Литературный альманах сф пгу. Выпуск 3
| Вид материала | Документы |
- Весы 2009 -№39 Альманах гуманитарных кафедр Балашовского института Саратовского государственного, 1662.41kb.
- Вконкурсе стенгазет «К штыку приравняем перо» ( литературный выпуск) и «Великая битва, 19.51kb.
- Название: литературный альманах, 3037kb.
- Название: литературный альманах, 2178.31kb.
- Приднестровской Молдавской Республики. Роль пгу отчет, 121.23kb.
- Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Апрель 2008 г. Альманах Центра общественных, 12730.35kb.
- Альманах Центра общественных экспертиз Выпуск Декабрь 2008 г. Альманах Центра общественных, 10211.22kb.
- Морского Флота Советского Союза, когда резко возросла потребность не только во флотских, 206.62kb.
- Альманах военной контрразведки (Серия «Спецслужбы России»)/ Выпуск I: «Морской» (Продолжение), 163.92kb.
- Сверхновый литературный журнал «Млечный Путь» Выпуск 5 Содержание, 1789.56kb.
* * *
Скользкие стёкла, промокший асфальт –
Время бежит в безоглядную даль…
Город застывший и мысли чисты;
Странный художник – пустые холсты…
Редко когда лучик солнца в окно,
Но грустным жителям всем всё равно…
Плача, смеются, встречают рассвет
В городе этом, которого нет…
ОСЕННИЙ ПЕЙЗАЖ
Снова осень за окном тоскует
И уносит серые дожди.
На холсте художник грусть рисует,
Грусть и холод – осени вожди.
Снова оторвется лист берёзы
И закружит в хороводе грёз.
Набегают на ресницы слёзы,
Самые наивные из слёз.
Снова ветер налетит ненастный,
Шум и пыль внесёт в осенний рай.
Только до сих пор тебе неясно,
Почему он вдруг сказал: «Прощай!»
Снова ляжешь поздно, встанешь рано,
Не заметив позывного света…
Постоянная на сердце рана –
Это вечное клеймо поэта.
ГОРОД
Серая дорога
убегает вдаль.
Знаете, немного
этот город жаль –
Серые кварталы,
серые дома,
И в сугробе талом
прячется зима.
Ручейком надежды
убегает снег…
Только жизнь, как прежде,
Расписала век:
Как вчера проблемы,
как всегда цейтнот,
Не решить дилемму –
так и жизнь пройдёт…
Только город серый
я не отпущу,
Вновь с сознаньем веры
праведно прощу.
НАПЕРЕКОР
Кажется, я сделала ошибку –
Не понять, не зачеркнуть её.
Просто за одну твою улыбку,
Всё забыв, ступлю на остриё.
Просто за тепло твоих лучистых,
Милых, добрых, беззащитных глаз
Откажусь от доводов речистых,
Даже не обосновав отказ.
Просто, знаешь, голову теряю,
Услыхав лишь только голос твой,
Я преград уже не замечаю
И что руки связаны судьбой.
Просто не важны уже преграды,
Просто не нужны уже слова.
И любви другой уже не надо,
Если эта чуточку жива…
МАНДАРИНЫ
Сладкий запах мандаринов
Окрыляет и уносит.
Вижу дивную картину:
Сказку, где зима, не осень!
Новый год в окно стучится,
Заглянув к нам ненароком.
Чудо всё-таки случится
Мандариновым пророком.
Мандаринов зимний запах
Всем известен, без сомненья.
Новый Год на снежных лапах
Поднимает настроенье.
Закружив в слепой метели,
Мандарины дарят чудо…
Исполняйте, что хотели!
Бейте старую посуду!
Полёт
Опять смотрю в экран пустой,
| ТУРЧИНА АННА | Год рождения: 1988 Образование: филологический факультет СФ ПГУ, специальность – «русский язык и литература» (4 курс ОДО) Интересы, увлечения: французская проза, современная поэзия, кинематограф, самые различные жанры музыки, театр, литературное творчество, Интернет-сёрфинг, психология эмоций, путешествия Жизненный девиз: Сложный путь мы выбираем тогда, когда простой кажется нам оскорблением Мечты E-mail: ann-severnaya@yandex.ru |
ХОККУ
* * *
Горечь разлуки…
Острое лезвие ножниц.
Красный закат чёрных точек.
* * *
Полмира за щепотку –
Щепотку соли –
На рану боли.
* * *
Сумрачно-нежно-ревниво
Ласковых губ касанье –
Последние капли…
БЫЛО БОЛЬЮ…
Было болью, а стало былью…
Те, что были, и те забыли.
Разменяла вас, растеряла…
Было мало, теперь не стало…
И из грязи уже не в князи,
А усталость как будто праздник.
Так убого перед дорогой…
Было мало, а стало много…
По привычке пишу: «я рада»…
Зачеркну… забирай! Мне не надо.
Было грустно, устало, пусто:
Стали льдинками наши чувства.
Было болью, а стало былью…
Те, что были, пароль сменили.
Было мало, теперь не стало…
Я прощалась и всё прощала.
Было сказкой, а стало маской.
И замазаны лица краской.
Пахло фальшью, а стало правдой.
Прекрати меня звать. Не надо.
Было болью, а стало былью.
Разлюбили и позабыли.
Поиграли и растеряли.
Было болью… Теперь – едва ли…
РАЗРЕШИ МНЕ…
Разреши мне …
прикоснуться губами к твоей переносице
И дотронуться нежно щекой до родного плеча…
Разреши мне…
К тебе ласково, нежно, безудержно броситься…
И держа тебя за руку просто молчать…
Разреши мне…
Просто рядом побыть, просто взглядом
тебя погладить…
Разреши мне…
Просто… Просто любить… Просто ради тебя… ради…
Разреши мне…
Ещё миг… Ещё вздох…
И агония чувств безнадёжно настанет…
Разреши мне…
Тихо… Только без слов…
Пусть угаснет моё горько-нежное пламя…
Знаю, Бог нас…
Нерушимым запретом развел…
Безнадёжным, жестоким…
Я люблю Вас…
Не одиноким … Не одиноким … Не одиноким …
Разреши мне…
Верить в счастье твое, хоть оно не со мною….
Разреши мне…
Быть песчинкой морской и морской глубиною…
Разреши мне…
Полпроцента занять твоей памяти гордой…
Разреши мне…
Раз в полжизни всплывать мелодичным аккордом…
В этом мире пустынном, где вокруг ни души…
Полпроцента надежды… Я прошу… разреши…
НАУЧИ МЕНЯ ПЛАКАТЬ
Меж радужных грёз и безумием лета
Я буду забыта в развалинах света.
Меня не найдут в очертаниях мрака…
Прошу об одном: научи меня плакать…
В пустыне желаний, в краю фантазёров,
Я буду излучиной яркой для споров.
За свет мой – борьба беспрестанна... и драка…
Лишь голос сквозь шум:
Научи меня плакать…
Похвальный костёр и мелодия лести,
Изнеженных слов…
Десять? Двадцать? Сто? Двести?
Толкают к огню, славословя умело,
Крича восхищенно: «Танцуй, Королева!»
В том мире, где мысли рифмуют несмело,
Похвальный костёр. И горит Королева.
А льстивые ждут вожделенного знака…
Мне б только поплакать… Немножко поплакать…
Иссушены веки, потрескалась кожа…
Толпы Королева на ведьму похожа…
И только глаза, будто крытые лаком,
Блестят, умоляя: позволь мне поплакать…
МЫ С ТОБОЙ НЕДОСКАЗАНЫ ДО СМЕРТИ…
Мы с тобой недосказаны до смерти...
Мы порочные, мы нетленные...
Мы, угасшие в северной проседи...
Потерявшие «мы» наше в осени...
Нелюбимые... Незабвенные...
Мы с тобой заклеймённые холодом,
Отлетавшие, отгремевшие….
Потерялись меж жизнью и городом,
Безымянным простором и голодом,
Мы безликие, неутешные…
Мы с тобой одинаково странные,
Полутихие, полуслёзные.
Уходя вдаль с пустыми карманами,
Снова чувствуем, что нежеланны мы…
Маловерные, несерьёзные…
Мы с тобой заржавели нечаянно
Лёгкой плесенью,
Сердца сыростью…
Пьём микстуру с названьем «отчаянье»,
Нас с тобой развенчали – случайно ведь?
Ведь мечта непременно вырастет?
Мы с тобой недосказаны до смерти,
Треугольные, неуютные…
Мы, угасшие в северной проседи...
Потерявшие «мы» наше в осени...
Нелюбимые, бесприютные…
ОНА УХОДИЛА ВДАЛЬ…
Посвящается
Ушедшему Вдаль
Она уходила вдаль, в невидимый небу рассвет,
Запомнив слово «Печаль», забыв мелодию «Смерть»…
Босыми ногами в грязь, бездонной надеждой в грудь,
Она себе поклялась живое сердце вернуть…
Сжимая осколки льда, коловшие пальцы рук,
Она рисовала «Да», сюжет замыкая в круг…
Она рисовала Боль, шепча про себя: «Держись»,
Шепча про себя: «С тобой», она рисовала Жизнь.
Ступая без боли вновь в осколки угасших лет,
Свою горячую кровь она превратила в свет.
И тонкою ниткой пульс забился, сживляя плоть.
Она зачеркнула Грусть и Боль смогла побороть.
Измученным взглядом вдаль, туда, где живёт мечта,
Смотрели её Печаль, Разлука и Немота.
Прощались с ней навсегда, кляня молодой рассвет,
Она рисовала «Да» поверх бесцветного «Нет»…
МАТЕМАТИКА ЧУВСТВ
Традиции жанра банально просты:
Свиданье-разлука-любовь и измена.
Холодное «Вы» заменило мне «ты»…
И Ваши глаза веселы и надменны.
Потеряны грани и контур размыт,
Безликие тени с мольбой утешенья
Бессмысленно, тщетно лаская гранит,
Собрались свершить здесь обряд очищенья…
А в космосе слов пустота, тишина,
Спокойствие-злость и немножко цинизма…
Повешу ярлык: «Что ж... Свободна. Одна.
Дерзка, непокорна и очень капризна».
Делить пустоту на двоих? А зачем?
Умножить на ноль? А давайте разделим?
Разделим любовь на ничто, а затем
Прибавим карьеру, наклонности, цели…
Умножим на радость земного дождя,
На отблеск усталых, фальшивых иллюзий.
Прибавим меня, ну и вычтем тебя…
В квадрат возведём и в компьютер загрузим…
Сведём к математике наши мечты,
И к химии – чувства, и к физике – планы…
Составим таблицу такой красоты,
Что Вам и не снилось такого обмана…
Ну что: Вы, мой милый, довольны теперь
Страницами цифр и раскладками формул?
В погрешностях – бывшие страхи потерь,
И чувства мной загнаны в нужную форму…
Отчёт на столе, я свободна, мой босс?
Бумаги в камин, ну а пепел по ветру…
Отчёт о любви я писала всерьёз…
Отчёт ты прочёл… А любви не заметил…
АЛЕКСАНДРУ КОЛЧАКУ
ОТ ЛИЦА АННЫ ТИМИРЁВОЙ
(Навеяно фильмом
Андрея Кравчука «Адмиралъ»)
Звенящее эхо,
Осколков круженье…
В глазах Ваших вижу своё отраженье…
А взгляд – словно вспышка…
Неловко молчали…
Но мы несвободны… Так поздно… В начале…
А я перед Богом навеки не Ваша…
И Вы обещали хранить другой верность…
Но боль разгорелась. Опознана дважды.
Любовь, как ребёнок, в ладонях согрелась…
Вы – мною, Я – Вами,
друг другом мы живы…
Мы телом чисты, но душой согрешили.
Я к Вам только взглядом могу прикасаться…
И лишь чередой многоточий на пальцах…
Жестокое время нас с Вами сроднило.
Безбожье, предательство смертью грозили…
Но в Вас сочетались и Вера, и Сила…
На время Вы стали опорой России.
Я бросила всё…
Лишь бы чуть быть поближе.
Кровавой изменой мой город был выжжен…
За волю и веру … расстрелы – награда…
Семнадцатый год… ты – исчадие ада.
Мы с честью сражались, с молитвой повсюду,
Но видно так надо – и вот – отступаем…
Я с Вами, желанный. Была. Есть. И буду.
А что будет дальше, мы с Вами не знаем…
Последние дни. Нарастает тревога.
Нас мало, так мало… Их много.. Так много…
Стучатся. За Вами. Уводят мгновенно…
А мне словно стали укол внутривенно…
Успеть бы. Бегу, спотыкаясь и плача…
«Я с ним. Арестуйте немедленно. Ну же!»
Кричите мне: «Аннушка, что это значит?!»
«Люблю. И без Вас этот мир мне не нужен».
… … … … … … … … … … … … … … …
Да только напрасно. Расстреляно тело.
Душа Ваша в Рай, в небеса улетела.
А я беспрестанно шепчу благодарность:
Любовь Наша греться в ладошках осталась…
… … … … … … … … … … … … … … …
Звенящее эхо. Осколков круженье…
Сквозь столькие годы я помню тот вечер…
Хрустальные стекла… Своё отраженье…
в глазах Ваших … болью осталось навечно…
МИЛЛИОН ЖИЗНЕЙ В ГЛАЗАХ
Длинный зал полупустой библиотеки. Лето, душно… В соседнем зале идёт ремонт… Беру книжку и, неспешно цокая каблуками, поднимаюсь на пятый этаж, где расположен ксерокс. С книгой в руках у кабинета стоит молодой человек. Спрашиваю: «Вы на ксерокс?» Он оборачивается, и первое, что я вижу – это глаза… Глаза человека, который прожил много жизней… Не одну и не две… А тысячи… Из размышлений меня вернул ответ: «Надо же, у вас такая же книжка, как у меня!». Сравниваем книги, недоуменно смеёмся… Я опять смотрю в его глаза… Сколько же ему лет? Двадцать? Тридцать? Сорок? На вид не больше двадцати пяти, но глаза… Глазам можно дать несколько миллионов… «Я знаю, о чём Вы думаете...» – опять возвращает меня к жизни его голос… «Надеюсь, что нет», – отвечаю, улыбаясь… Он тоже улыбается, но одними губами… Глаза молчат.
Через час мы сидели в маленьком уютном кафе напротив библиотеки и пили кофе… Я знала этого человека час… А ощущение, что всю жизнь. В его движениях не было ничего лишнего, в жестах, взглядах, в речи… всё будто распределено до мельчайших подробностей: угол наклона головы, положение рук, насыщенность интонации… Он рассказывал о Париже, Мадриде, Эдинбургских замках, о работе курьером в Голландии, о горных реках Франции и Шотландии, о вечных русских дорогах и грязных поездах… Но рассказывал так, будто читал по книге, я никогда не слышала такую книжную речь… «Вы писатель?» – вставила я фразу в его длинный, неспешный монолог…. «Наверное, да. Каждый человек – писатель. И пишет он о своей собственной жизни. Тогда я ещё художник, музыкант и, несомненно, учёный». Я взглянула в его глаза и снова утонула в их глубине и какой-то мудрости… А он рассказывал о потерянных мечтах и обретённых надеждах, о любимых писателях и прослушанных перед походом в библиотеку саундтреках…
– Я не могу жить без музыки. Музыка – это то, что заставляет воображение работать с троекратной отдачей. С музыкой я делаю всё: ем, читаю, принимаю душ, хожу по улицам и мою дома пол.
– А читать Вы любите?
– Да! Что же за жизнь, если в ней нет книги? На страницах настоящей книги таится загадка… Там пускает корни, всходит и расцветает сама жизнь. И неважно, как и кем написана книга, важно то, что она содержит, то, что сходит с её страниц и медленно впитывается в душу.
Я слушала, затаив дыхание, как он цитировал то Шекспира, то Леви, то возвращался к современной литературе альтернативы, указывал на ошибки журналистов и критиковал телевидение.
– Когда я услышал о «Доме-2», я вынес свой телевизор на улицу и поставил его на скамейку. Больше я его не видел. И слава Богу!
– А как же Вы совсем без телевизора, новости, например…
– У меня есть Всемирная паутина. Все новости можно узнать там… Хотя эта зараза, возможно, хуже телевидения. Но надо при всех её недостатках, признать и достоинства.
И он принялся рассуждать о том, что может дать человеку Интернет…
Мы заказали уже по третьей чашке кофе, а тем для разговора увеличилось втрое… Наконец он расплатился, взглядом дав мне понять, что не потерпит никаких «пополам» и прочее. Я молча засунула кошелек в сумку и смущённо улыбнулась. Из его роскошного чёрного портмоне вылетел маленький кусочек бумаги… Нагнувшись, я подняла его и увидела старую, потертую чёрно-белую фотографию очень красивой женщины. «Кто это?» – спросила я, забыв о чувстве такта. Он как-то смутился, сгорбился, резко вырвал фотографию у меня из рук и пробурчал: «Неважно». Повинуясь непонятному чувству, я настойчиво спросила ещё раз… Он резко вдохнул и выкрикнул: «Да какая тебе разница? Да что ты знаешь о моей жизни, девчонка!»…
Судорожно (о, как эти движения контрастировали с его неспешным, тягучим разговором три минуты назад) и неуклюже он схватил свою чашку и швырнул её в стену… Сидящие за соседними столиками изумлённо уставились на нас, а он просто сполз по стенке, сел на корточки и закрыл лицо руками… Я присела рядом и прикоснулась к его густым чёрным волосам… Он поймал мою руку и прижался к ней губами, сунул недоумевающему официанту деньги и потащил меня куда-то...
Примерно четверть часа он вёл меня за руку неизвестно куда. Мы завернули за угол, и передо мной открылась река… Величественная и красивая. Он отпустил мою руку и сел прямо на песок у воды. Я сбросила туфли и села рядом.
Мы просидели всю ночь.
На фотографии была его мать. Мать, которая за первый год после его рождения сменила шесть мужей, а потом погибла от передозировки наркотиков, бросив его на квартире одного из любовников. В семь лет он сменил шесть детских домов. В тринадцать лет – одиннадцать школ. Два года провел в колонии строгого режима. В восемнадцать лет его выпустили и сказали: «Живи, как хочешь». Без денег, без семьи, без образования.
На свете не было ни души, которой он был бы нужен. Он понимал это. Устроившись на работу, молодой человек поступил на юридический факультет уральского государственного университета. Как ему это удалось, знает только он. На третьем курсе он решил, что хочет учиться ещё и поступил на философский. Через пять лет в секретере под грудой бумаг появилось два красных диплома… Он упорно работал. Квартира… машина… женщины… «Сотни женщин на моём пути и ни одной настоящей…». Он сказал это, глотая слезы, и признался, что плачет второй раз в своей жизни. Я держалась до последнего, но вскоре слёзы змейками заструились и по моим щекам…
«Я метался по городам, странам, неизвестно зачем и неизвестно кому пытаясь доказать, что я не только не хуже, но и в сто раз лучше других. Я работал ночами и бездумно тратил деньги, пока однажды не повстречал монаха… Этот человек словно развязал узел черной ленты у меня на затылке…
– Пойдём! – он поднялся, отряхнул свои брюки, помог встать мне. – Я расскажу тебе притчу, которая является смыслом моей жизни.
Он глубоко вдохнул свежий утренний воздух и заговорил прежним, тягучим, мягким голосом: «Однажды мудрец по пути домой повстречался с человеком, который настолько спешил, что, обгоняя мудреца, случайно задел его плечом. Тот спокойно обратился к нему с вопросом:
– Скажи, почтенный человек, куда это ты так спешишь, что ничего не замечаешь на своём пути?
– Прошу прощения, – сказал человек, замедлив шаг, – спешу я потому, что занят поиском смысла жизни и не имею права медлить, пока цель моя не достигнута.
– Что ж, – промолвил Учитель, – я слышал об одном человеке, который искал этот смысл всю свою жизнь.
– Надеюсь, истина открылась ему? – полюбопытствовал нетерпеливый попутчик.
– Да, он умер просветлённым, успев шепнуть то, что понял лишь умирая, — ответил мудрец.
– И что же он сказал?
– Он сказал, что смысл жизни это выбор…
– Что ж, спасибо тебе за беседу, – сказал человек, поклонился мудрецу и почти бегом продолжил свой путь.
– … выбор: либо жить, либо всю жизнь потратить на поиски этого самого смысла, – закончил мудрец, но слова его прозвучали уже в пустоту. Случайный попутчик был уже слишком далеко. Он спешил».
Мы замолчали.
– Дай мне свой телефон, – попросил он.
Ничего не спрашивая, я молча достала из сумки трубку. Он взял и … Посмотрел на меня долгим взглядом. Потом молча достал свой телефон и протянул его мне. Точно такой же телефон, тот же оператор, тот же скрюченный силуэт и нарисованное на мокром стекле сердце на заставке экрана.
– Сколько тебе лет? – неосознанно перешла я на «ты». Казалось, я знаю этого человека всю жизнь, а ведь я даже не знала его имени…
– Тридцать.
– Тридцать? Не может… – я не закончила… Я ощутила миллион жизней в его бездонных глазах… Миллион мгновений, за которыми он стремился, бежал, неизвестно зачем, жил, не зная, для чего…
– Я люблю жизнь, – услышала я у самого уха.
– Я тоже. Мне пора идти.
Я отвернулась и пошла по узкой улочке в сторону первой попавшейся остановки. Пройдя метров двести, я почувствовала вибрацию в кармане… «Меня, наверное, все потеряли. В библиотеку сходила, называется», – с горечью подумала я, доставая телефон.
– Да.
– Не уходи.
– Что?
– Обернись, Аня!
Я закрыла глаза, медленно, словно это доставляло мне боль, обернулась. На меня смотрели глаза, которые прожили миллион жизней. Они улыбались.
– Ты не хочешь остаться со мной?
– Хочу, – сказала я. И… осталась…
ЗАВЕТНАЯ ПОЛОВИНКА