История эстрадной студии мгу «наш дом» (1958-1969 гг.) Книга вторая лица «Нашего дома» Студийцы о себе и друг о друге оглавление
| Вид материала | Книга |
- История эстрадной студии мгу «наш дом» (1958-1969 гг.) Книга первая москва, 2006 оглавление, 5255.82kb.
- Что такое семья, понятно всем. Семья это дом. Это папа и мама, дедушка и бабушка… Это, 39.28kb.
- Указом Президента Республики Беларусь 2012 год объявлен Годом книги. Такое решение, 200.21kb.
- Демонстрационная версия рабочей программы по опд. Ф. 02 Физиология растений, 19.35kb.
- Речевая конференция «Я и моя семья», 99.78kb.
- А. Ф. Лосев история античной эстетики софисты. Сократ. Платон история античной эстетики,, 11197.2kb.
- Нашего урока: «Русский дом: жизнь и судьба сквозь годы испытаний»., 42.61kb.
- №3 «Влияние». Учебные материалы Майерс Д. Изучаем социальную психологию, 1415.24kb.
- Менеджмента направлен на поддержание благоприятной внешней среды организации, а также, 98.3kb.
- Василий Великий Творения. Ч. 3 Опровержение на защитительную речь злочестивого Евномия, 1780.2kb.
НИКОЛАЙ ПЕСКОВ
Эрвин Наги. Музыкальным оформлением руководил Николай Песков, неспешный, уверенный в своих силах и, безусловно, имевший для этого все основания. Помню, как на репетиции сцены отъезда студенческого отряда на целину в спектакле «Мы строим наш дом» ребята должны были петь хором «Потеряла я своё колечко…», и хор никак не складывался – пели вразброд. И кто-то сказал:
- Да пусть Коля поставит песню! Он же профессионал!
Песков не спеша поднялся на сцену, встал перед «вагоном», поднял руки и очень негромко произнёс:
- А ну, тихо!
И стало тихо. Все как-то подобрались. Николай взмахнул руками, и хор грянул… Песню пели на одном дыхании. Так и пели потом во всех спектаклях.
ЛЮДМИЛА ПЕТРУШЕВСКАЯ –
ИЗ АКТРИС В ЛИТЕРАТУРНЫЕ КЛАССИКИ
М.Ушац. Люсю Петрушевскую я помню в «Хамторге», где она играла Плевательницу-Наплевательницу. Дисциплина в студии была суровая, а Петрушевская могла позволить себе опоздать на репетицию. Когда сделали замечание, она вскинулась: «Я не понимаю, это что, 37-й год?» Конечно, ей было место этажом выше, и она стала тем, кем стала - прекрасной писательницей.
В.Панков. Люся Петрушевская начинала как актриса, и хорошая актриса, между прочим. Пыталась писать, но хорошо ещё, если две-три строчки в день напишет. Подражала польской писательнице Гродзеньской. И только много позже мы узнали её как талантливую самобытную писательницу.
М.Кочин. Петрушевская, как и Хазанов, была зажатой на сцене. Но она смешная девка была, этакая нескладёха. За что её «попросили» из студии? Наверное, было с её стороны какое-то разгильдяйство. Ведь искусство тогда было для нас делом святым. Мы должны были всё отринуть. На первые репетиции все должны были приходить в белых выглаженных рубашках, начищенных ботинках, отглаженных брюках. Мы для поднятия тонуса каждую репетицию начинали с песни: «Здравствуйте! Мы говорим вам слово «Здравствуйте!»» Играли в студию. Сейчас с высоты возраста улыбаешься этому и всё-таки понимаешь: это вело к самодисциплине. Если, не дай Бог, пропустишь репетицию, это всё! Все были такие суровые, принципиальные! Правду-матку рубили в глаза.
Ю.Солодихин. Люся никогда не могла прийти на репетицию вовремя, всё время опаздывала. А актриса была неплохая.
ВЛАДИМИР РОЗИН:
«ЖИЗНЬ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА БЫТЬ СЕРОЙ!»
Владимир Михайлович Розин из тех людей, которые не просто мечтают, а последовательно осуществляют самые смелые свои мечты. Кому не хотелось бы, чтобы его работа вызвала интерес и уважение известных в мире бизнеса и политики людей? В.М.Розину это удалось. Работая сначала в солидной компьютерной фирме «Крафтвей», затем в крупнейшем российском компьютерном холдинге «IBS», он создал уникальную компьютерную технологию «Эмоциональный компьютер», ориентированную на руководителей самого высокого ранга. Сегодня он – руководитель кампании «Интеллсофт», и среди его клиентов и партнёров – «Лукойл», «Новотэк», министерства и ведомства… «Всё, что делается на компьютере и у нас, и за рубежом, далеко от художественных творческих произведений, - говорит В.Розин. - Никто не пытался создать творческое произведение для деловых людей. Компьютер используют только для обработки данных. Я уже лет 15 занимаюсь проблемой, как сделать компьютер чрезвычайно интересным для очень занятых людей, которые плохо его знают и не любят его. Для того чтобы осваивать скучные таблицы, у них нет ни времени, ни желания. А деньги за информатизацию платят. И вынуждены зависеть от своих подчинённых, девочек и мальчиков, которые собирают ему информацию, документы. А я хочу сделать их хозяевами данных!
Сегодня компьютерные технологии не ориентированы на то, чтобы защищать интересы человека, который сидит перед компьютером. Они ему дают цифры, в которых непросто разобраться. А эмоциональный компьютер предлагает образы, метафоры. Это анимированные схемы, цифры, всё на экране живёт и создаёт настроение - тревоги или спокойствия. На экране всё полыхает и пульсирует там, где плохо. И он сможет сам добраться до причины. Я пытаюсь понять субъект интересов клиента, договориться о путях влияния на эти интересы, понять, какие источники информации могут быть полезны для него. Ему даётся такой инструментарий, который поможет оживить его проблемы на компьютере. Я очень ценю руководителей. Vip-персоны на самом деле не чиновники, а очень талантливые люди. Просто в силу отсутствия времени они ограничены в новых знаниях, но знают очень много другого. Моя система является инструментальной платформой, ориентированной на максимальное удовлетворение их информационных потребностей».
Результатом этого интеллектуального vip-консалтинга стало сотрудничество В.М.Розина и его команды с администрацией Президента, министерствами, главами крупных торговых предприятий. Но память о годах, проведённых в «Нашем доме», осталась. «Я принёс договор с Министерством атомной промышленности, и заключение его затянулось. И вдруг звонок: «Владимир Михайлович, мы были на 40-летии «Нашего дома» и, узнав, что вы играли в этой замечательной студии, поняли, что должны работать только с вами».
Владимир Михайлович Розин – солнечный человек. Щедрость души, умение помочь в нужную минуту, обаяние, светлый, искрящийся юмор – это всё Розин. И при этом он высококлассный специалист, работающий творчески, всегда полный невероятных идей и умеющий эти идеи проводить в жизнь. Кажется, ему всё даётся легко, а какой труд за этим стоит, известно лишь близким.
А.Симонов. Я очень люблю Вовку Розина. На него одно удовольствие смотреть. Каждый раз он вываливает на вас целый мешок смеха и лучится счастьем при виде друзей. Он не позволяет никому усомниться в том, что студия была и остаётся ярчайшим явлением.
В.Панков. Розин запоминал спектакль наизусть и мог его играть на халтурах один. Мы поражались этому! До сих пор ходят легенды, как Розин играл один «Мы строим наш дом» - весь целиком!
Е.Арабаджи. Розин женился первым из нас, и я до сих пор восхищаюсь его преданностью и умением любить. Но это не тупая преданность человека, который видит только одну юбку. Отнюдь. Володя - фонтанирующий и вихрастый в смысле чувств человек. Но он умеет любить.
Н.Корндорф (отрывок из эссе «Часы с Юрием Солодихиным»). В «Вечере советской сатиры» у Розина роль была маленькая, один небольшой выход, но аплодисментов он срывал больше всех, так как самая смешная реприза: «и ничего не член», принадлежала его герою – сапожнику Захару. Розин часто делился «секретами мастерства»: «Я, как ты, старик, мог обратить внимание, говорю текст не быстро, после слова «ничего» делаю паузу, считаю в уме до трёх и тогда уже говорю: «Не член». Обычно эти откровения произносились тихим, спокойным, несколько уставшим голосом и сопровождались мимикой, пародирующей мимику народных артистов в аналогичной ситуации. Когда Розин ушёл из театра, роль перешла к Филиппову. Тот вроде всё делал правильно, согласно заветам мастера, но такого успеха уже не было. Филиппов всё-таки несколько пережимал. Розин, приходивший время от времени на спектакли, не упускал случая обратить на это внимание, всякий раз подчёркивая, что молодёжь, дескать, не та, не тянет до уровня стариков.
Эрвин Наги. Володя Розин был необычайно своеобразной личностью среди исполнителей. Огромная энергия и бурный темперамент буквально приковывали к нему внимание зрителей, как только он появлялся на сцене. В эпизоде, посвящённом отъезду студентов на целину, он исполнял роль крикуна, избегающего реальной работы. Он выкатывался на детском трёхколёсном велосипедике с криками «Вперёд!», «На целину!» и, когда вагон с целинниками отправлялся в путь, скрывался за ближайшей кулисой. Володя Розин не стремился к профессионализации и остался успешно работать в промышленности.
М.Розовский. Розин – это праздник, это жизнерадостное мироощущение, это атомная энергия, обращённая не во зло, а в добро. Очень живой, темпераментный человек и актёр, при этом очень благожелательный и добродушный. Володя очень хорошо пел. Жаль, что он был участником только первых наших спектаклей, отошёл от театра и занялся своей инженерией, где преуспел и фонтанирует в своей области, по-моему, весьма успешно. Там, где Розин, всегда некий фейерверк, бенгальский огонь, поток страстей, искромётных идей и решений.
Владимир Розин. Мой отец добровольцем ушёл на фронт и в 41-м пропал без вести под Тулой. Я рос с бабушкой и мамой, которая, имея инженерное образование, прекрасно пела и привила мне любовь к музыке. Закончил школу с золотой медалью, поступил в МВТУ им.Баумана и сразу включился в институтскую самодеятельность. После закрытия студии хотел поступить в театр Аркадия Райкина. Но жена не одобрила это решение. Я послушал её и... написал диссертацию о проблемах оперативного управления крупными комплексами. Это был 71-й год. Я уже работал в научно-исследовательском секторе Энергетического института, который занимался строительством в энергетике. Был главным инженером проекта по управлению строительством Камского автозавода. У меня были авторские свидетельства. И я сделал выбор в пользу науки и производства, потому что это тоже мне было очень интересно, а главное - получалось. Я был одним из главных инженеров проекта строительства проспекта Калинина. В то время я жадно читал только-только переведённые американские книги по технологии управления. Меня очень заинтересовало выступление генерала Гровса, руководителя американской атомной программы, который говорил, что он привык работать только с людьми, принимающими решения, а не с их заместителями. Я тоже не люблю ограничений и всегда старался от них избавляться.
Я настроен всё время придумывать что-то новое. Мой внук заметил, что у меня три жизненных правила: «Не суетись», «Прорвёмся!» и «Не остановить». Эту закалку мне дал «Наш дом». Мы были и остаёмся неравнодушны к жизни. Мне нравится жить. Я считаю, что к жизни надо относиться как к празднику. Жизнь дарована для того, чтобы мы радовались ей.
Я был актёром студии МВТУ вместе с Фарадой и Точилиным, которых потом привёл в «Наш дом». Играл в «Ночи ошибок» Голдсмита. Время было удивительное! Мы тесно общались с другими самодеятельными коллективами, дружили с Энергетическим институтом, где был свой ЭСТ, который возглавлял совершенно потрясающий актёр Костя Сопов. Я играл и в студии «Первый шаг» при ЦДРИ, где был режиссёром Аронов. Мой друг Юра Рогов, который учился вместе с Розовским на факультете журналистики, привёл меня в Первый медицинский на капустник, где я познакомился с Гришей Гориным, братьями Стругацкими (не путать с писателями!). Я там пел свои куплеты, а аккомпанировал мне Юра Кадашевич, который тоже закончил Бауманское училище. Он, как и многие другие мои приятели, был талантливым инженером, работал в Центральном проектно-конструкторском бюро. Они меня сагитировали, и я, закончив МВТУ, в 60-м году распределился к ним в фирму.
А в 57-м Марик Розовский мне сказал, что они создают студию. Мы собрались на Моховой. Было прослушивание, я пел свои частушки какие-то восточные, про попугая, которого смастерил из бумаги. И был одним из первых принят в «Наш дом». Репетировать было ужасно трудно. Мы репетировали ночами, потому что зал днём не давали. Это была ночь куража! Ночь поисков и находок. А когда были встречи с интересными людьми - поэтами, актёрами, Лида, моя жена, приезжала с нашей маленькой дочкой и оставалась до утра. У нас побывал польский театр СТС, знаменитый американский битник Аллан Гинзберг, который поразил нас тем, что пришёл в кедах - тогда ещё не знали, что это такое... Жизнь была революционная. Жизнь потрясающе талантливых людей. Всё, что говорили Марик, Илюша, Алик, всё, что делали другие ребята, было невероятно интересно!
Мы все пришли с определённым опытом, нам пришлось переучиваться, и умения мы набирались друг у друга. Учёба была студийная, и мы охотно к ней стремились. Студийные педагоги учили нас двигаться, танцевать, говорить. Любить будущее учили. Всё, что мы делали, я уверен, не было против власти. Но мы говорили о том, что кроме ценностей общественных, есть и другие. Наш театр - это был взрыв в то время. На наши спектакли ломились. Поскольку я был в театре, то ещё мог для родственников и друзей билеты доставать, а вообще с билетами была большая проблема.
Для меня студия была главным в жизни. Я сейчас на работе часто рассказываю своим ребятам про студию, про «Басни-цветасни» Вити Славкина и Миши Ушаца. О том, какой праздник был на сцене, когда появлялись люди с яркими квадратами. Кураж был невероятный! Но выходил маленький человечек - Саша Карпов или Саша Торшин - с серым квадратом, и люди, пробегая мимо, невольно меняли свои квадраты на серые. И через несколько секунд сцена превращалась в огромное скопище одинаковых серых людей. Жизнь не имеет права быть серой! Это я вынес из студии. Именно оттуда корни моей идеи эмоционального компьютера. Оттуда, из студии, и куплеты мои и вообще желание писать. Я регулярно выступал в концертах со своими частушками, часто - вместе с Гришей Гориным. Я вообще люблю праздник, люблю карнавал. «Мы строим наш дом» и «Смех отцов» по уровню темперамента были мои спектакли. Мне нравилось петь, куражиться на сцене.
И театр нас спасал от быта - жили-то бедно. Но мы не замечали ничего! Это был праздник, а студия - очагом этого праздника, средоточием талантливых, неординарных людей. К нам тянулись потрясающие личности, мощнейшие поэты, а мы тянулись к ним.
Я до сих пор помню походку каждого на сцене, голос. Мы знали наизусть почти все спектакли. Когда мы ездили на халтурки, то были моменты, когда я играл весь спектакль один! Однажды я слышал от ребят такую байку. Во время гастролей они приехали в какой-то грузинский город, где их встречал управляющий трестом жидкого газа. И вот после спектакля во время застолья он говорит: «Дорогие друзья! Вы такие талантливые, такие умные, у вас такие красивые женщины! Я богатый человек. И вот я смотрю на вас и думаю: если бы не вы, то на фиг мне нужен этот жидкий газ?» Философия! И я часто думаю: если бы не эта жизнь, то на фиг мне нужен этот компьютер? Конечно, нужна работа, нужны придумки. И всё-таки главное - люди, которые тебя окружают. Если бы не было наших студийцев, мир потерял бы очень много.
Владимир Розин
«На Дерибасовской открылася пивная» –
Забыта всеми эта песенка блатная,
Но не забыто то, как по веленью сердца!
Собрались кореша на улочке в честь Герца!
Как повелося на Руси всё делать тройкой,
Один пантом частями тела двигал бойко!
Другой писал о людоедах АКУ-ТАКИ,
А третий шёл на дело, как идут в атаки!
Они назвали ту малину «Нашим домом»!
Не признавалась только МГУ-парткомом!
Погиб свободный смех, но в зале нету места!
В Кремле последний занял в очереди к ЭСТу!
Здесь на спектакли не десятки шли, а тыщи!
Сюда спешили даже урки из Мытищи!
На сцене было то, что раньше было скрыто!
Шестидесятников талантливых элита!
Уже потом с «Десятидневкой» шёл Любимов!
И «Песню зримую» французам пел без гримов!
И возвращало нам ЦК семьи портреты,
Чтоб не купить в Нанси плацкартные билеты!
А мы им «Смех отцов» и «Макса Емельяна»!
Цветной квадрат – был серым руководству клана!
Ведь было время – всем для всех одна программа!
Хочу – даю, хочу - не дам, как в жизни дама!
Нет лучше «нет» – и нет суда, как говорили,
Хоть сочиненье мировое сотворили!
На «нет» карьеру всяк чиновник делал ровной,
Сказавши «да» - ответить должен был по полной!
Но опровергла жизнь порочные тирады!
Геннадий просто стал директор всей эстрады!
Илюша шведов тонким жестам обучает,
Кайфуют Штаты, когда Марик приезжает!
Шерель и Симонов, Филиппов, Филиппенки!
Панковский юмор, где от Женечки оттенки!
На Фараду идут народы посмеяться!
Он лучший комик всех времён, земель и наций!
Страшилки Ушаца в учебниках планеты,
В них описание российского портрета!
Николь Песков, Витюня Славкин, Торшин, Кочин,
И в каждой роли Карпов более отточен!
Сегодня сорок, выпьем все за день рожденья!
Чтоб в жизни были лишь счастливые мгновенья!
Чтобы добро, здоровье, радость – не иначе!
Сопровождали нас по жизни лишь удачи!
27 декабря 1998, у Марка Розовского
В текстах оставлена авторская пунктуация: сплошные восклицательные знаки. И в этом весь Розин – одновременно по-детски восторженный и мудрый. И очень трогательный. Такой редкий сейчас типаж – человек счастливый, живущий в гармонии с собой и окружающими и желающий всем добра.
АЛЕКСЕЙ СИМОНОВ:
«СТУДИЯ ПОЗВОЛИЛА СОХРАНИТЬ ЖИВУЮ ДУШУ»
Основные этапы своей бурной жизни Алексей Симонов изложил в автобиографической книге «Частная коллекция». Ещё будучи студентом, он пробовал себя в качестве литературного рецензента (отзыв на первую книгу Д.Самойлова в «МК»), переводчика индонезийской поэзии и переводчика делегации из Индонезии. После университета снова Индонезия, работа в издательстве «Художественная литература», первые книги переводов с английского и других языков. Вместе с отцом, Константином Симоновым, перевел пьесу Артура Миллера «Цена», потом «Любовь под вязами» Юджина О`Нила.
Потом были Высшие курсы телевидения и Высшие режиссёрские курсы. Работа режиссёром Творческого объединения «Экран» Центрального телевидения. В активе А.Симонова документальные фильмы о Л.Утёсове и Г.Улановой, Ю.Никулине и В.Соловьёве-Седом, Е.Камбуровой и Театре «У Никитских ворот» Марка Розовского – всего более 20 документальных и художественных фильмов. Среди них «Обыкновенная Арктика», «Мой нежно любимый детектив», «Отряд» (лауреат Всесоюзного кинофестиваля, посвящённого 40-летию Победы в Великой Отечественной войне), «Процесс». Активный общественный деятель и правозащитник (член Общественной палаты при Президенте, Информационного – третейского – суда, Конституционного совещания, член Московской Хельсинской группы).
С 1991 года - Президент Фонда защиты гласности, который занимается защитой прав журналистов и журналистики, преодолением правового беспредела в информационном пространстве. На счету Фонда - выигранные дела по защите журналистов Григория Пасько (Россия), Павла Шеремета (Белоруссия), Бозора Собара (Таджикистан), Мурада Эсенова (Туркмения) и других. В общем, «теперь моя биография – это жизнь Фонда». Это создание образовательных, правозащитных программ, издание книг-справочников, исследований по защите чести и достоинства. Недавно вышло методическое пособие и готовится хрестоматия «Журналистское расследование» – очень полезная в сегодняшней журналистской жизни вещь. Кроме того, Алексей Симонов постоянно выступает в защиту свободы слова на семинарах и конгрессах в странах СНГ и дальнего зарубежья.
…Жара в то лето стояла ужасная, и он вышел меня встречать демократично – босиком. Лихой и независимый характер проявляется у Алексея Кирилловича Симонова во всём. И в его книге «Частная коллекция». И в поступках. И в речах, афористичных, безупречно чётко аргументированных.
А.Шерель. Лёша Симонов был очень артистичным, лёгким, элегантным.
А.Симонов. Я окончил школу с серебряной медалью и в 58-м поступил на индонезийское отделение Института восточных языков при МГУ, полтора года отработал после школы в Якутии лаборантом геофизической экспедиции. Так я создавал себе трудовую биографию. Многое пришлось научиться делать руками - валить лес, готовить обед, печь хлеб, таскать брёвна. Это оказалось очень полезным для московского мальчика из нормальной интеллигентной семьи. Хотя вроде я никогда не был маменькиным сынком. Собирался поступать во ВГИК, но считал, что после школы у меня недостаточно жизненного опыта.
Вообще, откуда взялась эта глупая легенда о том, что я принадлежал к «золотой молодёжи»? Я никогда не был писательским ребёнком в общепринятом смысле уже потому хотя бы, что никогда не жил с отцом. Мы с ним, конечно, общались, но не слишком много. Самый длинный период, который я прожил с отцом, был весной 58-го года. Мы ездили с ним на полтора месяца в Среднюю Азию. Я очень люблю отца, очень его уважаю, считаю, что очень многим ему в жизни обязан. Но влияние матери было значительно сильнее.
Моя мать, Евгения Ласкина, закончила Литературный институт на год позже отца, была литературным редактором, заведовала отделом поэзии в журнале «Москва». Это была уникальная женщина, которая сумела стать близким другом мне и даже моему сыну. Он эколог, учился в аспирантуре в американском университете; когда недавно лежали вместе в больнице, сочинили целую книжку «урологических пародий», и мне было приятно, что его пародии были вполне на уровне, несмотря на экологическое образование.
А я с детства хорошо читал стихи. Ещё в жутком малолетстве, когда приходили гости, меня будили, ставили на табуретку, и я читал, в основном, Маршака. В школе я был одним из победителей московского конкурса чтецов, а когда пришёл в университет, вполне естественно втёк в факультетскую самодеятельность. На втором курсе создал агитбригаду «Двенадцать в клеточку». Мы купили красные клетчатые рубашки с короткими рукавами и комбинезоны, в которых выступали «аки трудовой элемент». Между прочим, в этой агитбригаде был покойный замминистра иностранных дел Виктор Викторович Посувалюк и нынешний ректор Института стран Азии и Африки Михаил Серафимович Мейер. Ещё там были один будущий доктор наук, один лауреат Ленинской премии, один шпион, один зам.зав.международного отдела ЦК партии - в общем, звёздная такая команда.
Надо сказать, что во всех наших тогдашних тусовках неспособных людей не было. Почти у всех способность к игре была выражением какого-то избытка сил. И те, кто потом не стал заниматься искусством профессионально, как правило, достигли успехов в своём деле. Казалось бы, насколько вовлечённым в студийную стихию был Алик Аксельрод! Но написал диссертацию и стал одним из сильнейших реаниматоров страны.
Большинству этих людей была присуща человеческая незаурядность. Казённых биографий у людей ЭСТа нет. Вот Лена Вострикова. Секс-бомба была, с совершенно фантастическим телом. Она занималась пантомимой, и, когда надевала чёрное трико, оторвать от неё глаз было просто невозможно. Все пускали слюни. Я тоже был в числе пускавших. У меня с Ленкой и роман был. Это был не характер, а сплошная авантюра. А судьба какая фантастически: умереть от разрыва сердца в благополучной Швеции, бежав с мужем-комсомольцем после фашистского путча из Чили…
Или Сашка Шерель, который из главного администратора ЭСТа стал главным администратором театра «Современник». Тоже интересный поворот судьбы! Он стал профессором-доктором-мэтром, впрочем, мэтрическое нечто в нём было всегда. Когда он был председателем Совета друзей театра «Современник», то казначеем у них был молодой журналист Лёня Кравченко, ставший впоследствии председателем Гостелерадио. В день путча в августе 91-го Кравченко запустил «Лебединое озеро» по всем каналам. Такие вот неожиданные повороты…
Одна из проблем ЭСТа заключалась в том, что, находясь в Доме культуры МГУ, он располагал крайне малым числом студентов этого самого университета. И руководители приглядывали себе некую команду из студентов. А я дважды занимал первые места на смотре художественной самодеятельности МГУ: делал мелодекламацию «Единого фронта» Буша, читал Киплинга, «Песню о ветре» Луговского. И поскольку ДК был своеобразным клубом, - то меня заметили, и я оказался в студии. Это было в 59-м. Первый раз вышел на сцену «Нашего дома» с кастрюлей на голове – изображал солдафона в спектакле «Прислушайтесь – время!»
Очень интересно бывает встретить старых товарищей по самодеятельности. Как-то после длительнейшего перерыва я встретил Юру Сенокосова, известного философа. Он был гениальный плясун! Народные танцы в стиле Моисеева он исполнял с потрясающей заразительностью. Или Толя Кремер, который был руководителем оркестра лёгкой музыки и с которым мы при встрече всякий раз радостно обнимаемся. Или Алла Иошпе и Стахан Рахимов, с которыми мы не виделись 40 лет и встретились на заключительном концерте правозащитного фестиваля «Сталкер». И сколько бы времени ни прошло, встреча идёт по одной схеме: «О, Лёшка!» Время было фантастическое, впрямую производное от ХХ съезда. Выжили мы, а многие сохранились как личность в значительной степени благодаря тому кислороду, которым напитались тогда.
Мы не были закрытой командой. Идея ЭСТа - экстравертная идея, которая была очень заразительна. Параллельно с нами была Таганка, был «Современник». «Наш дом» не был неким уникумом, хотя в известной степени мы таковыми себя ощущали. При этом было чувство того, что мы - часть чего-то большого. Культура очень ценилась тогда.
Я никогда не забуду, что несколькими стихотворениями, которых я никогда не видел напечатанными, я обязан своим товарищам по эстрадной студии МГУ или её гостям. Приходил человек: «Что я нашёл!» - и читал потрясающие стихи. От Вали Никулина я там впервые услышал «Еретика» Мачадо, от Светланы Суриной, артистки студии, «Неверную жену» Лорки.