Этап опроса свидетелей Международного неправительственного трибунала по делу о преступлениях против человечности и военных преступлениях в Чеченской Республике

Вид материала

Документы

Содержание П. филиппова. В. грицань. Член Комитет солдатских матерей России, Москва Г. севрук. В. грицань. Г. севрук. В. грицань. В. грицань Г. севрук. Т. кузнецова. В. грицань.

Подобный материал:

• Юридический архив, 667.35kb.
• Судебной практики по делам о преступлениях против правосудия, рассмотренных Ростовским, 263.41kb.
• Усь, Россию (зубр) в Киеве состоялся Учредительный съезд по созданию Международного, 269.76kb.
• 2. Научное обеспечение управления деятельности органов предварительного расследования, 50.29kb.
• Шении сообщений о преступлениях в органах дознания и предварительного следствия, незамедлительного, 74.88kb.
• Суд над фашизмом ( театрализованное представление), 120.04kb.
• Прокурорский надзор за исполнением законодательства при приеме, регистрации, проверке, 31.99kb.
• Темы Вашего учебного проекта, 115.83kb.
• Обзор судебной практики по делам о преступлениях, связанных с незаконным оборотом наркотических, 933.73kb.
• Обобщение практики рассмотрения мировыми судьями Ростовской области уголовных дел, 203.41kb.

П. ФИЛИППОВА. Четыре года я живу в Москве, а до этого двенадцать лет жила в Чечне, в Грозном. В течение этих двенадцати лет нас, русских, ущемляли в наших правах. Это мы чувствовали очень обостренно. В 1989 у меня произошел инцидент – в ночное время выломали дверь, выгоняли в Россию. Я выехала в 1991 году. Мои дети остались там, в моей квартире, две дочки и внук, их тоже выгоняли, выламывали дверь. Сейчас я их потеряла и не могу никак разыскать.

В. ГРИЦАНЬ. В каком районе Грозного вы жили?

П. ФИЛИППОВА. Я жила в поселке Черноречье, по улице Выборгская, 31, квартира 12. В данный момент наш дом сгорел, его разбомбили.

Здесь наши русские власти точно так же жестоко с нами обращаются. Когда в 1993 году мне дети написали из Грозного, что нельзя возвращаться, что будут разборки, я осталась здесь и обратилась в миграционную службу города Москвы о получении статуса беженки. Мне его не давали, ссылаясь на то, что нет кровных родственников в Москве. Теперь мы выиграли процесс, он шел полгода.

Но я и по решению суда не могу добиться исполнения, вплоть до того, что сейчас этим занимается прокуратура города Москвы. Там мы столкнулись с местными властями, здесь столкнулись со своими властями.

У меня не было связи с детьми с 1993 года. Моя соседка, учительница, написала мне письмо. Сообщила, что в моей квартире проживают уже седьмые хозяева. Потом пришло письмо от дочки из Моздока, после ранения. Она написала, что у них выкрали ордер, их выгнали и квартиру мою продали. Вот так чеченцы расправились с моими детьми после моего выезда. (190)

Опрос свидетельницы Галины Севрук

Член Комитет солдатских матерей России, Москва


Грозный (январь 1995 г.).

Обращение с российскими военнопленными.

Обмен военнопленными.³³


Г. СЕВРУК. С октября 1994 года я была в Чечне семь раз. В октябре 1994 года перед войной мы вместе с группой А. Лутканича были в Грозном с тем, чтобы посмотреть своими глазами и оценить обстановку. В прессе уже шло нагнетание античеченских настроений. Уже висело в воздухе, что война возможна. В Грозном в октябре 1994 года мы пробыли только два дня и были депортированы. За эти два дня я успела увидеть в Грозном очень много вооруженных людей, чеченцев.

Следующий мой приезд – начало января 1995 года. 8 января с группой Комитета солдатских матерей, вместе с Кирбасовой, мы приехали в Грозный. Мы ехали через Дагестан, через Хасав-Юрт.

При въезде в Грозный мы попали под бомбежку. Перед нами шел фургон с продовольствием – этот фургон буквально на наших глазах был разбит, шофер убит. Фургон валялся на боку и горел, рядом стояла легковая машина, тоже разбитая, около нее был российский кинооператор, он был ранен, ему оторвало палец на руке. Тут же подъехала какая-то машина, выскочила чеченка, стала перевязывать ему руку. Продолжалась бомбежка, но мы перебежками подбежали к дому, встали около стены. В момент затишья сели в машину и поехали дальше.

Нас было человек шесть. Мы ехали на автобусе, который нам помогли достать в Хасав-Юрте чеченцы Дагестана. В Хасав-Юрте был организован чеченский штаб, и туда уже начали прибывать первые матери военнопленных, попавших в плен 26 ноября и 11 декабря 1994 года. И эти чеченцы помогали матерям проехать по Чечне, помогали и проводниками, и транспортом. Там нам выделили автобус, и на этом автобусе мы приехали в Грозный.

В. ГРИЦАНЬ. Скажите, фургон, который разбомбили, вез военный или гуманитарный груз?

Г. СЕВРУК. Это была машина с продовольствием, фургон с хлебом, а впереди легковая машина. Я застала уже тот момент, когда обе машины были разбиты. (191)

В. ГРИЦАНЬ. Вокруг были какие-то военные объекты?

Г. СЕВРУК. Нет.

В. ГРИЦАНЬ. Вы можете сказать, что это было целенаправленное бомбометание?

Г. СЕВРУК. Нет. Мне кажется, что бомбы просто сбрасывали на город, а не конкретно на нашу машину, не на фургон, просто была неприцельная бомбежка.

Т. КУЗНЕЦОВА. Как вы это оцениваете?

Г. СЕВРУК. Я не даю никаких оценок, я просто излагаю факты.

Итак, мы опять сели в автобус, приехали на площадь Минутка, там мы остановились. Там был штаб одного из отрядов боевиков, в этом штабе мы ночевали, в подвале. Хочу сказать, что площадь Минутка тогда (повторяю, это было 8–10 января 1995 года) была буквально черной, так много было там народу. И эту площадь тоже обстреливали. На следующий день утром, когда мы вышли из подвала, площадь тоже обстреливали, но это уже был артобстрел. Были пострадавшие, убитые.

В. ГРИЦАНЬ. На этой площади были военные объекты?

Г. СЕВРУК. Нет, военных объектов там не было. Боевики там были, отряды боевиков были.