Geum.ru

Валерий Сабитов Первые люди Рая. Фантастическая повесть

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   12

Стараясь тратить поменьше сил, Тур поплыл к лодке. Задумываться над тем, почему УМС не пытается ему помочь, не хотелось. Кожу покалывало мельчайшими иголочками, будто микроструйки проникали глубоко внутрь тела. Свобода и легкость движений сохранялись, как всегда, в любых условиях на этой странной планете. Приблизившись к лодке, Тур перебросил руку за ограждение модуля: рука свободна прошла через защитное поле. Еще одна загадка! Живое здесь пользуется приоритетом, - Лель не смог преодолеть силового барьера, а Тур уже дважды прошел сквозь него, причем первый раз против своей воли. Интересно, каким образом идет опознание живого? Ведь Лель внешне абсолютно, а внутренне почти полностью тождественен живому коту. Человек прошлого века, не знакомый с модульными системами и кодированием информации на субатомном уровне, никак не смог бы отличить Леля от обычного сиамского кота.

А в Раю некая субстанция проделывает такое без труда.

Тур устроился в лодке поудобнее, посмотрел на берег и оцепенел. Из воды в направлении к месту, где он оставил одежду, выходил голый человек. С его белой кожи стекала вода, он оставлял на песке четкие углубления следов.

Фантом!? Но не прозрачный, не бестелесный. И создан не в воздухе, а в воде! Похоже, открывается новый этап во взаимодействии планеты и людей. Или просто в узнавании? Нельзя терять ни минуты! Максим дал лодке команду на движение. В момент, когда она подошла к берегу, вышедший из воды надевал на себя одежду Тура. Движения его были неуверенными, угловатыми. Опасаясь, что ему останется искать набедренную повязку, Максим увеличил скорость УМС, обратившейся в вездеход. Неизвестный подержал в руках комбинезон, оглянулся, увидел приближающегося Тура, бросил комбинезон обратно на песок и побежал в сторону леса. Мелькнувшее на секунду лицо его показалось знакомым. Максим решил не гнаться за призраком а, опередив его, встретить лицом к лицу. Возможно, из этого эксперимента что-то получится.

Пока УМС поднималась в воздух, Максим успел натянуть на голое тело комбинезон и обрел полную готовность к решительным действиям. Хватит плестись в хвосте событий и искать объяснений, надо хоть раз попытаться прервать кольцо загадок. Интуиция подсказывала: фантом стремится в лес, чтобы через него незамеченным подобраться поближе к базовому лагерю и, возможно, проникнуть него. Защитные поля остановить его не могли.

Тур опустил УМС на небольшую полянку, через которую незнакомец обязательно должен пройти, прислонился спиной к дереву, напоминающему цветом коры земную сосну и стал ждать. Лель в это время передавал информацию в лагерь. Фантом, одетый в нательное белье Тура, вышел прямо на него и остановился в пяти шагах. Движения его приобрели пластичность, но лицо походило на застывшую маску.

Несколько долгих минут они смотрели друг на друга. Вскоре на лице фантома зашевелились мышцы, и оно обрело жизнь. И тогда Тур узнал самого себя, как увидел в зеркале. Вот и исполнилось предсказание Алексея Кондакова.

Глаза его двойника, созданного океаном, наполнялись смыслом, он неуверенно растянул губы в улыбке. Тур с долей отрешенности подумал, что со стороны он выглядит менее привлекательно, чем в зеркале, когда видит себя сам. Даже совсем непривлекательно. Черты лица грубые, глаза слишком большие, брови уж очень густые, глубокие морщины от крыльев носа к углам губ. Руки, торс, - не много ли мышц? При каждом движении они проявляют себя желваками, буграми, холмами. Неприятная картина... Резким движением двойник отвел упавшую на глаза каштановую прядь и что-то промямлил. Он хотел говорить, но не знал, как это делается. Тур знал, как это делается, но не знал что сказать. Наконец он решил начать с самого простого.

Указав рукой себе на грудь, Максим сказал:

- Я, - Максим Тур. Ты, - мое отражение. Я, - человек Земли. Ты, - родился здесь.

Говоря «ты», он протягивал руку в сторону двойника.

Тот в точности повторил его слова и жесты, соблюдая даже интонацию. Похоже, диалог не складывается, океан родил попугая, решил Тур. Внезапно его осенила интересная мысль. Сняв с плеча настороженного Леля, он сосредоточился и передал ему мысленно инструкцию. Лель тут же перепрыгнул на плечо двойника. Тур внимательно следил за выражением глаз фантома, пока Лель пытался войти с ним в телепатический контакт.

Через некоторое время Лель вернулся на привычное место, и двойник заговорил.

- Кто ты такой? С кем я говорю? Где твой дом?

Вопросы, которые Тур хотел задать сам, вернулись к нему бумерангом. Работа Леля! Разочарование все глубже охватывало главного координатора. Ничего не выходит! Либо его не поняли, либо мышлением в человеческом смысле тут и не пахнет. А пахнет новыми трудностями, от которых голова заболит. Очередная неудача, подтверждение непересекаемости двух миров.

Если преисполниться оптимизма, встречу на высоком уровне между главным координатором землян и его неземным аналогом можно рассматривать как новый шаг на пути к неизвестному. А вообще-то вывод может строиться в зависимости от выбора исходной позиции. Одно бесспорно: фактов все больше, ясности все меньше.

Что же теперь делать с двойником? Привести его в лагерь? Но ведь непонятно, чего от него можно ждать, каковы его задачи, возможности, если таковые есть. Вдруг он не просто зеркальная копия, а существо, запрограммированное для осуществления неизвестных функций, среди которых могут оказаться небезопасные для людей? Собственного мнения Тур не выработал, потому для принятия столь важного решения требовалось участие не только десанта, но и оставшихся на «Ойкумене» с привлечением электронно-голографического потенциала Биорга.

Через посредничество Леля в лагере следили за развитием его встречи с фантомом-двойником, но пока данных для дельного совета не хватало и никто не вмешивался. Хорошо бы обследовать двойника всесторонне, используя все, что имеется в лабораторном комплексе, привлечь круг специалистов по контакту с внеземными цивилизациями, максимально усилив его.

Можно предположить, - планета переходит к активным действиям, и отдых, так всем надоевший, можно считать завершенным.

Наконец заговорил Лель и голосом Вито Форстера передал общее мнение: двойника требуется привезти в лагерь. Люди решили принять вызов, по-прежнему не видя противника.

Тур без колебаний взял фантома за руку, - она оказалась теплой, вполне человеческой, живой, - и повел за собой в УМС-геликоптер. Фантом внешне не проявил никаких эмоций, спокойно наблюдая, как УМС поднимается над деревьями.

Яркие цветные пятна возведенных людьми сооружений с высоты показались Туру лишними, они вносили диссонанс в общий пейзаж. Местность выглядела как прекрасная, но искаженная неумелым исполнителем мелодия. Максим остро ощутил себя чужаком, незваным гостем за красочно богатым столом с незнакомыми блюдами.


Двойник смирно сидел в диагностическом кресле. Рядом на таком же, Максим Тур. По комнате в беспорядке, - приборы различной формы, арсенал Туаха и Щербатова. Они только что ознакомились с данными медико-биологических исследований, показавших идентичность организмов Тура и двойника. Фантом проявлял способности и уже научился беседовать на несложные темы, но то была речь Тура, а не инопланетного существа. Он копировал со все большей достоверностью и мыслительную деятельность оригинала. Видимо, океан за считанные секунды успел проникнуть глубоко в личность Максима, коснувшись даже сознания.

Туах уверенно заявил:

- Через недельку у нас будет два главных координатора. Никто не сможет отличить оригинал от подделки. И если Максим-первый захочет отдохнуть, может передать обязанности Максиму-второму.

Тур чувствовал себя препарируемой лягушкой, мушкой-дрозофилой, инфузорией-туфелькой, и юмор Туаха до него не доходил. Щербатов, сочувственно наблюдая за Туром, сказал, привычно перекатывая в ладонях стальной шар:

- Мы с Туахом пока абсолютно бессильны. Первое столкновение с иным миром показало, - у нас нет приличного критерия определения разумности. Да и с Разумом ли мы встретились? Я думаю, мы продолжаем оценивать собственные надежды, не более.

- Так зачем же я здесь сижу? - возмутился Максим, - Мой двойник все больше становится мной, а я все меньше самим собой. Кому из нас возвращаться на Землю, если возникнет срочная надобность? Как мне доказать, что я - это я? Если этот объявит то же самое?

Туах стал серьезным и принялся освобождать Тура, отключая от него датчики.

- Не беспокойся, Максим. На сей счет мы кое-что предусмотрели. Не предусмотрели одного, - наши методики к нему не подходят, а взамен нет ничего. Будем думать.

Тур встал, взмахнул отекшими руками и сказал:

- Я все больше убеждаюсь: земная наука, - для Земли. Таким образом, вне родного Солнышка она уже не наука совсем, или мягче, - не совсем наука. Я не прав?

- Ну, не совсем так. Но ты прав по большому, прав в бесполезности моей личной подготовки, как специалиста по Контакту. Земные программы СЕТИ нацелены на поиск разума, аналогичного человеческому. Прецендентов-то не было. Ведь что в основе наших представлений? Разум существует в форме сообщества интеллектуальных единиц-субъектов. Солярис Лема не в счет. Опираемся на постулат: временные ритмы существования внеземной цивилизации близки к нашим, то есть заранее имеем в виду наличие совместимости в скоростях протекания процессов, в том числе психических. Мы допускали, что возможны отклонения. Например, в степени развития, в условиях жизни, во внутреннем строении и форме организмов... Из данных элементов общности проистекает наличие хоть какого-то единства в языке, то есть в способе усвоения и передачи информации.

- А в Раю, - ни субъектов-носителей Разума, ни языка. Организмов на планете до последнего времени не было никаких. Так что ли? И методики не работают?

- Именно, Максим. Реакция есть, ее можно равнозначно оценить и как разумную, и как порождение неких стихийных сил; просто они сложно устроены. Но связь установить, - не получается. Мы не знаем, с кем. Мы в тупике. Разговор с пустотой, - что может быть абсурднее...

Отворилась дверь, в лабораторию вошел Адамов в комбинезоне десантника, весь ало-желтый как райский цветок. Из кобуры на бедре торчала рукоятка излучателя, подарок Ефрема Чванова. Около минуты он стоял, прислушиваясь к разговору, переводя взгляд с Тура на его двойника и назад. Судя по внешнему виду Виталия, размышления о бессилии человеческой науки его ничуть не беспокоили. Наоборот, усложняющаяся ситуация придавала ему все больше уверенности в собственной нужности и в успехе Первой Звездной. Он не думал о результатах, он просто не сомневался в их неизбежности, он верил в человека вообще и в себя лично.

Послушав разговор специалистов по Контакту с внеземными цивилизациями, Виталий сделал предложение:

- А вы пробовали с ним поговорить с помощью математики? - Адамов кивнул на двойника, на мгновение задержавшись вначале взглядом на главном координаторе, - Ведь она везде одна, универсальна.

«Вот и началось, - подумал Тур, - Виталий уже затрудняется определить, где настоящий координатор, а где поддельный».

Туах улыбнулся, позавидовав наивности вопроса и отметив искренность, с которой Адамов хотел им помочь. И постарался ответить ему помягче.

- Видишь-ли, Виталий, проблема не так проста. Еще в двадцатом веке американский ученый Джон фон Нейман определил, что математика связана с особенностями языка. А язык зависит во многом от психофизиологического устройства. Так что наш математический язык универсален далеко не абсолютно.

Иван Щербатов кивнул в подтверждение и продолжил:

- У нас накоплен отрицательный опыт Контакта на Земле. Многие «мертвые» языки до сей поры не расшифрованы. Несмотря на то, что об их носителях известно кое-что, а иногда и многое. Цивилизаций родной планеты понять не можем...

Туах завершил краткое пояснение:

- Анализ языка без представления о субъекте, его носителе почти безрассуден. Идем на авось. Знаешь такой научный метод, Виталий, - на авось? Это все равно что камнем в небо бросать, - небось попадешь в нужную точку небесной сферы. Тут главное, чтобы камень на голову не свалился.

Адамов заметно покраснел. Максим Тур решил помочь юному десантнику выбраться из щекотливого положения, в которое тот сам себя поставил.

- Видел я, Виталий, как этому субъекту предлагали скушать и теорему Пифагора, ритмические ряды подсовывали, картинки всякие показывали... Реагирует как и я, то есть никак. Видимо, двойник столь же необразован. Не тот оригинал выбрали. Математические картины не сработали. Кстати, проверь на себе, может, подействует. Иван, ты как?

Щербатов согласно кивнул, прошел за один из приборов и вернулся с небольшим холстом в простой металлической раме, подвесил ее на стену напротив двери и приглашающе поклонился Адамову, скрывая усмешку.

Виталий несколько минут молча разглядывал причудливое сплетение цветных пятен и линий, заключенных в раскручивающуюся огненную спираль.

- Как же она называется? - интонация вопроса Виталия показывала, что он не извлек для себя из картины ни одной математической аксиомы.

- «Ожидание гармонии», - Щербатов снова поклонился.

- Красиво, конечно. Я бы ее повесил в свою комнату, - Виталий вопросительно посмотрел на Тура.

- Повесил! - Туах громко и заразительно рассмеялся, - Ты слышишь, Иван? Вот тебе и математика! Если родной сопланетчик признал твою картину за живописное полотно, достойное постоянного лицезрения, еще не все у нас потеряно.

Максим Тур снова вступил в разговор.

- Конкретность математических определений условна. Картина может иметь и другие названия. «Ожидание любви», например. Но я смею утверждать: если бы на месте моего двойника был двойник Виталия Адамова, дело пошло бы быстрее.

И Щербатов решил смилостивиться над Адамовым.

- Естественно, у тебя, Максим, с Виталием разные картины мира. А у двойника, если только за ним что-то есть, картина мира может во всем не совпадать с любым из наших отражений действительности. Допускаю, Нечто расчленяет мир по-иному, его математика не похожа на нашу. И человек просто не вписывается в его видение мира, как и она в наше. Потому мы невидимы друг для друга. Мы изучаем собственные раздражения, как слепой ощупывает стены комнаты, куда впервые попал.

Туах взял Адамова за локоть и подвел его ближе к двойнику, в этот момент обратившему внимание на «Ожидание гармонии».

- А при нашем желании Контакта риск обнаружить телеосистему в простом наборе случайностей весьма велик. И постоянно растет. Мы как психи, - ведем внутренний диалог и думаем, что рядом, - собеседник.

Туах помассировал пальцы обеих рук и сказал:

- Вы даете информацию, передаете знаки-заместители выбранных вами же объектов картины мира, и ждете в ответ подобной же упорядоченной информации в виде, готовом для усвоения. Но прежде чем играть в шахматы, надо научиться этой игре обеим сторонам.

Туах обратился к Туру с вопросом:

- Как же можно обучить игре в шахматы партнера, если его перед тобой нет? Ни его самого не видно, ни голоса не слышно. А только нечто неуловимое, указывающее на присутствие... Шорох за спиной, сквознячок чуть ощутимый, да сомнения в том, не ушел ли он из комнаты. Да и был ли в ней вообще? Трудно искать кошку в темной комнате, когда ее там нет.

Адамов поправил кобуру.

- Мне надо идти. Я пришел сюда затем, чтобы сообщить главному координатору Туру результаты анализа бура от Виктории.

- Долго она этим занималась. Вот, сейчас будет новая загадка. Уверен, - Тур подошел поближе к Адамову.

- Шорох за спиной, сквознячок? - улыбнулся Иван.

- Может и так. Говори, Виталий, иначе эти два иноземца нас с тобой окончательно запутают.

Адамов оторвал руку от кобуры, расправил складки комбинезона на поясе.

- Срез идеален. На субмолекулярном уровне. Механическим путем такое нельзя сделать. Результат высокой технологии. Выше земной, если учесть скорость обработки и отсутствие всяких следов.

- Вот, опять технология! Ищите технологию! А ее нет! Эрго, - необъяснимо. Нет технологии, - нет разума. Так, что ли, Иван? - Тур оглядел поочередно всех требовательным вопросительным взглядом.

- Рамона отмечает необычайную активность бактерий. Их в почве океан. Может, это их рук дело? - Щербатов снял картину со стены и отнес на прежнее место.

- Руки у твоих с Рамоной бактерий уж очень длинные. Нашли-таки субъектов-носителей разума! Разумную единицу, бесконечно приближенную к нулю, - чувствуя наплыв раздражения, Максим снова обратился к Адамову, - Мы тут побеседуем еще втроем-вчетвером. А ты иди, если торопишься. Передай Ефрему, я из лаборатории сразу к нему.

Адамов кивнул и вышел.

Щербатов, похоже, не заметил даже, как открылась и закрылась дверь, углубляясь в свои мысли вслух.

- А почему бы и нет? Разумность системы при неразумности элементов, ее составляющих... Такое не исключается. Тогда нужен контакт с системой в целом. Но прежде опять-таки надо представить, увидеть целое. Мы же пока наблюдаем отдельные реакции незнакомого нам мира, не связанные между собой.

Щербатов остановился перед двойником Тура, пристально наблюдая за выражением его глаз. Мысль Ивана продолжил Туах.

- Способы мышления и способы обмена информацией, то есть язык, не обязательно тождественны или адекватны. Между ними может быть глубокая пропасть. В сложной неоднородной среде мы можем иметь бесконечное число разнообразных реакций. Как отличить в реакциях естественное, природное от целесообразного? Универсального критерия отбора просто нет.

- Следовательно, мы опять вернулись к отсутствию критерия разумности, - заметил Тур.

- Бесконечность рождает и немыслимое. Нам повезло, мы сразу столкнулись с подобным себе. Могло быть и загадочнее, как на картине Ивана.

Щербатов отвернулся от двойника и сказал:

- Не видя носителя разума, не имея о нем никаких данных, установить с ним связь для человека нашего уровня развития принципиально невозможно. Наш опыт показал, что проблема не разработана.

- А взрослого человека нельзя обучить языку новорожденного или грудного младенца, - добавил Туах.

Максим Тур вернулся в надоевшее ему кресло и предложил:

- У меня, знаете, есть... Давайте выберем какую-то позицию. Пусть она будет нелепой, абсурдной. Но на чем-то остановиться надо! Мы бросаемся от одной гипотезы к другой, сплошной хаос. Все наши умные машины бесполезны. Так давайте забудем о них. Забудем обо всем, кроме себя. Ведь человек без созданных им машин разве не человек уже? А если он только тогда и становится настоящим носителем Разума?

- Максим, Гровс тебя не слышит. А то бы.., - усмехнулся Иван.

Туах же поспешил поддержать предложение главного координатора.

- Но разве не интуиция превыше всего? Потеряй Тур свой дар, в чем он многих превосходит, это был бы уже не Тур, а другой человек. Простой двойник. Как тот, что сидит и глубокомысленно вращает глазами. Или вы считаете, что и механизм интуиции можно скопировать?

- Туах, родной, я простой спец Иван Щербатов. Не супермен, не экстрасенс. Но знаю: скопировать можно любой механизм. Но тут согласен с тобой: интуиция и механизм, - две вещи несовместные. О механизмах мы знаем почти все, об интуиции, - почти ничего. Она или есть, или ее нет! А почему она есть и как есть, - неизвестно. И будет ли известно, - тоже неизвестно. Планета нам показала: мысль можно схватить, измерить, взвесить и воссоздать. Наличие простой мысли в данном случае не принимается за критерий отбора на своих-чужих. Мы-то пока не способны фиксировать излучения мозга в таком виде и так реконструировать. За миражами, фантомами, двойниками: некая сила, мощь, нам не то что неподвластная, а просто даже превосходящая воображение.

Максим Тур решил довести начатые рассуждения до конца, будучи убежден, что и проблема Контакта должна быть увязана с безопасностью людей.

- Итак, мы, дети Вселенной, столкнулись с ее взрослым населением. И оно с нами играет в игры. Делает разные игрушечки и подбрасывает, с умилением наблюдая, как мы с ними забавляемся, не проявляя при том никакой зрелости.

- Как только ребенок осознал, что он ребенок, - он уже сделал первый шаг во взрослый мир, - Туах сделал несколько переключений на пульте управления креслом двойника, - И на него смотрят уже по-иному.

- А шалости? Как бы нас тут не отшлепали весьма серьезно и больно. Кто знает, как выглядят наши действия с той стороны? - Максим печально улыбнулся, - Ведь у нас два пути: либо свернуть активность, либо развернуться и предпринять все возможное для получения нужной информации. Если ограничиться простым наблюдением, нам может жизни не хватить. Что мы привезем на Землю?

- На Землю еще попасть надо. Признаемся, что заблудились в космосе. На первом же шаге потеряли ориентацию. Ночью на звезды смотреть страшно, - Иван Щербатов, не прерывая речи, подошел к креслу Тура положил ему руку на плечо, - Я тоже каждый вечер надеюсь, - вот этой ночью звезды вернутся на место и Большая Медведица станет обычной, и Орион вернет себе трехзвездный пояс. А там и Солнышко... И никаких провалов, гравитационных линз, проколов-коридоров в иные миры... Надо же: у альфы Кентавра, куда мы направлялись, было три планеты, а теперь одна! Как это? Хочется устойчивости и уверенности. Изучаем-изучаем, а для кого? Заново цивилизацию создавать будем? Тогда надо менять стратегию экспедиции. Пока не поздно. Но мы с Туахом узкие специалисты; без таких как ты и Гровс, мы не выберемся, - он помолчал, сжал крепко пальцами плечо Тура, - Мы с Туахом смотрим на тебя, Максим, и видим: устал человек, запутался, хочется ему бросить дело, отдохнуть. Но, Максим, кто займет место главного координатора? Из ста человек только трое могут справиться: Гровс, Форстер и ты. С Гровсом ясно, он потерял себя... Форстер, - тот внутренне себя так перестроил, что еще полгода из своей скорлупы не выберется. Остается один, и ему никак нельзя желать отдыха. Ты же попробовал раз, и вот, - раздвоился, - Иван протянул руку в сторону двойника.