Geum.ru

Дьяконов, М. Очерки общественного и государственного строя Древней Руси [Электронный ресурс] / М. Дьяконов. Электрон текст данные. Б. м., 1908

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   10   11   12   13   14   15   16   17   ...   30
III . Государственное управление.

Подъ управлениемъ разумеется дЬятельность органовъ пюударственныхъ, направленная къ достижении государствен ныхъ целейе Послйдшя же могутъ быть весьма разнообразны въ зависимости отъ условШ, въ какихъ находится то или иное государство. Степень развитая страны прежде всего отра жается на количестве и сложности цеЬлей, сознанныхъ государственною властью. Въ соотвЬтствш съ количеством!» и разнообразиемъ государственныхъ цйлей стоптъ и большая или меньшая сложность системы управления. Въ общемъ можно лишь отметить, что отъ силы государственной власти эави ситъ и степень сложности управления: чЬмъ снльпЬе власть, тЬмъ сложнее управление, и обратно.

Въ древней Руси государственная власть отдЬльныхъ земель вовсе не отличалась крепостью и силой, такъ какъ составные элементы власти были очень слабо и лишь вре менно сплочены между собой. При такихъ усдовияхъ задачи управления ограничиваются обезпечениемъ лишь самыхъ основ ныхъ услов!й общежотчя и сводятся къ возможному огражде шю внешней п внутренней безопасности. Поэтому защита земли отъ внЬшнихъ враговъ и отправление нравосудия явля ются почти единственными е целями управления. Къ нимъ не обходимо лишь прибавить еще заботы о создаши какихъ либо средствъ для покрыпя необходимыхъ расходовъ. Итакъ, судъ, войско и финансы — таковы единственный отрасли унравле шя въ древней Руси.

Простота и несложность управления отразились и на томъ, что въ организации управления нельзя подметить никакой системы, никакого распредЬления правительственны хъ задачъ между органами управления. Нетъ различия между централь ными и местными органами, судебными и административными. Нередко правительственный органъ являлся одновременно центральнымъ и местнымъ, судилъ, предводительствовалъ вой скомъ и собиралъ дань.

Помимо того, характернымъ празнакомъ древняго управления было смениение интересовъ и целей частныхь съ обще ственными и государственными. Это отразилось и на без различии права частнаго и публичнаго. Калсдый свободный считалъ себя въ праве осуществлять все цели, входивппя въ сферу его интересовъ, хотя бы оне затрогивали и интересы общественные, собственными средствами. Отсюда широкое развип'е самоуправства въ сфере судебнаго управления. Отсюда я;е и то явление, что одни и те же органы ведаютъ частное княжеское хозяйство и въ то же время выполняють кагая либо государстненныя функщи.

Самымъ главнымъ правитсльственнымъ органомъ былъ самъ князь. Лучшей программой княжеской деятельности является „Поучение" детямъ Владим!ра Мономаха. Оно на глядно подтверждаетъ, до какой степени въ голове князя задача государственная управления сплетаются съ заботами о домашнемъ хозяйстве. Киязь начинаетъ свои наставления съ указашя о поддержаши домашняго порядка: „В дому свремь не ленитеся, но все видите; не зрите на тивуна, ни на отрока, да не иосмеются приходящий к вамъ и дому вашему, ни обеду вашему". Но сейчасъ же речь переходить па тему о поведении князя во время войны: „На войну вышедъ, но ленитеся, не зрите на воеводы; ни питью, ни еденыо не ла годите (не потворствуйте), ни спанью; и стороже сами наря живайте, и ночь, отвсюду нарядивше, около вой тоже лязите, а рано встанете; а оружья не снимайте съ себе". Далее вдуть правила о наблюдении за отроками, о гостепршмстве, объ от ношети къ жене и пр. ЗагЬмъ идетъ подробное распределение дня по часамъ: „да не застанеть васъ солнце на постели. . . заутренюю отдавше Богови хвалу, и потомъ солнцю въсходящю, и узревгае солнце, и прославити Бога с радостью. .. и седгае думати с друлсиною, или людп оправливатп, или на ловъ Ьхати, или поездпти, пли лечи спати: спанье есть отъ

Бога нрисужеио полудне". Свой разсказъ о свопхъ дЪяшяхъ за 13 лЬтъ князь заключаетъ такими словами: „Еже было творити отроку моему, то самъ есмь створилъ, деЬла на войиЬ и на ловЪхъ, ночь и день, на зною и на зиме, не дая собЪ упокоя; на посадниш не зря, Hi на биричи, самъ творилъ, что было надобЬ, весь нарядъ и в дому своемь то я творилъ «смь; i в ловчихъ ловчий нарядъ самъ есмь держалъ, п в коню сЬхъ, и о сокол'Ьхъ и о ястреб'Ьхъ; тоже и худаго смерда и убогыЬ вдовице не далъ есмь силпымъ обидетп, и церковпаго наряда и службы самъ есмь признралъ 44 (Лавр. 1096). Тутъ все на лицо: иравственныя и религюзныя обязанности, пра вила домашняго "и" "семейнаго обихода, задачи правителя и охотничьи наряды, и все въ пестрой смЬси одно поеле другого.

Личное учаспс князя во всЬхъ отрасляхъ древняго управ ления не можетъ подлежать пи малейшему сомн г Ьнш. Князь лучнпй судья и лучппй правитель. По преданно, для суда и володеныГкнязья и были прпвваны. Что кпязь самъ су дитъ, это видно прежде всего изъ Р. Правды. Тамъ сказано, что Изяславъ Ярославичъ судилъ дорогобужцевъ за убийство своего стараго конюха (Ак. 21). Задержаннаго до свита татя нельзя было убить, а надо было отвести на княжь дворъ, конечно, для суда (Ак. 38). Закупъ имЪлъ право приносить жалобы князю или судьямъ на своего господина (Тр. 52; Кар. 70). Тамъ же предусмотрЬнъ и такой случай: „Аже братья ростя жються передъ княземь о задницюе (Тр. 100; Кар. 117). Изъ только что приведенныхъ словъ „Поучетя" Мономаха впдпо, что князь ежедневно обязанъ былъ „люди оправливати". KieB ляве, прпзнавъ своимъ княземь Игоря Ольговича, потребовали отъ него: „аще кому насъ будетъ обида, то ты прави" (Ипат. 1146). О Всеволоде Юрьевиче современникъ замЪтилъ, что онъ „судя судъ истиненъ и нелицемерепъ, не обинуяся лица силныхъ своихъ бояръ, обидящихъ менииихъ п роботящихъ сироты и насилье творящимъ" (Лавр. 1212).

Князь самъ предводительствуетъ войскомъ. Это «го прямая обязанность, какъ защитника земли отъ внЪшпихъ браговъ. Онъ лично принимаетъ учаейе п въ сраженияхъ, подавая примеры отваги своей дружинЬ. Въ предприпятомъ Ольгою походе противъ древлянъ малевыий сынъ ея Свято славъ Ъхалъ во главе войска и, когда полки сблизились, „суну копьемъ Святославъ на деревлявы, и копье лете сквози уши коневи, и удари в ноги коневи, бе бо детескъ. И рече Све нелдъ и Асколдъ: „князь уже почалъ: потягнете, дружина, пое князе и (Лавр. 946). Наоборогь, если кня8ь не принимаете участая въ бою или не проявляете достаточной энергш, та дело не спорится. Воины Изяслава въ борьбе ,съ его дядей Юриемъ не отстояли брода на Днепре. Летописецъ объяснилъ эту неудачу такимъ образомъ: „да гЬмъ нетвердъ ему бе бродъ, заве не бяшеть ту князя, а боярина не вси елу шають" (Ипат. 1151). При осаде Чернигова Юриемъ Долгорукимъ съ союзными князьями и половцами осада шла очень вяло. Князья объяснили это гЬмъ, что „не крепко бьются дружина и подовци, оже с ними не ездимы сами и . Тогда кн. Андрей сказалъ: „тако створимъ, ать язъ почну день свойе поемъ дружину свою и еха подъ городъ; тогда же перевно вавъше ему инии князи, ездиша последи подъ городъ а (Ипат. 1152).

Наконецъ, князь самъ собиралъ дань съ населения. Напр., про Олега сказано, что онъ послалъ къ радимичамъ съ вопросомъ: „кому дань даете? Они же реша: козаромъ. И рече имъ Олегъ: не дайте козаромъ, но мне дайте, и въдаша Олычда по щьлягу" (Лавр. 885). Дружина приглашаете князя Игоря: „пойди, княже 9 с нами в дань, да и ты добудеши и мы. И послуша ихъ Игорь, иде в Дерева в дань" (тамъ же, 945). О князе Всеволоде Юрьевиче два раза замечено: „сущю великому князю Ростове в полюдьи", или „в Перея славли въ полюдьи". lOpift Долгоруюй въ моментъ рождения своего сына Всеволода ебе бо тогда на реце на Яхроме въ полюдьи" (Лавр. 1190; Карамзинъ, III , прим. 81).

Однако, и при крайней простоте управления князь лично не могъ удовлетворить все потребности управлетя и суда въ целомъ княжестве. Самъ князь жиль въ стольномъ городе и хотя объе8жалъ свою территорш для производства суда и сбора доходовъ, но все же долженъ былъ иметь помощ никовъ по другимъ более важнымъ пунктамъ поселешй земли. Даже и въ стольномъ городе князь йе могъ обойтись безъ помощниковъ, такъ какъ самъ часто находился въ отсутствие При князЪ ближайшими помощниками въ судЪ и хозяйстве были т1уны . Холопы по положеню, пуны, конечно, шжор вгЬйппе слуги князя и потому должны выполнять порученное имъ дЪло такъ же, какъ бы самъ князь. Но покорнейший слуга по неволе очень рЪдко бываетъ преданнымъ своему господину. TiyHM не составляли исключения изъ этого правила и часто не оказывались в а высогЬ положения въ роли судей. Пода старость Всеволода Ярославича „вачаша тивунЪ его грабити, людии продаяти (т. е. чипити людямъ тяготы продажами или судебными штрафами), сему невЬдущю у бо лёзнехь свовГеъ" (Иоат. 1093), Тагая.злоупотребления въ судЪ со стороны TiynoBb имЬли весьма прискорбное слЪдствие: „людемь не хогЬти княжЬе правде 11 (въ Лавр, сковано: „лк> демъ не доходити княже правды"). Это значить, что народъ изб'Ьгалъ княжескаго суда, а при такихъ условияхъ правосудт въ стране грозила гибель. Шевляве жаловались Игорю Оль говичу п его брату Святославу на т1уновъ кн. Всеволода: „Ратша ны погуби Киевъ, а Тудоръ Вышегородъ", и потребо вали отъ князя: „аще кому насъ будетъ обида, то ты прави". Князь далъ присягу въ томъ, что впредь не будегь имъ никакого насилья, и етунъ будетъ по ихъ указанно (Ипат. 1146). Худая слава судныхъ тсуновь, какъ неправедных!» судей, нашла отзвукъ въ любопытпомъ литературномъ памят нике XIII в.: „Семена епископа тверскаго наказашее. Здесь разсказано, что полоциий кн. Константинъ спросилъ у себя на пиру попа Семена, гдЬ будетъ на томъ свйтЬ т1унъ? Попъ отвйчалъ: гд6 и князь. Удивленный кпязь иереспросилъ: „тсунъ неправду судить, а я что деЬлаю?" Попъ ему разъяснилъ, что добрый князь иэбираетъ и TiyHa добраго; тогда оба попадутъ въ рай. А злой князь поставляете и злого йуна „толико того дЬля, абы князю товара добывалъ, напустилъ его, аки гладна пса на стерво, люди губита", то князь и тсунъ будутъ въ аду (Памяти, старин, русск. литер., IV , 185).

КромЬ судебныхъ обязанностей йунамъ поручается вы т полнете и другихъ функщй. Р. Правда въ числе княжихъ пуновъ упоминаетъ о riyHi огнищномъ п конюшемъ (Кар. 1 и 10). Конюпие йуны вЬдаютъ княжения конюшни и кон CKie табуны. Это вовсе не исключительная область частнаго княжескаго хозяйства, такъ какъ княжесюе кони служили для потребностей войны. Еще Владим1ру св. епископы и старцы советовали снова ввести виры вместо смертной казни въ виду военныхъ потребностей; они говорили: „оже вира, то на оружьи и на конихъ буди", т. е. что денелсные штрафы пойдутъ на пршбр&гение оружия и коней для воепныхъ по ходовъ. Разбитые половцами гаевляне требуютъ отъ князя Изяслава: „се половци росулися по земли; дай, кпяже, оружье и кони, и еще бьемся с ними" (Лавр. 996 и 1068). Какъ велики были княжесше табуны, видно изъ того, # что Изяславъ Мстиславичъ съ союзниками „разграбиша Игорева и Свято славля стада, въ лЪсЬ, по Рохни, кобылъ стадныхъ 3000, а конь 1000" (Ипат. 1146). Отсюдаявствуетъ, каюя государствен лыя фупкции выполняли конюппе пуны.

Огнищный йунъ завЬдывалъ княжескимъ огнищемъ, т. е. домомъ или дворомъ. Это, надо думать, то же, что пунъ дворскШ. Р. Правда знаетъ пуновъ дворскихъ у бояръ (Кар. 77), а лЬтопись упоминаетъ у кн. Мстислава Изясла вича „Олексу дворьского" (Ипат. 1171). Въ качестве лицъ, зав'Ьдующихъ княжескимъ хозяйствомъ, йуны играли важное значение въ сфере финансовой администращи. Они, напр., назначались на волока для поддержашя порядка при пере возки товаровъ изъ одной рЪки на другую. По договору Смоленска съ немцами установлено: „Аже тиоунъ услышить, латинескыи гость пришелъ, послати ему люди съ колы пьре «Ьсти товаръ, а не удержати ему; аже удержить, у томь ся можете учинити пагуба" (ст. 23). Въ пользу Tiyna съ гостя полагались за это „роукавиц'Ь пьрстаты готьские". Изъ обязанностей огнищнаго или дворскаго Tiyna выросла долж ность московскаго дворецкаго, какъ изъ обязанностей коню шаго TiyHa должность боярина конюшаго. Важное государ ственное значете княжихъ ттуновъ явствуетъ уже изъ того, что за убШство ихъ (кромЬ сельскаго Tiyna ), какъ и за yoiftcTBO княжихъ мужей, назначена двойная вира въ 80 гри ленъ (Кар. ]).

Кромй н'уновъ, отдельными отраслями княжескаго хозяйства выдали ключники. Ключникъ тоже холопъ и носить на <5 e 6 t привязанный ключъркакъ эмблему хозяйства. ДумаютЬ, что ключники были подчинены тчунамъ. Но этого нельзя подтвердить документально. Наоборотъ, между ключникомъ и riynOMb чрезвычайно трудно провестп какую либо разницу. Р. Правда, напр., рядомъ съ терминомъ „йунъ" не знаетъ термина „ключникъ"; лишь въ числЬ псточниковъ холопства она упоминаеть „тиуньство безъ ряда или ключь къ себй привяжетье (Кар. 121). Такъ же и по летописи ключника отъ пуна невозможно отличить. Ростиславъ поеле смерти Вячеслава пригналъ въ Шевъ на Ярославль дворъ „и съзва мужа отца своего Вяееславли и тивуны и ключннкы, каза нести именье отца своего передъ ся, и порты, и золото, и серебро" (Ипат. 1154). Пуны и ключники вмЬсгЬ хранятъ движимое имущество и казну князя, и нить возможности различить ихъ функции и положете. Однпмъ изъ главныхъ вачинщиковь у(Иетя Андрея Боголюбскаго былъ „Амбалъ ключникъ, Ясинъ родомъ, тотъ бо ключь держашеть у всего дому княжа, и надо всими волю ему дадъ бяшеть" (тамъ же, 1175). Этсщ, Амбалъ по иоложетю и значетю былъ огпищ нымъ пуономъ кн. Андрея, такъ какъ управлялъ всЬмъ дворо вымъ хозяйствомъ и дворовымъ штатомъ. Но онъ названъ ключникомъ. А кому, кромЪ князя, онъ могъ быть подчиненъ, когда у него была власть надо всЬмъ? Изъ поздетЬйшихъ актовъ известно, что ключники зав'Ьдывали селами и дерев нями, покупали деревни „закняжимъ ключомъ"; а Р. Правда знаетъ лишь йуновъ сельскихъ или ратайныхъ у князя, которые оценены только въ 12 грив., но пе ключниковъ (Кар. 11).

Т4 или иныя обязанности при своемъ дворЪ князь могъ поручать и отд'Ьльнымъ лицамъ изъ состава своей дружины. При князи упоминаются: печатникъ, стольникъ. подкладникъ или постельничй, ловчи, меченоша или мечникъ и др. Какъ кругъ обязанностей каждаго изъ этихъ лицъ, такъ и соотно шение между ними, не были точно установлены. Мечникъ, «апр., несетъ исполнительныя обязанности при судЬ п за это толучаетъ нйкоторыя пошлины въ свою пользу (Ак. 41; Кар. 100). Но отсюда вовсе не слЬдуетъ, что мечникъ подчиненъ xiyny , какъ предполагають некоторые. Вообще въ то время едва ли могла существовать какая либо система сопод чиненныхъ должностей. Веб должностныя лица цодчинены, конечно, князю; а если это были чьи либо холопы, то подчиня лись своимъ господамъ.

Областное дЪлетпе. Какъ уже сказано, князь должене былъ иметь помощниковъ и вне стольнаго города, которые распределялись по отдЬльнымъ пункталъ территорш княже 1ия. Это были органы мЪстнаго управления, хотя и не въ, строго определившейся обособленности. Какъ же они распре делялись по областямъ?

Какого либо единаго и общаго административна го дгьленгя государственныхъ территоргё древняя Русь не знала. Хотя каждая территория подразделяется на области, но эти подраздЬления и неоднородны, и изменчивы вслЬдствие распадетя княжешй п захвата князьями другъ у друга городовъ.

Изъ ранее сказаннаго известно о существовали въ каждой земле, кроме стольнаго города, еще пригородовъ (стр. 66—67). Памятники говорятъ сверхъ того о волостяхъ въ смысле подраздЬлейя территорш. Уже Рюрикъ „раздая му лсемъ своимъ волости а (Ипат. 862). Но терминъ „волость" крайне неопределенный. Онъ обозначаете прежде всего власть или право, а затемъ объектъ, пoдлeжaщiй чьей либо властие Въ послЬднемъ смысле волостью называется и вся земля. какъ подчиненная власти князя (стр. 62). И отдельная область земли, выделенная въ yпpaвлeвie особому лицу, какъ состоящая въ его власти, тоже называется волостью. На конецъ, и частное недвижимое имущество, находящееся во власти землевладельца, именуется его волостью. Пригородъ съ приписаннымъ къ нему округомъ, если состоялъ въ особомъ. управлении, является волостью земли. Въ такомъ значении волости упоминаются въ договорахъ Новгорода съ князьями: все волости новгородсие князья обязывались „держати (въ управлении) мужи новгородьскыми". Для точности волости въ договорахъ перечислены: „А се, княже, волости новгородь скые: Волокъ, Тържькъ, Бежицее и пр. Въ этотъ перечень. вогали и пригороды, но не только одни пригороды. Тамъ. упомянуты, напр., „Перемь, Печера, Югра а и др.—названия чисто этнографическш. Но въ перечни они обозначаюте об ласти, для управления которыми должны назначаться новгород<мне мужи. Точно такъ же въ составе Смоленской земли упомя нута область „люди Голядь, верхъ Поротве", которую за хватить Святославъ Всеволодовичъ по указашю Юрия Долго рукаго. А Юрй взялъ у черниговскаго кн. Владим1ра Дави довича область „вси Дрегвиче" (Ипат. 1147 и 1149). Надо думать, волости въ смысле административнаго деления не представляли часто чего либо соизмйримаго между собой. Иногда даже подъ волостью могла разуметься совокупность волостей. Такъ, въ перечни новгородскихъ волостей на пер вомъ месгЬ упомянуть Волокъ, но упомянуть въ такой форме: „Водокъ со всЬми водостьми". Въ такомъ довольно неопре дЬленномъ значеши провинции, волости существовали въ каж домъ княжеши. Летопись упоминаетъ о волостяхъ въ кня женияхъ Галицкомъ, Черниговскомъ, Киевскомъ, Владим1р скомъ. Обыкновенно таюя упоминания совершенно случайны. ДЪдение на волости, однако, не единственное. Упоминаются еще подраздЬления княжешй на погосты, сотни, верви. Погосты исконное явлете. „Съ разветпемъ торговли среди одинокихъ укръпленныхъ дворовъ возникали сборные торговые пункты, мЬста промышленная обмана, куда звероловы и борт пики сходились для торговли, для гостъбы, какъ говорили въ старину. Tarie сборные пункты получили назваше пого €товъ. Въ послЬдствш, съ приняпемъ христсанства, на этихъ мйстныхъ сельскихъ рынкахъ. какъ привычныхъ людскихъ сборищахъ, прежде всего ставились хриспансюе храмы: тогда погостъ подучалъ значение ьгЬста. гдЬ стоить сельская при ходская церковь. При церквахъ хоронили покойниковъ: отсюда произошло значение погоста, какъ кладбища. Съ приходами совпадало или къ нимъ пр1урочивалось сельское администра тивное дйление: это сообщало погосту значение сельской во лости. Но все это позднЬйппя значения термина: первона чально такъ назывались сборныя торговыя, „гостинныя" мЬ гга" (Ключевсшй. Курсъ, 1,148). Однако, еще въ дохриспанское время погосты уже имЪли значение администравныхъ пунктовъ и округовъ. О кн. ОльгЬ сказано, что она „иде к Новугороду и устави по МьсгЬ погосты и дань, и по Лузй погосты и дапь и оброкы; и ловнща ея суть но всей земли, и знамения и м4ста и погосты" (Ипат. 947), Установление погостовъ связано здесь съ организацией сбора дани. Это подат ное значение погостовъ подтверждается и позднЬйшимн памят никами. По договорамъ Новгорода съ князьями, отпущенные закладники должны возвратиться: „кто смердъ, а тотъ потяг неть въ свой погостъ (въ свой потугь)". По уставной грамогЬ смоленской епискоши 1150 г. назначена десятина въ пользу епископа „отъ всЬхъ даней смоленскихъ".и эта дань исчисляется далее по погостамъ: „вътыхъпогостехъ вовсЬхъ сходится данп . . ." Такихъ погостовъ перечислено въ грамогЬ до 45 (Хрпст. В.6уданова, I , изд. 5е, 257 п ел.). Но это дЬлете на погосты, повидимому, не было общимъ для всЬхъ древнерусскихъ княжешй.

Сотни —это сохранившийся пережитокъ исконнаго воен енаго деления, когда землисоставляли тысячу, разделившую ся на сотни и десятки. Делете на сотни известно всемъ европейскимъ народамъ. Но наши памятники не сохранили никакого следа военнаго значения сотенъ. Только должность тысяцкаго продолжаетъ сохранять довольно долго военный характеръ. А стояпце во главе сотенъ сотсюе, о которыхъ упоминаетъ летопись при Владим1р , Ь св., скор'Ье финансовые правители, а не военачальники. Приписанный къ нЪкоторымъ спискамъ Р. Правды Уставъ о мостахъ указываетъ на рас пределение мостовой повинности въ Новгороде по сотнямъ. По сотнямъ же распределялись въ Новгороде куицы (стр. 89). Кн. Мстиславъ ДанилоЕичъ обложилъ берестьянъ за ихъ ко ромолу особымъ сборомъ: „со ста по две лукне меду, а по две овце, а по пятинадесять десяткъвъ лну, а по сту хлЬбовъ, а по пяти цебровъ овса, а по пяти цебровъ ржи, а по 20 куръ; а потолку со всякого ста" (Ипат. 1289).

Много разпоглаЫй вызвало въ нашей литературе истолкование термина вервь, встрЬчающагося въ Р. Правде. Тамъ указано, что за убШство въ разбое, если не ищутъ убШцы,. ответственность падаетъ на вервь: „то виревную платити въ чьей же верви голова лежить". Эта вира называлось дикою, такъ какъ ее приходилось платить за неизвестнаго убйцу. Но головникъ (убШца) могъ оказаться въ верви, тогда вервь помогаетъ ему платить виру, если онъ вложился въ дикую, виру и уплатилъ „исъ дружины свою часть". Точно такъ же за преступления имущественныя („Аже будеть роеЬчепа земля ши (на земли) знамение, имъ же ловлено, или сЬть") на вервь падаетъ ответственность или „по верви искати татя, ли платити продажю" (Тр. 3, 4, 63; Кар. 3, 4, 80). Отсюда видно, что вервь есть территор1алышй округъ, члены котораго свя заны круговою ответственностью по н'Ькоторымъ судебнопо лицейскимъ и финансовымъ д1;ламъ. Никакихъ другихъ по дробностей о верви ни Р. Правда, ни друпе памятники не даютъ. Желаше выяснить пропсхождете этого института при вело къ цЬлому ряду сближение и догадокъ. Самое слово. „вервь" считается то однокорепнымъ съ индоевропейскпмъ Warf , Hwarf (Карамзинъ, В.Будановъ), то чисто славянскимъ, какъ Bepeie , веревка (Соловьевъ). Въ древности у насъ землю измеряли и считали веревками: „земли столько то веревокъ". Но трудно допустить, что границы округаверви измерялись въ X — XII вв. веревками, отчего возникло, какъ думаютъ, и са мое назваше округа. Вероятнее догадка, что вервь обозиа чаетъ связь родства. Въ Полоцкомъ статуте родственники. назывались вервпыми братьями. Въ нашемъ старомъ языке кровный родственникъ обозначался терминомъ „ужикъ крове", отъ „уже"—веревка. На основаны этого сближения догады ваются, что слово „вервь" пмЬетъ совершенно одинаковое значение съ латинскимъ „ linea " п французскимъ „ ligne ( la )", которыя означаютъ не только веревку, но и связь родства, „родъе (И. Собуьстьянскш. Круговая порука у славянъ, 1888, стр. 114 и след. Ср. /7. Лавровскт. Коренное значение въ назвашяхъ родства у славянъ, 93; М. Н. Ясинскт. Села и вервь Р. Правды, Унив. изв., 06, № 3). Но если таково первоначальное значешс верви, то въ эпоху Р. Правды о кровной связи между членами верви не сохранилось и сл'Ьда. Органы ynpaBjeiiifl въ области. Главнымъ меЬстнымъ органомъ княжескаго управления является посадникъ. Посадники сидятъ по городамъ по назначешю князей. На значение въ тотъ или иной городъ посадника какимъ либо. княэемъ означаетъ, что этотъ городъ входить въ составь владешй даннаго князя. Присоединяя къ своимъ владЬшямъ.

Какую либо землю или захватывая какую либо область, князь спЪшитъ посадить въ города этой области своихъ посадни ковъ. Владим1ръ Святославичъ, узнавъ что Яроподкъ убилъ брата Олега, испугался и убежадъ изъ Новгорода за море; „а Яроподкъ посадники своя посади в НовегородЪ" (Лавр. 977). Олегь Святославичъ „перея всю вемлю Муромску и Ро итовьску, и посажа посадникы по городомъ" (тамъ же, 1096). Какъ только Всеволодъ Чермный захватилъ 1Ыевъ, над'Ьясь на свою силу, то „посла посадникы по всЬмъ городомъ ки евьскымъ" (тамъ же, 1206). Принять или пригласить посад ника отъ какого либо князя значить признать надъ собой его власть. При приближеши Глйба Юрьевича къ Курску куряне „послаше къ Гюргевичю и пояша у него посадникъ к собЪ; и посади своего у нихъ посадника" (Ипат. 1147). ЗдЬсь починъ принадлежитъ населетю. Но и молчаливое вольное или вынужденное coniacie населения принять назна ченнаго посадника означаетъ то же. Наоборотъ, если посад ники бросаютъ городъ, бегутъ изъ него, это значить, что ихъ князь теряетъ власть надъ этимъ городомъ. В4сть о прибли жены союзника Юрия Долгорукаго — кн. Святослава Ольго вича имЪла своимъ слЬдствиемъ то, что „выбйгоша посадвичи Володимери (и) Изяславли из Вятичь, изъ Бряньска, и изъ Мьченьска, и изъ Блеве" (тамъ же, 1147). Если же посад ники не успевали покинуть города, князь завоеватель поло нилъ ихъ. Изяславъ Мстиславичъ отнялъ снова города у дяди Вячеслава „и посадникы исковавъ приведс" (Лавр. 1146).

Отсюда прежде всего явствуетъ политическое значение по садника: онъ является связующимъ элементомъетого города, где онъ сидитъ, съ землею и съ княземъ, которымъ посаженъ. Поэтому первою обязанностью посадника было охранение власти своего князя надъ вверенною ему областью. Въ силу этого, посаднику принадлежитъ военная власть: онъ предводи тельствуеть войскомъ, ставить города для защиты отъ Henpi ятеля, отражаетъ его нападения. Рюрикъ роздалъ волости своимъ мужамъ и поручилъ имъ „городы рубати". Шведы подступили подъ Ладогу, „и пожьгоша ладожане хоромы своя, а сами затворишася въ граде съ посадникомь съ Нежатою, а по князя послаша. Они же приступиша подъ городъ и не ycnima ничтоже къ граду, нъ бодьшю рану въсарияшя, в: отступиша" (Синод. 1164). Емь явилась на Ладожское оз. съ целями грабежа. „Володиславъ, посадникъ ладозьскый, съ ладожавы гонися в лодияхъ по нихъ въ слйдъ, кде они воюють, и постиже я, и бися с ними" (тамъ же, 1228). Всл4дствие своихъ военныхъ функщй посадники иногда называются вое водами. Когда новгородцы решили отнять у великаго князя Василия Дмитриевича захваченную имъ Двинскую землю, то „воеводы же новгорочкыи: посадникъ Тимофей, посадникъ Юрьи и Василш и вси вой notxama за Волокъ на Двину и (тамъ же, 1398).

Посадннкамъ принадлежала и судебная власть. Въ устав ной грамотЪ смоленской епискоши, за перечислениемъ дЬлъ, переданныхъ въ в4дЬше церковнаго суда, стоить санкщя: „Ажъ будетъ или тяжа, или продажа епископля, да неиадобй ни князю, на посаднику, ни тивуну, пи иному никомуже". Призванные въ Ростовскую землю Ростиславичи „роздаяла 6 tcTa посадничьства руськымъ дЬцькымь; они же многу тяготу людемь спмъ створиша продажами и вирами и (Ипат. 1175), т. е. судебными штрафами. Въ Псковской грамогЬ постанов лено: „А которому посаднику сЬсти на посадничество, ино тому посаднику крестъ ц'Ьловати на томъ, что ему судить право. . . а судомъ не метится ни на когожь, а судомъ не отчитись, а праваго не погубити, а виноватаго не жаловати" |ст. 3). Такъ и по Новгородской грамогЬ положено: „А по саднику судити судъ свой съ наместники великого князя по старин!," (ст. 2). Въ договорахъ Новгорода съ князьями стоить ycjiOBie : „А бесъ посадника ти, княже, суда не судити". Весьма вероятно, что посадпики, какъ и князья, текли соб ственныхъ TiyHOBb , которые выполняли за ппхъ обязанности судей. Относительно паетЬстниковъ, по крайней м'ЬрЪ, это со вершенно безспорно.

Въ общемъ порядке посадпиковъ назначаетъ князь. Но'въ \ отдЬльныхъ случаяхъ и в4че считаетъ себя въ правЬ вмеши ваться въ это деЬло. Ростовцы и суздальцы угролсаютъ своему пригороду Владим!ру: „пожьжемъ и, иакы ли посадника в немь посадимъе (Лавр. 1175). А въ Новгороде, гдЬ посадиикъ существуетъ рядомъ съ княземъ, съ половины XII в. г>ти случаи становятся обычными, такъ что посадникъ Твсрдиславъ уже ссылается на господствующую практику, обращаясь къ. новгородцамъ: „а вы, братье, въ посадничьствЬ и въкнязЪхъ волны а (Синод. 1218). ВмйсгЬ съ гЬмъ, князь ограничивается въ праве единолично назначать посадниковъ и въ Новгород сшя волости; онъ ихъ назначаетъ по соглашетю съ новго родскимъ посадникомъ и исключительно изъ среды Новгород цевъ, съ обязательствомъ не лишать ихъ волостей иначе, какъ за преступлетя: „Что волостий всЬхъ новгородьскыхъ. тога ти, княже, не держати своими мужы, нъ дьржати мужи нов городьскыми. А бесъ посадника тоб4 волостий не раздавать А безъ вины ти мужа волости не лишити".

Помимо Новгорода, князья. нааначаютъ посадниками сво \ ихъ дружинниковъ, преимущественно старшихъ — мужей и бояръ. Рюрикъ раздавалъ волости „мужемъ своимъ". Олегъ,. захвативъ Смоленскъ и Любечь, въ каждомъ изъ нихъ „по сади мужь свой". Владим1ръ св., по заняли Шева, изъ при шедшихъ съ нимъ варяговъ „изъбра мужа добры и смыслены и храбъры, и раздая имъ грады" (Ипат. 862, 882 и 980)е Но Ростиславичи въ Ростовской земле „роздаяла бЪста посад иичьства руськымъ дЬцькымь" (тамъ же, 1175), т. е. млад шимъ дружинникамъ. Наконецъ, князья раздаютъ волости и своимъ дЬтямъ или молодымъ племянникамъ, которые управ ляютъ ими на положеши посадниковъ. О Всеволоде Яросла виче сохранилось извесие, что „печаль бысть ему отъ сыновець своихъ, яко начаша ему стужати, хотя власти, овъ. «ея, овъ же другие; сей же, омиряя ихъ, ра8даваше власти имъ" (Лавр. 1093).

Посадникъ является въ области представителемъ власти князя, а потому, какъ только самъ князь прибывалъ на Micro , власть посадника прерывалась; князь лично вЬдалъ тогда всЬ дела данной области. Въ этомъ смысле Владим1ръ Мономахъ говорилъ о себй, что онъ „самъ творилъ что было надобй, на посадникы не зря, Hi на биричие.

Должностныя лица получаютъ въ свою пользу известный доходъ. Этотъ доходъ заключался въ судебныхъ пошлинахъ. и въ корми. Уголовные штрафы — виры и продажи — шли князю. Такъ какъ онъ не имеЬлъ собственной казны, отличимой отъ государственной, то въ сумме уголовныхъ штрафовъ онъ им'Ьлъ я личный доходъ. Но помощники князя получали особый доходъ. Р. Правда установляетъ размеры этихъ доходовъ въ пользу некоторыхъ изъ нихъ. Такъ, внрникъ съ простой виры получалъ 8 гривенъ, а метальникъ 12 векошь; ютрокъ съ продалси въ 12 гривн.—2 гр. 20 кун. (Кар. 7 и 85). Что посадники и пуны получали доходы съ суда, это явствуетъ изъ того, что они допускали злоупотребления при обложеши уголовными штрафами: чинили людямъ тяготы про дажами и вирами или „продавали" людей (стр. 156 и 169). Но о размерахъ этихъ доходовъ за первый перюдъ ничего неизвестно.

Помимо того судьи и исполнительные при судЬ органы получали отъ мъстнаго населения необходимое продовольсше j для пропиташя какъ ихъ самихъ, такъ ихъ слугъ и лаже ло шадей. Это былъ такъ называемый кормъ въ натуре. Сначала разм'Ьръ корма определяется или на каждый день, или на не дЬлю, количественно и качественно, или же потребностями чело века и животныхъ. Эти порядки нашли отражение уже въ Р. Правде. Въ ней указанъ следуюпцй кормъ вирнику: „7 ве деръ солоду на неделю, да овенъ, или полоть, а въ середу же сыръ, а въ пятницу такоже; а куровъ ему по двое на день, а хлебовъ 7 на неделю, а пшена семь уборковъ, а гороху та кожъ, а соли 7 голважень: то ти вирнику съ отрокомъ" (Кар. 7). Въ краткомъ списке количество хлеба и пшена определено весьма приблизительно размерами потребностей: „по кольку могуть ясти". Лошадей вирнику полагалось иметь не более 4 „и сути имъ на ротъ колько могуть зобати" (Ак. 42). От року при взысканы продажи полагалось „ехати съ отрокомъ на дву конехъ, а овесъ сути на ротъ, а мяса дати овенъ или полоть, а инемъ корму, что имъ чрево возметъ" (Кар. 85; ср. Тр. 90 и 91; Кар. 108 и 109). Вполне естественно, что голоднаго судью или пристава надо кормить. Но уже съ древнейшаго времени такой кормъ уплачивался населениемъ независимо отъ того, голоденъ судья или негь. Сытый же судья уже не нуждается въ корме натурой; отсюда передо жение натуральной повинности на деньги, известное уже Р. Правде.

Этотъ способъ содержан!я доджностныхъ лицъ, при всей своей первоначальной естественности, ивгЬлъ въ своеиъ дальнЬйшемъ развили крайне невыгодный последствия. Должность, именно ватЬдюше этого, получила вполне частный характеръ, такъ какъ на нее стали смотреть прежде всего .какъ на доходную статью. Каждый слуга смотритъ на должность не только какъ на средство прокорма, пропиташя, но соразме ряем все свои должностныя дЪйсяшя съ расчетомъ, какой за этимъ последуетъ доходь въ его пользу. Такимъ образомъ добавочный элемента должности мало по малу выдвинулся на первый планъ и получилъ важнейшее значение. Оттого и самая должность получила иазвате кормления, которое пере гало затЬмъ и въ оффищальный языкъ. ~Ивъ рсего этого ясно, почему „сыновцы" Всеволода Ярославича надоедали ему, вы прашивая себе волостей: они желали получать доходы. Въ летописи разсказанъ интересный случай, что къ галицкому князю Ярославу прибЪжалъ изъ Царьграда братанъ царевъ киръ Андроникъ, „и прия и Ярославъ с великою любовью, и да ему Ярославъ неколикогородовъ на утениение" (Ипат. 1165). Это vrbmeHie было, однако, вовсе не нравственное: киръ Андроникъ угЬшался въ этихъ городахъ собираемыми дохо дами.

Итакъ, раздавая волости своимъ дружинникамъ, князья распределяли между ними доходы. Это была одна изъ при тягательныхъ силъ для поступления въ княжескую дружину. Соответственно различш въ доходахъ, соразмерялся п боль mifi или менышй почетъ, оказанный тому или другому дружин нику. Въ этомъ надо видеть зародышъ государственнаго жало ванья. Древшй иереводчикъ „Земледельческаго Устава" пере далъ весьма тонко поште о жаловапш чиновникамъ формулой: „честь и власти яже отъ кпязя" (стр. 39).

Предметами уиравлегпя въ древнемъ перюде, по мимо суда, о которомъ должна идти речь въ другомъ месте, являются войско и государственное хозяйство.

Войско въ древнерусских!» государствахъ слагалось изъ двухъ элементовъ: войска княжескаго и народнаго. Княжеское войско—это дружина князя. По сощальному составу она рас падалась на старшую и младшую (стр. 78—82), что отразилось и на воснномъ значеши каждаго изъ этихъ дружинныхъ сдоевъ. Что младшая дружина въ лицЪ гридей, отроковъ и д?тскихъ играетъ роль въ военныхъ походахъ, на это указано уже выше. Проживая при княжескомъ дворе и на княже скомъ иждивеши, младпие дружинники получили отсюда на зваше дворянъ или „двора". Есть указашя, что этотъ княжй дворъ игралъ роль самостоятельной рати. Такъ. новгородски кн. Ярославъ Владишровичъ съ нсбольшимъ числомъ новго родцевъ остался въ Пскове, „а дворъ свой пославъ съ пльсковщи воеватп"; Александръ Невстй съ новгородцами отразилъ литовцевъ, посл1> чего новгородцы ушли, „а князь погонися по нихъ (литовцевъ) съ своимь дворомъ i не упусти ихъ ни мужа" (Синод. 1192 и 1245). Боевая спла и год ность этого двора зависЪла главнымъ образомъ отъ числен ности его, т. к. каждый младппй дружтгаикъ лично усили валъ составъ княжескаго войска. Тогда какъ за каждымъ старшимъ дружинпикомъ стояла еще его собственная дружина, иногда весьма значительная (стр. 77 и 82).

Народное войско—это ополчение народное. Учаспе на рода въ войнахъ определяется постановлениями вЪча, которое установляетъ и размеры этого учаЫя. Выше указаны были случаи, когда лсителп земли изъявляли готовность выступить въ походъ „и съ детьми", плп что „иойдутъ вси". г всяка душа" (стр. 119 и 127). Это — поголовныя онолчения. Но татя поголовныя онолчения далеко не всегда были необ ходимы. Известны случаи, когда въ походе принимала участие только часть народа, и при томъ незначительная. Про новгород ская князя Ярослава Владим1ровича сказано, что онъ „иде Пльскову на Петровъ день, и новъгородци въмале и (Синод. 1192). Но какъ въ такихъ случаяхъ распределялась воин ская повинность, объ этомъ 1гЬтъ указав ifi въ памятникахъ ранее XIV в. Съ этого же времени становится нзвЬст нымъ терминъ „посоха" для обозначения повинности, отбыл ваемой съ сохи (Акты Эксп., I , № 7). почему входшще въ составъ ополчения люди стали называться „посотнымп людьми 1 е, „посохой". Съ ослаблениемъ вЪчевыхъ порядковъ созывы ополчешй происходятъ по распоряжениямъ княжескихъ правительства.

Народное войско составляло обособленную силу отъ войска княжескаго. Эта обособленность выражалась не только въ топь, что военное предприяп в е могло вестись одними силами княжескаго войска, но еще и въ томъ, что народное ополче ние иьгЬло особаго военачальника въ лиггЬ тысяцкаго. Все ополчение земли называлось тысячей, а предводитель его тысяцкимъ. Но въ качестве военачальника тысяциий назывался и воеводой: при Всеволоде Ярославиче „воеводьство держащю Кыевьскыя тысяща Яневи" (Лавр. 1089). Въ историческое время тысяциие, за исключениемъ новгородскихъ, назначались князьями. EieecKHMb тысяцкимъ при Всеволоде ОльговичЪ былъ УлЪбъ. Занявъ столъ по смерти брата, Игорь Ольго вичъ сказалъ УлеЬбу: „держи ты тысячю, какъ еси у брата моего держалъ". А когда шевляне задумали пригласить къ себе Изяслава Мстиславича вместо Игоря, то „пославшеся и нояша у Изяслава тысячного и съ стягомъ и приведоша и к собЪ" (Ипат. 1146). Какъ начальникъ ополчения, тысяциий выступалъ въ походъ только во главе народнаго ополчения. Если последнее не принимало учаапя въ походЬ, то и тысяциий оставался дома. Когда шевское вЬче отказалось помогать Изяславу противъ дяди его Юрия, то и тысяциий Лазарь остался въ KieBt (Ипат. 1147). А въ походе тысяциий былъ гЬсно связанъ съ ополчениемъ, бился во главе его и раздЪ лялъ съ нимъ его участь. Смоленсгай князь Давидъ, при на надении Ольговичей черпиговскихъ па Смоленскую землю, по слалъ съ своимъ полкомъ сыновца Мстислава Романовича, который съ своимъ отрядомъ и одержалъ сначала победу. Тысяциий же Михалко князя Давида „со смоленскимъ полкомъе не смогъ удержаться противъ полоцкаго полка (тамъ же, 1195). Ярославъ Мудрый отправилъ противъ грековъ сына Вдадим1ра со многими войсками, „а воеводьство поручи ВышагЬ". Но воеводою кн. Ярослава въ этомъ походЪ былъ Иванъ Творимиричъ; значить, Вышата былъ тысяцкимъ, что и подтверждается дальнейшею его судьбой. Этотъ походъ по стигла неудача: корабли были разбиты бурей и войска вы кинуты на берегъ. Они хогЬлп вернуться въ Русь, „и не идяше с ними никтоже отъ дружины княжее". Тогда Вышата занвилъ: ~азъ пойду с ними: и высЬде ис корабля к нимъ, я рече: аще живъ буду, то с ними, аще погыну, то с дружиною". Вышату съ ополчениемъ греки захватили въ плЬнъ, отвели въ Царьградъ и многихъ ослепили. Только по заключе ти мира черезъ три года Вышата отпущенъ быль въ Русь <Лавр. 1043).

Если по рЗлпешю вйча ополчение не принимало учасия въ походЬ, то у князя оставалась возможность усилить свое княжеское войско добровольцами изъ среды народа. Такихъ добровольцев могло оказаться о много. Но это было не народное войско, a oxoqie люди, изъ которыхъ каждый прини малъ учаспе на свой рискъ. Когда собравппеся на вйче шяне отказали Изяславу помочь въ походи противъ Юрия, то Изяславъ, обратившись къ собравшимся, сказалъ: „а тотъ добръ, кто по мнЪ поидетъ", и такимъ образомъ „съвъкупи множество вой" изъ охотниковъ (Ипат. 1147).

Сложный и трудный вопросъ о продовольствш войска въ мирное время не касался народнаго ополчения, а только княже скаго войска. Къ сказанному выше о способахъ содержашя дружины слЪдуетъ лишь. прибавить, что ч1шъ больше была дружина, гЬмъ труднее становилось натуральное продоволь «стще ея при княжескомъ двор'Ь. Въ мирное время князья поэтому распускаютъ дружину „кому куды годно и или „по тородомъ далече". Но однимъ изъ главныхъ средствъ содер жашя дружины была война. О древпихъ князьяхъ позднЬй ппй бытоописатель вспоминалъ, что они „не сбираху многа имЬшя, не творимыхъ виръ, ни продажь въскладаху на люди; но оже будяше правая вира, и ту возма, даяше дружный на оружие. А дружина его кормляхуся, воюющи иныя страны" (П. С. Л., т. V , 87). Прокармливаться войной возмолсно было лишь путемъ захвата военной добычи. Въ то время всяюй военный походъ сопровождался грабежомъ непр!ятель •ской страны. Захватывалось все, что можно было увести или унести съ собой: шгЬнники, скотъ, товаръ, т. е. движимое имущество. Военная добыча была той приманкой, изъза которой шли въ походъ за княземъ и oxo 4 ie люди. Добыча являлась и главнымъ средствомъ содержашя народнаго ополче шя. Въ силу этого князья должны были направлять своя войска по такимъ агЬстамъ. гдЪ можно было над'Ьяться на захватъ добычи. Предпринимая походъ на Литву, князья Мстиславъ, Владим1ръ и Юрий направились было къ Нову городку, но узнали, что татары прошли уже въ этомъ направ лении, а потому на совЬщанш решили: „оже пойдемь к Нову городъку, а тамо уже татарове извоевали все; пойдемь кдЪ к ч'Ьлому мйсту" (Ипат. 1277). При прохождеши по союз ной территорш войско имело право на получете корма, что называлось „холить въ зажитьее. Такъ, Мстиславъ Мстисда вичъ, вступнвъ въ свою волость, сказадъ новгородцамъ: „идете въ зажптия, толико головъ не емлете. Идоша, исполнишаея кърма и сами и кони" (Синод. 1216). Въ походе на чудь Александръ Невсюй, „яко быша на земл1, пусти полкъ всь в зажитпя" (тамъ же, 1242).

В. Серггьевичъ. ВЬчб и князь, 33 х —35 2 и 362—4 11 ? Лекши и изслЬдовашя, изд. $е 1903 г., 235—255. 283— 2 86 и з° 8 — 320; В.Будановъ. Обзоръ, 76—83 и 86—87

Государственное хозяйство въ .древнее время нельзя отличить отъ частнаго княжескаго хозяйства. Князь собиралъ различные доходы въ свою пользу, но изъ своихъ средствъ удовлетворялъ и государственныя нужды. Въ чисдЬ княжескихъ доходовъ можно отличить существенно разныя катогорш ихъ.

Князья прежде всего были сравнительно крупными част ными собственниками. О недвижимыхъ имуществахъ князей имеются весьма рантя упоминашя, рядомъ съ указатямп на формы ихъ эксплоатащи. Въ своихъ имЪшяхъ князья за водили землед!ше и скотоводство, промысловую охоту и бортничество. Уже у княгини Ольги были „ловища по всей земли, знамянья и мЪста и повосты, и по Днепру перевес ища и по Дсснй, и есть село ее Ольжичи и доселе" (Лавр. 947). ДревнМшая Р. Правда упоминаетъ о сельскихъ и ратайныхъ старостахъ у князей, о княжихъ конюхахъ. о княжей борти (Ак. 21, 22 и 30). Выше было указано на важное значе Hie конскаго хозяйства у князей (стр. 170). Въ какихъ раз мЬрахъ оно велось, показываетъ разсказъ о нападеши союз ныхъ войскъ Изяслава Мстиславича и Давидовичей на Ольго вичей черниговскихъ: союзники „заграбиша Игорева и Свято славля стада, въ л?сЬ, по Рахни, кобылъ стадныхъ 3000» а конь 1000; пославше же по селомъ, пожгоша жита и дворы" (Ипат. 1146). При взятш г. Путивля захваченъ быль дворъ кн. Святослава со всЬмъ имуществомъ, въ томъ числе одной челядп 700 душъ (стр. 76). Влади\пръ Мономахъ въ „Поучеши" придаетъ важное значете заботамъ о ловчЪмъ наряд'Ь, о соколахъ и ястребахъ, вспоминаетъ о своихъ отважныхъ охотахъ и занятие ловамп ставить всл'Ьдъ за отправлениемъ правосуддя. О княжескихъ селахъ въ памят никахъ имеется рядъ указашй, при чемъ иногда отмечается, что князья пр1умножаЛи свои села покупкою. Такъ, кн. Андрей Юрьевичъ заложенной имъ церкви св. Богородицы „дая много имения, и свободи купленыя и с даньми, и села липшая" (Ипат. 1158). Волынсюй кн. Владим1ръ Васильковичъ пере далъ по духовной своей жене несколько селъ, вътомъчисл!; село Берсзовиче, которое онъ „купплъ у Юрьевича у Давыдо вича Фодорка, а далъ есмь па немь 50 гривенъ кунъ, 5 локоть скорлата да бронЬ дощатые" (тамъже, 1237). Bj > Новгороде, наоборотъ. съ князя брали обязательство въ томъ, что пи ему, ни его женЬ, ни боярамъ и дворянамъ еселъ не дьрлсати, ни купитн, ни даромъ прииматпе. Но тамъ въ пользо eaHie князей и ихъ мужей отводились особыя имущества— „пожни а . Даже право охоты для новгородскихъ князей было извЪстпымъ образомъ ограничено.

Доходъ съ своихъ имйшй князья получали, какъ и дру rie крупные частные собственники. Но этотъ доходъ князья не отделяли отъ дохода, какой они получали въ качестве представителей власти. Какъ правители, они получали съ на селения сборы въ форм4 налоговъ прямыхъ и косвешшхъ пошлинъ.

Пошлинами въ настоящее время называются сборы, взи маемые правительствомъ за катя лпбо опредЬленныя услуги, оказанныя частнымъ лицамъ. Таковы судебныя пошлины, крЬ постпыя, гербовыя. Этого вида сборы известны уже съ дав няго времени, хотя терминъ „пошлина" въ древности обо значалъ обычай и въ частности всяшй издавна существующие сборъ. Пошлины съ суда известны уже, напр., Р. Правде ЗдЬсь интересно лишь отметить. что въ древпости виды этихъ сборовъ были многообразнее, такъ какъ рядъ сборовъ, возникшихъ сначала въ форме платы за услуги, переходить мало по малу въ налоги. Напр., мыть ( muta , Manth ) возникъ въ виде сбора за разныя услуги, оказанныя торговле при пере возке ли товара съ одной реки на другую (стр. 170), или при упорядочении торговли на торгахъ при посредстве мытпиковъ (Кар. 34 и 36), а потомъ превратился въ косвенный налогъ съ торговыхъ операщй. Такъ же вгьсъ (вгьсчее) и мпра (по лтрное) взимались за пользовате проверенными весами п мрами, которые хранились при церквахъ: „га же искони устав лено есть и поручено св. пискупьямъ городьсше и торговые всякая мерила и спуды и звЬсы, ставила ... блюсти безъ па кости, ни умалити, ни умножити" (Церк. уст. Влад.). Но аатемъ весчее и помйрное превратились въ чисто торговые сборы.

Прямые налоги возникаютъ въ форме дани, уплачивае мой победителю побежденными. Данью побежденные отку паютъ себе право на жизнь и на свободу; безъ этого окупа имъ грозило бы избиете или обращение въ рабство. Кн. Ольга по взятш ИскоросгЬня „старейшины же града изънима, и прочая люди овыхъ изби, а другия работе предасть му жемъ своимъ, а прокъ ихъ остави платити дань а (Лавр. 946). Съ такимъ характеромъ дань упоминается еще до призвашя варяжскихъ князей: козары брали дань на полянахъ, севе рянахъ и вятичахъ, а варяги изъза моря на чуди, словенахъ, мери, веси и кривичахъ. Уплата дани обусловливается именно силой поработителя и слабостью покореннаго. При изменив шихся условияхъ неизбежна перемена отношетй. Северные славяне въ союзе съ чудью выгнали варяговъ за море „и не даша имъ дани и (Лавр. 859 и 862). То же значение дань сохраняетъ и при первыхъ князьяхъ. По занятк Шева, Олегъ .нача городы ставити, и уставп дани словеномъ, кривичемъ и мери, и устави варягомъ дань даяти отъ Новагорода гривенъ 300 на лето, мира деля". Какъ установлялись дани, видно изъ действий того же Олега по отношетю къ древлянамъ: „ноча Олегъ воевати деревляны. и примучивъ а, имаше на нихъ дань по черне кунее (Лавр. 882 и 883). Первые князья стремились къ расширении своего политиче ская вл!ятя, стараясь возможно большее число племепъ поставить въ данничесшя къ себе отношения. На этомъ пути имъ пришлось столкнуться съ племенемъпоработителемъ коза рами. Такъ Олегъ „иде на северяне, и победи северяны, и възложи на нь дань легъку, и не дастъ имъ козаромъ дани платити, рекъ: азъ имъ противенъ, а вамъ нечему а . Съ ради мичами Олегъ поступилъ еще проще: онъ прямо предложилъ имъ платить дань ему вместо козаръ, на что радимичи и согласились. Обложение данью это первый шагь къ замирешю враждебныхъ отношешй и первое ввёно при выработке по нятая о подданстве.

Размеры даниокупа определяются уже съ древнЪйшаго времени; иначе не могло, конечно, и быть. Но размеры эти крайне не устойчивы. Они меняются не только со сменою князей, но и изъ года въ годъ. Въ 883 г. Олегъ, примучивъ древлянъ, обложилъ ихъ данью, которая уплачивалась по день смерти Олега, хотя, быть можетъ, съ колебашями въ размере. Чрезъ 30 летъ, однако, древляне после смерти Олега про буютъ отложиться отъ Игоря, но неудачно: Игорь ихъ победилъ „и возложи на ня дань болши О л го вы е (тамъже, 914). А въ 945 г. Игорь снова „пача мыслитина деревляны, хотя примыслити болышою дань". Но эта затея окончилась траги чески. Игорь пошелъ за данью по требоватю дружины, чтобы раздобыться на одеяше и орудие, „и примышляше къ первой дани, и насиляше имъ и мужи его". Недовольный результатами, Игорь вернулся снова за данью и былъ убить. Ольга въ отмщение за убийство мужа снова ведеть войну съ древ лянами, наказываетъ ихъ и снова облагаетъ данью. Только изъ хитрости Ольга успокаивала древлянъ, что не хочетъ „тяжьки дани възложити, якоже и мужь", но хочетъ „дань имати помалу". Какъ только хитрость удалась, Ольга „възложи на ня дань тяжьку 44 . Отсюда видно, какъ размеры дани могли меняться въ зависимости отъ усдовШ, пока дань продолжала носить характеръ окупа или военной контрибущи.

Отъ времени княжения Ольги сохранились и первыя из вйсля объ упорядочении сбора дани. Ольга съ сыномъ и дружиною обошла Деревскую землю, „уставляющп уставы и уроки". Она же установила „по МьсгЬ повосты и дани м по Лузе оброки и дани" (Лавр. 946 и947). Эти „уроки" и „оброки" вызвали рядъ различныхъ толковашй въ истори ческой литературе. Едва ли, однако, подъ этими терминами можно разуметь каюя либо особые сборы въ отличие отъ дани. „Урокомъ" называлось все более или менее точно опреде ленное въ цифрахъ. Въ Р. Правде урокомъ названы: кормъ. вирнику, пошлины въ его пользу, сборы и кормъ въ пользу городника и мостника, вознаграждение потерпевшему и даже уголовные штрафы (Ак. 42,43; Тр. 41,80, 84,90,91,99, 114); и это потому, что все этп уплаты определены въ цифрахъ. Въ этомъ смысле урокомъ могла быть названа и дань, такъ что въ позднМшихъ памятникахъ говорится о едани по урокуе

(Собр. Гос. Гр., I , № 40). Въ такомъ же значении определенной въ цифрахъ дани могъ первоначально употребляться и терминъ „оброкъ", какъ это встречается и въ более позднихъ памятникахъ: „А дань имати по оброку" (А. Э. I , № 9). Съ установлетемъ более тесныхъ и мирныхъ отноше шй къ покореннымъ племенамъ, дань въ виде урока и оброка становится постоянною прямою податью. Но въ то же время данью стали обозначать и иные прямые и косвенные сборы. Въ этомъ смысле въ уставной смоленской грамоте речь идетъ о десятине „отъ всехъ даней смоленскихъ, что ся въ нихъ сходить истыхъ кунъ, кроме продажи п кроме виры, и кроме полюдья".

Въ числе црямыхъ сборовъ, кроме дани, памятники упо минаютъ еще о даргь и полюдьи. Оба эти вида сборовъ стоять отчасти въ гЬсной связи. Полюдьемъ собственно назывался еобъ'Ьздъ княземъ своей территорш для выполнения правитель ствснныхъ функщй, въ частности для сбора доходовъ. При мирныхъ отношенияхъ население области съ радостью встре чало князя ужъ по одному тому, что онъ лучппй судья па сравнешю съ посадниками и пунами. Население выходило навстречу князю съ поклонами и подносило подарки. Этотъ стародавшй обычай, какъ пережитокъ, сохранился и до нашихъ дней: государя у насъ и теперь встречаютъ хлебомъсолыо. Это и есть древшй „даръ". Подарки, полученные во время полюдья, стали называться „полюдьемъ даровьнымъ". Здесь полюдье означало уже сборъ, именно сборъ даровъ, такъ что „даръ" и „полюдье а здесь слились. Но во время объезда территорш князь могъ получать не только подарки, но и дани, судебныя пошлины, кормъ. Подъ „полюдьемъ" въ смысле сбора могли разуметься и эти сборы. Въ пользу смоленской спископш установлена десятина „отъ вскхъ даней смоленскихъ а , но кроме полюдья. Отсюда надо заключить, что полюдье есть тоже одна изъ даней, но не включенная въ десятину. Однако, дальше въ грамогЬ въ составь десятины включено: „наКопысЪ полюдья четыри гривны ... въ Лучине полюдья .. . и Но „даръ" въ чиатЬ даней по этой грамогЬ не упомянуть. Это не зна чить, что въ Смоленской зем.тЬ „даръ" вовсе не взимался. Ярополкъ Владиъпровичъ послалъ своего племянника Изяслава Мстиславича „къ братьи Новугороду, и даша дани ПечерьскьгЬ и отъ Смолиньска даръ, и тако хрестъ цЬловаша" (Лавр. 1133), т. е. князья прислали съ Печеры вс1> дани, а изъ Смоленска только одинъ даръ. Надо думать, что даръ тоже включался въ составь даней.

По существу даръ есть добровольное приношение, зави сящее отъ усердая подносивтихъ. Но изъ года въ годъ прак тикуемый порядокъ превращается въ обычай, и даръ изъ добро вольная приношения превратился въ обязательный сборъ въ опредЪленномъ размере. Мстиславъ Владишровичъ приказалъ своему сыну Всеволоду передать Юрьеву монастырю Боуице съ данями и „осеньнее полноте даровьное полъ третья десяте гривьнъ" (Христ. В.Буданова, I , изд. 5, 131). Такъ же Святославъ Ольговичъ. жертвуетъ св. Софш въ точныхъ циф рахъ десятину отъ даней по погостамъ со включениемъ по нйкоторымь погостамъ и дара (тамъ же, 255). Въ договорахъ Новгорода съ князьями повторяется условие: „Что волостий всЬхъ новгородьскыхъ, даръ имати тобеЬ отъ техъ волостий. А отъ волостей даръ имати по старине".

Въ составь прямыхъ сборовъ или даии въ родовомъ зна чены необходимо включить еще и кормъ натурой пли замену его деньгами въ пользу князя и должностныхъ лиць.

Сборъ даней составляете общее явление всЬхъ княжетй XI и XII вв. Князья и сами йздятъ въ полюдья (стр. 168), и посылаютъ свопхъ мужей: „В се время приключися притп отъ Святослава дань смлющю Япови, сыну Вышатину" (Лавр. 1071). Какъ только Олегъ Святоелавичъ захватилъ земли Муромскую и Ростовскую, то посадилъ по городамъ посадни ковъ „и дани поча брати". Для этого у него были даже данники (Ипат. 1096). Изъ за даней между князьями вдеть борьба. Изяславъ Мстиславичъ жалуется на своего дядю Юрия, что онъ „из Ростова обидить мой Новгородъ, и дани отъ нихъ отоималъ"; изъза этого началась война. Побежденный Изяславъ все же добивается „всихъ даний к Нову городу новогородцкыхъ, акоже есть и переже было", но K ) pift „не да даний, а Изяславъ ихъ не отступисяе. Наконецъ, ула дились на слйдующемъ: „Изяславъ съступи Дюргеви Киева, а Дюрги възъврати всЬ дани новгороцкыи Иэяславу 41 (тамъ же, 1148 и 1149). Главными плательщиками даней, какъ известно (стр. 94—95), были смерды, почему на князьяхъ ле житъ особая обязанность заботиться о нихъ. Для нЪкото рыхъ княжешй или местностей сохранились даже точно въ цифрахъ вычисленные итоги даней по погостамъ (Уставныя церковныя грамоты Новгородская 1137 и Смоленская 1150 гг.).

Точное исчисление прямыхъ сборовъ предполагаегь уста новленный порядокъ обложения ими. Съ чего же они взимались? Каковы были предметы обложения и существовали ли какия нибудь единицы оклада? Немнопя указашя для разъяснения этихъ вопросовъ даетъ летопись. Она сообщаетъ, что поляне согласились платить дань козарамъ „и вдаша отъ дыма мечь". Козары взимали дань „на полян'Ьхъ, и на сЬвер'Ьхъ и на вятичЪхъ по белЬй ве верицй отъ дыма". Ольга потребовала съ осажденныхъ въ ИскоросгЬнЬ древлянъ „отъ двора по 3 голуби и по 3 во робьи". Дань съ дыма и двора, очевидно, означаетъ дань съ каждаго отдЬльнаго хозяйства. Сывъ Ольги, Святославъ, въ походЬ на Волгу дошелъ до вятичей и спросилъ ихъ, кому они даютъ дань? ТЬ отвечали: „козаромъ по щьлягу отъ рала даемъе. Святославъ победилъ козаръ, потомъ вятичей, и обложилъ ихъ данью. Сынъ его Владтпръ снова поб'Ьдилъ вятичей „и възложи на ня дань отъ плуга, якоже и отець его имаше" (Лавр. 859, 946, 964 и 981). Дань отъ рада и плуга, конечно, одно и то же. Но rfc же вятичи, какъ о нихъ сказано раньше, платили дань козарамъ отъ дыма. Значить дань отъ дыма и отъ рала или плуга взимается съ одного и того же объекта, т. е. съ хозяйства, эмблемой котораго мо" жетъ быть и дымъ (очагъ), и рало, если это хозяйство зем ледельческое. Наконецъ, есть и еще изв fecTie , что словени, кривичи и меря „лань даяху варягомъ отъ мужа по беле и вЪверици". По вэятш Kieea Владим1ромъ Святославичемъ, варяги потребовали отъ него: „се градъ нашь, и мы прияхомъ и; да хощемъ имати окупъ на нихъ по две гривне отъ неловп>ка а (Синод. 854 и 980). Новгородцы, желая помочь Ярославу противъ Болеслава, „начашд скотъ събирати отъ мужа по 4 куны 44 (Лавр. 1018). Но и эти сборы съ мужа или человека нельзя понимать въ смысле поголовной подати, а лишь зъ смысле подати съ представителей семействъ или хозяйствъ. Значить, всЬ различныя обозначения предме товъ, съ которыхъ взималась подать, сводилась къ одномуе отдельному дворохозяйству. Никакихъ дальнЬйшихъ подроб ностей податпой организащи памятники разсматриваемаго пе рюда, къ сожалешю, не содержать. Известно лишь, что пла тельщики росписаны были по погостамъ, потугамъ, сотнямъ или вервямъ (стр. 173—175); что въ смоленскихъ погостахъ, кроме гЬхъ, кто платить свою дань, упоминаются особо „истуж ници", уплачивавппе особо „по силе, кто чтомога а , такъ что сборъ съ нихъ исчисленъ въ особой сумме (Христ. В.Буда нова, I , 258); что члены верви складывались почастямъдля уплаты дикой виры; что, наконецъ, иногда оклады сборовъ видоизменялись соответственно имущественной состоятель ности плателыциковъ (стр. 71). Имеются еще указашя о томъ, какими продуктами уплачивались подати: это медь, меха (белки, веверицы, черныя куны) и деньги (щьляги, куны).

Кроме прямыхъ сборовъ, памятники уиоминаютъ еще о н%которыхъ повинностяхъ. Таковы: ловозъ, какъ обязанность населения доставлять князю, должностнымъ лицамъ и гонцамъ подводы съ проводниками и гребцами, известный уже съ половины XII в. въ Черниговской и Галицкой земляхъ (Ипат. 1151 и 1152), а съ XIII в. въ Новгороде (въ договорахъ съ князьями: „дворяномъ вашимъ у купцовъ повоза не имати, развое ратные вести"). Позднее терминъ „повозъ" заменяется терминомъ „подвода". ДалЪе, въ Уставе о мостахъ, приписанномъ кн. Ярославу, говорится объ обязанности иаселения въ Новгороде мостить или гатить улицы и о распредЬлеши этой повинности (Р. Правда по Кар. сп. 134). КромЗ> того, Р. Правда упоминаетъ объ урокахъ въ пользу городника и мост ника, получающихъ кормъ при постройке или починее город скихъ укреЬплешй и мостовъ (Тр. 90, 91; Кар. 108, 109). Надо думать, самую повинность постройки или починки от бывало население („довелйже городъ срубять").

ДалыгЬйппй естественный ростъ податной организащи и вообще государственнаго хозяйства быль подорванъ татар скимъ нашествиемъ. Покоренныя татарами руссшя земли должны были платить хану дань. Эта дань по своему значешю была совершенно тождественна съ данью—окупомъ, какую платили отдельныя славянсшя племена первымъ русскимъ князьямъ. Но разоренному нaшecтвieмъ населении уплата ея была тЬмъ тягостнее, что способы ея взиматя были крайне произвольны. Для выяспения количества дани татары производили описи и счисления, „число". О Шевской земле разсказано, что насе ление разбежалось, укрывалось въ пещерахъ и лЬсахъ, но „не по колецехъ временехъ осадиша въ rpaAtx е и сочтоша я в число, и начата на нихъ дань имати" (Синод. 1245). Въ 1257 г. зимой „приехаша числепищ, исщетоша всю землю Суждальскую, и Рязаньскую, и Мюромьскую... толико не чтоша игуменовъ, черньцовъ, поповъ, крилошанъ, кто зрить на св. Богородицю и на владыку" (Лавр.). Въ томъ же году татарсше послы явились въ новгородъ „и почаша просити десятины и тамгы i не яшася Новгородыщ но то, и даша дары цареви, и отпустиша я с миромь" (Синод.). Но въ 1259 г. и новгородцы принуждены были уступить и дать татарамъ число: „и яшася по число; i почаша Ъздити окааннш по улипамъ, пишюче домы христьяньскыя" (тамъ же). На конецъ, въ 1275 г. „бысть на Руси и въ Нового родЪ число второе изо Орды отъ царя, и изочтоша вся, точт кром г Ь священниковъ, и иноковъ и всего церковиаго причта" (П. С. Л., т. X , 152). Это число толкуется въ смысле поголов ной переписи населения на основати свидетельства Плано Карпини, который разсказыраетъ, что татары поеле переписи распорядились, „чтобы каждый, какъ малый, такъ и большой, даже младенецъ однодневный, бЬдный и богатый, давалъ дань". Но трудно допустить возможность такой переписи, сколько нибудь последовательно проведенной: у татаръ не было для того достаточныхъ средствъ. Къ тому же о Новгороде прямо сказано, что тамъ татары объезжали улицы, „пишюче домы", X е. дворы.

Сначала эту дань татары собирали сами. Для этого они поеле счисления „ставиша десятники, и сотники, и тысящники и темнике или назначали баскаковъ, которые и откупали дань (Лавр. 1257; II . С. Л. ? т. X ., 147, 151, 162 —164). Пови димому, откупъ дани сделался преобладающей формой взие хашя дани, а главными откупщиками были бесерменсые яупцы. Злоупотребления откупщиковъ повели къ цЪдому ряду возсташй нротивъ нихъ. Такъ уже подъ 1262 г. стоить ив B ' bCTie что „избави Богъ отъ лютаго томленья бесурменьскаго люди Ростовьсюя земля: вложи ярость въ сердца крестьяномъ, не терпяще насилья поганыхъ, изволиша вечь, п выгнаша из городовъ, из Ростова, ис Суждаля, изъ Ярославля; окупахуть бо ти оканьпии бесурмене дани, и отъ того велику пагубу людемъ творяхуть, роботяще рйзы (работающе люди хриотан CKie въ р'Ьз'Ьхъ), и многи души крестьяньскыя раздно ведоша" (Лавр.; ср. П. С. Л., т. У, 190; т. X , 143). Вероятно, эти причины и вызвали передачу сбора дани въ руки князей, kov торые уже сами отвозили ее въ орду. Съ этихъ поръ она стала называться еще „выходомъ" иди „запросомъ".

Вследствие того же татарскаго завоевашя въ значительной M ' bpi осложнилась и система косвенныхъ сборовъ. Татары за вели въ русскихъ земляхъ чисто торговой сборъ— тамгу.

В. Серггьевичъ. Лекции и изслЬдовашя, 324—33& В.Буда новь. Обзоръ , 83—86; Gust. Ewers. Das alteste Recht der Russen, 34—39, 1—45, 58—69; Гагемейстеръ . Розыскашя о финансахъ древней госсш, 1833» е—64; г/>. Дм. Толстой. История финансовыхъ учреждешй госсш, 1848, i —4 1 ! & Кур и О прямыхъ налогахъ въ древней Р\ 7 си, 1855 г въ Юрид. Сборн. изд. Мейера и отдельно; Е. Осо кинь. О понятш про мысловаго налога и объ историческомъ его развитш въ Россш, 1856, 29—50.