Все только начинается Клайд считал, что ему здорово повезло. Не всякому доведется вот так, запросто, буквально с улицы устроиться к гному
| Вид материала | Документы |
- Ему не повезло: все попытки уйти из жизни вслед за погибшим сыном не увенчались успехом, 4950.09kb.
- Не повезло племени лярвов с вождем. Ну, что суров ладно, а вот то, что при нем холодать, 17.85kb.
- Как же здорово, когда все только начинается! Например путешествие, 27.9kb.
- Все кончилось в тот же вечер, что и началось. Тогда я затрепыхался; до сих пор беспокоюсь., 98.27kb.
- Сегодня начинается курс лекций, который я читаю для всех, кто хочет побольше знать, 300.22kb.
- Перевод с английского, 3131.91kb.
- Работая с детьми не первый год, я все чаще отмечаю, что «все новое это хорошо забытое, 82.79kb.
- Дано мне тело, 6054.78kb.
- Нравственные искания Андрея Болконского по роману, 28.78kb.
- Самый драгоценный дар, который человек получает от природы, здоровье. Недаром в народе, 91.98kb.
Кузьма всматривался в лицо Кселлы так жалобно, что ей делалось не по себе. Этот гном жаждал от нее – нет, требовал! – чуда. Не нормальной, научно объяснимой магии, а некого полубожественного вмешательства. Но все, что она могла дать ему – пару заклинаний для успокоения и легкого забвения. Помочь же гномишке, безвольно сидящей на кровати, волшебница не умела.
Нет, Сонечка не потеряла разум или память. Просто она перестала делать что-либо без приказания. Разве что дышала. Она могла не есть, не пить, не посещать уборную, не спать, не мыться. Но стоило только Кузьме или Кселле молвить: «Сонечка, умойся!» или «Садись есть, Сонечка!» – как гномишка немедленно выполняла приказ.
– Спи, Сонечка! – устало вздохнула жрица. Девушка послушно и аккуратно улеглась: откинула одеяло, поправила простыню, скинула вязаные тапочки, легла и тщательно накрылась. После чего положила руки под щеку и немедленно уснула, обмякнув всем телом.
– Наберись терпения, – в сотый раз повторила волшебница гному. – Она здорова и разум ее не поврежден, он просто опутан чарами. Кто-нибудь из старших магов скоро вернется в Гильдию и избавит ее от этих чар.
– Что там у вас происходит? – сердито спрашивал Кузьма. – Пропали все куда-то, будто провалились! На письма не отвечаете!
– Мне кажется, что нам устроили ловушку, – вздохнула Кселла. – Мы оказались втянуты в позиционную войну возле северных катакомб, населенных довольно разумной нечистью. К нам поступили жалобы и отчеты наблюдателей, что в катакомбах проводятся некие темные обряды и приносятся человеческие жертвы. В окрестных лесах пропадали одинокие путники: охотники, дровосеки. Разведка доложила, что численность монстров велика, но у них нет армии как таковой. Только обычная ярость ко всему живому. Было решено отправиться туда большим отрядом и одним ударом очистить катакомбы и местность вокруг, прежде чем монстры со своими жрецами не начали нападать на поселения. Мы не ожидали, что внутри нас встретит отборный отряд, в котором монстры сражались рядом с разумными. Это было похоже на хорошо подготовленную засаду.
Быстрой победы не получилось. Очень скоро враги связали нас по рукам и ногам частыми магическими атаками. Всякий раз нам хватало сил отбиться, но не оставалось энергии для контратаки. Это нелепое противостояние можно было бы просто-напросто прекратить. Уйти, бросив катакомбы, оставив там только наблюдателей.
Но за нашими спинами расположился поселок лесорубов, поселение мирное и практически незащищенное. Как только мы готовились отступить, группа монстров немедленно пыталась прорваться к поселку. Нам приходилось отбивать новые и новые атаки. Практически, теперь мы непрерывно охраняем все выходы из катакомб, но ни прорваться внутрь, ни покинуть поле боя не можем. Совет Гильдии должен собраться через несколько дней и решить, как нам быть. Магистры тоже не сидят на месте, они заняты проблемами в разных концах Адена.
– Надо было шугануть этих лесорубов, да прикрыть их отход, – пожал плечами гном. – Нехорошо их бросать на растерзание монстрам, я понимаю. Но напугать-то как-нибудь вы их могли?
– Собственно, за этим нас и отправили – Венценцио, Бетану и меня, – согласилась волшебница. – Мы вели переговоры с советом поселка, и это было посложнее, чем выторговать скидку у гнома! – она покачала головой.
– Нешто им избы дороже собственных голов? – удивился Кузьма. – Лесовики сроду скотину не водят, живут с торговли лесом и шкурами, да на подножном корму...
– Лесорубы ушли бы без проблем, – жрица покосилась на спящую Сонечку и понизила голос. – Но в это время года там всегда проходит ярмарка. С гор спускаются пастухи со стадами, купцы приводят караваны и прибывают последние перед зимними ливнями обозы переселенцев. Толпа, гам, ни одной свободной жилой клетушки во всем поселке, за околицей стоят шатры, фургоны и палатки...
Мы пытались договориться с каждым отдельно: с владельцами караванов, с главами пастухов. Но каждый кивает на соседа: мол, если они уйдйт, то и мы двинемся следом. А лесорубы боятся упустить хоть день выгоды: они с этой ярмарки живут потом весь год.
– Ветерка на них спустить... – сердито встопорщил бороду гном.
– Боюсь, что таких молодых драконов там подпаски привыкли запросто от стада отгонять. Их этим не напугаешь. А более матерые ящеры только разозлят местных. Они люди простые, но собственную гордость имеют.
– Глупость это уже, а не гордость! – Кузьма машинально отщипнул от краюхи хлеба и положил кусочек в рот. Кселла вздохнула с облегчением: старый друг не ел уже несколько дней, изнывая от беспокойства за Сонечку.
– Я надеюсь, что мы сможем их убедить. В крайнем случае, протянем эти бессмысленные стычки до окончания ярмарки. Если противник не разгадает наш план, конечно. У них тоже везде глаза и уши.
– А сюда тебя как занесло? – Кузьма смотрел на спящую гномишку, подперев подбородок кулаком. – Я уж и не чаял никого застать... просто Ветер меня не слушается. Куда ему Сонечка до этого приказала, туда и понес...
– Зашла на почту и увидела мало не десяток ваших посланий, – пояснила волшебница. – Первые меня позабавили, следующие обеспокоили всерьез, а последние просто напугали. Ты говоришь, что от Марусеньки так и не было весточки?
– Точно. Только девчушка наша говорит, что она жива и Седди с ней рядом, – вздохнул гном. – Не иначе как в плен попали, бедолаги. Ну, даже если контракт подписали рабский, мы их выкупим. Только бы найти.
– У Вивиан сохранился ее Дар? – обрадовалась Кселла. – Вот поистине хорошая новость. А где Клайд?
– Тоже пропал, – гном развел руками. – Беда просто.
– Но Ви его чувствует?
– Да вроде как. Даже вела нас на юг – мол туда, туда. А потом села и заплакала. Нету, говорит, его больше там, а где – не понимаю.
– Слишком быстрые перемещения создают помехи в определении координат объекта, – вполголоса прокомментировала Кселла. – Попросту говоря, Клайд либо едет верхом, либо плывет, либо летит на драконе.
– Ну, мы тоже так подумали. Поэтому ребята отправились в порт Гиран, а мы с Сонечкой... – Кузьма сжал кулаки, – сюда, вас поискать.
– С ней все будет в порядке, – вздохнула Кселла. – Просто некоторое время стоит быть поосторожнее, разговаривая при ней о наших планах.
– Это что же, выходит что она нынче вроде как шпионка? – возмутился Кузьма.
– Может быть и такое. Если тот, кто околдовал ее, найдет способ встретиться и переговорить с гномишкой, она попросту выложит ему все, что знает. В том числе наши разговоры, планы и прочее. Но я беспокоюсь не об этом. Проще всего не говорить рядом с ней о делах. Но нам придется быть осторожнее и с просьбами. Если она случайно воспримет что-то как приказ... мы можем не успеть ее остановить. Например, если просто сказать: «Иди отсюда!», то она будет идти, пока не упадет от истощения или не попадет в лапы к монстру.
– Мудрено больно, – гном задумался. – Мне вот кажется, что тот колдун тоже был не дурак. Ты не заметила – девочка делает только то, что ей лично говорится. Скажешь ее имя – делает. Не скажешь – не делает.
– Правда? – Кселла глянула на спящую гномишку с интересом. – Да, я не заметила. Это, конечно, упрощает дело.
– Так нам вас тут ждать, стало быть? – уныло поинтересовался гном, глядя, как волшебница торопливо кидает в свою торбу какие-то свитки и порошки.
– Ждать? – женщина задумалась на минутку. – Думаю, что не стоит. Я бы с удовольствием взяла Ветерка, меня-то он слушается. Это сбережет мне кучу времени. А оставлять вас без средства передвижения ждать тут неизвестно чего... не самое лучшее решение. Лучше я возьму вас с собой.
– Да как же... – удивился было гном, но тут же смолк. В самом деле, пока тянется вялая оборона у катакомб, у кого-нибудь из могущественных магов может отыскаться минуточка на исцеление Сонечки. Да и сам Кузьма запросто пригодится этим волшебникам. Боец он пока не слишком-то опытный, но зато и починить много чего может, и с сородичами-купцами договориться.
Ветер против обыкновения летел очень быстро и прямо, не делая виражей и не отклоняясь от намеченого курса, чтобы обнюхать с воздуха кучу навоза возле хутора или дохлого оленя в лесном овраге.
– У нас-то он как бабочка порхал туда-сюда, – хмыкнул Кузьма, бережно прижимающий к себе все еще спящую Сонечку.
– Понимал, что вы не особо опытные всадники, – усмехнулась Кселла. – Хорошо еще, что характер у него добродушный. Да и Сонечку он обожает. Это просто феноменально: обученный дракон слушается кого-то даже без трубы!
Мелькнула далеко внизу Башня слоновой кости, осталось позади Пылающее болото. Дракон пересекал какую-то унылую равнину, по которой беспорядочно двигались в темноте огоньки. Кселла направила ящера повыше, опасаясь выстрела из темноты. То и дело кто-то злобно выл внизу, явно заметив недоступную добычу. Несло сыростью и гнилью. Мертвенные огни на курганах сходились в круги, расходились и таяли в тумане. Кузьма представил себе тысячные армии, поднятые заклятьем из могил на поле древней битвы, неупокоенные, преисполненные холодной злобы ко всему дышащему, и его пробрал озноб.
Сизые клочья тумана накатывали как прибой на темнеющие севернее Мертвецких полей скалы. По ниточке дороги ползла скрипучая гусеница: запоздалый караван торопился на ярмарку. Качались фонари над головами возниц, охранники с факелами шли, держась за борта телег. Дракона они не заметили.
Приземлился Ветер подальше от жилья, на заросшем кустами лугу.
– Вот он, поселок, – сказала Кселла, указывая на горстку домиков, расположившихся на опушке векового бора. – Вы туда ступайте, а я к своим... – она хлопнула Ветра по горячему боку, приказывая следовать за собой. – Будьте осторожнее, я уверена, что в поселке полно соглядатаев наших противников. Я найду кого-нибудь из магистров, кто может помочь Сонечке и приведу его к вам. Думаю, что тебя кто-нибудь из караванщиков приютит?
– Свои-то меня всегда пустят, – кивнул гном. – До встречи, стало быть, – Кузьма приветливо махнул жрице с драконом рукой и озабоченно повернулся к Сонечке, которую он осторожно уложил на свой плащ, расстеленный на траве.
– Просыпайся, Сонечка.
Гномишка дернулась, села и пошарила вокруг себя руками. Через минуту, убедившись, что она не в кровати и полностью одета, она замерла, сидя на плаще.
– Вставай, пойдем, – никакой реакции. – Сонечка, вставай и иди за мной. Мы пойдем в поселок, Сонечка. Не отставай от меня, Сонечка, – голос Кузьмы оставался ровным, хотя в душе все переворачивалось. – Ты уж там молчи, Сонечка. И никого, Сонечка, кроме меня не слушайся, хорошо?
– Хорошо, – гномишка не кивнула, не посмотрела на друга. Личико оставалось спокойным и задумчивым, словно она все пыталась найти что-то в глубине своей души.
Они двинулись по тропинке через луг. Ближе к изгороди стояли шатры и палатки прибывших на ярмарку. Торговые палатки и павильоны разместились с другой стороны поселка. Кузьма обошел две немощеные улочки поселка за пять минут. Домов было не больше трех десятков. От обычных избенок, которые ставили в этих местах охотники, здешние строения отличались непривычно высокими каменными подклетами. На второй, бревенчатый, этаж вели высокие лестницы, украшенные перилами, с двускатными крышами на столбиках. Дерево было украшено резными узорами, перила обмотаны сыромятным ремнем, куски плотной кожи прибиты и к ступеням. А вот нижние этажи-кладовые без окошек и украшений выглядели несколько чужеродно.
– Странное дело для людей – камень ломать, – задумался гном. – И кладка вроде как наша, гномская...
Он пару раз ковырнул побелку, убеждаясь, что под ней скрывается знакомый ровный стес камня.
– Не иначе как раньше тут гномы жили, – подкрутил усы Кузьма. – До того, как в Элмор, небось, ушли. Вот что наша работа значит, стоит веками! А местные просто на старую кладку свои избы взгромоздили, вот и вышли дома в два этажа.
Сонечка безучастно двигалась в шаге позади него. На реплики, не обращенные к ней, она не реагировала. Но Кузьма продолжал разговаривать с ней. Во-первых, это выглядело со стороны естественнее, чем два молчаливых гнома. Во-вторых, он надеялся, что какое-нибудь слово может вывести малышку из ее колдовского отупения.
– Ежли тут наши жили, стало быть где-то и шахты имеются, – рассуждал он. – Небось, запертые стоят с полтыщи лет. Сходить бы, глянуть днем, а? Ну да ладно, сейчас нам ночлег найти надо. Проще всего к караванщикам прибиться...
Через час, отыскав знакомого гнома, прибывшего сюда с грузом соли и пряностей, Кузьма столковался с ним о ночлеге. Взамен купец попросил помочь разгрузить назавтра тяжеленные кули с солью. Выделили им с Сонечкой целую телегу, укрытую плотной тканью на случай дождя. Кузьма уложил гномишку, приказал ей крепко спать и никого, кроме него, не слушать. А сам перекинулся парой слов с караванщиками, да пропустил кружечку хвойного отвара. Торговцы расспрашивали, как дела на севере и пересказывали новости южных долин. Слухи о сгоревшем на Пустошах караване дошли и до северных краев, но про одноногого Седди и про Марусеньку никто не слыхивал.
– Ежли бы были такие где в плену, мы б их непременно выкупили, за кого ты нас принимаешь? – пожимали плечами коренастые купцы. – Да вернутся твои ребята, были бы живы. Кто ж в молодости в плен-то не попадал... То там стычка, то тут разбойники нападут, то в осаду попадешь... Эх, Доникора только жалко, знатный купец был...
С утра пораньше Кузьма отправился к громоздящимся за лугом утесам и с огромным трудом обнаружил там тщательно укрытые от посторонних глаз входы в заброшенные гномские шахты. Любопытный гном сумел проникнуть в один из малых ходов и убедился, что в штольне за прошедшие века не обрушилась ни одна крепь, а боковые штреки по-прежнему сухие и ровные. В одном квершлаге даже теплился слабый магический огонек, озаряя покрытые наростами опоры. В конце штольни высилось бронзовое колесо подъемной клети, но сама деревянная клеть давно рассыпалась в труху. Из ствола шахты дул ровный теплый ветер, указывая на то, что нижние горизонты выработки по-прежнему не засыпало породой и не залило подземными водами. Гном дотошно набросал план верхнего горизонта на куске пергамента и поспешил назад, к каравану, опасаясь, что кто-нибудь попытается разбудить Сонечку и будет ошеломлен ее состоянием. Но когда он вернулся, купцы только-только раздували костерок под котелком с хвойным отваром. Кузьма взялся помогать им.
Ближе к полудню Кселла навестила гномов вместе с незнакомым магом, зябко кутавшимся в шерстяной плащ. Кузьма как раз отдыхал после разгрузки соли, вытирая пот со лба. Он хотел рассказать волшебнице про шахту, но постеснялся при незнакомце.
– Это магистр Лежен, – Кселла почтительно представила Кузьме мага. Сонечка сидела на телеге, глядя прямо перед собой.
Магистр осмотрел девушку со всех сторон и крайне заинтересовался ее состоянием. Однако, его интерес не обрадовал Кузьму ни капли.
– Чрезвычайно, чрезвычайно необычно выполнено! Оригинальная метода! – всплескивал ручками магистр, – Уникальное сочетание магии и обычных эмоций. Это был кто-то талантливый, безусловно одаренный. Но... этот почерк сплетения заклинаний мне незнаком. Могу с уверенностью сказать, что это либо стихийный самоучка, либо еще совсем молодой маг, не оцененный пока никем по достоинству. И очень, очень честолюбив, уверяю вас!
– Сделайте чего-нибудь против этого, а? – взмолился гном. Но Лежен устроил ему в ответ настоящий допрос:
– Вы так сильно переживаете за девушку? Она ведь вам не родственница, как я успел понять? И не невеста? Почти? Хм... Вы вдовец? А дети есть? Ваши сыновья уже женаты? Нет? У вас, уважаемый, кажется, еще пропала и племянница? Возможно, что в плену? Но за уважаемую Сонечку вы волнуетесь сильнее? – магистр задумчиво покачал головой. – Это все чрезвычайно важно для воздействия на ее разум, чрезвычайно! Вы осознаете, что сия особа полностью здорова физически и ментально, я хочу сказать – разумом. Она просто хочет подчиняться приказам. Сама. По собственной доброй воле. Нет, конечно эта самая воля слегка подправлена магией... очень мастерски подправлена. Но вот что интересно! – магистр пощелкал длиннными пальцами, игнорируя побагровевшего от его бесцеремонности гнома. – Это воздействие не было завершено! Да-да! Начато великолепно, проведено ювелирно, но почему-то не закончено...
– Почему-почему! – воскликнул Кузьма. – Потому что я на драконе туда влетел и унес ее, вот почему.
– Аха-а... – магистр зачем-то осмотрел руки гномишки, потом ее шею. – Чрезвычайно бережный дракон, скажу я вам...
– Да она его почти что с яйца выкармливала, – пояснил гном. – Он ее слушается даже после этого вашего обучения и без трубы...
– Угу-угу. Но при этом маг, создавший заклятье, уцелел, как я понимаю...
– Вот уж не думаю! – рассердился Кузьма. – Ветерок когой-тось там зашиб, это уж точно.
– Уверяю вас, не того, кого следовало. Иначе это заклинание прекратило бы свое действие.
– Значит, нужно отыскать того гада да и прикончить?
– Ну, хотя бы отправить в выморок. Это должно подействовать, несомненно.
– Так как же я его найду? – изумился гном. – Я его в глаза не видел.
– Но зато его видела ваша подопечная, – пожал плечами магистр и добавил, обернувшись к Кселле: – Нужно снять с девушки допрос по всей форме. То, что она видела и слышала может оказаться достаточно важным. Кто у нас там посмышленее? Вопросы ей задавать нужно умеючи.
– Зачем это надо ее допрашивать?! – заслонил гномишку Кузьма. – Она не шпион какой!
– Получается, что сейчас она может оказаться ценнее шпиона. Все, что происходило вокруг нее во время магического воздействия, так или иначе отложилось в ее сознании. Нужно только правильно задать ей вопросы. Вы, конечно, можете присутствовать при этом, уважаемый.
– Ну ладно, – вздохнул тяжело гном. – А лечить-то ее будете?
– Я попробую вам пояснить попроще, что произошло с девочкой. Ее погрузили в какой-то вид транса, возможно банально усыпили. Потом на нее стали воздействовать эмоционально. Это мог быть рассказ, песня, даже чтение книги. Ее сознание погрузилось в описываемую реальность и стало вопринимать ее так же, как и ее собственную. В какой-то миг естественная преграда, охраняющая наш разум, пала. Для нее это выглядело так, будто она познакомилась с существом, очень близким ей. Близким, дорогим, нужным – все сразу. Словно кто-то стал ей дороже друзей и родственников.
Он должен был делать вид, что полностью открыт перед ней и просил ее открыться в ответ. Но как только она сделала это, он просто получил контроль над ее сущностью и немедленно начал отступление своего разума. Судя по всему, он должен был разорвать их соединение и начать банально управлять ею, как магической куклой. Но ваш... неожиданный визит помешал этому. Главный ключик от разума этой девушки магу не достался. Но... желание подчиняться, если хотите, вторая половинка ключа, осталась у него. Если он сможет добраться до девушки и закончить свое дело, она будет полностью подчинена ему. Если он попадет в выморок хоть на некоторое время, самоконтроль вернется к ней.
– И вы не можете сделать ничего? – сердито упер кулаки в бока Кузьма. – Столько знаете, а сами поколдовать не хотите?
– Я просто разъяснял, что произошло, – помахал рукой в воздухе Лежен. – А теперь послушайте, что я могу сделать. По моим прикидкам, магу, обрабатывавшему девушку, было вовсе ни к чему погружаться в ее воспоминания. Это долго, хлопотно, это несет лишние переживания – чужие переживания, которые он, в силу своей честолюбивой натуры, скорее всего презирает и игнорирует. Поэтому-то он потерял важный рычаг воздействия на жертву, а мы можем вопользоваться им – но временно, временно! Говоря упрощенно, мы могли бы соединить ее душу с чужим разумом. Поменять их местами с кем-либо. Идеально, если бы нашелся деревенский дурачок или ребенок... чем меньше личных воспоминаний, тем лучше. Но годится любой разумный, чьи мысли не сведут ее с ума. Вот как насчет Вас, к примеру? – и Лежен почти ткнул гнома своим пальцем в грудь.
– Я? Это что же, я в нее превращусь, а она в меня? Проснется – а у нее борода? – Кузьма с сомнением осмотрел свою коренастую фигуру. – И память... у меня-то она века на два длиннее Сонечкиной будет, – гном неожиданно залился краской. – Опять же, женат я был, ну и прочее...
– Хм, пожалуй, вы правы, уважаемый. Лучше подыскать особу близкую по возрасту и подходящую по полу. Возможно, за приличное вознаграждение... я даже не знаю...
– В караване девушек нету, – развел руками Кузьма. – Одни парни. А других гномов я тут не приметил. Что же мне, в Элмор отправляться? Тамошние жрицы у нее в подружках ходят, хоть одна да согласится помочь.
– Ну, что ж, – магистр Лежен пожал плечами и поплотнее запахнулся в плащ. – Жрица, сознательно идущая на обмен разумов – очень хорошая кандидатура. Но, возможно, кто-то найдется и поближе. Только сегодня я видел на улице трех юных гномок, вероятно из другого каравана. Как только отыщется подходящая особа, известите меня. Буду рад помочь.
– А почему это временно-то будет? – спросил Кузьма у собравшегося уходить мага. – На какое такое время?
– Ну посудите сами – Вы хотели бы прожить чужую жизнь? Помнить чужие поступки и ошибки? Сначала она будет испытывать облегчение, избавившись от подчинения чужой воле, это несомненно. Но потом ее разум будет понемногу угнетен, подавлен чужой сущностью. Могут начаться процессы... похожие на психические заболевания. До этого времени желательно найти автора... сего заклинания. Иначе...
– Помрет? – всплеснул руками Кузьма.
– Помереть не должна. Но сойти с ума по-настоящему может, – сухо кивнул маг. – Посему мера сия и временная.
– Как же быть? – обратился к Кселле гном, когда магистр скрылся из виду. – Тут ведь даже Врат нету, экая дыра! Ветерок меня не слушается. Не тащить же Сонечку пешком по осенним дорогам под ливнями в Элмор? И одну я ее бросить не могу.
– Я бы присмотрела за ней, если бы точно знала, что может случится завтра, – вздохнула волшебница. – Но я не пророчица. Атака может начаться в любой миг и продлиться несколько суток. В это время я не смогу нянчиться с Сонечкой, к сожалению. А посвящать кого-либо еще в это дело мне не хочется.
– Выходит, придется нам все-таки пешком отправляться, – понурился гном.
– А караванщики не прихватят вас с собой? – задумалась Кселла.
– Да куда уж, им надо на север, еще дальше в глушь! – с досадой махнул рукой гном.
– Ну, может через пару дней я смогу отвезти вас до крупного города: Адена или Орена. Там есть Врата и можно будет нанять сиделку для девочки, – предложила Кселла.
– Ну, что ж, это лучше, чем пешкодралом топать, – согласился Кузьма. – Сиделка нам ни к чему, а Вратами быстрее получится до дома. Подождем уж пару дней-то, я думаю. Работа у караванщиков найдется, и кормят они нормальной едой, а не травой какой вареной, – намекнул гном на пристрастие человеческой расы к тушеным овощам и супам.
– Нужно только сходить, отправить нашим ребятам весточку, чтобы знали, что с нами все в порядке... почти, – вздохнул гном. Сколько раз он уже пожалел, что вообще согласился отправиться в этот полет! Сидели бы все вместе в Гиране, горя бы не знали.
– Тут своей почты нету, – улыбнулась Кселла. – Но на ярмарку приехал почтовик со своим тэйтомом. Наверняка у него еще не закончились кристаллы.
– Пойду, проверю... – взял Сонечку за руку гном. – Глядишь, может и мне кто написал...
– Я пройдусь с вами, – поднялась волшебница. – Никогда не знаешь, от кого может прийти весточка.
Вместе они двинулись по короткой улочке поселка, напрявляясь к ярмарочным шатрам. Суета и гам там начинались с раннего утра и заканчивались только с заходом солнца. Местные жители спешили купить необходимые инструменты, посуду, иголки, соль и перец, лекарства и волшебные свитки. Сами же они торговали деревянными изделиями – от огромных бочек до игрушек, шкурами, сушеными ягодами и грибами. А также пользовались возможностью содрать втридорога с гостей за горячие пирожки, булки, коржики., медовые тянучки, сыр, копченое сало, жареные орехи и прочую снедь, аппетитно пахнущую на всю долину. Кузьма поглядывал на Сонечку, но девушка не проявляла интереса ни к чему.
– Вона что это за гномки... – вздохнул Кузьма, увидев стайку ярко разодетых, увешаных украшениями соплеменниц. – Это же гимнастки из цирка. Их-то уговаривать бесполезно: они свой цирк не бросят.
– Да, пожалуй ты прав, – согласилась волшебница, осматривая гномишек. – И в деньгах явно не нуждаются, – усмехнулась она, когда девушки купили целую корзину сладких пирожков разом.
Возле шатра почтовика, который обнаружился на задворках пушной лавки, Кселла немного замешкалась. Она вдруг начала всматриваться в толпу, и лицо у нее стало напряженным. Но Кузьма не обратил на это внимания –в эту минуту он помогал Сонечке перешагнуть высокий полотняный порожек.
– Добро пожаловать, я рад, очень рад! – довольно молодой маг выскочил из задней части шатра настречу гномам. Он, видимо, сосем недавно получил звание мастера и право на создание собственного тэйтома. Волшебный прибор, отправляющий и получающий почтовые кристаллы, был гордо водружен в центре прилавка.
– Приветствую, уважаемый, – склонил голову Кузьма. – Для гнома с прозванием Кузьма нет ли посланий?
– Минуточку... – маг засуетился возле аппарата. – Есть, целых два.
– А почтовые кристаллы у Вас имеются – ответ написать?
– Имеются, но только звуковые, – с сожалением произнес почтовик. В эту минуту Кселла боком шагнула в шатер. Занятый поиском товара, хозяин не заметил ее, а вот Кузьма сразу увидел побледневшее лицо волшебницы.
– Кузьма, прикажи Сонечке держать изо всех сил того, кого схватишь ты, – быстро произнесла она, приблизившись к гному вплотную. – Так сильно держать, чтобы не вырвался...
– Сонечка! – не раздумывая гном повторил подопечной приказ на ухо. Он понимал, что иногда секунды решают все, а вопросы можно позадавать и на досуге.
– Вот ваши кристаллы... а где же уважаемый гном? – изумился почтовик. Вместо Кузьмы и Сонечки он видел теперь двух темных эльфов в моряцких куртках. А легкомысленно одетая, или, точнее, раздетая темная эльфийка ухмылялась ему из-за широких плеч морячков.
– Не отыщется ли у вас звуковых кристаллов с возможностью ответа для болтающихся в море парней? Желательно, высшего качества. Чтобы я не перепутала этих красавчиков по голосу, – томно поинтересовалась эльфийка у почтовика.
– Конечно-конечно! – обрадовался маг. Как все почтовики, он имел довольно слабые способности в обычной магии и не разгадал сложную иллюзию, наведенную Кселлой. – Только я их тут не держу. Это особый товар, местные его редко спрашивают. Обождите минутку, я сбегаю к себе в фургон.
– Хоть полчаса, милый, – кивнула эльфийка, качнув бедрами. – Ты же в этой дыре вне конкуренции! Мы тут с ребятами поболтаем... и твою лавку покараулим заодно.
Польщенный маг умчался к себе в фургончик за кристаллами, а Кселла, которая для Кузьмы словно просвечивала сквозь личину эльфийки, резко повернулась к двери. Вовремя! Полотнянные створки разошлись и на пороге оказались двое. Один, сутулый молодой гном, настолько худой, что одежда, сшитая по его росту, болталась на нем, как на пугале. Второй , ростом повыше первого, абсолютно лысый, смуглый до черноты карлик с унизанными перстнями пальцами и осанкой знатного вельможи.
– Мы пришли проверить почту! – надменно произнес он густым басом. Его спутник внешне безразлично переводил взгляд с одного темного эльфа на другого. Кузьма почувствовал, как по спине у него потек холодный пот. Этот мальчишка смотрел с тем холодным равнодушием предельного внимания, которое редко встречается даже у матерых бойцов.
– Сию минутку, – поклонилась Кселла, наклоняясь к тэйтому. – Ваше имя, уважаемый?
– Не надо имен! – махнул в воздухе рукой карлик. – Вот мой амулет! И амулет моего друга проверьте тоже. И никаких зевак! – сердито обернулся он к двум морякам.
– Эти парни собирались написать пару писем, – залебезила Кселла.
– Н-да? – карлик поморщился. – Ладно, пусть болтают там, за занавеской. Дай им кристаллы, раз уж они пришли раньше.
Кузьме пришлось взять Сонечку за руку и отвести ее за перегородку, отделявшую место для записи кристаллов. Сутулый гном пристально смотрел на гномишку, словно пытался рассмотреть истиный облик девушки сквозь волшебную личину. Кузьме стало не по себе. Это был взгляд опытного убийцы.
– Вот ваши кристаллы... – пропела нарочито громко Кселла, втыкая в гнездо перед Кузьмой желтенькую дешевку. Одновременно она стремительно показала ему жестами: «Молчи! (палец к губам) Ни слова! (отчаянный жест руками) Хватай младшего гнома (руки хватают воздух, ладонь показывает малый рост жертвы), держи крепко! (кулаки стиснуты, словно на горле врага)». Убедившись, что гном понял ее, эльфийка вернулась в шатер к клиентам.
– Пожалуйста, вставьте ваш амулет вот в это отверстие... нет, снимать его не надо!
Карлик склонился над аппаратом, активируя его, и был вознагражден парой волшебных писем – желтенькой дешевкой и солидным оранжевым кристаллом. Он зажал их в кулаке и подсказал своему спутнику:
– Ну, давай теперь ты...
Опасный гном нехотя оторвался от пристального наблюдения за ширмой и нагнулся, чтобы вставить амулет в отверстие тэйтома. Кселла сделала еле уловимый пасс двумя пальцами. Мифриловая цепочка, свисавшая с шеи гнома, оказалась мгновенно зажата тяжелой рамой прибора, незаметно перемещенного магией.
Казалось, пойманный вот-вот попытается распрямиться и рванет цепочку изо всех сил. Но гном во все глаза смотрел на прорезь для писем, откуда катились одно, два... почти полтора десятка различных кристаллов. Его глаза расширились и наполнились слезами, губы задрожали.
Карлик тоже слабо вскрикнул, увидев эти письма. Как это было условлено заранее, Кселла и Кузьма разом бросились к худому гному у тэйтома и схватили его. Сонечка отстала как всегда на один шаг, присоединившись к ним через секунду. Она буквально оплела жертву руками и ногами, вцепившись в него, как сорвавшийся в пропасть вцепляется в спасительный канат. Кузьма заломил обе руки гнома за спину и обмотал их своим ремнем. Не смотря на приказ волшебницы, он старался быть бережным с соплеменником, тем более с таким заморышем.
Кселла убедилась, что гном не имеет шансов и сил вырваться из объятий двух ее помощников и торопливо стреножила его заклинанием.
Незнакомый карлик выхватил острый кинжал и с воем кинулся на волшебницу. Та только повела ладонью – и коротышка мирно захрапел на полу шатра. Кселла перевела дух и усыпила рвущегося из магических пут заморыша тоже.
– Забирай все письма и уходим, – поторопила Кузьму жрица. – Мне кажется, у Сонечки появился отличный шанс... Нужно только прихватить этих двоих с собой.
– Этот парень скорее похож на убийцу, чем на дурачка, о котором толковал ваш магистр, – проворчал Кузьма, подхватывая тощего гнома на руки. – К тому же он мальчишка.
– Разберемся, – усмехнулась волшебница. – Вон, в углу есть тачка.
– Сонечка, уложи этого лысого красавчика в тачку, – вздохнул гном. – И вези за мной. Непонятно только, куда, – добавил он себе под нос.
– Сейчас, сейчас... – невпопад отозвалась Кселла. – Придется поколдовать немного... – она направилась к местной женщине, торговавшей сладкими колобками. Через минуту торговка, уверенная, что к ней приехала дальняя родственница из Глудио, уже вела их к своей избе. Две комнаты из трех занимали постояльцы, в третьей теснилось все семейство, заняты были так же чердак, подклет и летняя кухня. Но на сеновале пока никого не было, кроме угрюмой козы с обломанным рогом, привязанной в углу. Кселла вручила новоиспеченной родственнице несколько золотых монет, и повеселевшая торговка принесла гостям пять вытертых овчин в качестве одеял.
– Зачем нам сюда-то? – Кузьма сгрузил обе жертвы на примятое сено.
– Не могу же я допрашивать их прямо на глазах у твоих караванщиков, – вздохнула Кселла. – И везти двух спящих гномов на тачке через весь поселок тоже не лучшая идея. Тут нет стражников, но улицы после наших запугиваний патрулируют добровольцы. А время не терпит... у меня к нашим... гостям множество вопросов.
– Так это разве враги какие? – удивился Кузьма. – Я-то думал просто воришки или что...
– Не враги и не воришки. Посмотри-ка... – в голосе женщины мелькнуло глубокое изумление. Сонечка сидела рядом с худеньким гномом и гладила его по голове.
– Это что же... – Кузьма ощутил, как нечто непривычное сжимает ему горло. Конечно, он всегда подозревал, что староват для такой красивой девушки. И она всегда чувствовала к нему только благодарность, как к другу... Гном горестно крякнул и отвернулся.
– Уф, я с вами сама скоро рехнусь, – с досадой покачала головой Кселла. – Неужели ты не догадываешься? Ну, где те письма, которые они получали? Посмотри, кому адресовано...
Кузьма вынул из торбы ссыпаные туда в спешке чужие кристаллы и поднес бирочки к самому носу. После чего ойкнул, едва не рассыпав свою добычу.
– Сэдди? Ма... Марусенька? – он уставился на спящих так, будто у тех выросло по восемь драконьих рогов на голове.
– Видишь, а Сонечка сразу почуяла... – укорила гнома волшебница. – Да и мне ауры еще в толпе показалась знакомыми...
– Что ж это делается... Родная мать бы не узнала... – качал головой потрясенный Кузьма, осматривая племянницу и одноногого караванщика. – Я-то этих ваших аур не вижу, но что-то в животе екало, честно-честно!
– Значит, сначала я разбужу Сэдди, – скомандовала Кселла. – Будь готов, что он снова полезет в драку, покуда не узнает нас. Осторожнее!
Она щелчком пальцев сняла со всех иллюзорные личины, потом провела ладонью над головой карлика. Тот перекатился по сену и вскочил на ноги.
– Тихо, тихо, горячка! – прогудел Кузьма, выставив ладони вперед. – Свои же!
– А это кто? – Седди переводил взгляд с Кселлы на Сонечку.
– Меня зовут Кселла, и вы, уважаемый, как-то раз послали мне письмо... – улыбнулась волшебница. – Только тогда вы были черноволосым и одноглазым.
– Ясно, – Седди плюхнулся на сено рядом с Марусенькой. Вместе с напряжением его оставили и последние силы. – Нашли нас, наконец-то... я так устал, если бы вы только знали... – он передернул плечами.
– Что с ней случилось? – деловито спросила его жрица.
– Я ее отправил в выморок, когда увидел, что врагов слишком много, хотел от плена уберечь, да слишком сильно стукнул. Она пришла в себя в каком-то городе, ничего не соображая. Ее увел один колдун, надсмотрщик за пахарями. Там она немного пришла в себя и сбежала. Но почти ничего не помнит.
– Она подписала контракт?
– Нет. Колдун хотел по-легкому заработать, всю ее добычу себе забирать.
– Хорошо. Она хоть что-нибудь помнит?
– Немногое. Помнит, что влюблена была. Но не помнит, что в меня. Помнит, что ударил ее друг. Но не помнит, что это тоже я. Хочет найти предателя и убить его навсегда.
– У неё аура убийцы. Где она научилась так убивать?
– У какого-то темного в Глудио.
– Клан наемных убийц... ничего, они достаточно разумны, с ними можно столковаться... – прикинула что-то Кселла. – Откуда вы тут?
– Мы с бродячим цирком. Марусенька пристала к нам около месяца назад. По дороге то и дело получала задания кого-нибудь убить или припугнуть вымороком.
– Даже так? – Кселла нахмурилась. – Ничего, придумаем что-нибудь. Главное сейчас – ее разум.
– Если она себя вспомнила, то точно меня убьет, – вздохнул Седди. – У нее такой кинжал есть, заклятый, чтобы насовсем убивать если нужно.
– Значит, придется ее немножко подержать без движения, – успокоила его Кселла. – Дело не только в памяти. Кто-то пытался подчинить ее, пока она была пахарем. Это проделывают иногда, чтобы пленники не пытались сообщить о себе родичам или не утаивали часть добычи для выкупа.
– Вот сволочи! – стукнул себя по коленке Седди. – Ну просто выродки какие-то! Все-то им мало! Да вы присаживайтесь, девушка! – обратился он к Сонечке. – Я больше драться не буду. Где-то я вас видел, может в школе?
– Садись, Сонечка, – мягко сказал Кузьма. – У нее, парень, тоже с головой беда. Встретился ей любитель чужие души узелком завязывать. Так что у нас с тобой беда похожая.
– Я думаю, что как раз с Сонечкой и Марусенькой метод магистра Лежена сработает замечательным образом, – с энтузиазмом сказала Кселла. – Девочки росли в одном городе, много лет знают друг друга, у них общие друзья, так что трудности, о которых Лежен предупреждал нас, наступят еще не скоро. Это даст нам время на поиски... авторов этих заклятий.
– Хорошо бы, – с тоской протянул Кузьма.
– А сейчас я попробую поговорить с Марусенькой. Лучше бы вам отойти подальше. Я уверена, что она будет в страшной ярости, – предупредила гномов волшебница. Но те, разумеется, наотрез отказались, упрямо тряся бородами.
В последующие полчаса Кселле не раз пришлось накладывать на Марусеньку заклинание тишины. Таких ругательств и проклятий не слышал даже Седди, побывавший на рынках и базарах всего Адена! Извиваясь в магическом коконе, гномишка обещала предателю-прохвосту, дважды втиравшемуся к ней в доверие, множественные вымороки и мучительную смерть от заклятого кинжала. Наконец, она согласилась рассказать Кселле о своих злоключениях. Волшебница во время разговора понемногу накладывала на гномишку успокаивающие заклинания и пыталась помочь ей обрести себя. Память к Марусеньке почти вернулась, за исключением некоторых туманных мест. А вот озлобленность и безжалостность никуда не девались. Она упрекнула Кселлу, что та не отыскала ее раньше, помянула с досадой бросившего ее Клайда и всех остальных. Известие о том, что Клайд пропал, расстроило девчушку. Она даже всхлипнула, став на некоторое время похожей на прежнюю Марусеньку, отзывчивую и мягкую.
– Я не магистр, – вынесла наконец Кселла свой вердикт, – Но уверена, что дело не в мнимой обиде на Седди. Просто когда гномишке пытались навязать чужую волю, она истратила на сопротивление слишком много сил. Можно сказать, что она подставила под удар часть своей души. Вот и лишилась лучших, знакомых нам качеств. И уже с изменившимся восприятием мира стала выживать, как получалось. Завтра Лежен осмотрит ее и скажет, получится ли у нас вернуть девочкам нормальный разум хотя бы временно.
Ночевать на сеновале у торговки они, разумеется, не стали. Седди отправился обратно к «Волшебным забавам» , поминутно оглядываясь, а Кузьма и Сонечка отнесли Марусеньку, снова усыпленную Кселлой, к своему обиталищу. Волшебница же поспешила к скрытому за лесом расположению Гильдии. У нее были различные обязанности помимо заботы о друзьях.
Магистр Лежен пригласил необычных пациентов к себе в шатер. Кузьма забежал в цирк за Седди, к которому теперь испытывал почти родственные чувства. Если все завершится благополучно, станет парень ему навроде племянника. К тому же оба гнома мучались от сходной беды. Они немногословно покаялись друг другу, что слишком долго откладывали разговор о своих чувствах с девушками, покуда не стало поздно. Как ни длинна гномская жизнь, а в ней тоже случаются горестные выверты похлеще, чем у людей-торопыг.
Лежен осматривал безразличную Сонечку и извивающуюся в волшебных путах Марусеньку, не обращая никакого внимания на гневные вопли последней.
– Та-ак... – то и дело произносил он тоном детского целителя, осматривающего капризного малыша. – Головочку повернем... а что у нас тут с аурой... а аурочка у нас тут деформирована. Прекрасненько, очень мило. А амулетик остался без изменений. Интересно, весьма...
В конце концов озлобленная гномишка выдохлась и стала смотреть на магистра с холодным прищуром серых глаз, будто прицеливаясь, но ответы более-менее цедила сквозь зубы. Сам магистр по-прежнему не обращал на ее настроение никакого внимания. Он выглядел как ювелир, к которому попали разом две редкие эльфийские драгоценности. И вот пытается счастливчик рассмотреть в увеличительные стекла клеймо мастера, сделавшего их тысячу лет назад.
– По-ра-зи-тель-но! – произнес наконец магистр, отходя от гномок. – Уважаемая Кселла, это просто невероятное совпадение! Мало того, что вы нашли идеальную кандидатуру для магического замещения! Мало того, что обе девушки подверглись очень редкому, буквально избирательному воздействию! Я могу сказать без малейшего сомнения – над ними обеими поработал один и тот же маг! Абсолютно идентичный почерк! Я теперь узнаю его из тысяч – талантлив и оригинален, мерзавец! Только с младшей девушкой он сработал небрежно. Видимо, подобные заклинания ему приходится колдовать по многу раз на целые группы пахарей, и он не учел ни травму малышки, ни ее сильную готовность к сопротивлению, оставшуюся в ней с момента боя, из которого она была... хм... выключена.
– Ну уж теперь-то мы его постараемся отыскать! – оба бородача сжали кулаки и переглянулись. – У нас к нему длинный счет – за девчушек и за всех пахарей, потерявших разум его стараниями.
– Я бы советовал вам быть очень, очень осмотрительными, – покачал головой магистр. – Мастерство этого самородка достигает таких высот, что я бы сам не рискнул встретиться с ним один на один.
– Ничего, – отмахнулся Кузьма. – Нас будет много!
– Ну-ну, – Лежен пожал плечами. – А теперь я готов приступить к самой операции. Кселла, будьте любезны усыпить обеих гномок. В данном случае их сознание будет сопротивляться происходящему, и это может сильно помешать нам.
Сонечку и Марусеньку уложили на походные койки по разные стороны от прохода. Магистр небрежно опустился на трехногий табурет, который шатался и скрипел под ним. Кселла посмотрела на одну гномку, потом на другую и покачала головой. Она впервые присутствовала при перемещении разумов, хотя, конечно, читала о подобном воздействии. Когда-то в древности, еще до раскола их племени, эльфийские маги продержали разум своего наследного принца около полусотни лет в теле мальчика-калеки. Они опасались, что будущий правитель не перенесет гибели своей невесты и отправится в небытие за ней следом. Способ сработал: учась управляться со слабым человеческим телом, к тому же искалеченным болезнью, принц начисто забыл о своих душевных муках и устыдился перед мужеством человеческого ребенка. И когда оба разума вернулись обратно, выросший и получивший лучшее образование человек доживал свой век в почете и был окружен заботой всего королевского двора эльфов. Он так и оставался личным советником короля до самой смерти.
– А вас, уважаемые, я бы попросил подойти к девушкам, – Лежен приглашающе махнул рукой гномам. – Нет-нет, – усмехнулся он, видя как Кузьма двинулся к Сонечке, а Седди к Марусеньке. – Наоборот. Ведь сейчас их души должны поменяться местами.
Запутавшиеся гномы снова пересекли шатер и уселись возле девушек. Среди всей этой непонятной магии оба ощущали себя по-идиотски и страшно волновались, сработает ли она.
Лежен с силой простер руки к обеим гномкам и в шатре возникло тусклое свечение. Никогда не видевшие ауры разумных, гномы уставились на это во все глаза. Над Сонечкой возникло глубокое синее сияние, по краям слегка мерцающее белым светом. Над Марусенькой воздух запульсировал пурпуром, отдающим в мертвенную красноту. Ауры скручивались в кольца, расправлялись, образовывали ряд непонятных значков, похожих на буквы неизвестного алфавита. Лежен продолжал свои пассы. В воздухе стало душно, на лицах гномов выступил пот. Ауры метались, как пламя на ветру, цеплялись за материальные тела своих хозяек, пытались вырваться из власти магистра. Но тот продолжал изо всех сил тянуть их, щелкая своими длинными пальцами и тяжело дыша.
Наконец, два неровных светящихся шара повисли посреди шатра. Лежен поддерживал их заклинанием, внимательно изучая. Затем он направил голубой шар к Марусеньке, а пурпурный к Сонечке. Минута-другая, и голубое сияние втянулось в голову девушки. Фиолетовый шар вел себя более своенравно. Он вырывался из сплетения пассов и норовил вернуться к Марусеньке. Потом рванулся было прочь из шатра. Магистру с трудом удалось заставить его приблизиться к Сонечке. Покачавшись над ее головой несколько секунд, шар обессиленно упал на рыжие волосы и исчез, втянувшись внутрь.
Наступила такая тишина, что было слышно, как шумно чешется где-то у опушки привязанный к столбу верховой дракон-подросток. Все затаили дыхание, но ничего не происходило. Гномки продолжали неподвижно лежать на койках. Магистр с интересом оглядел вытянувшиеся лица присутствующих и произнес с легким упреком:
– Коллега Кселла! Вы можете уже разбудить их. Все закончилось.
Кселла, вспыхнув как девчонка, торопливо сняла заклинание сна с обеих гномишек. Через секунду они распахнули глаза. Первой вскочила Сонечка – и с визгом кинулась на шею Кузьме. Но там уже висела Марусенька, котрой не нужно было бежать через весь шатер.
Седди остался стоять в недоумении, поглаживая бритую голову ладонью. Наконец, обе гномки отпрянули от Кузьмы и закричали хором:
– Дядечка! Кузечка!
Потом они поглядели друг на друга и неожиданно разревелись, крепко обнявшись.
– Ты только мои косички не расплетай, – попросила Сонечка с непередаваемой марусенькиной интонацией.
– А ты не вздумай мне волосы перекрасить, – строго ответила ей Марусенька сонечкиным забавно-серьезным тоном. Девушки вытерли слезы и обернулись к бородачам.
– Н-да, хороши у нас защитнички, – произнесла Сонечка с упреком. – Прямо герои!
– Ну и мы с тобой те еще раззявы, – пихнула ее в бок Марусенька. – Позволяли всяким колдунам собой командовать.
– Кто из них кто? – слабым голосом произнес Кузьма. – У меня две племянницы теперь или что...
– Сложно сказать, – ответила Кселла, оглядываясь на довольного собой магистра. – Нам придется привыкать к этой путанице до поры до времени. Пока они сами не разберутся.
– Сейчас я сбегаю за своими вещами в «Волшебные забавы» и можем отправляться, – решительно сказал Седди.
– Да, конечно, я как раз сегодня могу подкинуть вас до крупного города, – подхватила Кселла.
– Надеюсь, мы летим этого гада искать? – кровожадно оскалилась Сонечка.
– Да нет же, – дернула ее за рукав Марусенька. – Сначала нужно всех наших найти.
Поблагодарив Лежена и попрощавшись с ним, друзья отправились к поселку. Кселла выходила из шатра последней. Ей показалось было, что у магистра в ладони что-то светится, маленькое, как две крохотные искры: голубая и красная. Но он тут же сжал пальцы в кулак.
Когда шаги гномов и волшебницы стихли вдали, Лежен вынул из кармана своего сюртука фиал, выточенный из цельного кристалла аквамарина, и ловко поместил в него обе искорки.
– Бедные, заблудшие души, – покачал он головой. – По-крайней мере, тут вы будете в безопасности, покуда ваши друзья не отыщут того, кто пытался подчинить вас себе, – с этими словами магистр спрятал фиал в защищенный магией кошель на своем поясе.