С. Н. Маре ев диалектика логического и исторического и конкретный историзм К

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Отечественная история, всемирный исторический процесс, этапы исторического развития, 120.44kb.
• Белинский о романе Пушкина, 239.06kb.
• Ф. Энгельс диалектика природы, 5294.85kb.
• Трансдукция, 996.9kb.
• Публичный доклад муниципального общеобразовательного учреждения лицей №200 за 2007/08, 501.43kb.
• 1. Экономическая теория в системе экономических наук, 2373.47kb.
• Ниспровержение субъекта и диалектика желания в бессознательном у фрейда, 954.25kb.
• Тема: Методология науки криминалистики, 123.48kb.
• 1. типология правовых систем, 2036.93kb.
• Н. М. Макарова Перевод с английского и редакция, 4147.65kb.

Глава третья

Единство логического и исторического

как тождество противоположностей,

или конкретное единство логического

и исторического

1. Недостаточность

абстрактного тождества логического

и исторического

Приступая к рассмотрению перехода от простого обращения к капиталу в первоначальном тексте работы «К критике политической экономии», Маркс отмечает: «Мы здесь, однако, не имеем дела с историческим переходом обращения в капитал. Простое обращение является, скорее, абстрактной сферой буржуазного процесса производства в целом, которая посредством своих собственных определений показывает себя как момент... как всего лишь форму проявления некоторого лежащего позади обращения, из него вытекающего и его производящего более глубокого процесса – промышленного капитала» ‘. Почему мы здесь не имеем дела с историческим перс-ходом обращения в капитал? Да потому, что Маркс до тех пор, пока речь шла об определении differentia specifica капитала, имел дело только с абстрактным выражением этого перехода. Исторический переход от простого товарного обращения к капиталу в исслодовапии осуществляется вначале только как формальный переход, возможный лишь благодаря тому, что эпоха простого товарного производства и эпоха капитала в формальных абстрактных определениях отождествляются. Это примерно такой же переход, который мы можем совершить от рассмотрения плода вообще к рассмотрению яблок. Формальное право такого перехода заключается в том, что мы под абстрактно-всеобщее определение плода вообще можем формально подвести также и яблоки. Но тем самым еще отнюдь не выражен реальный генетический

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Сот. 2 с тд., т. 40. ч. II, с. 464.

70


переход (если он, конечно, в данном случае возможен) от плода вообще к яблокам.

Сложность заключается в следующем – и на это уже обращалось внимание. На стадии абстрактного тождества логического и исторического мы имеем и не имеем дела с историческим переходом. Мы имеем с ним дело, поскольку развившееся целое сохраняет в себе в качестве своих собственных моментов все необходимые исторические предпосылки своего возникновения, и мы не имеем с ним дело, так как в развившемся целом сохраняются не все достаточные исторические предпосылки его возникновения. Иными словами, абстрактное тождество логического п исторического не удерживает всей полноты реального содержания истории, которая только и делает возможным исторический переход в действительности. Отсутствие же этого содержания в теории делает невозможным выражение реального исторического перехода, и эта невозможность проявляется как противоречие и проблема одновременно. Причем обнаруживает она себя только тогда, когда до конца решена проблема простого совпадения логического и исторического. То есть мы можем ставить проблему реального генетического перехода от плода вообще к яблокам и грушам, когда в абстрактно-всеобщем определении плода совершенно «погасли» особенные определения яблок и груш.

Здесь важно подчеркнуть: от истории абстрагируются только затем, чтобы снова к ней вернуться. И только в этом возвращении впервые по-настоящему проявляет характер необходимого логического закона единство логического и исторического. Таков вообще характер диалектического движения, которое, по словам Л.И. Герцена, своими скучными рядами и нежданным возвращением к началу «оскорбляет мыслящего человека, даже исполняет печалью н отчаянием»².

Действительно, абстрактное тождество логики и истории, которое всячески избегало соприкосновения с исторической эмпирией, потому чго на последней все] да лежи г неизменная печать неопределенности, абстрагировалось от этой неопределенности, а вместе с ней и от истории, теперь, напротив, испытывает недостаток в живом историческом содержании. И очень важным момент в понимании единства логического и исторического как закона заключается именно в этой необходимой связи

² Герцен Л.П. Письма об изучении природы. М., 1940, с. 281.

71


абстрактного тождества логического и исторического с конкретным выражением единства логического и исторического – с конкретным историзмом. В этом смысле он наряду со всяким теоретическим законом не знает in-stantia contradictora: он в себе содержит условия своего применения в отличие от эмпирических условий, которые могут выступать в качестве противоречащих закону. Эта существенная разница может быть проиллюстрирована тем случаем, когда мы определяем закон существования рыб как их свойство дышать жабрами и когда определяем лебедя как птицу, имеющую белое оперение. В первом случае, если нам встречается такой экземпляр, который по видимости напоминает рыбу, но не дышит жабрами, мы говорим: это не рыба. Во втором случае мы, наоборот, уточняем наше представление о лебеде. Аналогичная разница между теоретическим и эмпирическим обобщением вообще.

Иногда конфликт теории с фактами решается не в пользу последних. Например, в «опровержение» закона единства логического и исторического ссылаются па Маркса, когда он пишет, что «встречаются весьма развитые и все-таки исторически менее зрелые формы общества, где имеют место высшие экономические формы, например кооперация, развитое разделение труда и т.д., но не существует никаких денег, как это было, например, в Перу» ³. Но закон единства логического и исторического и не утверждает, будто кооперация и развитое разделение труда могут существовать только на основе развитого денежного обращения. Факты, которые приводит Маркс, как и любые факты, не имеют непосредственного отношения к законам человеческого познания. Если они вообще могут быть непосредственно соотнесены с законом единства логического и исторического, то это возможно только по отношению к абстрактно-всеобщей форме его выражения – к абстрактному тождеству логического и исторического. Да и вообще любой закон может быть «фальсифицирован» только при эмпирическом его истолковании. Поэтому нельзя непосредственно соотносить закон с фактами до тех пор, пока он не развит, ибо, как отмечал Маркс, «если бы захотели сразу „объяснить» все явления, кажущиеся противоречащими закону, то пришлось бы дать пауку раньше науки» ⁴.

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 39.

⁴ Там же, т. 32, с. 461.

72


Единство логического и исторического, проявляющееся вначале как абстрактное тождество, как совпадение в процессе и в результате теоретического анализа, с необходимостью приводит к дополнению этого анализа, схватывающего в явлениях всеобщее, конкретным историческим анализом, имеющим своим предметом единичное, особенное. Конкретное единство логики и истории – это единство противоположностей, всеобщего и особенного, необходимого и случайного.

Единичное, представляющее собой противоположность всеобщего, случайный исторический факт, от которого отвлекается логика, теперь органически входит в корпус логики. Поэтому логика, логический способ при диалектическом его понимании раздваивается на самого себя и свое иное, т.е. представляет себя и свой собственный общий тип одновременно. Один раз он выступает как форма абстрактного тождества логического и исторического, другой – как форма конкретного тождества логики и истории, «логического способа» и «исторического способа». И от этой двойственности невозможно избавиться, ибо и свое действительное значение, и свою недостаточность «логический способ» и «исторический способ» проявляют только друг через друга.

2. Обнаружение недостаточности

абстрактного тождества логического

и исторического

«Товарное обращение есть исходный пункт капитала, – пишет Маркс. – Историческими предпосылками возникновения капитала являются товарное производство и развитое товарное обращение, торговля...

Если мы оставим в стороне вещественное содержание товарного обращения, обмен различных потребительных стоимостей, и будем рассматривать лишь экономические формы, порождаемые этим процессом, то мы найдем, что деньги представляют собой его последний продукт. Этот последний продукт товарного обращения есть первая форма проявления капитала» ⁵. Таков исходный пункт разъяснения Марксом тайны превращения денег в капитал.

Но стоимость, реальным бытием которой являются деньги, в простом обращении проявляет только тенден-

⁵ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 23, с. 157.

73


цию к самосохранению и увеличению. Для того чтобы произошло действительное увеличение стоимости, на товарный рынок должен поступить особый товар – рабочая сила. Эта необходимая предпосылка капитала, в отличие от денег, не только не дана товарно-денежным отношением, но и находится в прямом противоречии с ним, ибо купля-продажа, элементарный акт товарного обращения, предполагает собственность производителя на произведенный продукт. Он должен продавать свой собственный продукт, что возможно только при условии собственности производителя на орудия и средства производства. «... В бытии рабочей силы как товара, предлагаемого самим рабочим, – пишет Маркс, – заложен целый круг исторических условий, только при наличии которых труд может стать наемным трудом и, следовательно, деньги – капиталом» ⁶.

Эта предпосылка исторического возникновения капитала, хотя и предполагается вначале как формальная, должна быть в дальнейшем признана неформальной. Ведь рабочий, по определению Маркса, работает как несобственник, и условия его труда противостоят ему как чужая собственность.

С другой стороны, и деньги как таковые, которые являются последним продуктом развитого товарного обращения, пе могут служить исходным пунктом капитала, если ио учесть количественную сторону. В капитал превращаются не просто деньги, а определенная сумма денег. Она должна позволять напимать такое количество рабочих и соответственно закупать столько средств производства, чтобы обеспечить занятость этих рабочих, а капиталисту – совокупную прибавочную стоимость, которая позволяла бы ему существовать как таковому. Но при простом товарно-денежном обращении концентрация денег в одних руках может быть фактом только случайным, поскольку при нем продают только затем, чтобы купить. Здесь деньги играют роль лишь посредника обмена и в больших количествах не оседают в одних руках, если, конечно, исходить опять-таки из имманентных законов товарно-денежного обращения. Частично, отмечает Маркс, деньги могут быть накоплена: просто путем обмена эквивалентов, «но это составляет столь незначительный источник, что исторически о нем не стоит даже и упоминать, если допустить предположение, что деньги приобретены

Там же, т. 47, с. 121.

74


путем обмена собственного труда»⁷. Страсть к обогащению вообще, замечает Маркс, охватывает людей и государства только тогда, когда деньги уже приобретают способность приносить деньги, т.е. превращаются в капитал ⁸.

Именно здесь приобретает существенное значение количественная разница между простым товарным производством и капиталистическим, от которой абстрагируются при анализе качества и которую подчеркивали и Маркс, и Ленин. «Предпосылкой образования капитала, – пишет Маркс, – и подчинения ему производства является известная степень развития торговли, а потому и развития товарного обращения и, следовательно, товарного производства [это специально для тех, кто считает, что может быть товарное обращение без товарного производства. – С. М.], ибо изделия не могут вступить в обращение как товары, если они производятся не для продажи, следовательно не как товары. Но лишь на основе капиталистического производства товарное производство является нормальным, господствующим типом производства» ⁹.

До того как простое товарное производство превращается в капитал, оно не является нормой, а скорее исключением из нее. Норма, господствующий и определяющий способ производства докапиталистических формаций – это натуральное хозяйство. Вот почему нельзя брать категории в той исторической последовательности, в которой они играют решающую и определяющую роль п следующих друг за другом общественно-экономических формациях. Капитал не может возникнуть как прямое историческое следствие господствовавших до него производственных отношений в обществе. Он возникает как прямая противоположность этих отношений. «Нужно помнить, – пишет Маркс, – что новые производительные силы и производственные отношения не развиваются из ничего, из воздуха или из лона саму себя полагающей идеи; они развиваются внутри и в борьбе [подчеркнуто мной. – С. М.] с имеющимся налицо развитием производства и с унаследованными, традиционными отношениями собственности» ¹⁰.

⁷ Там же, т. 46, ч. I, с. 495.

⁸ Там же, с. 170.

⁹ Там же, т. 24, с. 40.

¹⁰ Там же, т. 46, ч. I, с. 229.

75


Исследуя форму товара, стоимости, в которой непосредственно проявляет себя капитал, мы исследовали также форму его исторических предпосылок. Но для того чтобы представить их как именно исторические предпосылки, одной только формы отнюдь не достаточно. Нужно показать еще и специфическое историческое содержание, внутри которого и на основе которого данная форма развилась. Когда мы рассматриваем эту предпосылку только в качестве формальной то для нас совершенно безразлично историческое содержание. Более того, мы не могли бы показать превращения товара в капитал, если бы от содержания не абстрагировались и не мыслили себе и товар, и капитал под одной и той же формой товара. Ведь историческое содержание товара как исторической предпосылки противоречит форме товара, а следовательно, содержанию капитала, поскольку последний имеет товар не только в качестве формы, но и в качестве содержания. И в этом его специфика: он делает стоимость не только формой, но и содержанием обмена¹¹. Абстрагироваться от истории необходимо потому, что невозможен непосредственный переход в противоположность как логический переход. Но если мы исходим из товара как формальной предпосылки, то оказываемся между Сциллой противоречия и Харибдой порочного круга. В этом и состоит проблема, которую решает конкретный историзм.

«Рассечь логический круг в определении стоимости и капитала, – очень точно и справедливо писал в свое время Э.В. Ильенков, – невозможно никакими логическими ухищрениями, никакими семантическими мапипу-ляциями с понятиями и их определениями, ибо он возникает вовсе не из „неправильности» в определении понятий, а из непонимания диалектического характера взаимосвязи между тем и другим, из отсутствия действительно исторического подхода к исследованию этой взаимосвязи. Только исторический подход дает возможность найти выход из круга, точнее, – вход в него» ¹².

Маркс различает – сначала формально – два «появления» капитала с точки зрения характера его предпосылок. «При первом появлении капитала казалось, – пишет он, – что сами его предпосылки даются извне процессом обращения как внешние предпосылки возникновения ка-

¹¹ См.: Там же, с. 459.

¹² Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Ка
питале» Маркса. М., 1960, с. 91.

76


питала и поэтому как не вытекающие из его внутренней сущности и не объясняющиеся ею. Теперь [при втором появлении капитала. – С. М.] эти внешние предпосылки становятся моментами движения самого капитала, так что сам капитал предполагает их в качестве своих собственных моментов, – как бы они ни возникли исторически» ¹³. С точки зрения имманентных законов капитала исторический способ формирования его предпосылок совершенно безразличен. «Если уж предположено производство, основанное на капитале... – утверждает Маркс, – то в этом случае условие, что капиталист, для того чтобы стать капиталом, должен привнести в обращение стоимости, созданные его личным трудом или каким-нибудь другим способом (но только не уже наличным, прошлым наемным трудом), это условие относится к допотопным условиям капитала, к его историческим предпосылкам, которые в качестве такого рода исторических предпосылок уже изжиты и поэтому принадлежат к истории образования капитала, но отнюдь не к его современной истории, т.е. они не относятся к действительной системе подчиненного ему способа производства» ^и.

Но если не реконструировать исторические предпосылки первого «появления» капитала, все теоретическое построение будет вращаться в кругу, который хотя и является выражением реального кругооборота, совершаемого капиталом, однако не позволяет трактовать капитал как историческую, а не как «естественную», форму производства и обмена. Проблема здесь совершенно аналогична той, которая встает в биологии при анализе сущности живого, а именно при рассмотрении так называемого абиогенного синтеза основных химических компонентов жизни. Когда жизнь уже развилась, эти компоненты синтезируются самими живыми организмами, передающими друг другу от поколения к поколению готовый механизм синтеза. Но анализ развившейся жизни никоим образом не может ухватить тех механизмов, посредством которых были синтезированы основные «кирпичи» жизнп до ее возникновения, поскольку эти предпосылки возникновения жизни уже ею «изжиты». Потому и приходится обращаться «в глубь геологических времен, к тому очень раннему периоду, когда жизнь только начиналась» ¹⁵.

¹³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 438.

¹¹ Там же, с. 447 – 448.

¹⁵ Поннамперума С. Происхождение жизни. М., 1977, с. 123.

77


Важно, однако, понять: проблема здесь возникает вместе с условиями ее решения, и именно потому, что она ставится в своем месте. «... Наш метод, – подчеркивает Маркс, – показывает те пункты, где должно быть включено историческое рассмотрение предмета, т.е. те пункты, где буржуазная экономика, являющаяся всего лишь исторической формой процесса производства, содержит выходящие за ее пределы указания на более ранние исторические способы производства» ¹⁶.

При сравнении с проблемой возникновения жизни очень хорошо прослеживается метод, который показывает те пункты, где должно быть включено историческое рассмотрение предмета. Если мы отправляемся в глубь веков на поиски исторических предпосылок возникновения жизни, то путешествие туда может быть успешным только в том случае, если мы знаем, что мы там будем искать. А это мы можем знать лишь в том случае, если мы логически воспроизвели развившуюся конкретность в том порядке и направлении, в котором она исторически развилась. И мы можем знать исторический «вход» в круг, образовавшийся в результате того, что предпосылки своего возникновения капитал делает своими следствиями, поскольку логически его воспроизвели. Значит, мы видим ритмическую паузу его обращения, представляющую собой тот пункт, где буржуазная экономика содержит выходящие за ее пределы указания на более ранние исторические способы производства.

Но автоматически эта проблема не решается. Здесь имеет место перерыв исторической, а следовательно и логической, «постепенности», который может быть заполнен только конкретным историческим исследованием. И оно приобретает логический характер только потому, что решает задачу логическую. Еще в первом черновом наброске «Капитала» у Маркса намечается раздел об «Историческом процессе возникновения капиталистических производственных отношений» ¹⁷. В окончательном варианте «Капитала» четко выделяются части, посвященные историческому анализу становления капиталистических производственных отношений, уже четко формулируется и сама проблема.

Проблема эта формулируется Марксом в «Капитале* следующим образом: «Мы видели, как деньги превра-

¹⁶ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 449.

Там же, с. 487 – 508.

78


щаются в капитал, как капитал производит прибавочную стоимость и как за счет прибавочной стоимости увеличивается капитал. Между тем накопление капитала предполагает прибавочную стоимость, прибавочная стоимость – капиталистическое производство, а это последнее – наличие значительных масс капитала и рабочей силы в руках товаропроизводителей. Таким образом, все это движение вращается, по-видимому, в порочном кругу, из которого мы не можем выбраться иначе, как предположив, что капиталистическому накоплению предшествовало накопление «первоначальное» («previous accumulation» по А. Смиту), – накопление, являющееся не результатом капиталистического способа производства, а его исходным пунктом» ¹⁸.

С точки зрения истории и теории капитала это первоначальное накоплепие есть процесс превращения простого товарного производства в капитал. Это, так сказать, с точки зрения «логики дела». С точки же зрения самой логики, «дела логики» – это процесс превращения случайного в необходимое, исторического в логическое и т.д.

3. Преобразование исторического в логическое

«В действительности всегда происходит так, что то явление, которое впоследствии становится всеобщим, вначале возникает как единичное, как частное, как особенное явление, как исключение из правила. Иным путем ничто не может реально возникнуть. В противном случае история приобрела бы крайне мистический вид»¹⁹. Материалистическое понимание истории, выработанное Марксом и Энгельсом, обязано своим возникновением не только материализму, но и диалектике. «Материалистическое учение о том, что люди суть продукты обстоятельств и воспитания, – писал Маркс, – что, следовательно, изменившиеся люди суть продукты иных обстоятельств и измененного воспитания, – это учение забывает, что обстоятельства изменяются именно людьми и что воспитатель сам должен быть воспитан... Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности может рассматриваться и быть рационально понято только как револю-

¹⁸ Там же, т. 23, с. 725.

¹⁹ Ильенков О.В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Ка
питале» Маркса, с. 53.

79


ционная практика»²⁰. Совпадение изменения обстоятельств и человеческой деятельности – это совпадение противоположностей, coinsidentia oppositorum, а о том, как совпадают, как становятся тождественными противоположности, учит только диалектика.

История первоначального накопления капитала, которую Маркс описывает после того, как вскрыл «тайну» производства прибавочной стоимости, и есть революционная практика преобразования докапиталистических производственных отношений в капиталистические, где обстоятельства менялись в результате деятельности людей, хотя и сами они были «продуктами» этих обстоятельств. И Маркс показал в «Капитале», что люди не только оказываются в плену ими же созданных общественных отношений, но они же и создают эти отношения, а тем самым творят историю. Именно потому после написания «Капитала» «материалистическое понимание истории уже не гипотеза, а научно доказанное положение» ²¹.

Вместе с тем материалистическое понимание истории – не только выражение абстрактной исторической необходимости, но и процесса ее становления в результате деятельности людей, превращения случайности в необходимость, происходящего всякий раз в неповторимой исторической форме. Это не доктрина, а метод для понимания реальной человеческой истории. Тем и отличается прежде всего материалистическое понимание истории от всякого рода «философии истории», «историософии» и т.д.

Отсюда становится понятным, почему в своих экономических исследованиях Маркс среди тех пунктов, «которые не должны быть забыты» и которые должны быть развиты при трактовке материалистического понимания истории, отмечает также следующий: «Это понимание выступает как необходимое развитие. Однако правомерен и случай. В каком смысле. (Среди прочего правомерна и свобода.) (Влияние средств сообщения. Всемирная история существовала не всегда; история как всемирпая история – результат.)» ²²

Материалистическое понимание истории, признавая необходимый характер исторического развития, не исключает, таким образом, во-первых, случайности как объек-

²⁰ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 3, с. 2.

²¹ Ленин В.И. Поли. гобр. соч., т. 1, с. 139 – 140.

⁸² Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 46, ч. I, с. 46 – 47.

80


тивной характеристики исторического процесса, во-вторых, «правомерности» свободного исторического действия индивидов – участников исторической драмы. Однако в каком смысле? Не проникнув в глубокий смысл диалектики случайности и необходимости, возможности и действительности, нельзя понять необходимость и логический характер исторического исследования как описания единичного, индивидуального и неповторимого исторического факта.

«... Случайное необходимо, – писал Гегель, – потому, что действительное определено как возможное...»²³. Товарное производство есть возможность появления капиталистического производства. «В простом обращении, – как отмечает Маркс, – положена только форма... сохранения и увеличения стоимости»²⁴. Но для того, чтобы товар превратился в капитал, нужен еще целый ряд обстоятельств, которые каждый раз принимают сугубо индивидуальную и неповторимую форму – форму случайного исторического события. И тут случайное необходимо. Оно необходимо, поскольку исторические условия существования капитала «отнюдь не исчерпываются наличием товарного и денежного обращения» ²⁵.

Причем случайное необходимо только тогда, когда действительное определено как формально возможное. И эту формальную возможность надо отличать от реальной возможности. Деньги в условиях развившегося капиталистического производства представляют собой реальную возможность превращения в капитал, потому что для этого есть все необходимые и достаточные условия. Здесь «непосредственная действительность не определена как условие» ²⁶ превращения возможности в действительность. Мало того, деньги в условиях развитого капитализма представляют собой форму проявления капитала, т.е. действительность самого капитала. «... В снимающей себя реальной возможности снимается нечто двоякое, ибо она сама двоякое: и действительность, и возможность»²⁷. Различие между возможностью и действительностью становится здесь чисто формальным.

Когда говорится: случайное – необходимо, то надо иметь в виду, что речь идет об определенной форме

²³ Гегель.