Предисловие

Вид материала

Документы

Содержание Часть IРЕВОЛЮЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ Кто мы?

Подобный материал:

• Содержание предисловие  3 Введение, 2760.07kb.
• Томас Гэд предисловие Ричарда Брэнсона 4d брэндинг, 3576.37kb.
• Электронная библиотека студента Православного Гуманитарного Университета, 3857.93kb.
• Е. А. Стребелева предисловие,, 1788.12kb.
• Breach Science Publishers». Предисловие. [3] Мне доставляет удовольствие написать предисловие, 3612.65kb.
• Том Хорнер. Все о бультерьерах Предисловие, 3218.12kb.
• Предисловие предисловие petro-canada. Beyond today’s standards, 9127.08kb.
• Библейское понимание лидерства Предисловие, 2249.81kb.
• Перевод с английского А. Н. Нестеренко Предисловие и научное редактирование, 2459.72kb.
• Тесты, 4412.42kb.

Часть I

РЕВОЛЮЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Кто мы?

Русский — это человек, который может утопать по горло в собственной крови, но стойкость, упорство, вера в Бога и в свою землю делают из него несгибаемого борца. Его слабость — излишняя сентиментальность, она вызывает леность действия и рассеивает внимание. В приступе своей доброты русский, как правило, и оказывается жертвой всяких Чичиковых, доморощенных и инородных проходимцев. Эмоциональность характера здорово вредит ему, особенно тем, что может вызвать не сравнимое ни с чем ощущение вселенского горя, от которого колет в сердце, которое погружает разум в хмельные потемки. Душевное страдание — вечный спутник нашего народа, вечный его тиран и поработитель. Выносить душевные муки, оставаясь живым, и не только живым, но способным созидать свою непростую и великую историческую судьбу — это подвиг.

Терпение нашего народа оказалось очень прочным и долговечным строительным раствором. Среди мхов и непроходимых чащоб, на земле от моря до моря на этом растворе было создано величественное Российское государство, ставшее оплотом российской цивилизации, ее домом и кузницей. Как всякая кузница, оно содержало
в себе две противоположности — молот репрессивного аппарата и наковальню — верно подставленные молоту народные спины, крепко державшиеся на ногах и издающие лишь глухие стоны в моменты особенно тяжелых ударов. С тех пор, как в 1547 г. венчался на царство первый российский самодержец Иван Васильевич Грозный, государственный молот все перековывает бунтующий норов сурового русского мужика в покорный дисциплинированный характер. Без устали пятьсот лет он превращает всех российских подданных, от бродяги до человека боярского рода, в надежных государевых холопов. Пятьсот лет эти железные противоположности по очереди ломают друг друга, но оказывается, что им друг без друга все никак не обойтись. Даже социальный взрыв 1917 г., когда было сметено с лица земли феодальное государство-угнетатель, ничего не изменил
в принципе: взамен царского самодержавия к власти пришла красная диктатура.

Сколько бунтов, народных восстаний и революций, сколько диктатур и тиранов кромсали тело России, сколько крови пролито из этих ран, но Россия жива, как это ни удивительно. По всей логике формального взгляда, Россия не могла просуществовать столь долго, а пятьсот лет — это долго, и должна была тысячу раз взорваться изнутри. Но она проявила небывалую устойчивость в самых суровых испытаниях, какую невозможно объяснить простой логикой. К удивлению рационалистов, поведение русского народа всегда не укладывалось в их логические схемы. К удивлению воинственных поляков времен Смуты, обещавших аристократии землю и парламент. К удивлению Наполеона Бонапарта, ничего не разглядевшего в России, кроме обилия церквей, которое он связал с глубокой отсталостью народа, который он пришел освобождать. К удивлению Адольфа Гитлера^, видевшего в Советской России колосс на глиняных ногах. Сам народ при нашествии поднимался на борьбу, отстаивал свою Родину, и вновь вдыхал жизнь в свое деспотичное государство. Самые обыкновенные российские люди, обыкновенные Минины и Пожарские, снова и снова возрождали мощь своего государства и мирились с личными лишениями. Делали они это единственно потому, что связь между ними и их державой была органичной и естественной. Связь эта зиждилась на инстинкте выживания всего народа, обостренном постоянной опасностью с трех сторон света при ограниченных внутренних ресурсах и суровом климате. Есть в вопросах русской идеи некий намек на иррациональную женственность, которая противопоставляется рациональной мужественности Запада тем, что Россия, как могучая природная сила, всегда побеждает его рациональность. Это замечено нашими славными философами конца XIX в.

Самая устойчивая валюта в традиционно нищей российской казне — труд и талант русского народа. Все, что делалось и создавалось на Руси, делалось его самоотверженным трудом, потом и кровью. Для того, чтобы здесь выживать, надо было надрывать силы, поспевая снять урожай кислой ржи на глинистой почве центрального Нечерноземья, и жить постоянным военным лагерем. Дикое поле и дух православный, словно ветер, витающий в нем, сформировали наше сознание и образ жизни.

Там, на Западе, где теплое течение Гольфстрим одаривало жителей плодами сладкого винограда от Сицилии до Британии, оно создавало им экономическое процветание, строило города-республики и формировало их политические системы. Западные европейцы в корне отличаются от нас тем, что всегда жили зажиточно. Скачок из натурального хозяйства в капитализм европейские метрополии совершили за счет грабежа колоний и работорговли. Они нещадно опустошали свои протектораты по всем уголкам мира, и итогом их деятельности оказалась великая пропасть, поделившая человечество на «золотой миллиард» и страны третьего мира. Еще одним итогом их деятельности явились неуемные потребительские привычки, которые сформировали их обывательский образ жизни. Эти привычки въелись в их бюрократию на генном уровне, они стали рефлексами, побуждающими ко все новым захватам, возведя пиратство в норму международной политики. В этом кардинальная разница в наших менталитетах — индивидуализма и коллективизма.

Русские же, в последние семьдесят лет зараженные бредовыми идеями осчастливить полмира, жили в привычной нищете и держали у себя на шее свои национальные окраины и всю социалистическую систему. Теперь, когда наука отворила перед нами наши богатые недра, которые позволяют сломать нам вековые устои нищего государства-лагеря и превратить его в цветущее государство-общежитие, теперь, когда мы имеем шанс распорядиться своим богатством в своих интересах, бывшие иждивенцы выставляют нам счета контрибуций, все прочие грезят попросту расчленить страну и рассовать ресурсы нашей земли по личным карманам.

Гордость наша, наконец, должна перевесить стремление ко вселенскому добру. Чувство собственного достоинства — это самый главный элемент этики человеческих отношений. Если с русским народом народы других стран стремятся иметь человеческие отношения, то они с пониманием отнесутся к проявлению того, что сами в себе мы так долго и настойчиво изживали — к нашему чувству собственного достоинства. Унижая себя, мы так хорошо приучили других унижать себя, что окружающий мир уже воспринимает русское долготерпение как должное. Пора поработать над собой, настала пора заняться своими недостатками, которые искушают разных негодяев беззастенчиво пользоваться нашими благородными качествами. Долготерпение в нынешнее время оказывается самым смертельным балластом. Не избавившись от него, можно так и не успеть разобраться, что же происходит в современной истории, и незаметно переступить порог собственной гибели. Пока совсем не остановился пульс, пора действовать.

E = mc² — это формула энергии, которая содержится в веществе. Физическая масса всех граждан России равна приблизительно
7 млрд. кг. Если воспользоваться этой формулой Эйнштейна^, и подсчитать, сколько энергии биологического вещества дремлет в нашем народе, получится мощность в 150 000 мегатонн. Такая величина эквивалентна энергии 7 500 000 ядерных бомб, сброшенных на Хиросиму, или энергии теплового излучения тридцати солнц. Отдельно каждый из нас совсем маленькая частица — атом. Но если хотя бы десятая часть нашей общей энергии будет высвобождена, то с ее помощью может быть проделана невиданная работа. Такая работа переплавит мегатонны стали и произведет энное число супермашин. Такая работа совершенно преобразит нашу серую жизнь, и еще заодно преобразит поверхность Луны и Марса. Она откроет иной взгляд на мир, изменит наше сознание и позволит проникнуть в скрытые тайны материи. Идеями Нового Гуманизма будет проложен путь человеку за самый край неба, и новый человек, наконец, поймет, что соткан он из того же пламени, что и самая далекая звезда во вселенной. И родина человеку — даже не его хрупкая маленькая планета: могущественная вселенная есть его родная обитель, и человек есть сын неба.

Математика рациональна, она не берет в расчет тот факт, что каждый человек прежде всего есть живая душа. Энергию души измерить невозможно, лишь только ощущение ее делает доступным знание о ее свойствах: всякий сплоченный народ обладает еще и сверхъестественной силой. Помимо тысяч мегатонн энергии своей биомассы народ обладает особым свойством: понятие энергии народной души открывает перед нами величины антивещественного порядка. Но очень трудно объединить друг с другом каждый отдалившийся атом, чтобы их скопление плавилось от действия энергии каждой единицы. Легче изготовить семь с половиной миллионов атомных бомб, чем сплотиться разобщенному народу.


«Несмотря на то, что средний русский является, в общем-то, неплохим человеком, государство русских — Россия — было и остается одним из наиболее империалистических государств в мире. Оно и сегодня является таковым, несмотря на то, что в 1991 году от него отделились все прочие советские республики»^. Так пишут о нас современники в Прибалтике, Польше и других странах Восточной Европы. Никто не стоит в стороне, когда нужно вылить на нас свою порцию злобы.

Редкий голос за границами российской земли проявит к нам снисхождение: ведь в империалистической России живут соответствующие люди, мы всегда и во всем виноваты. И нам нужно доказывать обратное, тратить на это немалые силы, но это все равно напрасно, потому что мы для Запада изначально плохие. Мы все коммунисты, националисты, империалисты, злобные варвары, азиаты, вечно пьяные, бъем жен и любим драться до крови — одним словом, мы чуждые.

Известно, что самый примитивный способ возвыситься — унизить другого. Этот прием легко применить по отношению и к дворовой собаке, и к целому народу. Непонимание чужой сути легко преодолеть агрессией, которая будет стремиться унизить непонятое.

Я был практически в каждой стране Европы и могу сказать, что воочию знаком с европейской культурой. Анализируя выпады в сторону России, я постепенно сориентировался в причинах непонимания нас, русских, как обыкновенных живых людей. Когда смотришь на Россию со стороны, она кажется мутной, ее портрет наполнен противоречиями. Но наши противоречия слишком сложны для мозга рядового европейца, поэтому в своих оценках он не утруждает себя анализом, а чаще всего пользуется шаблонами из средств массовой информации. В виду того, что эти шаблоны, как правило, предназначены для атак против нашей властной элиты, средний европеец олицетворяет Россию с образом ее элиты. Но на самом деле, мне показалось, что мутный образ России при внимательном рассмотрении состоит из трех наложенных друг на друга картин.
В каждой картине Россия имеет свои уникальные черты, и даже своих собственных граждан. И эта тройственность предстает не как сувенирная матрешка — эти три государства существуют параллельно. Они проявляют себя так, как ведут себя высококачественные голограммы: изображение меняется в зависимости от позиции наблюдателя. Мы, находясь внутри страны, ослепленные технологией умелой пропаганды, не всегда можем заметить существование трех измерений и оттого путаемся с идентификацией образа нашей любимой Родины, которая предстает перед нами громадным расплывчатым непроницаемым облаком. Для нас его однозначность состоит лишь в том, что чего-то всегда в нем мы понять до конца не можем, мы упускаем что-то важное. Такая непроницаемость для истины приводит к гражданской склоке. Я бы радовался, если бы вместо склоки была ясная гражданская борьба, разделившая общество на два, три парламентских лагеря. Я отличаю борьбу от склоки тем, что борьба — это акт сознательный, а склока, это акт неорганизованный, хаотический. Кто же есть кто, и какое государство есть чье государство — я попытаюсь последовательно ответить на этот вопрос. Пока же скажу, что на любую попытку унижения надо обязательно отвечать, а не пытаться при этом объяснить свою самость.

Чем же ответить на унижения, которым подвергается наша Родина на протяжении последних полутора десятков лет? Нам нужна победа. Мы истосковались по ликованию, по пьянящему чувству национального духа, по триумфу мысли, воли, и нашей морали. Наш народ неразлучен с торжеством победы. Это торжество — источник силы, с помощью которой мы преодолеваем мерзлоту и бесконечные родные просторы. Наши степи и леса рождают в нас особые чувства, и когда мы тоскуем, губим себя, мы умираем. Непостижимость земли рождает особый взгляд на мир, взгляд мечтателя, слегка наивный, вечно устремленный за горизонт, и дополняющий невидимые картины ясными образами фантазии. Суть такой жизни — есть бесконечное примирение бунтующей и хрупкой души с неподвластной вечностью мира. Из этого родился наш дух, сочетающий духовное зрение, потребность вселенского братства и упорство, нечеловеческую выносливость и терпение. Наш дух раскинулся над северными просторами, в чьих объятиях сгинули не только орды захватчиков, но иной раз, кажется, что здесь пропадает и само время. Мы сочетаем в себе разные качества, но без стремления к победе мы растворяемся в нашем необъятном ландшафте, тлеем, ветшаем, как брошенные деревни, спиваемся и теряем смысл существования. Мы проиграли «холодную войну», но в нас нет злобы. Мы тоскуем, мы — упадок
и сплошная хандра. И вновь нам нужна победа.

Мы каждый день совершаем тихий подвиг — выживаем. Это странное ощущение присуще всем сословиям: богатым и бедным, чиновникам и предпринимателям. Каждое утро, просыпаясь, мы говорим себе — мы живы, и живы вопреки, а не благодаря, ведь условия нашего обитания невыносимы, а разрушительная катастрофа коснулась и нашего сознания. Произошло моральное опустошение и нравственная деградация. Честный человек не в чести, он вызывает улыбку, и жаргонное слово «лох», практически, стало ему новым именем. Цинизм — наш друг и спутник, жажда наживы — лозунг каждого дня. Пожилые люди, доведенные до нищеты, злобны и мелочны, и более молодые и сильные выказывают им презрение и неприязнь. Мы и мусульмане, и православные, и буддисты, мы коммунисты, либералы, и националисты — все общество разделено во времени,
в ценностях, уровне жизни и пространстве. Кто шепчет интернационал у Мавзолея, кто молится на икону последнего царя. Калининград оторван от Владивостока, и их жители лишь подозревают о существовании друг друга, а Варшава или Харбин им ближе, чем Москва.
В последние годы тело России растаскивалось на куски местными боярами. Большинство партий политически бесплодны, в их основе не идеология, а технология политических манипуляций. Единственный мотив, объединяющий членов таких партий — стремительное личное обогащение лидеров. В России нет общественных сил, способных внятно предложить объединяющую идею, принимаемую без антагонизма как внутри страны, так и нашими подозрительными соседями. Такую идею, которая мобилизовала бы людей на нравственную работу, заставила их вспомнить об общественном благе, увлекла бы на труд и на сопереживание. Такую идею, которая не вызывала бы беспокойства добропорядочных партнеров, и призывала бы к союзу многие и многие народы.