Воссозданная история Руси Часть I

Вид материала

Книга

Подобный материал:

• История московской руси, 500.69kb.
• Рабочая учебная программа дисциплины «История искусств» (История искусства Древней, 449.21kb.
• Экономическая история, 84.37kb.
• Неизвращенная история украины-руси том, 4769.28kb.
• Список литературы на тему воспитание и образование детей в Древней Руси. Коваль Т.,, 14.67kb.
• Моисей на страницах русской истории XV века если наша реконструкция библейских событий,, 140.29kb.
• Контрольная работа по дисциплине «история экономических учений», 172.52kb.
• Урок история + литература «Культура Древней Руси», 264.04kb.
• Курс «История России с древнейших времен до начала XXI века». 11 класс. Анализ исторического, 140.34kb.
• История налогообложения России, 46.51kb.

Возвращение

Началом возвращения князя Владимира в Киев можно считать 978 год, а до этого года политические обстоятельства в землях словен и кривичей складывались не в его пользу. За год- два до указанной даты произошли события, неизвестные нам по летописям, но которые переполнили чашу терпения словенских народов севера этнообразующей территории. Мы мало ошибемся, если предположительно под этими событиями будем считать произвол хазарских бояр, которые собирали ежегодную дань, полюдье и иудейских купцов, откровенно грабивших местные общины. Словены и кривичи не могли больше терпеть надменных требований киевского кагана и вседозволенность его купцов. К этому времени были практически устранены из сферы коммерции или разорены земские конкуренты из словен и кривичей. Чашу терпения людей переполнили надругательства над их древней верой. Недовольству, которое копилось в сообществах, нужно было найти выход.

Понимая это и получая достоверную информацию о настроениях людей земель в создавшейся обстановке, Владимир окончательно определился со своей политической идеей государственного строительства и наметил ближайшие цели. Они совпали с желанием большинства роского войскового сообщества освободиться от хазарской зависимости и стремлением роского киевского купечества вернуть себе утраченные выгоды и инициативы.

Для этого нужна была немалая финансовая поддержка. Владимир получил ее от боярско-купеческих сообществ земель муромы, словен и кривичей. А с нею и военную помощь большей части славянских войсковых товариществ. С этой силой князь Владимир выступил из своего форпоста, города-крепости, будущей столицы северо-восточных территорий - Владимира на Клязьме в поход. Это был освободительный поход для роских земель, в результате которого Владимир завоевывает и присоединяет другие земли к своему будущему государству.

Утверждению князя Владимира на Киевском столе предшествовала его борьба в северных землях будущей Киевской Руси на протяжении семи лет.

Первым племенным объединением, которое предприняло организованный отпор свершению планов Владимира, были полочане, которые длительное время находились в зависимости от готов. Полоцкий властелин каган Рогволод, вероятнее всего, «гот» по происхождению, имея политическое господство над местными земскими князьями, был врагом славян и союзником кагана Ярополка. Их союз был подкреплен сватовством Ярополка, которому была обещана в жены дочь Рогволода Рогнеда.

Поэтому князь Владимир не только из уважения к своим союзникам – славянам нанес первый удар по их кровным врагам - полочанам, но и чтобы исключить возможность удара в тыл своим войскам. По летописным известиям поход на Полоцк был достаточно стремительным. Войско Владимира приступом овладело столицей Полоцкого княжества. Однако в этой ситуации князь напал на противника не как тать (разбойник – авт.), походу предшествовали переписка и переговоры представителей враждующих сторон. Согласия при этом достигнуто не было. По имеющимся источникам, описывающим это событие, можно сделать вывод, что Рогволод и Владимир находились на разных ступенях иерархической лестницы. Именно это в первую очередь и стало препятствием договорного процесса.

В ходе битвы были убиты и Рогволод, и его сыновья. Каган (царь – авт.) погиб от рук князя. Традицией не одобрялась гибель от руки находящегося на более низкой ступени иерархической лестницы. Такая смерть требовала возмездия. Это обстоятельство стало камнем преткновением в примирении правящих элит Полоцка и Киева (росами – авт.) на несколько последующих столетий к ряду.

Чем можно подтвердить эти выводы? Только зафиксированным в летописях дальнейшим поведением дочери Рогволода Рогнеды, ее сына Изъяслава и его ближайших потомков. Дочь Рогволода Владимир взял помимо ее воли в жены, чтобы хоть и силовым династическим браком, но закрепить влияние своих наследников в этих землях. Позднее, распределяя земли в управление между сыновьями, Владимир отдаст Полоцк старшему сыну Рогнеды князю Изъяславу. Мать уедет на родину вместе с ним. Особенно ярко враждебная политика полоцких бояр проявится при внуках Рогнеды.

Покорив полоцкие земли, Владимир повернул на юг и двинулся по направлению к Киеву. Так это событие передает летописец: «В год 6488 (980). Владимир вернулся в Новгород с варягами и сказал посадникам Ярополка: «Идите к брату моему и скажите ему: «Владимир идет на тебя, готовься с ним биться». И сел в Новгороде.

И послал к Рогволоду в Полоцк сказать: «Хочу дочь твою взять себе в жены». Тот же спросил у дочери своей: «Хочешь ли за Владимира?» Она ответила: «Не хочу разуть сына рабыни, но хочу за Ярополка». Этот Рогволод пришел из-за моря и держал власть свою в Полоцке,… И пришли отроки Владимира и поведали ему всю речь Рогнеды – дочери полоцкого князя Рогволода. Владимир же собрал много воинов – варягов, словен, чуди и кривичей – и пошел на Рогволода. А в это время собирались уже вести Рогнеду за Ярополка. И напал Владимир на Полоцк, и убил Рогволода и двух его сыновей, а дочь его взял в жены. И пошел на Ярополка». («Повесть временных лет» прозаический перевод Д.С.Лихачева)

Внимательнее ознакомившись с воспроизведением этого фрагмента по фотокопиям «Полного собрания русских летописей», хочу сделать небольшое уточнение по прочтению части предложения: «Владимир же собрал много воинов – варягов, словен, чуди и кривичей…». На самом деле в летописях эта часть предложения читается так: «Владимир же собрал воинов, много варягов и словен…». Предполагаю, что «…чуди и кривичей…» приписано более поздними переписчиками. Этим пытались обосновать, подтвердить перенесение места подготовки к походу на Полоцк с востока на запад словенских земель. С Новгорода исторического в существующий город Новгород.

Возвратившись к летописному рассказу, узнаем о том, что Владимир, перед тем как овладеть Полоцком, вел переговоры с каганом Рогволодом. Вероятно, предложил ему условия своего договора. То ли просто оговаривался мир, то ли союз против Ярополка, на что, как читаем в рассказе летописца, получил отказ. В таких условиях воевать против Ярополка, имея в своем тылу мощную вражескую силу, было бы, по меньшей мере, неразумно, неосмотрительно. А в реалии смертельно опасно. Князь Владимир как опытный воин-полководец не мог этого себе позволить. Поэтому первый военный удар был направлен на Полоцкий каганат. Княжеством он станет после разгрома. В этот удар Владимир демонстративно вкладывал всю мощь своих военных сил, неудержимую нечеловеческую жестокость. Он не имел права на ошибку, на растерянность, на потерю инициативы в самом начале похода. Он не имел права показать свою неуверенность. Он не имел права на проигрыш. Впереди на пути к цели было много врагов и преград. Впереди было еще много битв. Надо было все пройти и все преодолеть. Надо было быть решительным, жестоким и ужасным. Надо было быть рассудительным и дипломатичным. Надо было быть величественно Великим.

Мудрость Владимира - в предвидении, а это половина успеха. После ужасного разгрома Полоцка, кагана Ярополка оставили практически все союзники. Он остался только со своими хазарами да частью росов и печенегов. Не имея достаточных сил для битвы с войском Владимира в открытом поле, Ярополк закрылся в Киеве. Владимир тем временем со своим войском подошел к Киеву; взять город с ходу «на щит» не получилось. Тогда он вынужден был брать город в осаду, став «межю Дорогожичем и Капичем», «…и есть ров и до сего дня», - сообщает летописец.

Мощь большого войска, которое состояло из дружин муромы, словен, кривичей, чуди, а также отрядов росов и славян поражала киевлян и вселяла надежду на освобождение от хазарской зависимости. В Киеве начались беспорядки, в результате которых из города убежали остатки иудейского купеческого сословия. После чего Ярополк остался без финансовой поддержки. Удерживать войско, состоявшее из остатков былого хазарского войска и наемников из росов и печенегов, возможно, и вятичей, было не на что. Старшины, воеводы предложили Ярополку оставить Киев, так как понимали, что не имеют поддержки у киевлян, а в таком положении оборонять город было рискованно, опасно.

Совет войска поддержал Ярополка в решении оставить Киев и отойти под защиту роской крепости Родень. Владимир преследовал Ярополка, который все-таки успел закрыться с войском в крепости. Войска Владимира взяли Родень в осаду. Крепость Родень была отрезана от внешнего мира. Никого и ничего не впускали и не выпускали из нее. Через небольшой промежуток времени положение войска Ярополка стало критическим. Так как крепость не имела соответствующих запасов продовольствия, начался жестокий голод. Воеводы и старшина были информированы про недовольства в войсках деятельностью, точнее, бездеятельностью кагана. Черные думы бродили в среде дружин и отрядов. Поэтому, чтобы спасти свои жизни, они ударили сполох к совету и суду, «на круг». На кругу были высказаны, а затем зачитаны все претензии к Ярополку, его отступничество от традиций и предательства. Круг безотлагательно решил судьбу кагана Ярополка – смерть. После этого, назначенные или выбранные из присутствующих исполнители решения Рады-круга, скрутили Ярополка, подняли на руках и бросили на установленные копья.

«И есть притча до сего дне: беда, аки в Родне».


Каган Владимир

Росы в большинстве своих товариществ присягнули князю Владимиру, взяв на себя обязательства охранять южные границы каганата. Хазары и некоторые войсковые товарищества росов, не признавшее верховенства князя, ушли на юг в «Тмутороканское княжество», где присоединились к другим союзам.

Объединенное войско росов, славян, муромы избирает князя Владимира каганом Киевским, Киевское вече не противится этому. Действительно князь не провозглашает себя каганом, а избирается войском на круге, как позднее будут избираться гетьманы. Этот факт очень интересно и поэтично передают былины.

Владимир обязан был считаться с войском, с мнением войсковой старшины – богатырями, которые оказали ему военную помощь, особенно на первых шагах его «похода» к верховной власти. От этих обстоятельств он со временем избавится, проведя войсковую реформу. Каган Владимир станет основателем регулярных реестровых войск – дружин.

Литературно, красиво этот былинный этап истории Киевской Руси описал и обобщил В.Мавродин.

«Княжение Владимира – это время богатырей земли русской, их дел богатырских, стольного Киева, Днепра-Славутича, время доблести, славы, мощи, время расцвета древней русской культуры и начала «книжности», эпоха войн и походов, славных сечь богатырских, молодецких подвигов русских витязей, их пиршеств и забав.

На Руси правит «ласковый» князь Владимир Красное Солнышко. Его окружают богатыри. Они переполнены чувством личного уважения, с оружием в руках бдительно стерегут границы Руси на «богатырской заставе», состязаются с ее «врагами». На них держится Русь. С ними советуется в своих палатах князь Киевский, сам Владимир Красное Солнышко. Они выполняют его поручения, вершат дела, которые не под силу простому человеку. Среди них есть «уй» (дядька – авт.) Владимира, известный Добрыня Никитич, и хитрый Алексей Попович, и олицетворение воинов «земли Русской» сам «крестьянкий сын», любимейший народный богатырь, могучий, честный, откровенный и добрый Илья Муромец» (В.Мавродин, с.214-215).

Одним из первых мероприятий кагана после овладения киевским столом стало «очищение» религиозных традиций от скверны. Так трактуют нам начальный период правления Владимира летописи. Под покровительством кагана были подвергнуты частичному разрушению почти все действующие капища. Деревянные храмы были разобраны или сожжены, у каменных - разрушены купола.

По Киеву прокатилась первая в истории (зафиксировано летописцами – авт.) волна еврейских погромов. В письме Иосифа, написанном примерно через сто лет после занятия города русами, Киев больше не упоминается в числе хазарских владений. Однако малочисленные, но влиятельные хазарско-иудейские общины, выжившие после погрома в Киеве и во всем княжестве, вновь укреплялись на тех же территориях как экономически, так и политически. А после окончательного уничтожения их родины (Хазарии) на помощь им прибыли многочисленные эмигранты хазаро-иудеи. В летописных рассказах об этом периоде постоянно упоминаются герои из «земли жидовской». Название - «Хазарские ворота», сохранило в Киеве до нового времени память о прежних их пользователях.

И началось во всех землях, подвластных Киеву, восстановление, строительство и освящение новых храмов и языческих капищ старой веры. Владимир не без основания проявил свой интерес к вопросам идеологии на первых же шагах своего княжения. Вероятно, войско его в равных частях слагалось из староверов-язычников и христиан. Именно поэтому он вынужден был уравнять условия вероисповедания представителей обеих церквей. В связи с этим и было вынесено капище Перуна за пределы теремного двора, где располагались старшина, воеводы, дежурившая часть войска. При этом идол Хорса-жидовина был уничтожен, как идол чуждый росам, славянам, кривичам и муроме.

Этот шаг кагана не совсем верно трактует историография, а именно – как усовершенствование Владимиром языческого пантеона. По моему мнению, здесь мы имеем пример прозорливого желания Владимира, умного правителя, и практическое его претворение в жизнь. Исполнение, которого – не внесло раскол в военно-боярское сообщество, окружавшее кагана, предпочтением одному из религиозных направлений.

Сведения о разрушении храмов в этот период подтверждаются и археологическими раскопками на Старокиевской горе в Киеве (территория некрополя города IX – начала Х столетия) языческого капища, при сооружении которого использованы остатки каменного сооружения с фресковыми росписями. Таким сооружением мог быть раннехристианский храм, наиболее вероятно – ротонда, которая была построена еще в довладимирово время. Но разрушения эти не носили варварский характер, это были разрушения из идеологических соображений, так называемые очищения от скверны.

Перун – главный бог грома и молнии, властелин неба. Он - сила созидательная, которая оживляет все сущее, податель, предвестник дождя. Позже это бог войны, покровитель войска. Войско, войсковая старшина, в доказательство верности договору, всегда клянется Перуном. В Киеве на одном из холмов стояло его разукрашенное изваяние: сам был деревянный, голова из серебра, а усы золотые. Поэтому в описываемый исторический период Перун – это бог войсковых сообществ росов и славян, он везде, во всех землях был первым, главенствующим.

Что по поводу старой веры передает летопись: «И стал княжить Владимир в Киеве один. И поставил он кумиры на холме вне двора теремного: Перуна деревянного, а голова его была из серебра, а ус – золотой, и Хорса, и Дажбога, и Стрибога, и Симаргла, и Мокош. И приносили им люди жертвы, называя их богами, и приводили сынов своих и жертвовали их бесам, и оскверняли землю просьбами своими».

И как это же трактует П.Толочко: “ З попередніх літописних записів, переважно з текстів русько-візантійських договорів, відомо, що “русь” присягалася іменами Перуна і Волоса – “скотія бога”. Імена тільки цих двох божеств і відомі нам для X століття, й справедливим було б спорудження святилища саме цих двох божеств. Володимир же встановлює принаймні шість ідолів. Існує давня і впливова наукова традиція тлумачити ці дії Володимира як організацію князем цілого “язичницького пантеону”. Реформа язичництва, як припускають дослідники, була покликана зримо об’єднати різнорідні місцеві культи різноманітних частин Русі в єдиний державний культ і в такий спосіб унаочнити й підтвердити ідеологічну та державну єдність. Насторожує, однак, та обставина, що випадок Володимира по-своєму унікальний: існування язичницьких капищ, котрі одночасно демонстрували б увесь пантеон у слов’ян, не зафіксовано. Слов’янські святилища (як відомо із писемних джерел чи археологічних досліджень) здебільшого були присвячені одному божеству, й сама ідея систематизованого “пантеону” видається проблематичною для роських і слов’янських релігійних уявлень».

Специальное внимание летописца к языческим мероприятиям Владимира есть элемент широкой церковной концепции осуждения князя. Примечательно, что непосредственно после этого читаем текст с обвинениями Владимира в распутстве. Идолопоклонение и блуд – два наибольших греха с точки зрения христианин (каким считал себя, по-видимому, летописец). И доказательства Владимирового «поганства» дополнительно подкреплены в летописи рассказом о принесении в жертву вновь установленным кумирам двух варягов-христиан (статья 983 года).

Учитывая это, целесообразно задуматься, действительно ли первым мероприятием князя на киевском столе было обустройство языческих «болванов», существовал ли «пантеон» (хотя бы в том виде, в каком он описан в летописи) действительно и, наконец (если такое святилище существовало), непременно ли Владимир его обустроил? Надо думать, что этот исторический период жизни людей не был столь идеологически политизирован, общество было еще достаточно инертным, пассивным и материальные блага имели свои приоритеты. Враг определялся по этничному, территориальному происхождению и имел обобщающее имя – варяги, в понимании чужие. Исходя из этого, вероятнее, первым мероприятием было перераспределение именно материальных благ и денежных потоков - подчинение своему влиянию торгового пути по Днепру. Поэтому весь летописный отрывок о сооружении князем Владимиром пантеона кумиров есть более поздней вставкой, политизированной и заказной, что кажется стандартной в таких случаях ремаркой редактора: «Мы же вернемся к предыдущему».

Есть основание считать, что в начальной версии событий Владимир не просто установил в Киеве идола только одного Перуна, а лишь вынес его за территорию теремного двора, чтобы уравнять в правах как язычников-староверов, так и христиан. То же самое делал и Добрыня с повеления Владимирова в союзных землях. Не исключено, что воеводе приходилось огнем и мечом низвергать в этих землях укоренившиеся верования не только в Перуна, но и в Хорса – иудаизм.

Поздний же летописец-компилятор, демонстрируя свою эрудицию, либо по указанию редакторов, добавил имена остальных богов, создав таким самым пантеон. При этом он не утруждал себя задумываться об идеологическом аспекте вопроса, перечисляя известных во всех землях богов. Если во времена Владимировы поклонники идолов Перуна и Хорса еще имели различия по идеологическим пристрастиям своих сообществ и сами божества были символами того или иного политического взгляда, то в более поздние времена, когда христианство становится основной религией, они становятся просто «поганством». У христианина нет различия между ними, для него все, что связано с идолопоклонением – греховно.

Далее, вероятно, тот же летописец, не отредактировав тщательно текст, сообщает в другом месте о разрушении Владимиром капищ и уничтожении кумиров. Однако описывает уже в соответствии с текстом своего источника лишь факт низвержения Перуна.

Так для позднего книжника-христианина князь Владимир был язычником, что предполагало проектирование на него старозаветного клише идолопоклонника, личности, почитающей множество богов-идолов в противоположность христианину, который верит в единого бога.

«И будете… служить богам, сделанным руками людскими из дерева и камня, которые не видят вас и не слышат, и не едят…». Замечание летописца звучит как угроза не только современникам, но и будущим поколениям. В этой вставке позднего летописца ощущается акцент на силы христианской благодати, которая снизошла на идолопоклонника и какие изменения с ним сотворила: привела к святости, к подвигу во имя святой церкви. Все такие формулировки официальной церкви можно отнести ко времени зарождения идеи канонизации Владимира. Исходя из этих предположений, можно говорить о природной веротерпимости князя Владимира.

В Начальной Летописи бог Перун упоминается несколько раз. Уже воеводы князя Олега «водиша мужей на роту (присягу – авт.), и кляшася оружьем своим и Перуном, богом своим». В договорах с ромеями 944-го и 971-го годов росы клянутся также Перуном, который у них упоминается на первом месте среди других богов.

Сообщения, что очищение от скверны происходило не только в Киеве, но и в периферийных центрах, записаны в летописях. В частности известно, что воевода Добрыня был направлен к словенам со специальной миссией ставить новые капища-святилища. «И когда Добрыня пришел у Новгород, поставил над рекою (Волгою) Перуна кумир, и приносили ему жертвы люди новгородские, как Богу», - написано в «Повести временных лет». Не исключено, что воевода ставил не только святилища, но и возводил храмы.

Внимательнее вчитаемся в тексты летописей, а не в пояснительные записки именитых авторов-историков, и здесь мы выясняем, что Добрыня ничего чуждого для земель не насаждал. Он только уравнял религиозные конфессии в правах вероисповедания и, прежде всего, среди княжого воинства. Православие набирало силы, и масштабами к этому времени было сравнимо со старой «языческой» религией. Поэтому, как Владимир вынес кумиров из киевского теремного двора на берег Днепра, так и посланные воеводы выносили кумиров за пределы крепостей-форпостов, загородных резиденций Великого князя. И нет ничего удивительного в том, что действия Добрыни фактически не встретили сопротивления со стороны словен, которые без ропота и протеста «жряху» Перуну «аки богу». Такие мероприятия проводились во всех землях, но однозначно сказать, что во всех случаях, во всех местах это прошло мирно, нельзя. В 981 году в землях вятичей «скверну» пришлось выкорчевывать мечом и огнем, после чего наложить дань.

Относительно пересказов о принесении в жертвы хазар-христиан Владимиром-язычником, выскажу такую мысль. Идеологического подтверждения, которое основывалось бы на отсутствии веротерпимости князя или на противостоянии вер, нарождающегося христианства и древнего язычества росов, нет. Здесь с религиозными обрядами смешана военная традиция времени, которую мы рассматривали выше, в период пребывания Святослава в Болгарии. Это была тризна по убиенным и приношение жертв Перуну. Однако подтверждений, что жертвы приносились людьми, мы не имеем. Возможно, после битв войск Владимира с хазарами под Киевом также проводились тризны по погибшим. Хазары в этом случае рассматривались как враги, плененные - это добыча, рабы. И то, что они были христианами, как и 15 лет до этого при Святославе, принципиально ничего не меняло в общественном восприятии. Это уже для позднего христианского мировоззрения принесение христиан в жертву стало постыдным и приобрело осуждающую интерпретацию. Православная церковь своими редакциями рассказа о тризне искусственно создала такое идеологическое основание, которым стремилась переубедить людей в силе своего убеждения и очищения от скверны. Активно и бескорыстно ей в этом помогает современная историография, игнорируя свою же методологию рассмотрения исторических проблем.