на мелкие атомы, еще не закончила всей работы, но во всех процессах яростного размежевания я наблюдаю предтечу единства, набросок будущего. Одиночества соединяются через сеть, таким образом они наполняют собой сердцевину дипирамиды.