Все эксперты и все опросы могут сказать, какие книги покупаются лучше, какие хуже. Или какие жанры
| Вид материала | Книга |
- Споявлением в школе Интернета все более актуальным становится применение доступных, 122.21kb.
- Лекция Функционально-позиционное устройство, 254.64kb.
- Мудростью, которой, хвастая, не обладают другие, 28.47kb.
- Программа повышения квалификации (на 72 ч.) (распределение часов может варьироваться, 103.3kb.
- Мировой финансовый кризис, 350.84kb.
- Часы всей моей жизни, 2029.61kb.
- Все драконы, какие только известны человечеству, собраны здесь воедино в этой статье, 53.02kb.
- Л. Н. Толстого «Война и мир» Биография, 13.79kb.
- Домашнее задание к лекции, 33.49kb.
- Урок №4. Системы координат на небесной сфере, 88.48kb.
- Смеетесь? – спросил он. – Все сегодня же и сделаем. Это ваши собственные зубы выращивать долго, а так все сделаем за пару часов. Ну, в крайнем случае – за три. Если будет что-то уж очень сложное.
Я вздохнул.
- Делайте. Вообще-то я следил за новостями только в своей области. А стоматология тоже, оказалось, не месте не всегда топталась.
2027-й год.
Кажется, в самом деле приходит конец нашей цивилизации, как нефтяной. Сто пятьдесят лет тому нефть продавали в аптеках так, как сейчас продают рыбий жир в крохотных пузырьках, разве что нефть не пили, ею смазывали горло при простудах. Тогда на свете было всего миллиард населения, и только нефти все обязаны стремительным взлетом.
Но в этом году потребность в нефти впервые превысила ее добычу, это вызвало кризис… который обрушил бы в средневековье, если бы не чистый водород, который вовремя начали добывать из глубин, плюс вновь вспыхнули надежды на первую термоядерную, что начали строить в Техасе. Теоретически она уже работает давно, работает исправно. Осталось поработать инженерам, чтобы поддерживать температуру в сто миллионов градусов каких-нибудь лет тридцать, дольше станция не проживет. Несколько таких станций – мир будет купаться в изобилии энергии.
А пока жжем нефть, всех разведанных запасов хватит до середины века. Так уверяют специалисты.
2028-й год.
Сегодня Коля пришел на тусовку к Аркадию с согласиськой, так с легкой руки анонимных остряков стали называть роботов, за то, что они «на все согласны», в том числе и на любые сексуальные выходки.
Аркадий, вообще-то ненавидящий любую технику, что «угнетает природу вообще и природу человека в частности», увидел в поступке Коли вызов устоям общества и на этом основании не выставил за дверь, ведь предназначение русской интеллигенции – бросать вызов устоям, любым устоям, Михаил решил, что Коля спьяну просто обознался и не ту захватил с собой, Леонид предположил, что Коля начинает тянуться к высокому, а в этом роботе записаны все книги мира, ведь раньше все его бабы были такими, словно он их подобрал у Казанского вокзала.
Я предположений не строил, мне и так понятно, что ни о каких протестах или чем-то высоком Коля не догадывается, а просто вот пришел с роботессой и пришел. Несмотря на ведущиеся в прессе дискуссии, что вот-вот размножение станет возможным вообще без участия мужчин, этим со злорадством щеголяли все феминистские издания, первый удар нанесли мужчины, откровенно предпочитая женщинам роботов.
В усиливающейся лавине информации как-то забылось, с чего начиналось, но я помнил, как мы восторгались первыми компьютерными баймами: диггерами и тетрисами, как играли в «Принца Персии», где уже бегал настоящий человечек, а потом пришла очередь томагочи и настоящих симуляторов жизни «Симс», «Симс-2», «Симс-3»…
Одни предпочитали проводить время в виртуальном мире байм, другие покупали для половых утех резиновых кукол, над их увлечениями похохатывали, про них сочиняли анекдоты, это были не от мира сего ума чудаки, но баймы становились все совершеннее, а надуваемые резиновые куклы научились благодаря чипам шевелиться, отвечать, ходить, совершать несложные действия. У всех у них внешность такая, что фотомодели умрут от зависти, и вот уже созданы общества медиевистов, затем они разделились на кланы, государства, королевства, начались бесконечные виртуальные войны, интриги, одновременно столь же бурно развивались футуристы, что строили Всегалактическую империю, но разбойники и мятежники всячески мешали на своих изолированных звездных системах…
Так же бурно развивалось и третье направление, где не заглядывали ни в прошлое, ни в будущее, а строили виртуальные города, создавали общества, в нем общались, прелюбодействовали, влюблялись, ревновали и дрались, путешествовали, переселялись друг к другу, разводились, уходили к другим…
Аркадий давно сформировал отряд противников любой киборгизации, хоть человека, хоть общества. Как и положено одухотворенному интеллигенту, он больше всего возненавидел культ сексуальности, что безумно разросся, а с этой сумасшедшей техникой люди вообще стали придатками к своим половым органам.
Конечно, люди привыкли наивысшую радость получать от секса, так принято считать с американской подачи. Там – да, в стране, замученной импотенцией, где наибольшую прибыть получают фабриканты, производящие всякие виагры и удлиннители пениса, все думают о сексе, о сексе и только о сексе. И самым лестным комплиментом является то, что во всех европейских странах все еще остается оскорблением: «Ты сегодня такой сексуальный!»
Так вот, в Европе, а мы – Европа, где с сексом все в порядке и потому на нем не зацикливаются, это само-собой разумеется, помнят и о других радостях: спорт, искусство, бизнес, туризм, наука, искусство.
Как ни странно, Аркадия горячо поддержал Коля.
- Ребята, ребята, - сказал он умиротворяюще, - Да вы что, всерьез? Да сколько раз у нас бывало такое, что подружка настаивает на траханьи, соблазняет, раздевается, сексуалит, а ты жаждешь посмотреть матч с чемпионата мира по футболу!
Аркадий поморщился.
- Какой футбол? Разве больше нечего смотреть?
- Но если есть футбол, - удивился Коля, - что же смотреть еще? Правда, хоккей или экстремальные воды, когда головой о бетонную стену… Я, к примеру, когда заполучаю долгожданную байму, за работой над которой слежу месяцами, вылавливаю скриншоты, скачиваю трейлеры, читаю превью, то мне не до секса, хотя гормонами переполнен по уши, но секс – это такая мелкая фигня в сравнении с крутой баймой!.. Так что если самка рядом, я еще могу в каком-то перерыве, пока идет загрузка нового левела, трахнуть, не снимая лыж, но уж, конечно же, не поеду для такой простой фигни на другой конец города и даже не перейду на другую сторону улицы! Чтобы купить новую байму – на другой конец города поеду, а вот чтобы трахнуть новую бабу – нет. Ибо баймы в самом деле новые, если не тупые клоны, а вот бабы - все клоны. Особенно теперь, когда одни и те же тренажеры, сжигатели жира, эпиляторы, дезодоранты, увлажнители и даже прокладки с крылышками.
Я помалкивал, Коля достаточно выразил то, что уже вошло в мир, эта переоценка ценностей в области секса. Теперь, когда сорваны все покровы, когда даже для подростков это не «жгучая тайна», то секс уже не кульминация всех стремлений человечества, это слишком просто, чтобы ради этого убиваться, страдать и вообще слишком долго забивать им голову.
Вообще это настолько просто, к тому же еще и легко удовлетворяемо, что совершается как бы походя, а голова занята действительно чем-то важным, а то как подумать, какой дурью маялись: как бы Ленку затащить в постель, но так, чтобы не узнала Катька, а то обоим достанется. Еще хорошо бы как-то добраться до Сюзанны, это вообще недотрога, о ней все парни с нашей улицы только и думают…
Михаил взглянул в мою сторону.
- А почему, - спросил он вдруг, - все полагают, что если человек напичкает себя чипами, то он перестанет быть сексуальным? А может быть, все еще функции только усилятся?
Аркадий сжал челюсти и вскинул гордо голову.
- Это будет искусственное!
- Но ты же пользуешься виагрой, - сказал Михаил.
- Виагра, - огрызнулся Аркадий, - из натуральных продуктов! Кроме того, я не пользуюсь виагрой.
2029-год.
В запястье легонько кольнуло. Я скосил глаза, кожа покраснела, я увидел как прямо на покраснелости проступили буквы: «Повысилось кровяное давление. Сист (на лат.140, яяяя 92. пульс 82… рекомендуется…» Дальше смотреть я не стал, отключил легким волевым усилием. Это не опасно, иначе бы замигало красным. Так, легкое предупреждение. Но, конечно, дома я посмотрю, что можно сделать, чтобы привести в норму.
Я, кстати, в этом не самый продвинутый пользователь. Куда активнее оказалась, к моему удивлению, Светлана. У нее серьги не просто реагируют на различные симптомы, но и начинают бить током или раскаляться, когда в крови поднимается уровень сахара. Единственный способ избавиться от боли в ухе – срочно сделать укол инсулина.
Еще дальше пошли в фирме, где работает Леонид. Там все служащие начинают чувствовать головную боль, когда срываются сроки контрактов, когда фирма работает неэффективно или когда работники слишком много шарят в интернете в поисках новой порнухи, пренебрегая работой. Так сказать, коллективная ответственность на новом уровне.
Я вырулил на шоссе, автопилот взял управление, машина понеслась на большой скорости. На панели быстро сменяются цифры, мелькает координатная сетка: комп получает все данные о движении на дорогах, выбирает маршрут, заранее избегая пробок. Вспыхнул экранчик, появилось смеющееся лицо Светланы.
- Привет, - сказала она. – Вижу по маячку, тебя несет в моем направлении… Я иду по Скобелевской, сейчас перехожу на Изюмскую…
- А потом куда? – спросил я.
- На яяяя.
- Подхвачу тебя через три минуты, - сказал я.
Экран услужливо высветил мигающую точку, машина начала плавно переходить из восьмого ряда в седьмой, шестой, и передвинулась в крайний правый как раз, когда Светлана подошла к обочине. На нее оглядываются, особенно мужчины, женщины косятся с ревнивой злостью. Светлана обнажена до пояса, золотые волосы крупными колонами падают на загорелые плечи, крупная грудь красиво и дразняще нацелена вперед ярко алыми сосками, пояс перехвачен тонким ремешком, в пупке золотом горит крупная капелька пирсинга.
Вообще-то моду ходить в летнюю жару обнаженными до пояса ввели юные лолиты, им вроде бы по возрасту еще можно, хотя и на грани, затем переняли девушки, что на дискотеках и вечеринках охотно откликались на призыв показать сиськи, наконец начали появляться вот так, раскованно, взрослые женщины, что сумели сохранить фигуры благодаря диетам и шейпингу или же те, кто пользуется имплантантами.
Машина остановилась, я не стал выходить и распахивать дверцу, Светлана пренебрегает такими церемониями, а через мгновение она скользнула на сидение рядом, обдав меня волной дорогих духов и запахом чистой свежей кожи.
- Ого, - сказал я, - ты совсем бизнес-леди!
Она засмеялась.
- Это комплимент, упрек или…
- Комплимент, комплимент, - сказал я поспешно. – Даже не комплимент, какой комплимент, это бизнес-леди комплимент, а ты как звезда на вершине елки!
- Это значит, - спросила она с подозрением, - у меня в заднице хвоя?.. Эх, хотя бы проверил когда… Володька, целую вечность тебя не видела! Жизнь все усложняется, времени на все не хватает, мы уже и встречаться стали не так часто, а как клялись сохранить нашу дружбу вовеки… Ты, говорят, совсем крупным начальником стал?
Я помотал головой.
- Какое так! Просто работы наваливается все больше и больше. А чтобы ее делать, мне дают больше людей, вот и все.
Она поинтересовалась:
- Оклад растет тоже?
- Да, - ответил я, - но мне вообще-то и предыдущего хватало. Если на жизнь.
- А на что-то большее?
- На это денег пока не хватает, - ответил я прямо. – Да и вообще…
Она не поняла, почему мое лицо потемнело, а голос изменился, однако женское чутье заставило поморчать тактично, затем спросила:
- Ты что, совсем за руль не берешься? Мы идем на такой скорости, что дух захватывает… Что у тебя за машина?
- Корпоративная, - ответил я. – Для совета директоров с разными наворотами, тюнингом. Я в совет не вхожу, но руководство посчитало, что и мне такая не помешает.
- Ценят, - определила Светлана. – Страшатся потерять такую голову. Ну, сама машина ни во что не врежется, а как насчет других? Вдруг кто заснет за рулем?
Я помотал головой.
- Бортовой компьютер связывается со всеми машинами в радиусе километра и отслеживает их движения, маневре, перестроение. Если другой попрет на опасное столкновение, мой перехватит управление и отвернет его машину в сторону.
Она восхитилась:
- У тебя такой высокий приоритет? А ты скромничаешь!.. Недаром Жанна говорила, что ты идешь в гору. Мол, Володьку теперь ничего больше не интересует: ни женщины, ни выпивка, ни азартные игры, ни развлечения, весь в работе, работе, работе… Тебя в самом деле ничего не интересует?
Она вздохнула, высокая грудь поднялась, мягко колыхнулась, напоминая, что вовсе не вырезана из дерева, а на ощупь в моих ладонях будет горячей и мягкой.
- Не провоцируй, - предупредил я. – Может быть, мы только потому и остаемся близкими друзьями, что обходимся без совокупления? Казалось бы, то такой пустячок в нынешней жизни: трахались или не трахались – ерунда, но эта ерунда почему-то портит, осложняет…
Она вздохнула, отвернулась и начала смотреть в окно. Ближе к Центру все больше людей в очках, немыслимое зрелище еще три года тому, когда в России сделали последнюю операцию по исправлению зрения. Судя по очкам, если уж прибегают к усовершенствованной реальности, то берут самые дорогие и навороченные модели. Это Россия – все или ничего. Эту тенденцию помню еще по мобильникам: в то время как в США, к примеру, покупали чаще всего дешевые модели, а дорогие - в строгом соответствии с процентом миллионеров, то в России все старались взять самые шикарные, хоты половиной функций никогда не пользовались.
Перед зданием правительства небольшая группа демонстрантов шумно требует запрета очков, искажающих действительность. Светлана следила за ними, поворачивая голову, пока мы не свернули на другую улицу.
- Симпатичные люди, - сказал она со вздохом. – Они мне нравятся.
- И мне, – ответил я.
Она посмотрела с удивлением.
- Но ты же носишь эти самые очки!
- Ну и что? – возразил я. – Мне же нравятся вон голуби на деревьях, рыбки в аквариумах…
- А эти что, рыбки?
- Примерно, - согласился я. – такие же… дикие. Хоть и не хищные. Такие же не совсем разумные. Во всяком случае, только человек может смотреть на мир, как на усовершенствованный хотя бы программными средствами. А вот рыбки, птички и вот эти… «зеленые», не могут. Они смотрят и видят необработанный вещественный мир.
Она всплеснула руками.
- Володя, но это же наш мир!
- Обработанные алмазы стоят дороже, - ответил я. – И выглядят красивее. Правда, тогда алмазы уже не алмазы, а бриллианты. Так вот я предпочитаю бриллианты.
Она прикусила губку, посматривала в окно на пешеходов, а когда остановились перед красным светом, внимательно следила, кто какие очки носит, а кто идет без очков вовсе.
Я высадил перед ее офисом, она дружески чмокнула меня в щеку и побежала по ступенькам к большой входной двери. Этикет заставил меня не трогаться с места, пока не войдет в здание, и я видел какими жадными глазами смотрели ей вслед мужчины. В дверях она обернулась, помахала рукой, я успел увидеть ослепительную улыбку.
Вздохнув, я буркнул:
- В офис.
Машина сорвалась с места.
2030-й год.
Карлос Дилдо предложил новое видовое название человеку: человек играющий. Вместо гомо сапиенса, так будет вернее. С того момента, как удалось переложить на машины все заботы, которые раньше тяготили человека, в смысле, спихнуть на них любую работу, массовый человек превратился в полнейшего трутня. Он и раньше работал только потому, что иначе пришлось бы помереть с голоду, а в развитых странах – жить на жалкое пособие, потом доля работы все сокращалась. Человечек получил возможность в оставшееся время развлекаться, ездить по закордонам, и вот наконец он свободен уже целиком и полностью … И что же? Оптимистические прогнозы футурологов не оправдались: только один из миллиона продолжает чем-то заниматься, а остальные полностью перешли в стаз получателей удовольствий.
Аркадий и его окружение радовались, но, как водится, предостерегали, хотя сами еще не сформулировали, от чего или против чего предостерегают, но это в традициях великий русской культуры – предостерегать, потому на всякий случай и сразу же предостерегали, а вот у меня на работе, когда услышали сообщение, что уже и в самых слаборазвитых странах Африки все работу удалось переложить на плечи машин, среагировали иначе, что теперь вот все люди займутся творчеством, просто посмеялись.
- Если честно, - сразу сказал Макс Томин, - то и один из миллиона вообще-то много.
Его вечный оппонент, Бео Мамин, сразу спросил ехидно:
- Разве? На чем основываешь свою дурь?
- На Земле восемь миллиардов, - напомнил Макс свысока. – Их можно не принимать во внимание, но один из миллиона – это восемь тысяч человек. Активных, энергичных. Возможно, честолюбивых или лелеющих какие-то замыслы. При той мощи, которую им дает стремительный взлет технологии, именно здесь и таятся самые серьезные опасности. А остальные… которые «просто люди», переходят в стаз обыкновенных трутней. Пчелы их не гонят, даже кормят, те живут остаток жизни и вымирают, не оставляя следа и потомства.
- Гуманное решение, - фыркнул Бео. – Не убивать ввиду ненадобности, а дать помереть от старости.
- Счастливой старости, - уточнил Макс.
- Да хотя бы и счастливой! Думаешь, не позавидуют тем, кто продолжает жить?
Макс фыркнул:
- А сейчас хиляки разве не завидуют тем, у кого мышцы получше? Но не идут же качаться, а горбятся в виртуальных мирах, где они все такие крутые, могучие, красивые, умные…
Бео сказал нравоучительно, с неудовольствием:
- Ты на виртуальные миры не гони, не гони! Они все разные…
Не все, подумал я, но, грубо говоря, все виртуальные реальности делятся на эквивалентные, это когда смотришь хоккей, сидя дома в кресле, и видишь все то, что видят зрители, и искусственные, когда смотришь рисованные мультфильмы. И есть еще подправленные, обогащенные, измененные, информационные, которые служат вовсе не для развлечений, а для еще более интенсивной работы.
Но, конечно же, все трутни, так называемые «простые люди», массами хлынули в виртуальные миры. И, конечно, совсем не в те, которые используются для работы. К тому же революционные преобразования в технологиях позволили достичь эффекта полного погружения, когда практически невозможно отличить виртуальную реальность от невиртуальной.
Трехмерное изображение пришло давно, но теперь стали доступны и тактильные характеристики, удешевились, стали доступны рядовому потребителю. То есть, виртуального персонажа можно не только пощупать, но и… если это «Sims-4», то там такие голые бабы, а мужчины остаются мужчинами, даже если у них звания докторов наук, обязательно проверят, что еще можно проделывать с такими персонажами, а потом с чувством глубокого и неподдельного удовлетворения скажут, что да, можно запускать в широкие массы, та-а-а-кое принесет высокую прибыль!
Более того, в он-лайне можно бродить по дивным виртуальным мирам, мочить чудовищ и обращаться с другими персонажами, с иными совокупляться, без этого ну никак, а потом уже встретиться в реале и посмотреть друг на друга. Или не смотреть, зачем: все мы предпочитаем красочные придуманные миры серым будням.
Так что «простые» уходят в гедонистическую виртуальность, уходят, уходят. Некоторые даже понимают, что это некая разновидность эвтаназии, только растянутая на всю жизнь, но ведь и вся жизнь – эвтаназия, только не такая сладкая, восхитительная, дурманящая!
Мы, руководители научных центров по разработке высоких технологий, собираемся на ежегодный слет в Торонто, в этот раз наибольшим успехом пользовался доклад профессора Джона Гордона о сингулярности. Только Зигмунд Зельд, профессор из Дрездена, не разделял общего энтузиазма, и с присущей немцам педантичностью в перерыве между заседаниями сказал ему:
- Дорогой Джон, я бы на вашем месте не говорил так уверенно! Сингулярность может и не состояться.
Гордон вскинулся.
- Это почему же?
Зельд сдвинул плечами.
- Да причин сотни. Скажем, ядерная война. Не между сверхдержавами, понятно, но у террористов есть чемоданные атомные бомбы. Есть штаммы смертоносных вирусов… А что скажете, если на Землю рухнет гигантский метеорит? Ничего мы с ним не поделаем, а убежать тоже некуда. Я уж не говорю о пределах сложности систем, это вам может быть недоступно…
- Это почему же? – спросил Гордон враждебно.
- Показалось, - ответил Зельд любезно. – Извините, если что. Но уже видны пределы через которые не преступить… транзистор уже не уменьшить – три атомных слоя – предел… Нефть заканчивается, а вот альтернативные источники энергии пока что недостаточны, не так ли? Ну, а еще всегда есть опасность увлечься какой-нибудь дурью, типа буддизма или йоги и навсегда отказаться от технологий. Не именно буддизмом, это херня, а чем-нибудь новым, ярким и сильным, что однако уведет человечества с пути технического прогресса в какие-нибудь созерцания пупа.
Гордон нахмурился, отмахнулся со всем оптимизмом юности, хотя вообще-то Гордон старше Зельда на двадцать лет.
- Вы чересчур пессимистичны! Эти простые, что с головами ушли в виртуальные миры, нам не помеха. Мы им дали хлеба и зрелищ. Что еще?
- Мы сами, - сказал Зельд.
- Мы? – изумился Гордон. – вы в своем уме? Чтоб мы сами по доброй воле… по своему желанию свернули с сияющей дороги прогресса?
- А если вы прогрессом обзовете что-то иное?
- Что? – не понял Гордон. – Какой может быть прогресс вне дороги высоких технологий?
Зельд грустно усмехнулся.
- Извините, это у меня такое настроение. Мой племянник ушел в какую-то религиозную секту. Пытаются познать какие-то тайны смерти… Они тоже это считают прогрессом! Извините, еще раз извините.
2031-й год.
Мир меняется стремительно, вспоминал я слова Светланы, пока машина, как серебристая пуля, неслась по скоростному шоссе. К счастью, у меня совпало хобби и работа, так что без труда успеваю следить за всеми изменениями, приспосабливаться, более того – мне всего этого сумасшедшего для других темпа мало, мало, мало.