Давным-давно прошли те времена, когда ночь была полновластной хозяйкой Земли
| Вид материала | Документы |
- Времена, когда мыло было только средством гигиены, уже давно прошли. Сегодня мыло это, 458.58kb.
- „Журналист на войне. А я бы смог, 30.34kb.
- Сказка "Колобок", 15.15kb.
- В. А. Сухомлинский Сказка "Скандал", 182.54kb.
- В. А. Сухомлинский Сказка "Скандал", 180.03kb.
- Рассказ свой я хочу посвятить моей семье с маминой стороны. Язадумалась, почему они, 30.87kb.
- Ключ к северу лежит между биениями сердца, 227.21kb.
- Была ночь, когда Барбара пришла в мир. Слой снега высотой с метр похоронил под собой, 1491.91kb.
- Математическая сказка "замок на оси", 57.25kb.
- Давным-давно пролетали над Русью тридцать птиц, 70.39kb.
«Громкое появление воина школы Китано произвело фурор в Тайном Городе, жители которого успели свыкнуться с мыслью, что безжалостные убийцы магов давно истреблены. Еще большей неожиданностью стали сдержанные заявления Великих Домов, пресс-службы которых не выражают беспокойства...»(«Тиградком»)
«Руководитель дорожной полиции Московской области официально подтвердил, что в разбившемся на Варшавском шоссе „Мерседесе“ действительно находились Реваз Ираклиевич Кабаридзе и Екатерина Федоровна Хвостова. Всемирно известные врачи направлялись в загородный дом профессора Кабаридзе, когда автомобиль потерял управление и, вылетев с трассы, врезался в опору моста. Ужасная трагедия произошла всего через день после торжественно отмеченного юбилея...»(«Московский Комсомолец»)
«Трагическая гибель Екатерины Хвостовой и Реваза Кабаридзе вызвала массу недоуменных вопросов. Почему Великие Дома взяли это дело под столь плотный контроль, полностью лишив нас информации? Кто виновен в их смерти? Братство Целителей уже выразило официальный протест, но...»(«Тиградком»)* * *
Московская обитель, штаб-квартира семьи Эрли
Яна все еще оставалась в госпитале, под строгим присмотром врачей, но это уже была перестраховка – Кортес видел, что девушка оправилась от ран. Она была весела, жизнерадостна, полна энергии и большую часть времени проводила не в палате, а во внутреннем дворике Московской обители, отчаянно скучая.
– Я не удивлена, что Сантьяга поручил тебе завершать дело, – негромко произнесла Яна, облокачиваясь на спинку скамейки. – Официально челы находятся под крылом Зеленого Дома, а комиссар не горит желанием подпускать людов к расследованию. Тебе же он верит.
– В любом поступке Сантьяги следует искать несколько причин, – проворчал наемник. – Какие-то лежат на поверхности, о каких-то мы узнаем через пару лет, а некоторые так и останутся тайной. Он продумывает свои действия на много ходов вперед.
– Он говорил, что в шахматы ты играешь не хуже, – заметила девушка.
– Но усилий прилагаю намного больше.
– И тем не менее, играешь не хуже. – Яна ласково погладила Кортеса по щеке. – Ты говорил с Мехрабом?
* * *
Кортес отыскал шаса в его излюбленном укрытии – маленькой сапожной будке на Пресне. Отыскал и сразу увидел, как сильно переживает случившееся старик. Обычно говорливый и язвительный, Мехраб коротко поздоровался с наемником, кивнул на табурет, а сам продолжил бессмысленно мять в руках кусок обувной кожи, глядя на снующих по оживленной улице прохожих.
– Я думал, дело закрыто.
– Официально – да, – согласился Кортес. – Но Сантьяга попросил меня уточнить некоторые детали.
– Понимаю, – невесело улыбнулся шас. – Все правильно. Уточнить детали, выяснить подробности, проверить, действительно ли запрещенная технология канула в Лету. И всем плевать, сколько трупов она оставила после себя. – Старик скривился. – Знаешь, Кортес, почему он послал тебя? Потому что Темный Двор не сильно расстроится, если Куколки исчезнут.
– Сантьяга послал меня, чтобы не собирать официальную комиссию Великих Домов, – бесстрастно произнес наемник, но слова Мехраба заинтересовали Кортеса. – Почему ты считаешь, что навы не особо стремятся заполучить технологию Последней Надежды?
– Я сказал не так, – уточнил шас. – Разумеется, Сантьяга не откажется от Куколок, но не особо расстроится, если они исчезнут.
– Почему?
– Все дело в генах, – неспешно объяснил Мехраб. – Куколки Последней Надежды гарантированно излечивают любые заболевания, любые раны, но мало кто знает, что их делают строго под конкретную расу. Куколка для чела будет бесполезной для нава, и наоборот. Соответственно, во время активизации Куколка должна пожрать представителя именно той расы, для которой создана. Если хочешь вылечить одного нава – другой должен отдать свою жизнь. Темный Двор никогда не покупал Куколок.
– Ты узнал об этом от Екатерины Федоровны?
– Да... от Кати. – Старик замолчал, вздохнул и невидяще посмотрел на свои руки, которые продолжали машинально мять кожу. – От Кати... Вчера я был на похоронах... Знаешь, в свое время Катя была такой озорной, мечтательной... и очень красивой. Мы недолго были вместе, но зацепила она меня крепко, очень крепко. Дружили потом... Я помог устроить Зину в магическую школу, у нее ведь способности были не очень большие, люды хотели отказать, а я уговорил.
– Зину? – недоуменно переспросил наемник. – Зину Буйнову?
– Да, Зину. – Мехраб покосился на Кортеса. – Разве ты не знал, что она дочь Кати?
Тот медленно покачал головой:
– Нет.
Но расстроенный шас не обратил должного внимания на проявленный наемником интерес.
– Мне не нравился план, который предложила Олеся. Слишком сложный и... жестокий. Нет, для тебя или меня он нормален – наказание за предательство должно быть суровым. Но услышать столь беспощадное предложение от Целителя я не ожидал. Почему Катя согласилась? Я не спрашивал. Известие о том, что Реваз изготавливает Куколки на продажу, стало для нее большим ударом. Катя уважала Кабаридзе, верила ему, любила. Она была потрясена. Только так я могу объяснить то, что она согласилась принять план Олеси. Очень злой план.
– Почему Екатерина Федоровна обратилась к Старостиной?
– Когда я сообщил о Куколках, у Кати случился инфаркт. Она несколько дней балансировала на грани жизни и смерти, даже Целители не могли точно сказать, выкарабкается ли она. Катя испугалась, что умрет, не доведя дело до конца, вот и рассказала обо всем Олесе.
– Она ей верила?
– Как дочери.
– Даже зная, что...
– Катя с пониманием относилась к взаимоотношениям Олеси и Зины. Она не была ханжой.
– Мехраб, – негромко поинтересовался Кортес, – ты ведь наверняка знаешь, что произошло с Олесей семь лет назад?
– Это старая история.
– Расскажи мне ее.
* * *
– Первые подозрения у тебя появились, когда ты узнал, что Зина была дочерью Екатерины Федоровны, – констатировала Яна.
– Первые подозрения у меня появились, когда я только услышал об Олесе, – улыбнулся Кортес. – Но ты права: узнав, что Зина дочь Хвостовой, я укрепился в них. Мехраб рассказал, что семь лет назад Олеся родила от Реваза ребенка. – Кортес вздохнул. – Очень слабого и больного. Его пытались спасти Целители, эрлийцы, но все напрасно – малыш прожил всего двадцать дней.
– Для нее это стало катастрофой.
– Старостина сломалась. Для лучшего врача в мире это был сильный удар, катастрофа, как ты правильно заметила. Что Олеся делала последующие пять лет, Мехраб не знал. Затем она вернулась. – Наемник прищурился. – Все было похоже на возвращение потерянного человека, на попытку вновь найти себя. Но Артем узнал о связи Олеси с благотворительным фондом «Дело Гиппократа». Я нашел исполнительного директора «Дела», допросил его и получил очень интересную информацию. – Кортес задумчиво улыбнулся. – Скромная Олеся курировала одиннадцать благотворительных фондов, зарегистрированных во всех уголках страны. За последние два года через них прошло почти четыреста миллионов: оборудование для общедоступных больниц, бесплатные лекарства, поддержка медицинских институтов, научных исследований, стипендии одаренным ребятам...
– Деньги якудза, – поняла Яна.
– Тори подтвердил Сантьяге, что работал с Ревазом. Сообщил, что переводил деньги на номерные счета в Швейцарии, но я думаю, он соврал, прикрывая настоящего мастера Куколок.
– И ты пошел к Олесе.
* * *
– Моих подозрений будет достаточно, чтобы Великие Дома согласились провести сканирование вашей памяти, Олеся Александровна. А следовательно, узнать все.
– Вы угрожаете?
Они встретились в медицинском центре Старостиной, в ее небогатом кабинете, обставленном добротной, но не шикарной мебелью. Олеся спокойно сидела во главе стола, небрежно вертя в пальцах авторучку, а наемник удобно устроился в стоящем напротив полукресле и не сводил с женщины внимательного взгляда.
– Я показываю, что в угрозах нет никакой необходимости. – Кортес улыбнулся. – Мне поручено разобраться в этой истории и вынести решение. У меня широкие полномочия, но я стремлюсь избежать ненужного насилия.
– Копируете своего хозяина?
– Учусь у своего друга.
– И какие доказательства стали для вас решающими?
– Фонды, Олеся Александровна, благотворительные фонды, – ответил наемник. – И смерть Зины Буйновой. Если гибель старухи можно объяснить, то зачем Кабаридзе потребовалось убивать ни в чем не повинную Зину, я не понимаю.
– Случайность. Подосланный убийца искал в ее квартире меня.
– Довольно натянуто, – не согласился Кортес. – Он мог найти вас где угодно и не оставлять ненужных следов.
– Смерть всегда оставляет следы, – прошептала Олеся.
В ее ореховых глазах мелькнула боль. Женщина несколько раз щелкнула авторучкой, затем вновь посмотрела на наемника.
– Благотворительные фонды... Если бы вы не отправили Артема в больницу, вы бы никогда не узнали о них.
– Четыреста миллионов??
– Моя доля. Согласитесь, я нашла этим деньгам достойное применение. – Олеся вскинула голову. – Моя работа позволила спасти сотни жизней!
– Я вас не обвиняю, Олеся Александровна, – мягко произнес Кортес. – И я прекрасно понимаю, почему вы поступили с деньгами именно так.
– Тогда что вам надо?
– Я должен убедиться в том, что понял все правильно.
– Убедиться? Извольте. – Олеся отложила авторучку и перевела взгляд на окно. – Вы уже узнали мою историю?
– Да.
Олеся помолчала.
– Семь лет назад я была счастлива. У меня была любимая работа, любимый мужчина, я делала сногсшибательную карьеру и ждала ребенка. Вы много видели в жизни, Кортес, но ощущение второго сердца, бьющегося внутри вас, вам недоступно. Вы никогда не поймете, что испытывает женщина, когда младенец начинает шевелить ножкой, когда он в первый раз видит свет... – Голос Олеси стал глухим. – Мой сын умер незаметно. Он боролся двадцать дней, а потом устал. Просто уснул и перестал дышать. Но он оставил мне такую боль, такую тьму, что я едва не сошла с ума. Двадцать дней... Тогда я поняла, как ненавижу смерть, и решила искать оружие в борьбе с ней.
– Ее невозможно победить.
– Это не повод для смирения, – отрезала женщина. – Смерть сама решает, когда нанести удар, сама выбирает, у кого отнять жизнь – у закоренелого преступника или у невинного ребенка. А я решила отнять у смерти эту привилегию.
– Куколки Последней Надежды.
– Я слышала о них еще в школе. Знала, что технология утеряна, запрещена, знала, что она требует высокую, невозможную для Целителя цену, но мне было все равно. Куколки позволяют победить смерть, и я решила попытаться возродить технологию их производства.
Эта часть повествования давалась Олесе гораздо легче. Ее голос окреп, перестал срываться, в нем зазвучали деловые нотки. Она словно отчитывалась о выполненной работе и, как заметил наемник, гордилась ею.
– Я уехала домой, в Ростов, там у моей семьи большая библиотека и хорошая лаборатория. Я закрылась в доме и работала как одержимая. Никто не знал, что я ищу. Мой отец настоящий Целитель, он бы никогда не одобрил, не понял бы меня. – Женщина достала из пачки сигарету, закурила, усмехнулась, глядя на причудливо клубящийся дым. – Четыре года по пятнадцать часов в сутки. Опыты, исследования, снова опыты. Четыре года, Кортес, всего четыре года потребовалось мне, чтобы разгадать тайну Куколок и создать первый образец. Четыре года, чтобы возродить технологию, которую не могут понять даже Великие Дома. Я победила смерть.
– Вы ее обманули.
– Я победила, – упрямо повторила Олеся.
– Зачем вы вернулись в Тайный Город?
– Боль отступила. Мне показалось, что я снова обрела себя. Появилась уверенность, желание работать. Исследования, наука... Мне стало тесно в Ростове. К тому же производство Куколок требует существенного количества магической энергии, а в Москве гораздо проще скрыть возросшие потребности, чем в Ростове.
– Как вы познакомились с японцами?
– Школа Китано никогда не упускала из виду Тайный Город. Иногда ее воины приезжают в Москву, наблюдают, вербуют осведомителей среди человских магов, в общем, стараются быть в курсе главных событий. Они узнали о крахе моей карьеры, отметили, запомнили, а три года назад оябун клана серьезно пострадал в авиакатастрофе, Тори разыскал меня в Ростове и попросил помочь. Я не стала отказывать.
– А как же заповеди Целителей?
– К тому времени я существенно продвинулась в разработке Куколок и задумывалась над тем, с чьей помощью смогу наладить их использование. Клан якудза показался мне идеальным вариантом. – Олеся хладнокровно раздавила в пепельнице сигарету. – Можно сказать, что мы счастливо нашли друг друга. Японцы искали клиентов и обеспечивали активизацию артефактов, я поставляла заготовки.
– Вас не волновало, кого самураи использовали для активизации артефактов?
И снова в глазах женщины мелькнула боль.
– У якудза много врагов, Тори обещал отдавать Куколкам только тех, кому все равно не жить. – Олеся достала еще одну сигарету. – Это я и имела в виду, когда говорила, что мы счастливо нашли друг друга.
– Необходимое зло?
Она пропустила замечание наемника мимо ушей.
– Я прекрасно понимала, что рано или поздно все откроется, что Тайный Город прознает о нас, накажет меня за использование запрещенной технологии. Я была готова к любому наказанию, я не считала себя виновной. – Олеся смяла сигарету. – Но каково же было мое изумление, когда Екатерина Федоровна позвала меня в больницу и сообщила, что подозревает в коммерческом производстве Куколок Реваза!
* * *
– Известие о том, что все это время Целители хранили тайну Куколок, повергло Старостину в шок. Оказалось, что люди, которых она любила и которым верила, просто наблюдали за тем, как умирает ее сын, не решаясь, в силу своих принципов, применить это средство. Абсолютное средство.
– И она стала мстить.
– Олеся сказала, что была готова сознаться Екатерине Федоровне в том, что восстановила технологию изготовления Куколок, но, услышав ее слова насчет Реваза, мгновенно поняла, в чем дело. И прямо там, в больнице, у кровати Екатерины Федоровны, Олеся приняла решение завалить всех, кто был виновен в смерти ее ребенка. Она подставила Кабаридзе, подсунув Мехрабу и Екатерине Федоровне новые «доказательства» его вины, настояла на своем, весьма запутанном плане, а в нужный момент пригласила наемного убийцу со стороны. И никто не удивился смерти Екатерины Федоровны. Все знали, что Целитель, запустивший производство Куколок, способен нанять киллера. Вот только Реваз тут был ни при чем. – Кортес помолчал. – Зверь, проснувшийся в душе Старостиной, требовал абсолютной мести. Старуха и профессор должны были не просто умереть, но пережить тот ужас, через который прошла Олеся – смерть близких. У Екатерины Федоровны должна была умереть дочь, у Кабаридзе – Маша.
– Правильно! – Неожиданно громко и очень жестко произнесла Яна. – Все правильно! – Золотые глаза гиперборейской ведьмы буквально протаранили Кортеса. – Какое наказание ты ей определил?
Наемник внимательно посмотрел на подругу.
– Я приказал ей навсегда покинуть Тайный Город. И навсегда забыть о Куколках Последней Надежды.
– И чем она заплатила за столь мягкий приговор?
– Технологией производства Куколок. – Кортес достал из кармана несколько листов бумаги и положил их на колени девушки. – Теперь за эту технологию отвечаем мы.
– Олесе повезло, что ее судил воин, – улыбнулась Яна.
– Я не судил, – буркнул наемник, – я наказывал. Судить Олесю не за что.
* * *
Москва, аэропорт Шереметьево-1
Они стояли у стойки регистрации. Стояли молча, держась за руки и не в силах оторвать взгляд друг от друга. Билет в Ростов и маленькая сумка на плече. Основной багаж отправили вчера, медицинский центр, квартира, машина, все продано. Возвращаться в Тайный Город Олеся не собиралась.
– Жаль, что все закончилось так.
– Действительно жаль?
– Да. – Артем улыбнулся. – Помнишь, ты проверяла в казино примету? Нам не очень повезло... быть вместе.
– Прости меня. – Олеся чуть крепче сжала руку наемника. – Прости.
Бесстрастный голос объявил, что следует поторопиться на посадку. Олеся прильнула к груди Артема, он поцеловал ее светлые волосы.
– Я люблю тебя, Тема, очень люблю... Молчи! Не говори, не надо. Мы оба знаем, что наши дороги расходятся.
Олеся еще крепче прижалась к Артему. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его руки, его запах, его силу. Прижалась так, чтобы навсегда запомнить его уверенную улыбку и веселые глаза. Прижалась так, чтобы истории, которые она будет рассказывать своему ребенку о его отце, дышали только любовью.
Срок небольшой, но Олеся была слишком опытным врачом, чтобы ошибиться. Маленький огонек жизни уже несколько дней горел в ее чреве. Маленький огонек, зажженный любимым мужчиной.
* * *
Москва, Старый Арбат
Все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. Или не из Ллойда? По молчаливому согласию, и Балдер, и Галли не обсуждали последние события, отложив серьезный разговор до возвращения в Штаты. Слишком много информации свалилось на фэбээровцев, слишком много довелось увидеть, пережить, и им захотелось просто отдохнуть, расслабиться, посмотреть город...
И все было именно так, как предсказывал молодой следователь из Ллойда. С точностью до буквы. Сытный обед в ресторане русской кухни, увенчанный блинами с икрой и запотевшим графинчиком водки. Шапка-ушанка с кокардой имперского пехотинца, купленная у словоохотливого арбатского торгаша. Там же приобретены оренбургский платок, четыре матрешки и поделки из Хохломы. После этого Сана сочла экскурсионную программу законченной, но Вольф предложил немного прогуляться по городу, кривые улочки которого произвели на привыкшего к прямолинейным стритам американца неизгладимое впечатление. И увешанные пакетами фэбээровцы медленно побрели по осенним переулкам, вдыхая неповторимый, чуть горьковатый аромат уходящего лета.
– Не понимаю, на что здесь можно смотреть, – пробубнила Галли, сворачивая в очередной закоулок. – Не дома, а домики. И все такие маленькие, как будто не настоящие.
– Это душа города, – негромко ответил Балдер. – Кремль, магазины, проспекты – лицо. Туристическая открытка. Дух Москвы скрыт здесь.
– И зачем он тебе?
– Интересно.
Сана с удивлением посмотрела на напарника. Хитрая афроамериканка давно заметила, что после встречи с инопланетянами Вольф стал вести себя очень странно. Казалось бы: сбылась мечта всей жизни, они стали свидетелями редчайшего, возможно, даже исторического события, которое может запросто перевернуть жизнь на планете! Эмоции и впечатления должны извергаться вулканом! А Балдер замкнулся, все больше молчал, ограничиваясь односложными ответами, и думал, думал... О чем это, интересно?
«Псих!» Сана пожала могучими плечами и достала из пакета очередной гамбургер. Несмотря на плотный обед, она не смогла пройти мимо знакомой с детства вывески «Макдоналдса» и теперь шагала по Москве, довольно чавкая стандартными бутербродами.
– Вольф, не пора ли нам возвращаться?
– Не пора.
– Мне скучно.
– Наслаждайся, пока мы здесь.
– Чем?!
– Незнакомой жизнью.
– Вольф, ты серьезно? – Галли даже забыла жевать и, морщась, проглотила кусок бутерброда целиком.
– Я абсолютно серьезен, – подтвердил Балдер. – Задумайся, Сана, только задумайся: ведь этот город древнее, чем наша страна. Он был столицей за сотни лет до «Мэйфлауэра»! Сколько тайн, сколько загадок могут хранить его камни!
– Какие еще загадки! – хмыкнула Галли, разворачивая «биг-мак». – Провинция! Европейская помойка, а все жители наверняка расисты. Ты видел здесь хотя бы одного афроевропейского полицейского? Дикое место!!
– Я уверен, что мы так и не узнали ни одной московской тайны. – Вольф не услышал презрительных высказываний напарницы. – У меня ощущение, что мы ткнулись лбом в ворота, нам дали конфетку, и мы, обрадованные, убежали восвояси. А на самом деле это была не конфетка, а пинок под зад.
– Почему ты так думаешь? – Сана на собственном опыте убедилась, что предчувствия редко обманывали Балдера, и афроамериканка насторожилась.
– Не знаю. Просто мне так кажется.
Пару секунд перемазанная соусом Галли обдумывала слова напарника, а затем махнула рукой:
– Какие здесь могут быть тайны, Вольф? Это же не Америка!
– Это действительно не Америка.
Голос Балдера остался ровным и спокойным. Он совершенно не удивился, словно увидел то, что ожидал. Но проследившая его взгляд Сана не смогла удержаться от изумленного вскрика.
– О боже!
Из-за ветвей густого кустарника на специального агента Галли боязливо таращился грязный зеленый монстр.
– Что это? – выдохнула Сана.
– Чье-то домашнее животное, – безразличным голосом отозвался Балдер. – Видишь ошейник?
Монстр наполовину высунулся из кустов, жалобно посмотрел на оторопевшую афроамериканку и неуверенно дернул ее за объемистый пакет.
– Он голоден!
Галли отдала зеленому недоеденный «биг-мак» и не сводила глаз с активно заработавших челюстей монстра.
– Нас провели, как фермера на ярмарке, – прошептал Вольф. – Плутон! Думаю, они хорошенько посмеялись.
Балдер погладил создание по лысой голове, оно вздрогнуло, но не двинулось с места – в пакете Саны было еще много бутербродов.
– Что мы будем делать?
– А что мы можем сделать?
– Мы должны его захватить!
– Мы уже захватили одного монстра. Ответить на такое непатриотичное замечание Галли не успела.
– Я его нашел!
– Не ты, а я!
– Мля! Наконец-то!
– Ща башку снесу!
– Типа, повезло!
– Кто-нибудь, позвоните фюреру и скажите, что мы нашли голема. Пусть нас не вешают!
Зеленый уродец отбросил бутерброд и с визгом бросился к Контейнеру.
– Грэмми!
Из-за угла нарисовался черный квадрат «Мерседеса», а Сану и Вольфа окружил десяток малорослых, но очень возбужденных коротышек в кожаных штанах и красных банданах.
– Эй, челы, если не хотите прослыть придурками, помалкивайте о том, что видели. Договорились, мля?
– Мы американские граждане, – неуверенно начала Галли. – Вы не имеете права задерживать нас и причинять нам...
К сожалению, речь храброй афроамериканки звучала на английском языке, и ее смысл ускользнул от понимания дикарей. Но главное до них дошло.
– Иностранцы.
– Варяги, мля!
– Бундесы, – определил образованный Иголка. – Они там все негры.
– Второй, типа, на негра не похож, – усомнился обнимающий голема Контейнер.
– Перековался, сука.
– Хорошо, что эти олухи оказались поляками, – решил Копыто. – Вряд ли они вообще поняли, что видели. Эй, макаронники, мир – дружба! Ферштейн?
– Ла бамба бамба, эль ниньо! – щегольнул сложной фразой Иголка.
– Си ю туморров! – подвел итог Копыто. – Мерри кристмас, уроды!
Красные Шапки погрузились в джип и резко сорвались с места, окутав фэбээровцев густым облаком выхлопных газов.
– О чем они говорили? – прошептала Сана. – До Рождества еще четыре месяца.
Вольф покачал головой:
– Буду учить русский язык. Обязательно.