Философия и наука

Вид материала

Документы

Содержание Шемякинский, В.М. Глава 1. НАУКА И КУЛЬТУРА Наука и культура Философия и наука Философия науки Философия и наука

Подобный материал:

• Философия, 253.2kb.
• Т. А. Сулейменов Курс лекции по философии Шымкент-2010 г. 1-лекция, 1988.6kb.
• С. В. Булярский Принято на зас каф философии и политологии 4 апреля 2000 г., протокол, 128.66kb.
• Ф-программа вступительного экзамена в аспирантуру Утверждаю, 664.78kb.
• В. И. Философия откровения. Т. Спб.: Наука, 2002 480 с. Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг, 4843.84kb.
• Отчет о нир в 2009/2010 гг. Дементьевой Екатерины Александровны, 170.97kb.
• 1. Философия, её роль в жизни человека, 850.78kb.
• М. В. Ломоносова Химический факультет Физика и Философия реферат, 305.76kb.
• Вопросы к кандидатскому минимуму по дисциплине «История и философия науки», 56.66kb.
• Тема 1 Философия как мировоззренческая система, 4277.33kb.

Министерство образования и науки Российской Федерации

Федеральное агентство по образованию

Пермский государственный технический университет


В.М. Шемякинский


ФИЛОСОФИЯ И НАУКА


Утверждено Редакционно-издательским советом

университета в качестве учебного пособия


Пермь 2006

ББК Ю 672 я 73

Ш46


Рецензент


канд. филос. наук, доцент, заведующий кафедрой философии В.Н. Квасков

(Пермская государственная медицинская академия)


Шемякинский, В.М.


Ш46 Философия и наука: учеб. пособие / В.М. Шемякинский;

Перм. гос. техн. ун-т. ― Пермь, 2006. ― 225 с.


Основное внимание уделено взаимодействию науки с культурой и философией. Достаточно полно учтен естественно-научный контекст этого взаимоотношения. Широко использованы высказывания крупнейших ученых ХХ века, связанные с природой науки и научного познания.

Соответствует новым требованиям, содержащимся в государственных образовательных стандартах.

Предназначено для преподавателей, аспирантов, соискателей и магистров, изучающих философию и методологию науки, а также для всех интересующихся современной наукой и культурой.


ББК Ю 672 я 73


© Пермский государственный

технический университет, 2006

ВВЕДЕНИЕ

Наш современник французский этнограф и социолог Леви-Стросс как-то сказал, что XXI век будет веком гуманитарных наук либо его вообще не будет. Гуманитаризация культуры, существенным элементом которой является наука, ― это императив нашего времени. Вопрос Гамлета ― быть или не быть? ― стоит сегодня перед всем человечеством. Его осознание и решение ― единственно возможный путь выживания и развития человечества.

Спецкурс по философии науки в техническом университете органически связан со стратегией гуманизации образования. Резкое деление дисциплин на естественные, общественные и технические условно и преходяще. Было время, когда его не было, будет время, когда его не будет. Наиболее глубокие проблемы естественных, технических и общественных наук связаны с проблемой чело- века ― вечной проблемой философии. На научных конференциях, посвященных обсуждению вопросов этих наук, самые горячие споры возникают обычно в контексте проблемы человека. Среди студентов технического профиля есть две группы, которые проявляют бескорыстный интерес к философии. Одна ― это студенты, которые обнаруживают гуманитарный склад ума, другая ― это студенты, которые «копают» настолько глубоко в специальных дисциплинах, что осознают связь оснований этих дисциплин с общекультурным контекстом. Понимание отдельной науки в контексте культуры делает ее содержание доступным не только уму, но и сердцу. Оно не только дает знание, но и воспитывает, формирует в человеке чувство ответственности за возможные негативные последствия применения данного знания. В этом заключается высшая цель введения в техническом университете спецкурса по философии науки.

Глава 1. НАУКА И КУЛЬТУРА

§ 1. Об амбивалентности естествознания

На первый взгляд кажется, что естествознание ― это, согласно этимологии самого слова, ― знание о природе. Но при ближайшем рассмотрении обнаруживается амбивалентность данного понятия. С одной стороны, естество- знание ― это знание о природе, то есть относится к внешнему миру, природе. С другой стороны, ― это знание о природе, то есть не сама природа, а только знание, произведенное человеком. Короче, в естествознании есть отношение к природе и к человеку. В рамках догматической (докантовской) философии эти две стороны естествознания осознавались в пределах предметного противопоставления: Ньютон, например, был одновременно физиком и теологом, Кеп- лер ― астрономом и астрологом. Неопределенность границы между учением о природе и учением о человеке особенно явно обнаруживалась в периоды революционных открытий в сфере естествознания. Коперник, «сдвинувший с места Землю и остановивший Солнце», будучи священником, до конца жизни мучился противоречием между Священным Писанием и построенной им гелиоцентрической системой: ведь если человек наместник Бога на земле, то последняя должна иметь выделенное место во Вселенной, как это и есть в геоцентрической системе Птолемея, тогда как в Солнечной системе она лишь одна из рядовых планет¹. Другой пример: Лобачевский, которого называют Коперником в геометрии, построил «воображаемую геометрию», заменил 5-й постулат Евклида (через точку, лежащую вне данной прямой, можно провести не одну прямую, как у Евклида, а по крайней мере две прямых, параллельных данной), доказав тем самым, что логическая последовательность не обязательно должна сопутствовать чувственной очевидности. В обоих случаях мы имеем дело не только с открытиями в области астрономии и геометрии, но и с изменением представления о человеке. Критическая философия Канта впервые убедительно доказала фундаментальный характер амбивалентности естествознания. Выделение трансцендентальных предпосылок, делающих возможным постановку естественно-научного эксперимента и его последующее понимание, исключало ссылки на природу, Бога или мировой разум. Естествознание, по Канту, соразмерно человеку и только человеку. Мы не знаем другого разума, кроме человеческого. Естествознание понятно в рамках гносеологии, исходящей из активности субъекта. Природа существовала до человека, человек существовал до естествознания (Вайдзеккер). Поэтому науку нельзя понять вне отношения к культуре. Естествознание ― часть учения о человеке, так как является его продуктом. Так подтверждается идея Протагора, что человек есть мера всех вещей. Современная философия науки (постпозитивизм) явно выделяет в естествознании культурную составляющую, доказывая тем самым условный характер деления наук о природе и наук о человеке. Таким образом, воспроизводится мысль К. Маркса о построении одной науки.

В нашей отечественной философской литературе выделяется три этапа в эволюции естествознания (В.С. Степин). В рамках классического естествознания цель науки осознается как познание природы самой по себе, как освобождение от субъективных элементов. На следующем этапе (неклассическом) наука неизбежно включает в себя операциональные элементы, без которых научная теория не может быть построена и проверена. И, наконец, на современном (постклассическом) этапе наука включает в себя органически ценностно-целевую составляющую, явный учет которой необходим для понимания теории объекта. Тем самым подтверждается мысль Канта о том, что только корректный учет активности субъекта ведет к адекватному пониманию самого объекта.


§ 2. Определение науки

Слово «естествознание» («естество» ― природа) означает знание о природе. Конечно, этимология слова еще не является основанием для его определения. Ведь знание о природе и наука о природе, хотя и связаны генетически (без знания о природе нет и не может быть науки о природе), но качественно отличны. Более того, различие и связь между ними ― это одна из наиболее тонких проблем современной философии науки. По этому поводу величайший мыслитель XX века Б. Рассел писал: «Мы все начинаем с "наивного реализма", то есть с учения, согласно которому все вещи представляют собой именно то, что мы видим. Мы думаем, что трава зеленая, камни твердые, а снег холодный. Но физика уверяет нас, что зелень травы, твердость камня и холодный снег не являются той зеленью, твердостью или тем холодом, с которым мы знакомы по собственному опыту, а чем-то весьма отличным. Наблюдатель, когда ему кажется, что он видит камень, на самом деле, если верить физике, наблюдает эффекты, связанные с воздействием на него камня. Таким образом, мы видим, что наука воюет сама с собой: стремясь изо всех сил быть объективной, она против своей воли оказывается погруженной в субъективизм. Наивный реализм приводит к физике, а физика, если она верна, показывает, что наивный реализм ложен. Таким образом, если наивный реализм истинен, то он ложен. Следовательно, он ложен»¹.

Наивный реализм, мифология и религия имеют общий корень: все они основываются на принципе антропоморфизма, то есть они переносят на внешний мир качества и свойства человека. Естествознание же связывает человека с внешним миром не непосредственно, как органы чувств, инстинкты и рефлексы, а опосредованно. Н. Кузанский как-то писал, что камень существует, но не живет, не чувствует, не мыслит; животное существует, живет, чувствует, но не мыслит; и только человек существует, живет, чувствует и мыслит. Именно благодаря мышлению, сознанию человек делит мир на внутренний и внешний, делая возможным тем самым установление окольной связи между ними. Когда Демокрит утверждает, что в мире существуют только атомы и пустота, а теплое, холодное, сладкое существуют только во мнении, то он тем самым формулирует первую максиму естествознания, которая была господствующей в нем вплоть до XX века.

Мы знаем, что такое естествознание, когда не задаем вопроса о его природе. Но, отвечая на этот вопрос, мы сталкиваемся с большими трудностями. Согласно логике, дать определение понятия ― значит подвести его под другое более общее понятие. Таким понятием является понятие науки, в рамках которой выделяют естественные, общественные и технические науки. В свою очередь, саму науку можно рассматривать с трех точек зрения. Это ― либо готовое знание, либо деятельность по производству нового знания, или, наконец, система социальных институтов (вузы, НИИ, АН), в рамках которых осуществляется научный поиск.

Феномен науки можно рассматривать как часть культуры и как специфический способ познания мира как внешнего, так и внутреннего. То, что отличает этот феномен от других феноменов культуры, сводится к сле-дующему:

1. Наука общезначима, так как она изучает не отдельный объект «здесь» и «теперь», а имеет дело с классами объектов. Уникальное, неповторимое, единичное может интересовать искусство, но не науку. Ведь любой научный закон ― это знание об общем. Как остроумно заметил Рассел, «единственный научный ответ о результатах президентских выборов: изберут того, кто получит больше голосов». Подобную мысль высказал и Э. Мейерсон, утверждая, что формулировка закона связана с поверхностным изучением явлений, так как учет всех деталей исключает закон. Единичное в науке всегда рассматривается как частный случай общего. Ученый видит конкретное с точки зрения общего.

2. Наука обезличенна, так как в результатах научного познания элиминирована личность ученого. Научная теория индифферентна к реальности ученого, который ее создал. Теория важнее теоретика как частного индивида. Мое понимание классической механики, теории относительности, квантовой механики не становится глубже, если я знаю их создателей. Внутренняя логика существования и эволюции науки безразлична к ее творцам.

3. Наука ― это система знаний, так как она имеет определенную сложную развивающуюся структуру. Наука больше напоминает организм, чем механизм, Пуанкаре писал, что истинная, единственная цель науки ― раскрытие не механизма, а единства. Закон всемирного тяготения Ньютона не раскрывает механизм притяжения, а отождествляет такие разнокачественные явления, как притяжение камня к Земле, вращение Луны вокруг Земли, вращение Земли вокруг Солнца.

4. Наука ― это открытая динамическая система, так как она основывается на ясном понимании того, что идея поиска абсолютного знания, в рамках которого все связано со всем, ― это регулятивная идея, стимулирующая научное познание. Отказ от метафизической идеи абсолюта означает открытость любой конечной системы. Поэтому полное и окончательное построение науки в принципе невозможно, поскольку сама она как элемент культуры является открытой системой, открытой для культурного и природного воздействия. В этой открытости науки заключается гарантия ее жизнеспособности.

5. Наука критична, так как в своем развитии всегда готова поставить под вопрос свои собственные основания. Еще Гегель писал, что всякое продвижение вперед есть возвращение к первоосновам. Революции в науке, связанные с пересмотром ее оснований, ― это неотъемлемая сторона ее эволюции. Чем глубже революционная идея, тем дальше ее истоки в истории.

6. Наука достоверна, так как научное знание рационально и эмпирически обосновано. На современном уровне развития науки существенную роль ее достоверности играет способность тела науки вписаться в тело культуры, сохраняя при этом свою специфику. Соизмеримость науки и культуры с точки зрения рационализма не может быть выражена, но именно в этой неясности заложена плодотворность эволюции научного познания, которая благодаря этому включает в себя спонтанные духовные процессы (традиции, ценности).

§ 3. Наука в системе культуры

Человек не только отличается от всего остального мира, но и отличает себя от последнего. Он вписывается в этот мир, оставаясь самим собой. Можно выделить три предельно общие мировоззренческие установки человека. Яркий пример, который иллюстрирует их, приводит П.С. Гуревич¹. Если европеец и японец увидели цветок на обочине дороги, то их отношение к нему будет существенно различным, хотя у обоих восприятие цветка вызывает эстетическое состояние красоты. Европеец сорвет цветок, тем самым, погубив его, тогда как японец даже не дотронется до цветка, ограничившись чисто эстетическим созерцанием этого творения природы. Для европейца мало просто созерцать природу, он хочет господствовать над ней. Он хочет не только БЫТЬ, но и ИМЕТЬ. Японец же ощущает свое единство с природой, свою слитность с целым, свою органическую принадлежность миру целого. Миросозерцание Востока близко к миросозерцанию древних греков, философия которых базировалась на принципе космоцентризма. Но возможна и третья установка, на которую указал, в частности, Гете. Она является промежуточной между двумя крайними позициями. Можно осторожно выкопать цветок с корнями и пересадить его в лучшие условия, «в сад прохладный», не только не убив его, но и создав для него возможности для еще большего расцветания. Именно об этой мировоззренческой установке писал Маркс, когда утверждал, что человек преобразует мир по законам красоты.

Наука является самым динамичным элементом в системе культуры. Еще Гегель отмечал, что без науки человечество вряд ли могло что-либо добавить к учениям древних греков. Именно наука оказывает самое существенное и динамическое влияние на общество, на культуру в целом. Мир, в котором мы сегодня живем, создан главным образом благодаря науке. Без современных научных достижений невозможно существование человечества. Мир материальной культуры предъявляет к нам жесткие требования, следуя которым мы вписываемся в этот искусственный мир, достигая своих целей. Миросозерцательной установки здесь явно недостаточно. Я не вижу телевизор, компьютер, если не знаю, что такое эти, созданные с помощью науки, вещи. Исключительно ярко описывает характер взаимоотношения человека и искусственного мира вещей ученый Б.Б. Полынов: «Что бы я ни взял, будь то пробирка или стеклянная палочка, к чему бы я ни подошел: автоклаву или микроскопу, ― все это было когда-то кем-то придумано, и все это заставляет меня делать определенные движения и принимать определенное положение. Я чувствую себя дрессированным животным, и это сходство тем полнее, что, прежде чем научиться точно и быстро выполнять безмолвные приказания всех этих вещей… я действительно прошел долгую школу дрессировки студентом, докторантом и доктором...»¹.

Во взаимодействии науки и культуры нельзя игнорировать влияние культуры на понимание самой природы науки и ее достижений. Одномерное понимание науки как инструмента приспособления к внешнему миру оставляет в стороне культурную составляющую самой науки. Подчеркнем еще раз, что наука соразмерна человеку и поэтому непонятна вне культуры. Отношение науки к философии, религии, искусству, морали, технике является внутренним отношением в рамках культуры. Только через культуру наука восстанавливает утраченное единство человека с природой. Таким окольным путем только и возможно наиболее глубокое понимание парадоксальных научных идей. Наиболее наглядную иллюстрацию этой мысли я нашел у Ф. Капры: «Однажды летним вечером я сидел на берегу океана, глядя на набегающие волны и чувствуя ритм своего дыхания, и внезапно ощутил, что все вокруг меня участвует в гигантском космическом танце. Как физик, я знал, что песок, скалы, вода и воздух вокруг меня состоят из вибрирующих молекул и атомов, а последние состоят из частиц, взаимодействующих друг с другом, создавая и разрушая другие частицы. Я знал также, что земная атмосфера постоянно бомбардируется потоками "космических лучей", частиц высокой энергии, проходящих множество превращений, когда они достигают воздуха. Все это было мне знакомо по моим исследованиям в области физики высоких энергий, но до сих пор я знал это в виде графиков, диаграмм и математических теорий. Теперь, когда я сидел на этом берегу, мой предыдущий опыт ожил: я "видел" каскады энергии, спускающиеся из внешнего пространства, в которых частицы создавались и разрушались в ритмической пульсации; я "видел", как атомы элементов, в том числе и атомы моего тела, участвуют в этом космическом танце энергии; я чувствовал его ритм и "слышал", как он звучит, и в этот момент я знал, что это Танец Шивы, Короля Танцоров, почитаемого индусами»¹.

Явный учет социокультурного измерения научного познания свидетельствует о зрелости современной науки, открывая в ее эволюции новые возможности. Нельзя игнорировать этические, эстетические и религиозные компоненты научной деятельности, которые формируются еще задолго до того, как человек стал заниматься наукой, и поэтому являются более устойчивыми и неопределенными по сравнению с собственно научными, относительно которых есть более или менее ясно выраженные научные критерии проверки. Социокультурные компоненты науки участвуют в построении научного знания, мягко регулируя путь к истине, который становится все более тонким, сложным и длинным. По поводу их роли в научной деятельности Эйнштейн писал: «Особенно важным я считаю совместное использование самых разнообразных способов постижения истины. Под этим я понимаю, что наши моральные наклонности и вкусы, наше чувство прекрасного и религиозные инстинкты вносят свой вклад, помогая нашей мыслительной способности прийти к ее наивысшим достижениям»¹. Существенно подчеркнуть, что великий физик связывает влияние общекультурных компонентов на научную деятельность с ее наивысшими достижениями. Таким образом, ценностное измерение существенным образом входит в процесс научного творчества, но не в физические законы, которые выражаются на языке физических объектов и отношений между ними, будучи результатом научного познания, в котором элиминирована целевая установка, необходимая для построения научной теории.

Действительно, если проблемы, решаемые ученым, не требуют выхода за рамки существующего стиля мышления, то и влияние общекультурных компонентов будет минимальным. Только в области фундаментальных исследований это влияние очень важно и ученый сознательно использует их для достижения своих целей. Поэтому именно в периоды революционных изменений в фундаменте науки продвижение вперед возможно за счет «безумных» (Н. Бор) с точки зрения привычного стиля мышления идей. Эти идеи, выраженные вне специально-научных процедур в общекультурном контексте, принимаются вначале прагматически мыслящим научным сообществом как «брак по расчету» ввиду их эмпирической эффективности. Ассимиляция же их в культурном контексте переводит этот «брак по расчету» в «брак по любви». Благодаря этому революционные идеи усваиваются научным сообществом не только «умом, но и сердцем» (В. Гейзенберг).

§ 4. Соотношение естественно-научной и гуманитарной культуры

В результате свой деятельности человек создает совокупность материальных и духовных ценностей, то есть культуру. Мир созданных им материальных ценностей (техника, технология, производственный опыт) составляет материальную культуру, тогда как наука, искусство, литература, мифология, религия, мораль относятся к духовной культуре. В процессе познания внешнего мира и мира человека формируются естественные науки и гуманитарные науки. В рамках мифологического мировоззрения, основанного на принципе антропоморфизма, отсутствовало деление на знание о природе и человеке. Принцип космоцентризма древних греков во главу угла поставил учение о Вселенной, а человека рассматривал как микрокосм. Эпикур вынужден был приписать атомам Демокрита способность спонтанного отклонения их от естественной траектории движения, так как другим путем совместить природную необходимость и свободу человека в то время не было возможности.

Геоцентризм средневековой философии примат отдавал учению о Боге, на основе которого развивалось учение о человеке и учение о природе. Мудрость Бога наделяет человека свободой, с помощью которой он определяет свое место в мире природы. Тем самым осознается амбивалентная (двойственная) природа человека: он определяется Богом, но определяет себя к природе. Знание о природе подобно карте: оно не указывает выбор пути и цель, но ориентирует человека, если он определяет цель и выбирает путь. Бог сотворил нас без нас, но он слишком уважает нас, чтобы спасти нас без нас. Священное Писание учит, как попасть на небо, а не тому, как небо вращается вокруг Земли. Так отделяется и связывается учение о природе и человеке.

Эпоха Возрождения на первое место поставила человека, заменив тео-центризм антропоцентризмом. Теологическое представление о человеке уступило место гуманистическому. Человек должен быть свободен от пут Средневековья, он нечто самоценное. Человек опирается не на природу (космоцентризм), не на Бога (геоцентризм), а на себя (антропоцентризм). Основной вопрос ― это вопрос о соотношении между человеком и природой, между человеком и обществом. Если в эпоху Античности человек определялся как природное существо, способное следовать или отклоняться от природы, которая владеет им, а в эпоху Средневековья Бог вырвал человека из космической стихии, дав ему свободу, посредством которой человек определяет себя в мире как господин природы, то эпоха Возрождения реабилитировала человека, отказавшись рассматривать его как часть природы или Бога. Отныне человек понимается как творец самого себя, он ищет опору в себе, несет в себе свое основание. Эпоха Возрождения осознает человека как индивидуальность (эстетическая категория) и как личность (нравственно-этическая категория). Труд осознается как творческая деятельность, сутью которой является формирование человека как человека, формирование человеческого в человеке, как второе небиологическое рождение человека, как рождение личности и индивидуальности, как производство самого человека. В этом производстве самого себя закладывается основа гармоничного отношения человека к природе и к обществу.

В эпоху Нового времени (ХVII век) началось исключительно быстрое развитие естествознания. Именно в это время возникает экспериментально-математическое естествознание. Картина мира Ньютона представляет природу как механизм, устройство которого доступно контролю человека. Отныне самой природе уже не приписываются стремления, влечения и цели, что было присуще парадигме средневековой науки (астрологии и алхимии). Деантропоморфизированный мир механики санкционирует тем самым идею власти человека над природой, стимулируя технический прогресс. Поскольку, согласно механицизму, материальный мир не несет в себе разумности и цели, то существование в нем человека возможно на основе сознательной целенаправленной деятельности. В том, что дано природой, человек реализует свою цель, которая как закон определяет его волю и которой он подчиняет свое действие. Отсутствие произвола в мире вещей является достаточным основанием нашего господства в мире. В мире мертвой протяженности человек как свободный социальный атом мог осуществлять собой поставленные цели, преодолевая инертность бытия и творя новые искусственные миры. Такой окольный способ связи человека с природой вновь со всей остротой поставил проблему человека. Наиболее глубоко ее почувствовал Б. Паскаль: «Я не знаю, кто поместил меня в мир, не знаю, что такое мир и что такое я сам; я в ужасном и полнейшем неведении; я не знаю, что такое мое тело, мои чувства, что такое та самая часть меня, которая мыслит то, что я говорю, которая размышляет обо всем и о самой себе и знает себя ничуть не больше, чем остальное... Пространством Вселенная объемлет и поглощает меня, как точку; мышлением я ее объемлю... Величие человека состоит в том, что он сознает себя ничтожным. Дерево не осознает себя ничтожным... Человек всего лишь тростник, самое слабое в природе, но это тростник мыслящий. Вселенной не нужно ополчаться на него, чтобы раздавить: убить его довольно будет пара, капли воды. Но если бы Вселенная и раздавила его, он все же был бы благородней того, что его убивает, потому что он знал бы о своей смерти и о преимуществе Вселенной, а Вселенная ничего не знала. Итак, все наше достоинство ― в мышлении; в нем должны мы вставать на ноги, а не в пространстве и не в длительности, которых нам не суметь заполнить. Постараемся же хорошо мыслить ― вот принцип морали»¹.

Предметное противопоставление наук о природе и человеке было преодолено в философии И. Канта, который устранил несоизмеримость природы и человека, доказав соразмерность естествознания и учения о человеке. Эта идея получила дальнейшее развитие в постпозитивизме, о чем уже упоминалось вначале, а более подробно будет рассмотрено в дальнейшем.

Современный английский писатель Ч. Сноу сформулировал альтернативу «двух культур» ― научно-технической и художественно-гуманитарной, которые настолько разделены в современном мире, что исключают, по его мнению, взаимопонимание. В нашей отечественной литературе в 60-х годах велась интенсивная дискуссия между «физиками» и «лириками». Итогом этой дискуссии было осознание глубокого родства «двух культур», их соразмерность в рамках общей антропологии.