Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря
| Вид материала | Документы |
СодержаниеБиблиографический список Волжский торговый путь в стратегии голландцев по выходу на рынки востока в первой трети xvii в. |
- Научно-исследовательский институт проблем каспийского моря, 6670.24kb.
- Институт каспийского сотрудничества, 668.69kb.
- Методические указания му 1 2600-10, 485.46kb.
- Рыбохозяйственные и экологические аспекты эффективности искусственного воспроизводства, 422.61kb.
- Свод правил по проектированию и строительству метрополитены дополнительные сооружения, 1496.85kb.
- согласован мчс россии письмо n 43-95 от 14., 1639.07kb.
- Оценка ситуации в регионе Каспийского моря и прикаспийских государствах в апреле 2011, 416.63kb.
- «Научно-исследовательский институт дезинфектологии», 448.62kb.
- Методические рекомендации мр 6 0050-11, 382.97kb.
- Решение IV международной научно-практической конференции, 42.94kb.
Библиографический список
И.В. Торопицын ГОУ ВПО «Астраханский государственный университет» Министерство международных и внешнеэкономических связей Администрации Астраханской области ВОЛЖСКИЙ ТОРГОВЫЙ ПУТЬ В СТРАТЕГИИ ГОЛЛАНДЦЕВ ПО ВЫХОДУ НА РЫНКИ ВОСТОКА В ПЕРВОЙ ТРЕТИ XVII В. Российско-голландские отношения насчитывают не одно столетие. Интенсивные двусторонние связи, прежде всего, в области торгово-экономических отношений, дополненные в XVIII в. широким культурным взаимодействием, сравнительно рано пробудили интерес научной общественности к изучению истории взаимоотношений между этими государствами. Историография, посвященная русско-голландским связям, достаточно обширна и основные направления интересов голландцев в России уже получили свое освещение. Тем не менее, роль Нижнего Поволжья в структуре русско-голландской торговли еще недостаточно известна. А между тем, как свидетельствуют картографические источники, в Голландии в конце XVI – начале XVII веков имели представление о Волжском водном пути, который позволял добраться по территории Московского государства до Каспийского моря и далее в Персию. Однако данный путь не был свободен. Посещение европейцами Астрахани допускалось лишь с разрешения русских властей. Это обстоятельство не позволяло голландским торговым кругам без предварительной договоренности с царским правительством использовать данный маршрут. Этот вопрос впервые поднят был ими в период, когда Московское государство было охвачено Смутой. Как вспоминал в 1619 г. русский купец Г. Никитников: «Как стало разоренье Московскому государству и думали, что быть ему за польским королем, то голландцы тотчас послали к литовскому королю, давали 100000 рублей, чтоб король дал им одним дорогу в Персию» (13. С. 133-134). В условиях нестабильной обстановки в России, торговые круги Голландии предприняли новые усилия пробиться северным путем на Восток. В 1608 г. нидерландский торговец Исаак Ле Мэр предлагал голландскому купцу Исааку Массе, с 1601 г. проживавшему в России, принять участие в экспедиции, снаряжаемой для отыскания северо-восточного морского пути, но И. Масса от этого предложения отказался (5. С. СXIV. С. 4). По сведениям В.А. Кордта, Исаак Абрамов Масса принадлежал к старинной, благородной нидерландской фамилии. Он родился в 1587 г. в городе Гарлеме, в семье торговца сукнами. Родители отправили его еще юношей в начале XVII в. в Россию для изучения торгового дела, где он пробыл почти десять лет (5. С. СXII-XIII). В своей деятельности в России И. Масса ориентировался на группу амстердамских купцов во главе с одним из наиболее влиятельных членов городского совета Амстердама Герритом Якобсоном Витсеном, который был заинтересован в торговле с Россией (5. С. СXVI). В 1609 г. И. Масса, как и многие западноевропейские купцы, воспользовался возможностью покинуть Москву, где обострились внутриполитические события. На родину он вернулся с ценными сведениями по истории и географии России. Именно И. Масса первым из голландцев попытался оценить экономический потенциал астраханского торгового рынка и выгоды от нового европейско-восточного маршрута по территории России. Астрахань, по его словам, «всегда была большим и людным торговым городом, куда стекалось для торговли множество купцов из Персии, Аравии, Индии, Армении, Шемахи… и Турции, привозивших из Армении – жемчуг, бирюзу и дорогие кожи, из Шемахи, Персии и Турции – парчу, дорогие ковры, различные шелка и драгоценности, из Аравии – много пряностей, от московитов в свою очередь они получали кожи, сукна, шерстяные материи, бумагу, другие подобные сырые товары…». И. Масса в позитивных тонах преподносил итоги присоединения Нижнего Поволжья к Московскому государству, отмечая, что русские жители Астрахани «в короткое время достигли благоденствия… и умножились, так что город теперь расцвел больше, чем когда-либо прежде». По его оценкам, в Астрахани до начала смуты проживало около полутора тысяч купцов, а сам товарооборот русско-восточной торговли, осуществлявшейся через Астрахань, исчислялся «миллиоными» суммами (9. С. 23, 25-26, 150, 154). В 1612 г. И. Масса возвращается в Россию. На этот раз его статус был значительно выше – Генеральные Штаты Голландии доверили ему защиту торговых интересов своих подданных в России. В грамоте, адресованной Генеральными Штатами царю Михаилу Федоровичу, выражалась просьба, чтобы он «поволил им галанцом и нидерлянцом в своем государстве на Москве и по иным городом торговати». Штатгальтер Нидерландов принц Мориц Оранский в своем письме к царю просил разрешить некоторым амстердамским купцам, а именно: Рейниру Пау, его сыновьям Адриану и Михелю Пау, Герриту Якобсону Витсену и его племянникам Ионасу Витсену и Яну Витсену, выступившим от имени амстердамских торговых кругов, свободный проезд по рекам Северной Двине и Волге и по Каспийскому морю в Армению, Персию и Бухару (5. С. СXVI,XVIII). Таким образом, перед И. Массой была поставлена задача добиться свободы торговли для голландских купцов в России, а для группы амстердамских торговцев получить персональное разрешение еще и на проезд через Астрахань в страны Востока, лежащие около Каспийского моря. В период второго пребывания в России И. Масса внимательно следит за событиями на Нижней Волге, где разворачивается противостояние между жителями Астрахани и казачьей вольницей атамана И. Заруцкого. О том, какое большое значение придает И. Масса сведениям, поступающим с Нижнего Поволжья, свидетельствует тот факт, что он незамедлительно передает новые данные Генеральным Штатам: только в августе 1614 г. он отправил три письма в Голландию (11. С.235-245). Он тактично выдерживает паузу и не форсирует события в переговорах с российской стороной, ожидая известий из Астрахани. «На предложение наше в Москве согласились бы с трудом, и на счет оного учинено было бы много совещаний, – объясняет И. Масса свою позицию в одном из писем Генеральным Штатам. – Если б даже согласились на наше предложение благоразумные советники, в каковых московский двор ныне имеет недостаток, то путь в Астрахань, не говоря уже о пути в Персию, еще не свободен, и народ не вполне успокоился, после всех мятежей. Дело наше возбудило бы зависть и негодование, которых последствия и предвидеть всех не могу. Вот почему, зная лучше других слабые стороны сего государства, я остаюсь пока спокоен, не предпринимая ничего» (11. С. 237). Главную свою задачу он видит в том, чтобы убедить царя в выгодности предоставления торговым кругам Амстердама свободного проезда через Россию в страны Востока по Волге и Каспию («Всего более я постараюсь поставить на вид, сколь велики выгоды, полученные доселе царем от нидерландских купцов; что вдесятеро более еще можно от них ожидать, если нам даровано будет просимое нами в переговорах дозволение свободно торговать по Каспийскому морю») (11. С. 238). В 1616 г. И. Масса с удовлетворением констатирует, что «маршрут в Астрахань через реку Волгу абсолютно открыт и свободен от грабителей так, чтобы много торговцев прибыли в Москву с большим количеством шелковых товаров, неповрежденных» (18. Р.74). В результате переговоров И. Массе практически удалось склонить российский двор к удовлетворению просьб Генеральных Штатов и принца М. Оранского в отношении торговли голландцев в России. В ответной грамоте говорилось, что царь указал воеводам и приказным людям ко всем голландским купцам, которые имели соответствующие жалованные грамоты на торговлю, «береженье держать свыше всех иноземцев». В отношении просьбы амстердамских купцов о проезде до Астрахани и по Каспию в страны Востока было сказано, что их тоже пожалуют «как нам великому государю будет возможно» (12.). Рассмотрение данной просьбы было отложено царем до возвращения послов, отправленных в Персию для переговоров о торговле, и приезда персидских послов. Окончательный ответ по этому вопросу царь намеревался дать после переговоров с «великими и полномочными послами» Генеральных Штатов (5. С. СLXXIII.). «Из письма Массы от 2 марта 1620 г. видно, – указывает С.И. Архангельский, – как серьезно отнесся московский правящий класс к вопросу о персидской торговле, мы узнаем от него, что были созваны собранья в келье патриарха в присутствии царя и всех «господ страны», вынесено было решение «допустить голландцев к этой торговле наряду с англичанами»(1. С. 13). Вернувшись в Голландию, И. Масса лично представил Генеральным Штатам царские грамоты. В мае 1620 г. несколько амстердамских купцов, во главе которых стоял Г.Я. Витсен, обратились к голландскому правительству с заявлением, в котором ходатайствовали об отправлении в Москву великого посольства для получения от царя окончательного разрешения на поставленные ранее просьбы. При этом в заявлении был сделан акцент на успехи, достигнутые голландским послом И. Массой в Москве, а также весьма подробно изложены все выгоды, которые получили бы голландские купцы от торговли с Персией по Волге и Каспийскому морю. «Когда после приезда в 1614 г. русского посланника в нашу страну, – говорилось в заявлении, – ваши высокомогущества поручили Исааку Массе поднести царю подарки, мы просили его обратить особое внимание на персидскую торговлю. После своего возвращения он представил вашим высокомогуществам отчет, доказывающий возможность не только получить желаемую торговую льготу, но и заключить с царем союз, выгодный для нашей страны и для успешной торговли. Высокомощные штаты решили тогда взять это дело, касающееся общего блага отечества, в свои собственные руки, посылали в 1615 и 1617 гг. в Москву, вместе с посланниками царя, Исаака Массу и поручали ему добиться союза, права на проезд в Персию и других торговых льгот. С этой целью штаты давали ему наставления и посылали с ним не только свои грамоты к царю, а в последний раз, в 1618 г., и значительный подарок, состоявший из военных припасов, в доказательство своей дружбы к царю и чтобы вернее снискать его благосклонность. Всемогущий Бог благословил добрые намерения ваших высокомогуществ, и, благодаря стараниям Массы, пожелания, поздравления, подарки и просьбы штатов были приняты царем благосклонно и с почетом; последнее же путешествие подвинуло дело так, что, не смотря на противодействие англичан, которые старались оклеветать в глазах царя наше государство и правительство, царь со своей думой согласился на предложения ваших высокомогуществ относительно союза и проезда в Персию и окрестные страны по Каспийскому морю и через Россию. Это видно из того, что после 22 совещаний по этому предмету, представителю ваших высокомогуществ выразили желание, чтобы ваши высокомогущества как можно скорее прислали к царю великое посольство, снабженное полномочием окончить все по соглашению. Царь уже два или три раза присылал сюда своих посланников, а наше государство не отправило к нему еще ни одного; в настоящее же время нельзя уже откладывать этого дела, и необходимо немедленно снарядить торжественное посольство в Россию» (5. С. CLXXIV-CLXXV). «Заявление это, кажется, произвело известное впечатление, – пишет В.А. Кордт, – и вопрос о снаряжении посольства, надо полагать, серьезно обсуждался в правительственных сферах Нидерландов. Этим только и можно объяснить, что около 43 нидерландских купцов 29-го апреля 1621 г. представили генеральным штатам прошение, в котором они заявляли, что к своему удовольствию узнали о намерении штатов послать к Московскому царю послов для заключения договора, касающегося торговли с Персией» (5. С. CLXXV-CLXXVI). Основной целью просителей было добиться получения монополии в торговле персидским шелком. При этом они отметили, что могли купить в Персии много других товаров, в частности, кожу (18. Р. 74). Однако вопрос о посольстве в Россию был оставлен голландским правительством без последствий. Только в 1624 г. голландское правительство предоставило Г.Я. Витсену исключительный патент для торговли с Россией. Он открывал перед амстердамскими торговыми кругами прекрасные возможности, но, как отмечает М.-К. Ингельс, в результате трудностей с поставками зерна, возникших в странах Прибалтики (в 1618 г. в Европе началась Тридцатилетняя война (1618-1648 гг.), в ходе которой Швеция блокировала вывоз зерна из Польши, в результате чего цены на него на европейском рынке резко выросли), импорт в Голландскую республику российского зерна через Архангельск стал более привлекательным (16. Р. 161). Несмотря на это торговля шелком между Россией и Голландией получила свое развитие. Шелковая промышленность Голландии, сформировавшаяся в Амстердаме, Лейдене и Гарлеме, нуждалась в сырье (17. Р. 153). По сведениям М.-К. Ингельс, голландцы стали принимать участие в вывозе персидского шелка из России с середины второго десятилетия XVII в. (16. Р. 170). Очевидно, что необходимость транспортировки персидского шелка по новому маршруту через Россию могла быть вызвана начавшейся в 1616 г. войной между Персией и Турцией, которая с перерывами продолжалась до конца 1630-х гг. Шелк целенаправленно закупался русскими купцами в Персии для последующего товарообмена с западноевропейскими купцами. В 1623 г. семьдесят пять российских торговцев посетили Персию, откуда вывезли в общей сложности 4440 ансырей шелка. С 1626 г. российские купцы регулярно отправлялись на судах по Каспийскому морю в Гилян, чтобы обменять свои товары на шелк (19. Р. 111). «Уже в 1622 г., – пишет Э. Бааш, – московский царь отправлял персидский шелк для продажи в Голландию» (2. С. 112). Речь, по всей видимости, идет о поездке купца Назара Чистого, получившего у российского двора задание продать в Голландии партию шелка. Из донесения И. Массы от 2 мая 1623 г. Генеральным Штатам было известно о прибытии Н. Чистого в Голландию. Ему был оказан хороший прием на официальном уровне. Как считает В.А. Кордт, голландское правительство надеялось получить от него сведения относительно персидской торговли, для чего поручило амстердамскому купцу Ионасу Витсену, как специалисту по этому вопросу, вести с ним переговоры (5. С. CCXCVIII). В 1620-х гг. шелк приобретали в России голландские купцы: Карл де Молин, Гаспар фан Вихефорт, Г. Спрангер, Адриан Ваутерс, Яков Тенисен фан Стрален (18. Р. 74-75). В 1628 г. голландцы К. де Молин и Г. фан Ринген заключили с царскими гостями Б.Е. Булгаковым и М.Г. Твердиковым договор о том, чтобы последние в течение двух лет (1628-1629 гг.) доставляли им оговоренное количество шелка-сырца по цене в 100 рейхсталеров за пуд, а в случае, если он окажется подпорченным или подмоченным, то они готовы были платить только по 70 рейхсталеров за пуд шелка (5. С. CCLXXXIV-CCLXXXV). И. Масса предполагает, что в какой-то момент, количество голландских купцов, вовлеченных в торговлю шелком и другими товарами, поступавшими из России на европейский рынок, могло достигнуть 400 человек (18. Р. 75). Торговля шелком через Россию не исчерпывала в тот период всей европейско-восточной шелковой торговли, но играла весьма важную роль. По сведениям турецкого исследователя М. Балата, количество голландских судов, задействованных Объединенной голландской Ост-Индской компанией на «российском шелковом маршруте», значительно увеличилось в 1620-1630 гг. В 1623 г. ведущие голландские купцы Паулу де Вильем и Абрахам де Лин начали перемещать свой бизнес в Москву из Леванта, указывает он, поскольку персидская шелковая торговля «начала течь» в Россию. «В дополнение к Паулу и Абрахаму, Витсен и семья Пау сыграли важную роль в снижении голландской торговли шелком в Алеппо, – пишет он, – поскольку они также начали перемещать свой бизнес из Леванта и концентрироваться на российском маршруте после 1625 г.». В 1626 г. голландский посол в Стамбуле, Н. Гага, писал Генеральным Штатам, что руководители левантийской торговли жаловались на нехватку шелка, который был важнейшим предметом торговли в турецком порту Алеппо, но теперь его везли в Голландию кораблями Ост-Индской компании напрямую из Персии и через Россию (15. Р. 12-13). По словам И.И. Любименко, вопрос о создании «Персидского общества» из амстердамских купцов не раз дебатировался в Нидерландах (8. С. 16). Отмечая важное место, которое занял в первой трети XVII в. импорт персидского шелка-сырца из России в Голландию, Э.Х. Вейнрокс указывает, что эта торговля была во власти той же самой группы амстердамских торговцев, которые управляли Объединенной голландской Ост-Индской компанией и компанией Леванта. «В зависимости от обстоятельств, – пишет он, – они доставляли сырой шелк в Европу или через Архангельск или через один из других маршрутов» (20. Р. 399). По мнению Я. Котилайне, на торговлю персидским шелком в 1630-х гг. оказывали влияние неустойчивость положения на транзитных путях, в первую очередь, в Закавказье, оказавшегося в эпицентре борьбы между Персией и Турцией, и растущая сила Объединенной голландской Ост-Индской компании. Жертвами междоусобных конфликтов становились и купцы, ведущие русско-восточную торговлю. В 1629 г. группа мятежников в Гиляне напала на русских торговых людей и украла значительную честь шелка. В 1633 г. Николас Джекобсз Оверши, основной агент Объединенной голландской Ост-Индской компании в Персии, сообщал, что «Каспийское море полно грабителей, так, что торговцы боялись посылать свои товары в Астрахань» (18. Р. 75). К этому стоит добавить, что персидский шах Аббас I предпринимал с середины 1620-х гг. шаги к тому, чтобы заключить с Голландией торговый договор, который предоставил бы его купцам возможность перевозить шелк на голландских кораблях в Голландию минуя Турцию. В 1625 г. в Голландию был направлен посол Муса бек в сопровождении голландского купца ван Хэсселта. Шахский посол не преуспел в своей миссии. Он безуспешно добивался, чтобы голландцы разорвали торговые отношения с Турцией. Но в 1631 г. ван Хэсселту удалось заключить договор с Генеральными Штатами от имени шаха, согласно которому персидские купцы в Голландии получили такие же права, что и голландские торговцы в Персии. Однако Объединенная голландская Ост-Индская компания (VOC), недовольная появлением конкурентов в лице шахских купцов на голландском рынке, выступила против этого соглашения. В результате этот договор никогда не соблюдался VOC (19. Р. 112-114). Данный вопрос поднимался и на переговорах между Россией и Голландией в ходе посольства в Москву послов Генеральных Штатов Альберта Бурха и Иогана фан Фелтдриля в начале 1630-х гг. Первоначально обсуждение условий предоставления голландцам права проезда через Россию в Персию не входило в планы голландского правительства. Генеральные Штаты больше волновал вопрос наполнения своего рынка зерном, традиционно поступавшим из Балтийского региона. Активным сторонником дипломатических переговоров с Россией в этот период времени выступил крупный амстердамских торговец Иост Нейкерке. Он добивался от голландского правительства создания торговой компании, которой бы перешел монопольный контроль в поставках российского хлеба. Необходимость переговоров на дипломатическом уровне обуславливалась им целым рядом факторов, среди которых И. Нейкерке указывал, что «царь склонен взять в свои руки все главные отрасли торговли своего государства, примером чему служит торговля шелком с Персией» (5. С. CCXVIII, CCXXIV). Голландские послы уже завершили переговоры с российскими властями по основному вопросу о покупке зерна и собирались возвращаться на родину, когда перед ними были поставлены новые задачи. 20 марта 1631 г. Генеральные Штаты отправили к ним в Москву гонца Дуббелд-Ворста с грамотами, касающимися как хлебного вопроса, так и транзита в Персию через Россию. Послам предписывалось ходатайствовать перед царем о предоставлении голландскому купцу Эрнесту Филипсу и его компании (1. С. 13-14)15 права проезда в течение тридцати лет через Россию в Персию и обратно для торговли шелком и другими товарами. Голландская компания заявила о готовности платить в российскую казну по два процента с наличных денег, провозимых ею через Россию для торговых целей. Кроме того, царская казна должна была получать по 15 гульденов с каждого тюка шелка обычного веса, привозимого компанией из Персии в Россию, а с более тяжелых тюков определенную прибавку. При погрузке шелка на голландские корабли в Архангельске компания предлагала вторично уплачивать по 15 гульденов с тюка за вывоз, с условием, чтобы русские власти гарантировали безопасность на всем пути от Архангельска до Астрахани. За ввоз и вывоз из России других товаров, кроме шелка, компания была готова платить соответствующие таможенные пошлины по уставным грамотам. В том случае же, если российское правительство согласно было взять на себя доставку шелка от Астрахани до Архангельска через своих подданных, компания Э. Филипса гарантировала оплату пошлин за доставку из расчета по 70 гульденов за каждый тюк обычного веса. В качестве альтернативного варианта компания предложила еще одну схему, согласно которой правительство России должно было принимать в Астрахани шелк по цене, уплачиваемой за него компаниею шаху, с тем, чтобы она покупала этот товар у правительства России уже в Архангельске по условленной цене. Дуббелд-Ворсту поручили снабдить послов данными, на основании которых они должны были убедить царя в том, что предоставление голландской компании права транзита шелка из Персию будут доставлять его подданным большие выгоды, и что, в случае отказа, голландцам придется вывозить шелк из Персии морем мимо мыса Доброй Надежды или же сухим путем через Алеппо или Смирну, так как компания Э. Филипса вынуждена будет «направить в эту сторону свои старания». Несмотря на все аргументы голландской стороны, послам был дан отрицательный ответ. Им заявили, что царь не счел возможным разрешить голландской компании проезд в Персию через Россию, так как к этому отрицательно отнеслись торговые круги России, и повелел передать, что в подобной просьбе было отказано и английскому королю (5. С. CCLI-CCLIV). Казалось бы, данный вопрос был окончательно разрешен в пользу интересов русских купцов, однако, в 1630-х гг. российское правительство неожиданно пошло навстречу небольшому немецкому герцогству Голштинскому, предоставив его подданным право торговли с Персией через свою территорию. Очевидно, что на царский двор произвела впечатление сумма, которую в виде пошлин за право торговли с Персией готов был уплатить герцог Фридрих – 600 тысяч ефимков в год в течение десяти лет, на которые предполагалось заключить договор. Итоги путешествия голштинского посольства в Россию и Персию широко известны благодаря сочинению секретаря посольства Адама Олеария. Однако ряд обстоятельств, связанных с деятельностью и планами подданных голштинского герцога по развитию торговли с Персией через Россию, заслуживает того, чтобы обратить на них пристальное внимание. Во-первых, подданные Голштинии (Голштейна) не обязательно были немцами или датчанами, с землями которых граничило данное герцогство. Активную роль здесь играли голландцы. Достаточно обратить внимание на состав голштинского посольства в Россию в 1632 г.: посол Отто Брюгеман являлся купцом из Гамбурга, его сопровождал «товарищ» Балтазар де Мушерон – голландец, который впоследствии был назначен голштинским агентом в Москве. Во время поездки в Персию голштинским кораблем «Фридерик» управлял шкипер Корнилий Клаус Клютинг из города Вордена в Голландии. В период пребывания в России голштинское посольство обеспечивал продовольствием и другими припасами еще один голландский купец Давид Николаев Рутс. Он состоял в родственных связях с Балтазаром де Мушероном, чем, видимо, и было обусловлено их совместное участие в данном проекте. Д.Н. Рутс длительное время проживал в России и с 1626 г. являлся приказчиком датского короля Христиана IV. Впрочем, это не помешало голландцу стать на короткое время «фактором» голштинцев в России. По указанию Д.Н. Рутса к возвращению голштинского посольства из Персии в Астрахань за полгода были доставлены все необходимые припасы, которые хранились в «особом» амбаре. В 1639 г. Голштиния в одностороннем порядке попыталась пересмотреть условия будущей торговли с Персией через Россию. Договоренности с российским двором, заключенные послами Ф. Крузиусом и О. Брюгеманом, были аннулированы, так как договор был, якобы, «не по данному им наказу учинен, но по прихоти и воровству плута Брюггемана», за что последний был казнен. Голландцы Б. де Мушерон и Д.Н. Рутс, как «наперсники Брюггемановы», были «отрешены от агентства». Голштинский герцог поручил свои дела в России Петру Гаврилову Марселису, назначив его комиссаром и возложив на него задачу заключения нового договора о персидской торговле через Россию. Здесь необходимо заметить, что в сочинении А. Олеария П.Г. Марселис назван датчанином, хотя на самом деле он был уроженцем города Роттердама, но, как и голландец Д.Н. Рутс, являлся агентом датского короля. В России Петра Марселиса относили к гамбургским купцам. Современные исследователи склонны считать его выходцем из Голландии, обосновавшимся в Гамбурге. В частности, голландский исследователь Я.В. Велувенкамп подчеркивает, что Петр Марселис входил в группу предпринимателей по большей части голландского происхождения, а В.Н. Захаров указывает на наличие прочных связей у П. Марселиса с Голландией, родственники которого проживали в Амстердаме, а также в Копенгагене (3. С. 42). Затруднения, в первую очередь, финансового характера не позволили Голштинии реализовать свой амбициозный персидский проект. В январе 1641 г. П.Г. Марселис заявил на приеме у царя, что ему о «персидском торгу» говорить больше от герцога голштинского не велено (10. С. 6-10, 65, 439). Очевидно, что Голштинии было сложно самостоятельно, без помощи опытных в делах на российском и восточном рынках голландцев, осуществить столь масштабный проект, каким являлась бы голштинско-персидская торговля. Поэтому герцог Фридрих с самого начала ориентировался на тех купцов, которые умели вести такого рода дела. Не случайно в поле его зрения попали действовавшие в России голландцы Б. де Мушерон, а впоследствии Д.Н. Рутс и П.Г. Марселис, которые были тесно связаны с датским королевским двором. Однако необходимо отметить, что оказывая содействие голштинскому двору, указанные купцы действовали исключительно в своих интересах, рассчитывая, видимо, извлечь свою долю прибыли в случае, если проект торговли между Голштинией и Персией получит дальнейшее развитие. Стремление указанных голландских купцов, обосновавшихся в первой половине XVII в. на российском рынке, поучаствовать в обеспечении торговли шелком вполне объяснимо. Как отмечает Э. Бааш, персидский шелк являлся таким предметом, для которого у голландцев всегда находились деньги. «В этой отрасли амстердамской торговли еще до середины XVII в. имело место столько злоупотреблений, – пишет он, – что для борьбы с ними в 1634 г. возник план организации картеля. Предполагалось контролировать цены и подчинить кредит твердым постановлениям» (2. С. 112). Это свидетельствует о том, что в шелковой торговле Голландии пересекались интересы очень большого количества людей. Условия торговли на российском рынке предоставляли возможность голландским и другим западноевропейским купцам приобретать шелк-сырец и другие восточные товары в обмен на свою продукцию либо за деньги. Начиная с 1630-х гг. шелк-сырец и другие казенные товары доставляли в Архангельск торговые люди Купецкой палаты либо уполномоченные царским двором комиссары. Т.А. Лаптева приводит сведения о том, что в 1633 г. в Архангельск «з государевым шолком и для икряные отдачи» были посланы представители Купецкой палаты, входившей в состав Приказа Большой Казны. Обратно они возвращались с «ефимочной казной». По ее мнению, подобные экспедиции из Купецкой палаты отправлялись в Архангельск ежегодно к приходу иностранных кораблей (7. С. 634). Покупателями шелка выступали, как правило, представители крупного западноевропейского, в том числе, голландского купечества, действовавшие в России либо самостоятельно, либо через своих доверенных лиц. Так, в 1630-х гг. шелк-сырец покупали в Архангельске через своего приказчика Романа Энгельграва компания амстердамских купцов де Вогеларов и Кленка, а голландец Андрей фан Ринген, утверждавший, что первым из голландцев включился в торговлю персидским шелком-сырцом в России, осуществлял покупки данного товара через своего соотечественника Томаса де Свана (4. С. 46). Однако торговля шелком не исчерпывалась одной царскою торговлей. Помимо казны в ней участвовали и другие русские купцы. И. де Родес отмечал, что помимо шелка-сырца всеми другими товарами, поступавшими из Персии на российский рынок (разного рода крашеным шелковыми изделиями, камками, сатином, бархатом, дорогами, коврами и сафьяном), можно было торговать без ограничений (6. С. 155, 169). Широкий спектр товаров, привозимых восточными купцами в Россию, которые к тому же продавались оптовыми партиями, позволял русским купцам, не относящимся к привилегированным торговым корпорациям, получить свою часть прибыли от этого товарообмена. Но так как поездка в Астрахань – первый крупный российский город, куда приезжали купцы из восточных государств, или в Персию была сопряжена в XVII-XVIII вв., с определенными трудностями (постоянная опасность нападения разбойников, дополнительные расходы на проезд и т.д.), то воспользоваться этим могли далеко не все. Данные Вологодской таможенной книги за 1634-1635 гг. свидетельствуют, что шелк и другие восточные товары в большом количестве привозились русскими купцами в порубежные города России, через которые велась торговля с европейцами. Особенно активно торговали этими товарами купцы из поволжских городов: Ярославля, Костромы, Углича и других. Но жители Астрахани среди них выявлены не были. По всей видимости, шелк и другие товары перепродавались им в Астрахани либо в Москве или в других городах местными купцам, либо они напрямую покупали их оптом у восточных торговцев. Так, ярославец Леонтий Иванов привез в Вологду 90 ансырей шелка, 26 киндяков, 11 кумачей, 10 юфтей сафьянов, две дороги, 2 завеса, еще один ярославский купец Федор Савин привез на продажу 60 ансырей шелка, другой ярославец Алексей Карпов «явил в проезд» в Вологодской таможне 70 ансырей шелка, 19 дороги, две миткали да изуфь, борисоглебец Михаил Данилов привез 30 ансырей шелка, житель Костромы Леонтий Семенов продал в Вологде 44 ансыря шелка, а сафьяны отпустил «в отвоз», его земляк Кузьма Шапошников доставил в Вологду 40 ансырей шелка «гилянского» и 350 киндяков, еще 48 ансырей шелка он заявил как общий товар с товарищем Иваном Богомоловым, углечанин Иван Федотов привез 390 колпаков, 3 киндяка, 2 кушака, 2 ансыря шелка, 5 ансырей фарабату, 10 завесов, 2 пестряди, 2 выбойки, даниловец Степан Савельев привез 13 ансырей шелка, вологжанин Богдан Исаев – 9 ансырей шелка (14. С. 29, 302-303, 312, 387, 428-429, 444). Часть этого товара попадала в результате торговых операций в руки голландских купцов. К примеру, в те же годы голландец Авраам Горькой «явил в проезд» в Вологодской таможне семь возов бухары, приказчик другого голландского купца Якова Фандаватера оформил в таможне вывоз на десяти санях «астроканских кож» (14. С. 379, 401). Как видим, голландские купцы были весьма заинтересованы в налаживании при содействии России прямых торговых связей с восточными странами, в первую очередь с Персией. К этому шагу их подтолкнула серия неудачных попыток найти в конце XVI в. северо-восточный морской путь. В период Смутного времени в России реализовать эти планы не представлялось возможным, но, как свидетельствуют донесения из России голландского посланника И. Массы, на перспективу такая задача была поставлена перед ним торговыми кругами Амстердама, с которыми он был тесно связан. В дальнейшем И. Массе, внимательно следившим за развитием событий в Поволжье, фактически удалось добиться положительной реакции российского правительства на просьбы голландской стороны относительно условий торговли в России. Однако правящие круги Голландии затормозили процесс дипломатического сближения с новой царствующей династией в России. Между тем русско-голландская торговля персидским шелком, поступавшим в Россию через Астрахань, в 1620-1630 гг. набирала обороты. В нее включались все больше крупных голландских торговцев, выводивших свои капиталы из торговли с Левантом и концентрировавших их на российском направлении. Отражением возросшего интереса голландцев, представлявших, в первую очередь, торговые круги Амстердама, к шелковой торговле стало посольство А. Бурха и И. фан Фелтдриля в Россию. В ходе него голландские послы помимо решения других насущных вопросов пытались добиться от российских властей разрешения на проезд голландцев со своими товарами через Волго-Каспийский путь в Персию. В этом праве, как известно, им было отказано, однако, торговля шелком не перестала играть важную роль в русско-голландских торговых связях. Продажа шелка западноевропейским купцам на долгие годы стала монополией казны. Российское правительство активизирует торговлю с Персией с целью получения товаров, востребованных в торговле с западноевропейскими купцами, а голландцы составляли среди них большинство. Для этого в Астрахани в первой трети XVII в. создается необходимая торговая инфраструктура, принимаются меры по обеспечению безопасности на Волго-Каспийском торговом пути. В свою очередь голландцы, торговавшие в России, при любой возможности стремились приобщиться к этой торговле, свидетельством чего является деятельность голландских купцов, выходцев из Амстердама (Б. де Мушерона, Д.Н. Рутса), которые были привлечены голштинским правительством в качестве агентов в России по обеспечению монопольного права Голштинии в сфере торговли с Персией. Насколько можно судить по имеющимся данным, Астрахань была выбрана голландцем Д.Н. Рутсом в качестве одного из опорных пунктов этой торговли. Однако данный проект не получил своего развития по причинам финансовой несостоятельности голштинской стороны. Тем не менее, Д.Н. Рутс и другие голландские купцы на протяжении всего XVII в. покупали шелк-сырец у российской казны, расплачиваясь за него как деньгами, так и товарами. |