Валерий Сабитов Первые люди Рая. Фантастическая повесть
| Вид материала | Документы |
- Валерий Сабитов принципрудр, 12242.41kb.
- Валерий Сабитов Медуза Юргуна, 1097.33kb.
- Валерий Сабитов Миледи Темеза. Фантастический рассказ Кафе «Полумесяц». Пролог, 1657.02kb.
- Валерий Алексеевич Алексеев Проект «АЦ», 769.14kb.
- Тема: Любовь в творчестве А. И. Куприна, 58.64kb.
- С чего начинаются маньяки, 28.74kb.
- «Думаю, это фантастическая статья. Вней очень реалистично показано, что значит быть, 432.87kb.
- Леди Макбет Мценского уезда»; повесть: «Очарованный странник» > Л. Н. Толстой «Севастопольские, 9.11kb.
- Восьмиклассникам, 5.16kb.
- В в. Список произведений: И. С. Тургенев повесть «Первая любовь» Л. Н. Толстой повесть, 189.91kb.
Есть еще один момент, в котором Максим Тур не считает себя знатоком. Универсальные модульные системы, - УМС, - также не успели войти в быт землян широко и повседневно. Круг биотехнологов на «Ойкумене» самый многочисленный, но одна Лойда имела особенное, синтетическое понимание сути УМС. Имела?.. Имеет! Только Лойда может видеть человеческое основание в этих то ли оживленных машинах, то ли механических существах. Лойда говорила об очеловеченном веществе, так как в основе программ, заложенных в УМС, спрятан нравственный императив. Для Тура во всем этом невероятная путаница! Вещество, «пропитанное» человеческими целями, задачами, желаниями даже. Удивительно, но Тур уверен: Лойда понимает модульные системы потому, что сами модульные системы хотят того! А хотят потому, что Лойда с ее внешней мягкостью и хрупкостью, с музыкой даже в обычной ее речи способна расположить к себе и кусок гранита.
Что же здесь главное? Модули - текучие блоки, меняющие форму, функции и задачи в зависимости от ситуации и желания людей. База текучих, меняющихся структур - в специфической связи элементарных частиц; именно на этом этаже делается запись программ, задаются свойства. Опять пятое состояние материи.
Место УМС в человеческой жизни еще предстоит осознать. Тур коснулся рукой мягкой шерсти сиамского кота Леля, своего личного контактора. Лель лениво потянулся и лизнул его палец розовым язычком. Контакторы - высший класс универсальных модульных систем, для средних и больших модульных систем они играют роль, подобную роли собаки, охраняющей и направляющей стадо овец или коров. Но даже на «Ойкумене», где наличие контактора обязательно, не все согласились иметь их в качестве живых существ. У руководителя службы безопасности Эрнста Рэба контактор - огромная овчарка, а у его коллеги Брюса - простой медальон, спрятанный под одеждой на груди.
Если предельно упростить проблему, можно представить контактор как биокибернетическую систему, руководимую волновым пакетом в голографическом исполнении. Микроволновой матрицей!
Опять матрица! Идея, данная «Знахарем», не получившая еще названия, не оставляет его. Не признак ли это того, что в ней имеется жизненность?
Тур принял несколько докладов о ликвидации неисправностей, не прерывая углубленного знакомства с «Ойкуменой». Самым тяжелым и длительным будет возвращение в исходное состояние биомассы звездолета. Гомеостаз не нарушен только в хрустальных шарах с морской водой, где растут водоросли, живут цветные рыбки и даже ракообразные. Но эти шары скорее элемент интерьера, чем средство поддержания жизни, ими занимается эксперт эстетики Павелина Эйло. Ее хозяйство менее всего пострадало от маниакальных устремлений Рэя Гровса.
Таким образом, биосфера звездолета остается тоже больным местом.
Еще одна подобная встряска, и она окажется за порогом существования. Тогда: синтетическая пища, принудительная регенерация воды и воздуха, проблема отходов... Как это скажется на внутреннем состоянии людей, предугадать трудно. Не из страха ли перед возможностью лишиться привычного уклада в быту Тура не оставляет внутреннее напряжение? Не здесь ли причина неясных предощущений, ожидания новых бед?
«Да помогут мне звезды!» - прошептал Максим и принялся за анализ состояния двигателей, в которых разбирался достаточно свободно.
Интуиция не подвела Максима Тура и на сей раз. Не успел забеспокоиться Лель, ничего еще не показали приборы, следящие за метрикой окружающего пространства, когда Тур, не задумываясь над тем, что он делает, вывел «Эмбрион» на эксплуатационный максимум и подготовил все маршевые двигатели к работе в форсированном режиме. Только после этого компьютерный мозг «Ойкумены» дал сигнал внешней опасности, зафиксировав изменение пространственной геометрии. Биорг, не имея достаточной информации, то есть в равных исходных условиях, проигрывал человеку.
Ситуация складывалась неординарная и Тур понял, что ему в навигаторской нужен помощник. Хорошо бы, если Рэй Гровс или Вито Форстер; к сожалению, первого пригласить он не имеет права, а второй сам не захочет.
Но Тур ошибся. Он еще не перебрал имена возможных кандидатов на роль навигатора, как увидел идущего к пульту управления Вито Форстера. С черной бородой, дотянувшейся почти до пояса, тот напоминал средневекового монаха, вышедшего к людям после длительного заточения. Горящие скрытым волнением глаза усиливали первое впечатление.
- В какой системе координат работают гравианализаторы? - игнорируя правила учтивости, Вито начал с вопроса о деле.
- Псевдоэвклидово пространство Минковского, - ответил Тур, - Недостаточно?
- Искривление геометрии может выйти за пределы возможностей анализаторов. Надо настраиваться на максимум возмущений. И немедленно уходить в направлении наименьшего напряжения.
Тур согласился с Форстером и приказал Лелю учесть замечание Вито. Форстер до «Ойкумены» несколько лет работал на разведывательных кораблях, освоил маршруты вплоть до Плутона. Вдвоем с ним будет легче. Пусть даже решения Максима не совпадут с предложениями Вито, его присутствие снимает излишнюю нервозность, позволяет работать спокойнее.
- Хорошо. Я подготовил маневр. Если хочешь, займись двигателями. Не забыл еще, как это делается?
- Как можно, уважаемый координатор! Эти навыки не уходят никогда, ты знаешь. Я вспомнил исчезновение кометы Петри. Она была на порядок массивнее кометы Галлея. Куда уж нам-то!
- Вито, случай с кометой Петри у облака Оорта связан с провалом в пространстве, выводящим неизвестно куда. Разве у нас тот же случай?
- А ты можешь такое исключить?
Тур ощутил, как отяжелело тело. Тяга двигателей «Ойкумены» быстро нарастала. Он предупредил экипаж о возможности ускорения более десяти «Ж» и связался с Биллом Климовичем. Тот заверил, что Лойда выдержит пятнадцатикратное ускорение, но за дальнейшее ручаться не может.
Выслушав разговор Тура с Климовичем, Форстер молча кивнул и занялся корректировкой кривой выхода из зоны пространственного возмущения, очерченной на звездной карте перед ним красным полуэллипсом.
Через час даже в креслах-компенсаторах стало трудно дышать, веки налились свинцовой тяжестью.
Биорг, просчитав обстановку, сообщил, что без кратковременного ускорения в пределах двадцати «Ж» они рискуют «выпасть» из обычной метрики. Тур встал перед выбором: спасать «Ойкумену» либо сохранить нормальные условия жизнеобеспечения для Лойды, понимая, что выбора-то и нет, он формален. Вито Форстер установил непрерывную связь с медцентром, направил туда наименее занятых участников экспедиции.
Тур тянул с решением, резервные минуты шли, положение не улучшалось. Наконец, справившись с колебаниями, он кивнул Вито, наблюдая воспаленными глазами за приборами, показывающими внутреннее состояние звездолета. В первую очередь пострадают растения, это неизбежно. Но техника должна выдержать. Может быть, повезет и Лойде.
При переходе границы в девятнадцать «Ж» поступило сообщение о разрушении блокировки спасательной капсулы в медцентре, дестабилизированной во время эксперимента Гровса, и ранении Климовича. Тут же прозвучал голос Адамова: нечеловеческими усилиями справившись с гравитацией, он успел восстановить функционирование системы жизнеподдержания Лойды.
Преодолевая боль в глазных яблоках, Тур посмотрел на Вито и увидел в его глазах тот же вопрос: как смог совсем юный стажер сделать то, что не смог бы даже Эрнст Рэб, человек-машина, олицетворение безопасности «Ойкумены»? Не говоря о роботах... Адамов через каждые пять минут сообщал о положении в медцентре, ставя все новые рекорды выносливости человека и крепости его духа.
Минут через десять Адамов доложил, что можно увеличить ускорение еще на половину единицы, и Вито тотчас дал разрешение Биоргу.
Через тридцать минут все было кончено: «Ойкумена» оторвалась по касательной от опасной зоны невредимой и сила тяжести постепенно снизилась до тройной. Приборы показали, что приготовившаяся поглотить звездолет пасть инопространственного зверя, высунувшего хищную голову в мир обычных измерений, осталась в стороне и позади.
Облегченно вздохнув, Тур и Форстер одновременно взглянули на небосвод и замерли, не веря своим глазам: в десяти градусах восточнее от направления на альфу Кентавра горела яркая звезда. Угловой размер диска звезды можно было определить и простым глазом.
- Чуть более сотни астрономических единиц, - прошептал побледневший Форстер.
Тур тут же развернул кресло в обратном направлении. Кроме новой неизвестной звезды все на небосводе было как всегда, все звезды и созвездия занимали обычные места. Все, за одним маленьким исключением: отсутствовала слабая звездочка, одна-единственная, та, которую люди называли Солнцем.
...Еще через полчаса, освободившись от потрясения, они смогли привести все данные в систему и выбрать одно из множества объяснений случившегося.
«Ойкумена» обошла по крутой дуге в трехмерном пространстве участок патологической кривизны и оказалась с противоположной его стороны. В пределах парсека от Солнца обнаружена звезда, которой раньше не было на звездных картах. Солнце исчезло из пределов видимости. Поскольку в остальном рисунок видимых звезд Галактики остался прежним, расстояние до альфы Кентавра также в пределах расчетного, можно было сделать вывод: рядом с Солнцем они наткнулись на кусок иной геометрии, яйцо пространства, имеющего иные параметры. Разрыв непрерывности, локальное нарушение изотропии их трехмерного мира, как выразился Вито.
Изменившаяся звездная обстановка требовала новой оценки. Как только Биорг постулировал исчезновение опасности, по команде Тура он снял ускорение полностью и нацелил свои усилия на изучение вновь открытой звезды, отделенной от Солнца неведомой и до того невидимой преградой.
Разведчик-десантник Игорь Сказов, микрофизик по второму призванию, использовав оригинальную методику, выдвинул гипотезу: рядом с открытой звездой действительно «провал», аналогичный найденному близ облака Оорта. Провал, скорее всего, служит прямым выходом-туннелем в активное ядро Галактики. Открытие поразило всех и на несколько дней позабыли о Рэе Гровсе, который пребывал в счастливом или роковом неведении, «продолжая» свой эксперимент. Тем более, что параметры открытой звезды и ее планетного окружения оказались крайне невероятными, немыслимыми.
До сих пор самой близкой по звездным характеристикам к Солнцу считалась желтая звезда альфы Кентавра. Но новая звезда, еще не получившая собственного имени, явилась почти абсолютным двойником Солнца. Все приемники на всех волнах нацелились на звезду, ее многократно ощупали в оптическом, радио-, гамма-, гравидиапазонах. Полученные данные, многократно подтвержденные, звучали во всех помещениях, всюду можно было видеть сравнительные таблицы, графики, диаграммы.
Вопросы восстановления зеленой зоны биосферы «Ойкумены» перешли в сферу контроля роботов и контакторов, вынужденных довольствоваться малой частью информационной мощности Биорга, задействованного на изучение нового объекта.
Население «Ойкумены» предоставило право решения проблемы выбора главному координатору Максиму Туру. Подавленный упавшим на его плечи тяжким грузом ответственности за судьбу экспедиции, Тур сидел в своем кресле в навигаторской и держал в пальцах обеих рук по листу бумаги. Левый - данные о желтой звезде альфы Кентавра. Правый - уточненные параметры Золотой звезды, как ее окрестили по предложению Елены Эйро.
В левый листок он мог и не заглядывать, - все давно и прочно улеглось в памяти. Правый же содержал результаты наблюдений, которые все еще казались мистификацией. Но до источника мистификации немногим больше девяноста астрономических единиц, рукой подать. А до альфы Кентавра «Ойкумену» отделяло более четырех лет пути.
Золотая... Как и Солнце, желтый карлик. Средняя плотность вещества не более полутора граммов на сантиметр кубический. Лайман-альфа, - резонансная линия водорода, - самая сильная в спектре. Хромосферная сетка сложена из спикул длиной в несколько тысяч километров, температура фотосферы чуть выше шести тысяч градусов. Мощность излучения... Какие цифры ни возьми, - они предельно близки к аналогичным характеристикам родного Солнца, спрятанного за складками пространственной метрики.
Но не совпадения в описаниях Солнца и Золотой привлекали более всего. Вокруг Золотой звезды, призывно светящей, затмившей блеском сразу все звезды, обращалось несколько планет. Из них три, а возможно и четыре, были подобны Земле.
Итак, или идти прежним курсом туда, где их не ожидает ничего интригующего, или прервать намеченный Землей полет для изучения планетной системы Золотой.
Тур понимал, что вопрос уже снят, большинство думает так же, как он, но не решался начинать торможение по крутой кривой вокруг новой цели по двум причинам. Первая - Лойда. Вторая - инструкции Земли, программа полета. Не хватало малого толчка, чтобы снять сомнения.
Помогли ему самые молодые, лишенные формируемой долгой жизнью в цивилизации стереотипов. Виталий Адамов и Елена Эйро, обретшие вновь единство после героического поведения Адамова во время отрыва от скольжения в неизвестность, пришли в навигаторскую. И заверили, что в случае изменения курса к Золотой они готовы остаться с Лойдой и заботиться о ней вплоть до возвращения на Землю. От непосредственного изучения планет и высадки на них они отказываются, но координатор должен знать: они сделают все, чтобы состояние Лойды не ухудшилось.
Максим Тур долго смотрел им в глаза, размышляя о том, что эти двое очень быстро повзрослели и отличаются зрелостью и милосердием, ставящими их выше многих старших на «Ойкумене». И выше него, главного координатора Тура, не способного отделить личное от общечеловеческого, колеблющегося там, где надо решать быстро и вне связи с собственными чувствами. А то, что Виталий скор в суждениях, - это пройдет. Ведь они правы в своих доводах, - к альфе Кентавра они успеют, им хватит и жизни и мощности экосистемы звездолета. Если продолжать движение в соответствии с действующим пока земным планом, психологическая ситуация обострится.
Каждый человек в экипаже, за исключением Лойды и Гровса, будет непрерывно думать о Золотой, о ее загадочных планетах. Полет к альфе Кентавра превратится в муку, в принуждение, в каторгу. Самый существенный недостаток смены курса то, что они потеряют около двух лет. И что будут значить два года для Лойды, лишенной восприятия и всех чувств? Но разве Елена Эйро, или Северина Джинс, или Билл Климович, или любой другой из экипажа думает о Лойде меньше, чем он? К тому же Билл уже в полной форме и его круг медиков гарантирует Лойде безопасность.
- Спасибо, друзья, - негромко, с трудом шевеля пересохшими губами, ответил Тур, - Ваша готовность заслуживает самой высокой оценки. Но жертвы не потребуется. «Ойкумена» идет к Золотой и, таким образом, вам надо готовиться в первый десант. Ведь вы только об этом и мечтали?
«Ойкумена» выходила к Золотой под углом в семь градусов к плоскости вращения ее одиннадцати планет. С расстояния около пятидесяти астрономических единиц можно было провести качественный сравнительный анализ звездной системы и сделать выбор.
Планет земного типа оказалось четыре. Все они вращались одной группой, в одном направлении, занимая порядковые номера со второй по пятую. Остальные не представляли особого интереса. Ближайшая к светилу, - кипящий каменный шар, а все другие с шестой по одиннадцатую, - застывшие ледяные глыбы. В отличие от планет Солнечной системы, ни одна из планет Золотой не имела ни спутников, ни колец. Отсутствовали также пояс астероидов и кометное облако.
По общему желанию, связанному прежде всего с ностальгией по Земле, в качестве первого объекта выбрали третью планету. К остальным решили отправить разведывательные зонды.
- Удивительно чистый мир, - рассматривая увеличенное изображение системы Золотой, заметил Вито Форстер, - Ни комет, ни крупных метеоритов, ни даже элементарных спутников у планет. Впору подумать о космическом дворнике, находящемся на службе у чрезвычайно развитой цивилизации.
- Чрезвычайно? - спросил Тур, - То есть настолько развитой, что она и нас может принять за мусор и вымести вон?
- Если не вымести, то просто не заметить. Или не показать себя, что одно и то же. Это мое личное мнение. Профессионалы не сомневаются, что цивилизация не может не проявить себя. Чем разум выше, тем легче его заметить. Спор пока бесполезен, практики встреч ведь нет.
- Следовательно, поскольку и звезда и планеты весьма напоминают наши, мы вправе ожидать понимания. Но ты прав, наш разговор похож на гадание, которым занимались в темные века. Гадательные умения канули в Лету и, следовательно, на успех мы с тобой рассчитывать не можем.
Тур неторопливо пробежал пальцами по клавиатуре панели управления.
- Если же принять во внимание факты, система Золотой представляется мне пустыней, свободной от желающих ее улучшить либо опустошить. Никаких признаков разумной деятельности. Все девственно, как в райском саду. Давайте посмотрим на выбранную нами планету.
На смену изображению ближнего космоса Биорг раскинул на большей части экранной полусферы вид третьей планеты. И здесь не было заметно следов разума, преображающего природу в собственных интересах. Но не об этом думалось, - слишком уж прекрасной выглядела картина. Два громадных материка, в северном и южном полушариях, насыщенные зеленью богатейшего спектра; плавными береговыми линиями они отделялись от распростертого на оставшейся поверхности голубого океана.
Океан, занимающий две трети поверхности, два материка, два цвета.
И ничего больше! Какая простота и какое при этом очарование!
Первичный анализ показал: атмосфера подходит для жизни людей. Настоящая оранжерея величиной с планету, созданная по земным стандартам. Оранжерея без хозяина...
- Таким образом... Что ты думаешь, Вито?
- Нет ничего, что говорило бы в пользу форм жизни, достигших самоосознания. Но разочарование соседствует во мне с удовлетворением: мы нашли мир, готовый к колонизации. Если и три другие хоть чуть похожи на эту... Что я, Максим? Трудно придумать подарок землянам более ценный и желанный. Ведь освоить эту планету значительно проще, чем преобразовать Марс или Венеру.
- Красивый шарик! Зеленое в голубом... Как же внизу должно быть замечательно. Средний диаметр не достигает земного каких-то пятисот километров, масса почти земная. Это значит, параболическая скорость менее одиннадцати километров в секунду. Даже посадка всей «Ойкуменой» не будет затруднительна.
Тур задумался, прижав пальцы обеих рук к вискам.
- Щербатов не позволит. Отсутствие следов технологического развития не исключает того, скажет он, что разум пошел здесь другим путем. Начнем, следовательно, по стандартной программе, с десантного модуля, с малой разведывательной экспедиции.
- Так и запишем! Первые донесения с зондов поступят через два дня. За это время мы выберем место посадки и подготовим десант. А разве запрет круга СЕТИ непреодолим?
- Несколько дней ничего не решат, Вито. Последние происшествия вывели нас из равновесия. Необходимо прибегнуть к помощи круга экзопсихологов и предварительно проверить психику на устойчивость, - Тур резко вскочил с кресла и, оторвав руки от головы, засунул их в карманы голубого комбинезона, подошел вплотную к Форстеру, - Разум, если он есть, не будет невидимым и неслышимым. Если есть что искать, мы найдем.
Глядя снизу вверх на Тура, возвышающегося над ним на две головы, Форстер зашевелил бородой.
- Так и запишем. Мне кажется, если даже не обнаружим следов деятельности разумных существ, у нас будут подавляющие аргументы для возвращения на Землю, не выполнив первоначальной программы. Я уверен - минимум одна планета годится для заселения. Это великая удача! Первая Звездная обнаружила неизвестный мир, готовый принять человечество, и в такой близости от Земли! Что еще требуется? Или ты хочешь, чтобы Первая Звездная завоевала всю Галактику?
Тур, как всегда в минуты особого напряжения, прижал пальцы рук к вискам.
- Вито, прости, но ты сам: подавляющий аргумент в пользу психотренинга. Остаться на «Ойкумене», когда там, - Тур качнул головой в сторону изображения третьей планеты, - Будет работать исследовательская команда, ты не захочешь. Таким образом, готовься к встрече с Севериной и ее всевидящими друзьями.
Проведенное кругом экзопсихологов полное обследование состояния психики участников первого десанта заняло три дня. Еще столько же понадобилось для устранения обнаруженных отклонений, профилактического тренинга и заключительной выборочной проверки.
Одновременно группа под руководством Ефрема Чванова определяла место высадки и сооружения базового лагеря экспедиции.
Десантный модуль «Ойкумены», представляющий собой БУМС, - большую универсальную модульную систему, - способен был трансформироваться в вездеход на воздушной подушке, геликоптер, морское судно, но Вито Форстер настоял на включении в состав экспедиции нескольких средних УМС. Десантному модулю предназначалась роль стационара, готового к немедленному взлету. К утру седьмого дня после выхода на орбиту третьей планеты подготовка к высадке завершилась. Десантный модуль отсоединился от «Ойкумены», отбывающие закрылись в индивидуальных отсеках. Лишившись передней конусообразной части, звездолет принял вид правильного цилиндра. Ефрем Чванов занялся проверкой реактивно-гравитационного двигателя, предусмотренного на случай потери энергетического луча от «Ойкумены», его коллега Игорь Сказов контролировал работу приемника энергошнура.
Остающиеся на звездолете с завистью и волнением наблюдали за тем, как из внешнего сектора «Эмбриона» выдвинулась искрящаяся серебряная стрела, уткнулась в приемник десантного модуля, и тот медленно пошел вниз, вытягивая за собой подобно пауку, спускающемуся с потолка на пол, тончайшую светящуюся паутинку.
Видовые экраны индивидуальных отсеков десантного модуля показывали приближающийся северный материк. Точка приземления находилась на его южном берегу, и десантники имели возможность одновременно видеть и сушу и океан. Голубой океан постепенно наполнялся изумрудным свечением, волнения почти не было, водные зеркала время от времени слепили глаза. Мокрая пустыня!