Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря

Вид материала

Документы

Содержание Библиографический список Грамоты далай-ламы калмыцким буддистам 1.Грамота Далай-ламы Преподобного Лусанг-Лиши 2. Перевод с присланной от Далай-ламы Утвердительной на ханство калмыцкому хану Чирен-Дондуку 3. Из грамоты Далай-ламы Россия и калмыцкая буддийская община

Подобный материал:

• Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря, 6670.24kb.
• Институт каспийского сотрудничества, 668.69kb.
• Методические указания му 1 2600-10, 485.46kb.
• Рыбохозяйственные и экологические аспекты эффективности искусственного воспроизводства, 422.61kb.
• Свод правил по проектированию и строительству метрополитены дополнительные сооружения, 1496.85kb.
•      согласован мчс россии письмо n 43-95 от 14., 1639.07kb.
• Оценка ситуации в регионе Каспийского моря и прикаспийских государствах в апреле 2011, 416.63kb.
• «Научно-исследовательский институт дезинфектологии», 448.62kb.
• Методические рекомендации мр 6 0050-11, 382.97kb.
• Решение IV международной научно-практической конференции, 42.94kb.

Библиографический список

1. Архангельский С.И. Англо-голландская торговля с Москвой в XVII в. // Исторический сборник. М, 1936. Т. 5. С. 13.
   
2. Бааш Э. История экономического развития Голландии в XVI-XVIII веках. Перевод с немецкого Н.М. Сегаль и О.К. Рыковского под редакцией проф. Я.Я. Зутиса. М.: Издательство иностранной литературы, 1949. С. 112.
   
3. Велувенкамп Я.В. Архангельск. Нидерландские предприниматели в России 1550-1785. М.: Российская политическая энциклопедия (РОСПЭН), 2006. С. 123; Захаров В.Н. Происхождение и семейные связи немецких купцов в России в XVIII веке // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «История и политические науки». М.: Изд-во МГОУ, 2007. № 1. С. 42.
   
4. Демкин А.В. Западноевропейское купечество в России в XVII в. М., 1994. Вып. 2. С. 46.
   
5. Кордт В.А. Донесения посланников республики соединенных Нидерландов при русском дворе. Отчет Альберта Бурха и Иогана фан Фелдтриля о посольстве их в Россию в 1630 и 1631 гг. с приложением очерка сношений Московского государства с республикой соединенных Нидерландов до 1631 г. СПб. 1902. С. CXIV; Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М. Государственное социально-экономическое издательство. 1936. С.4.
   
6. Курц Б.Г. Состояние России в 1650-1655 гг… С. 155, 169.
   
7. Лаптева Т.А. Купецкая палата в XVII веке // Архив русской истории. М.: Древлехранилище, 2007. Вып.8. С. 634.
   
8. Любименко И.И. Московский рынок как арена борьбы Голландии с Англией // Русское прошлое. Москва-Петроград, 1923. Вып. 5. С. 16.
   
9. Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М. Государственное социально-экономическое издательство. 1936. С.4.
   
10. Олеарий А. Описание путешествия в Московию. М.: Русич, 2003. С. 6-10, 65, 439.
    
11. Письма Исаака Массы из Архангельска к Генеральным Штатам // Вестник Европы. Т. 1. Кн. 1. 1868. С. 235-245.
    
12. РГАДА. Ф. 50. Оп. 1. 1615 г. Ед. хр. 5. Л. 1об.-4об.
    
13. Соловьев С.М. Сочинения. История России с древнейших времен. М.: Мысль, 1990. Кн. V. Т. 9.
    
14. Таможенная книга города Вологды 1634-1635 гг. / Сост. Е.В. Французова. М., 1983. С. 29, 302-303, 312, 387, 428-429, 444.
    
15. Bulut M. Rethinking capital flows and trading goods between the Eastern Mediterranean and Western Europe before the Industrial Revolution. Paper for XII. EBHA Conference, Bergern, Norway, 21-23 August 2008. P. 12-13
    
16. Engels M.-Ch. Merchants, interlopers, seamen and corsairs: the «Flemish» community in Livorno and Genoa (1615-1635). Verloren, 1997. P. 161.
    
17. Israel J.I. Empires and entrepôts: the Dutch, the Spanish monarchy, and the Jews, 1585-1713. London, Hambledon, 1990. P. 153.
    
18. Kotilaine J. Russia's foreign trade and economic expansion in the seventeenth century: windows on the world (Northern world). Leiden: BRILL, 2005. P. 74.
    
19. Matthee R.P. The politics of trade in Safavid Iran: silk for silver, 1600-1730. Cambridge, 1999. P. 111.
    
20. Wijnroks E.H. Handel tussen Rusland en de Nederlanden, 1560-1640: een netwerkanalyse van de Antwerpse en Amsterdamse kooplieden, handelend op Rusland. Verloren, 2003.
    

А.А.Курапов

ОГУК «Астраханский государственный объединенный

историко-архитектурный музей-заповедник»

ГРАМОТЫ ДАЛАЙ-ЛАМЫ КАЛМЫЦКИМ БУДДИСТАМ

XVII – НАЧАЛА XX ВВ.


Приводимые в статье источники относятся к значительному пласту региональной истории – к истории буддийской общины приволжских калмыков, к внешнеполитической деятельности общины. Источники затрагивают тему взаимодействия калмыцких буддистов с центром северной буддийской традиции – Тибетом, с главой буддийской школы Гелуг – Далай-ламой. Глава школы пользовался значительным авторитетом не только как религиозный глава теократического государства, но и как воплощение бодхисатвы Авалокитешвары. Его Святейшество на протяжении многих столетий во всех своих воплощениях уделял особое внимание буддийской общине приволжских калмыков, посылая к ним ученых лам, передавая благословения, поддерживая паломников. В статье приведены грамоты обнаруженные в исторических архивах Москвы и Санкт-Петербурга, относящиеся к трем значительным представителям традиции Далай-лам: Далай-ламе V, Далай-ламе VII, Далай-ламе XIII. Каждый из них сыграл значительную роль в судьбе калмыцкого народа и свидетельства о контактах с приволжской общиной значительно не только для региональной буддологии и калмыковедения, но и для анализа восточной политики России в целом.

Первая грамота принадлежит перу Далай-ламы V Нгава́нг Лобса́нг Гьяцо́ (1617-1682). Выдающийся философ, ученый и политик своего времени Далай-лама V активно контактировал с калмыцкими буддистами. Хошоутский Гуши-хан оказал значительную военную помощь, утвердив гегемонию Гелуг в Тибете со столицей в г. Лхаса. Активизируется миссионерская деятельность среди монголов вообще и ойратов в частности (6. С. 118). Далай-лама благословляет на миссионерскую деятельность ойратского просветителя Зая-Пандиту, создателя калмыцкой письменности. Грамота Далай-ламы V, перевод которой был обнаружен в Российском государственном историческом архиве, относится к самому концу его правления и была вручена калмыцким паломникам в Лхасе.


1.Грамота Далай-ламы Преподобного Лусанг-Лиши

«Обращаюсь ко всему народу Запада, Ламам, Багшам (главам хурулов), ханам, нойонам, знати и вообще всем живущим во владении Торгоутсвкого ханства оказывать содействие представителю духовенства из поколения «Гогозур-цорджи», приехавшему ко мне на поклонение, в его религиозных делах.

Последовавшим моей просьбе обещаю благоволение свое на этом и на том свете.

Дана во дворце Далай-ламы

Название года Усун-ноха, название месяца Лу, в переводе 1681 г. 1 февраля

С подлинной верно старший багша Манычских хурулов южной части Малодербетовского улуса Хончик Будуркиев 11 мая 1906 г.» (4. Л. 109).


Вторая грамота направлена Далай-ламой VII на Нижнюю Волгу калмыцкому наместнику Церен-Дондуку. Далай-лама VII Кельсан Гьямцо (1708-1757) становится новым главой школы Гелуг в тяжелый для политической истории Тибета период.

В 1705 г. власть в Тибете захватывает хошутский правитель Лхавзан-хан, незаконно выдвинувший нового главу Геклуг. Опасаясь преследований и покушений со стороны Лхавзан-хана, приближенные Далай-ламы VII тайно перевозят его из Литана в монастырь Гумбум, где юный Далай-лама получает образование (3. С. 73). 24 сентября 1720 г. Сычуанская армия китайского императора Канси завоевывает столицу Тибета Лхасу. В стране установлена власть Далай-ламы, учрежден совет министров «кашаг», с опорой на китайский гарнизон (5. С. 113). Только в октябре 1720 г. Далай-лама получает возможность вернуться в Тибет. Далай-лама VII активно участвует в политической жизни Тибета, активизирует миссионерскую деятельность в Монголии. Калмыцкие паломники посетили Далай-ламу в ходе паломничества 1729-1733 г. Приводимая грамота – интересный источник. Это образец легитимирующих статус светского правителя грамот в буддийской традиции XVII-XVIII в. Интересен так же и сам перевод и комментарии, оставленные переводчиком, объясняющие специфику буддийского вероучения с точки зрения российского чиновника того времени.


2. Перевод с присланной от Далай-ламы Утвердительной на ханство калмыцкому хану Чирен-Дондуку^A народа торгоутов через Шакур-ламу^b (полученную)

Премудрому святому и благочестивому хану во первых дабы датьти благое спасение великое владение прежнее благополучное время с подданными твоими и умножатся силы твои яко благоискушенному строителю ты же да пребудеши яко добрый цвет и как сам в духовных благочестиях так и других содержат в том не ослабевай от доброхотства же вашего присланных посланника с поздравлением а именно хороший хадак^c, да сперть^d одну жемчужину, двои жемчужные четки, 80 червонных^e, два парписча сукна, два исорбавта и оное все на память все высшему.

Приняв Зонкобай^f со всем законом желтых шапок^d по благоутробной милости дабы внутри и вне всему народу и всякому одушевлению^h польза и покой пребывала, наиболее же желая дабы обыкновенное благочестие и правда утвердилась на месте снежных до солнца всходящих гор подобием присланное то вас всем спасенным собором предсовершителем бурханомⁱ похваляя поминая желая дав тебя и в твоих направо и налево закон утвердителя бога распространителя, сверх же сего как тебя закон почитать всякому одушевлению пользу подавать, со своими владельцы подданными по обычаям ваших мест поступать вам уже известно, преждний же хан за его законохранениеи к нам почтение, яко же и за его твердость и постоянство вечный покой восприя, и потому примеру торгоутов^k и всех стран владельцов по отцовским и дедовским обычаем обоих стран^l призирать снабдевать в сердечной любви и покое всех подданных равно содержать и охранять должно и для той пользы и покоя всем добродетельные наставления подать, закон же желтых шапок как возвысит и распространит, о том подлежит по вашему благочестию способы усматривать, домашним всем до осми крат посвясчение давать^m всегда памятовать в делах до спасения и закона принадлежасчих решение чинитьⁿ отсуду же памятуя милость бурхана Эрдени и великого белаго спасения^o советы подлинно наполнить поминать склонны пребываем и что с крепкою надеждою к благочестию от собора ожидать надлежит оное имеете твердо в себе содержать и пристойное народу проповедывать надлежит.

В знак нашей склонности посылаем Занга^p, один мой образ да как мирахранителя^q , так Шакжамини^v, бурханов, по одному Шапиру^s да святых Урлеев^t и несколько благословенных весчей, три целых красных здешних сукон, писано нового года в добрый день (2. Л. 103-104).

(В документах АВПРИ существует черновик другой версии перевода ханской грамоты Далай-ламы Церен-Дондуку - В. М. Бакунина, приведем отдельные ее части, относящиеся к взаимодействию светских и духовных властей – А.К.)

«…Силою благочестия возвысившемуся хану Черен-Дондуку. Силою издревле собранных благих дел являлся свою постоянность и непоколебимое служение двум законам прислал в подарок один великий хадак.

…Последовать отцу и деду вашему и между себя содержать истинную и непременную дружбу и Губан Эрдени почитать и духовную власть в мысли содержать и от десяти смертных грехов отдаляться…и приличные подарки непременно всегда присылай…» (1. Л. 6-10).

Последний документ передан калмыцким паломникам Далай-ламой XIII. Тхуптэн Гьяцо – Далай-лама XIII – активный политический деятель и религиозный реформатор. Активно отстаивал интересы Тибета, противостоял китайскому и английскому влиянию, активно проводил переговоры с Россией о принятии русского подданства. Приводимая грамота была дарована паломникам из Малодербетовского улуса Калмыцкой степи Астраханской губернии.

3. Из грамоты Далай-ламы

«Обращаясь ко всему народу Запада, Ламам, Багшам (головам хурулов), ханам (нойонам, князьям), зайсангам, знати и вообще всем живущим во владении Торгоутовского ханства оказывать содействие представителю духовенства и духовных лиц по прозванию Агбан-санджи, Богдо-далай-ламин хурула Малодербетовского улуса, нойона Церен Дабкор, приехавшего ко мне в Тибет-Лхаса на поклонение, в его религиозных делах. Последовавшим моей просьбе обещаю благоволение быть по старому своему религиозным бытом и прошу вышеупомянутых законных лиц оказывать законное содействие и вновь обещаю благоволение свое и на этом и на том свете.

Дано в летнем дворце дворце Далай-ламы Норве-линка.

Далай-лама Тебдин Джалца.

Год эме-усун-тула месяц лу-сарин

В переводе 1903 год февраля 9 дня» (4. Л. 108).


Библиографический список

1. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 119. Оп. 1. 1737. Л. 6-10.
   
2. Архив Российской академии наук (АРАН). Р II. Оп. 1. Д. 205.
   
3. Беспрозванных Е.Л. Буддизм и политика: лидеры Тибета в XVII-XVIII веках. Волгоград, 1998.
   
4. Российский государственный исторический архив (РГИА). Ф. 821. Оп. 133. Д. 393.
   
5. Цыбиков Г.Д. Избранные труды в 2-х томах. Т. 1 Новосибирск, 1991.
   
6. Шакабпа В.Д.Тибет. Политическая история. СПб., 2003.
   

Курапов А.А.

ОГУК «Астраханский государственный объединенный

историко-архитектурный музей-заповедник»

РОССИЯ И КАЛМЫЦКАЯ БУДДИЙСКАЯ ОБЩИНА

В XVII-НАЧАЛЕ XVIII ВВ.


Буддизм получает широкое распространение у исторических предков калмыков – западных монголов (ойратов). В результате откочевки ойратских племенных группировок торгоутов и дербетов на рубеже XVI-XVII вв. в Россию, в Нижнем Поволжье было сформировано Калмыцкое ханство, которое, как известно, оказало серьезное влияние на политическую жизнь региона.

Статус буддийской идеологии и ее носителей предопределил особую роль буддийских священнослужителей в политических и социально-экономических процессах, происходивших на Нижней Волге в XVII -XIX вв. Российские власти, стремившиеся включить приволжских калмыков в сферу российской внутренней и внешней политики, на протяжении всего рассматриваемого периода активно взаимодействовали с буддийской общиной (сангхой). На разных этапах это взаимодействие было сотрудничеством, борьбой, контролем со стороны российских властей. Условно выделим в качестве периода сотрудничества XVII - начало XVIII вв.; в качестве периода конфронтации – 30-е – 70-е гг. XVIII в.; в качестве периода контроля над общиной со стороны российских властей – конец XVIII-XIX вв. Рассмотрим специфику каждого периода.

В результате сложной социально-политической ситуации в конце XVI в. в Западной Монголии (недостаток пастбищных территорий, обострение междоусобной борьбы в ойратском союзе, внешнеполитические осложнения) торгоутские и дербетские правители продвигают свои кочевья на север и северо-запад, в пределы Южной и Западной Сибири к Таре, Тюмени, Тоболу. Торгоутское племенное объединение Хо-Урлюка, потерпев поражение от ойратского правителя Чокура, отступает под г. Тару, позднее к Яику (15. С. 145). Именно в этом регионе со второй половины XVII в. в результате длительного социально-политического процесса формируется Калмыцкое ханство. Документы Российского государственного архива древних актов (РГАДА) свидетельствуют о значительной роли буддийского духовенства в формировании нового государства. Буддийское духовенство активно участвует в формировании традиции политического взаимодействия с представителями российского правительства в регионе. В 1636 г. в ответ на посольство Т. Петрова, в Тобольск отправляется посольство Хо-Урлюка во главе с Билюктой Могундеевым. В состав посольства, призванного подтвердить лояльность торгоутов российскому правительству в тяжелый для племенного объединения политический период, вошли представители буддийского духовенства улуса Хо-Урлюка: «…от лабы от Бутурая – Кула Габутахаев, да с ним четыре человека, да от лабы от Чорти – Соман с манджиками» (11. Л. 86). В 30-е гг. XVII в. послы от лам улуса Хо-Урлюка – Чорчи и Бутурая – фигурируют в русско-калмыцких переговорах, активно участвуют в экономическом взаимодействии калмыков с русскими городами (11. Л. 216). К 40-м гг. XVII в. можно отметить факт вхождения буддийской атрибутики в русско-калмыцкие политические отношения в качестве легитимирующего фактора. Так, в 1645 г. российский посланец А. Кудрявцев, отправленный в калмыцкие улусы, получил наказ из Посольского приказа – «…чтоб они на Куране по своей вере шерть учинили» (12. Л. 327). В 50-е гг. XVII в. буддийская община активно содействовала калмыцкой светской аристократии в решении территориального вопроса. В переговорном процессе 1650 г. Дайчина с российским правительством принял участие и верховный лама ханства. В переписке Посольского приказа с астраханским воеводой упомянуто письмо от «калмыцкого хутугты» (вероятно, от верховного ламы – А.К.) к московскому архимандриту. Подписание соответствующего обращения Дайчином и «калмыцким хутугтой» в очередной раз подчеркивает высокий политический статус духовенства в формирующемся ханстве. Своеобразным итогом переговорного процесса, санкционированного Дайчином в 1648 г., становится шерть, подписанная 4 февраля 1655 г. в Бальчинском городке под Астраханью калмыцкими послами Серен-тайшой, Дуралы-тарханом, зайсангом Чокулой (9. С. 116).

Важнейшим фактором, влиявшим на активность русско-калмыцких отношений в XVII в., являлась внутриполитическая ситуация в ханстве, взаимоотношения владельцев. Смерть калмыцкого правителя – Мончака в 1669 г. вызывает раскол в Калмыцком ханстве и длительную гражданскую войну (4. С. 368). В этой ситуации наследник Мончака – Аюка, активно боровшийся за власть в Калмыцком ханстве, вновь обращается к дипломатии. Буддийское духовенство активно участвует в подготовке шертных съездов. Шерть, подписанная близ г. Астрахани, за р. Соленой при участии астраханского воеводы, князя Я. Н. Одоевского, подтверждала основные пункты соглашений 1660-1661 гг. и заканчивалась традиционной формулировкой: «…шертвую по своей калмыцкой вере и поклоняюсь и целую бога своего Бурхана и молитвенную книгу Бичиг и четки», вместо Аюки к грамоте приложил руку буддийский священнослужитель Чечен-Запсан (13. Л. 1). В 70-е – 90-е гг. XVII в. буддийское духовенство ханства привлекается Аюкой для организации посольств в Москву. К 1674 г. относятся сведения о двух посольствах, возглавляемых духовенством – посольствах багши Биликту и багши Унитея (Унюдея) (10. С. 73). Их основными вопросами становятся взаимоотношения ханства с казаками и участие калмыцкой конницы в походе России на Крым.

Активизация внешнеполитической деятельности хана Аюки, проводником которой являлось буддийское духовенство, вызывает первые ограничительные мероприятия российского правительства по отношению к буддийской общине. Небезосновательно находя в калмыцких паломничествах политический подтекст, правительство России вводит ограничения на религиозные контакты ханства и Тибета. Канцлер Г.И. Головкин 22 января 1715 г. предписал казанскому губернатору П.С. Салтыкову не пропускать послов Аюки в Китай без предварительного согласия российского правительства (14. С. 159). С 1717 г. вопрос организации и отправки паломничеств в Тибет из Калмыцкого ханства переходит из религиозной плоскости – в политическую. Российское правительство определило для себя, что религиозный фактор и паломничество как одно из его проявлений играют важную роль в политической жизни ханства. Позднее, в 20-е гг. XVIII в., разрешение на паломничество в Тибет в русско-калмыцких отношениях рассматривалось как награда за военные успехи и за лояльность правительству во внутренней политике Калмыцкого ханства.

Пройдя период формирования в конце XVII века, именно в 20-е – 30-е XVIII в. община начинает активно влиять на внутреннюю политику, реализуя социально-политическую концепцию буддизма. И именно начиная с 30-х гг. XVIII в. мы отмечаем период конфронтации буддийской общины с российской государственностью. В 1713 г. хан Аюка передает ханскую печать Далай-ламы своему старшему сыну – Чакдоржапу и объявляет его наследником. Смерть Чакдоржапа 19 февраля 1722 г. вызывает начало феодальной раздробленности в ханстве. В феодальный конфликт активно вмешивается верховный лама – Шакур, вместе со своими светскими и клерикальными сторонниками реализовывавший в ханстве теократический проект. В решении основных внутриполитических проблем группировка Шакур-ламы и российская администрация первоначально находили понимание. Уже в феврале 1724 г. Шакур-лама и зайсанг Яман выступили против планов большинства калмыцких владельцев откочевать за Кубань, совершив откочевку на Дон, внутрь укрепленной российскими войсками «Царицынской линии» (3. с. 41). Подобная политическая позиция совпадала с планами российской администрации о предотвращении возможного перехода крупной группировки калмыцких владельцев под крымский протекторат и консолидации калмыцкого общества. С 1724 г. именно к Шакур-ламе обращается российское правительство в решении внутриполитических проблем в Калмыцком ханстве. Как писал А.П. Волынский, «… во всех владельцах худая надежда только главный их духовный Шакур-лама являет великую верность и усердие к Его Императорскому Величеству» (7. Л. 95). На наш взгляд, причиной подобного контакта была взаимная заинтересованность сторон. В ходе консультаций с Шакур-ламой А.П. Волынским принимается окончательное решение о кандидатуре наместника в лице младшего сына Аюки - Церен-Дондука, заключается соглашение о контроле над внутриполитической деятельностью главы ханства со стороны российской администрации, через Шакур-ламу как ближайшего советника наместника (8. Л. 116).

Итогом переговоров А.П. Волынского и Шакур-ламы стало подписание присяги Церен-Дондуком 20 сентября 1724 г. Активный выход духовенства на политическую арену, участие во внутриполитической борьбе свидетельствовало об увеличении роли буддийского духовенства в политической жизни ханства.

Определение правительством фигуры наместника, поддерживаемого духовенством, не стабилизировали внутриполитическое положение ханства. Феодальные конфликты продолжались. Политическое противостояние группировок Дондука-Омбо и Церен-Дондука в 1731 г. вылилось в прямое военное столкновение. 4 ноября 1731 г. у урочища Сасыколи ниже Черного Яра, на левом берегу Волги, произошло сражение войск Дондука-Омбо и Церен-Дондука, закончившееся поражением группировки хана (5. Л. 244). Военное поражение Церен-Дондука и, как следствие, потеря значительной части улусов, привело к фактической смене политической верхушки ханства.

Несмотря на то, что положение Церен-Дондука в ханстве после 1731 г. окончательно становится номинальным, Шакур-лама, как активный союзник хана, продолжает играть важную роль в русско-калмыцком взаимодействии и во внутренней политике ханства.

При сохранении высокого статуса Шакур-ламы в ханстве значительно активизируется его оппозиция в буддийской общине. Так, в ходе переговоров с представителями российского правительства одним из условий своего возвращения с Кубани Дондук-Омбо называл удаление из улусов Шакур-ламы – т.е. смену руководства буддийского духовенства (9. С. 83). Шакур-лама мог оказать противодействие политическому усилению Дондука-Омбо.

Российское правительство, заинтересованное в политической стабильности в Калмыцком ханстве, необходимой, в т. ч., для организации военных походов калмыцкой конницы против Турции, активизировало переговорный процесс с наиболее влиятельным калмыцким владельцем – Дондук-Омбо. Объективно оценивая Церен-Дондука, российское правительство в рамках соблюдения «искусственного баланса сил» долгие годы поддерживало наиболее слабую политическую фигуру ханства как оппозиционную независимому Дондук-Омбо. Значительную роль в данной политической схеме играл Шакур-лама, легитимировавший статус наместника, а позднее – хана, и реализовавший основные внутриполитические задачи российской стороны в ханстве.

В реалиях 1734 г. подобная схема исчерпала себя. Церен-Дондук окончательно потерял политический вес среди калмыцких владельцев, сохраняя свой статус исключительно благодаря российским войскам. Шакур-лама, проводивший сложную политику лавирования между российскими интересами и интересами буддийской общины, настроил против себя значительную часть духовной и светской элиты.

В ходе политических переговоров представителей российской администрации с Дондук-Омбо именно Шакур-лама неоднократно назывался в качестве одной из причин политического кризиса: как один из активных участников столкновения под Сасыколи, и в целом как причина обострения политической ситуации в ханстве (3. С. 74). В связи с общей направленностью российского правительства на смену светской верхушки ханства, Шакур-лама, как активный политический оппонент потенциального наместника, уже в 1731 г. стал помехой политического урегулирования в Калмыцком ханстве.

20 марта 1735 г. хану Церен-Дондуку направлен указ от императрицы Анны Иоанновны: «…тебе подданному нашему для некоторого дела быть сюда в Санкт-Петербург немедленно» (1. Л. 1). Осуществление процесса депортации Церен-Дондука из ханства было поручено астраханскому губернатору И.П. Измайлову. Верховный лама просил о разрешении сопровождать хана в его поездке в Санкт-Петербург. С подобной просьбой к правительству обратился и сам Церен-Дондук (1. Л. 2).

С уходом Шакур-ламы из активной политики закончился период наиболее активного участия буддийского духовенства в русско-калмыцких отношениях.

Правление Дондук-Омбо (1735-1741 гг.) становится периодом усиления авторитарных тенденций во внутренней политике ханства. В этих условиях роль буддийского духовенства в социально-политической жизни ханства значительно снизилась. Оно привлекалось светским лидером для взаимодействия с российским правительством, легитимации собственного политического статуса и статуса формируемой им династии. Вместе с тем, приход к власти в буддийской общине региональной духовной элиты, тяготевшей к определенным светским группировкам, предопределил дальнейший конфликт буддийского духовенства и российского правительства, активно вмешивающегося во внутреннюю политику Калмыцкого ханства.

Священнослужители, вставшие во главе буддийской общины с 1735 г., отошли от основополагающих принципов политики Шакур-ламы, последовательно реализуемых им с 1723 г.: решение внешнеполитических задач за счет значительных уступок российской администрации во внутренней политике, поддержка российской доктрины «разумного баланса» с целью укрепления политического статуса буддийской общины при снижении политической активности светской элиты. Вместе со сменой верхушки светской власти в ханстве в 1735 г., произошла и смена руководства буддийской общины и ее политического курса в целом (2. Л. 82).

Период правления Дондук-Даши (1741-1758 гг.) связан с активизацией политической деятельности буддийского духовенства, вызванной сменой внутриполитических ориентиров. Духовенство, вновь получившее возможность влиять на политику ханства, содействует стабилизации ситуации, оказывая политические консультации российским чиновникам. Законодательство Дондук-Даши позволило духовенству укрепить авторитет общины в ханстве и ужесточить дисциплинарные требования к общинникам. Привлечение российским правительством духовенства к переговорам с алтайскими теленгитами свидетельствует о высокой оценке роли буддийского духовенства в политической жизни Калмыцкого ханства (2. Л. 2).

Анализ политических событий, предшествующих откочевке наместника Убаши в Джунгарию в 1771 г. и ставших причиной гибели Калмыцкого ханства, позволяет придти к следующим выводам. Откочевка 1771 г. становится итогом внутренней политики буддийского духовенства Калмыцкого ханства, во II половине XVII– XVIII вв. стремившегося привести калмыков под идеологический протекторат иерархов Гелуг. Реализация данной доктрины буддийским духовенством осуществляется после изменения политической ситуации в Центральной Азии и Тибете в 20-50-е гг. XVIII в. Отсутствие оппозиции китайскому правительству в среде духовенства Тибета во второй половине XVIII в. позволяет сделать вывод об использовании доктрины объединения единоверцев в Джунгарии дипломатией Китая (6. С. 128). Таким образом пропагандистская деятельность буддийского духовенства ханства во главе с ламой Лаузанг-Джалчином становятся, в числе прочих, причинами откочевки 1771 г.

В целом взаимоотношение буддийской общины (сангхи) приволжских калмыков в XVII- второй половине XVIII вв. и российского государства характерно как для религиозной, так и для национальной политики России. В XVII в. завершался процесс «собирания» окраинных территорий России и российское правительство активно ищет союзников, способствующих интеграции, в среде национальной светской и духовной элиты. Приволжские калмыки с XVII в. становятся определяющей этнополитической силой в регионе и буддизм, как национальная идеология становится одним из факторов, определяющих интенсивность российско-калмыцкого взаимодействия. Буддийское духовенство активно включается в дипломатический процесс, легитимируя торгоутскую династию. В XVIII в. процесс взаимодействия Калмыцкого ханства и Российской империи переходит в стадию государственного регулирования и ограничения национальных политических институтов. Буддийское духовенство во второй половине XVIII в. активно борется за сохранение политической независимости ханства во многом инспирируя процесс откочевки 1771 г.