Массовая культура и политика: теоретический аспект
Курсовой проект - Социология
Другие курсовые по предмету Социология
? культуры на политическую сферу. Стоит отметить, что в Понимании медиа автор делает акцент на влияние специфического восприятия людьми политического процесса и политических персоналий, которое исходит, в общем контексте маклюеновской концепции, из разности восприятия людьми различных средств коммуникации в целом.
МакЛюен считал, что с развитием технологий массовой коммуникации, когда все общество оказывается будто включенным в глобальную сети получения информации, а так же, учитывая фактор постоянного увеличения скорости передачи информации, от общества требуется активное участие в политическом процессе. Меньшие скорости движения информации делают делегирование и представительство обязательными. С таким делегированием связаны точки зрения разных секторов общественных интересов, которые, как ожидается, будут выноситься на обсуждение и рассмотрение всего остального сообщества [7, c. 141]. В данном случае, речь идет о бесспорно положительном явлении с точки зрения демократических ценностей. Но тут же возникает вопрос о том, что механизмы делегирования могут быть выстроены так, что на общественное обсуждение будут выносится только выгодные темы (теория повестки дня). Политические элиты, имеющие доступ к контролю над СМИ, при такой скорости распространения информации с легкостью смогут внедрять в массовое сознание необходимую информацию, на основе которой, даже при институте всеобщего принятия решений, решение будет приниматься необходимым элитам образом.
Интересно так же мнение МакЛюена о том, что настоящие новости - это всегда плохие новости. Так, он приводит в пример тот факт, что роль и популярность Сената в США преобладает по сравнению с ролью Конгресса, так как сенаторы обсуждают, прежде всего, негативные явления общественной и политической жизни, а пресса постоянно публикует сводки о деятельности и решениях обоих палат.
Наиболее примечательным является рассмотрение МакЛюеном воздействия телевидения на общественное сознание в момент восприятия с экранов телевизора тех или иных политических деятелей. Он пишет о том, что те, кому довелось слышать по радио дебаты Кеннеди и Никсона, вынесли из них твердое убеждение в превосходстве Никсона. По его мнению, фатальный промах Никсона состоял в том, что холодному телевизионному средству коммуникации были предложены резкие, высокоопределенные образ и действие, а телевидение перевело этот резкий образ во впечатление пустозвонства. МакЛюен считает, что, несмотря на то, что Кеннеди допустил множество ошибок, его образ был наиболее приближен к образу телевизионного героя - образу застенчивого молодого шерифа, тогда как Никсон, с его темными глазами, склонными фиксироваться на чем-то конкретном, больше напоминал железнодорожного адвоката, подписывающего договор об аренде, который никак не соответствует интересам простых жителей. Таким образом, телевидение отвергает четкий образ. Если политик хочет обиться успеха на телевидении, он не должен быть типажным.
Так же, продолжая тему, освещенную мною в предыдущей главе, стоит привести цитату МакЛюена о том, как Адольф Гитлер пришел к власти. То, что Гитлер вообще обрел политическое существование, напрямую обязано радио и системам публичных выступлений. Это не значит, что данные средства эффективно передавали его мысли германскому народу. Его мысли не имели почти никаких последствий. Радио дало первый массивный опыт электронного взрыва вовнутрь, этого обращения вспять всего направления и смысла письменной западной цивилизации. Для племенных народов, все социальное существование которых есть расширение семейной жизни, радио будет оставаться агрессивным опытом. Высокоразвитым письменным обществам, давно подчинившим семейную жизнь индивидуалистическому акценту бизнеса и политики, удалось абсорбировать и нейтрализовать радиосжатие, обойдясь без революции. Иначе обстоит дело с сообществами, имевшими лишь краткий или поверхностный опыт письменности. Для них радио является в высшей степени взрывным [7, c. 162].
Подводя итог в третьей главе, стоит отметить основные тезисы, высказанные философами. Так, Ортега-и-Гассет говорит о гипердемократии, характеризуя ее, как тенденцию массы к утверждению своего мнения методом прямого действия, при этом, не сомневаясь в собственной правоте, а значит, не включая критический анализ при совершении того или иного действия. Таким образом, масса оказывается подверженной манипуляции в том смысле, что не может усомниться в той информации, что была внедрена сначала в ее подсознание, а потом и в сознание манипулятивными методами, и при правильно заданной программе может принимать решения действовать напрямую в той или иной ситуации. Многочисленные бархатные революции, прокатившиеся по постсоветскому пространству, только подтверждают данный тезис. Что касается работы Хейзинги, то в ней он высказывает мнение о том, что отрицательные социокультурные тенденции распространяются так же и на политическую сферу, превращая ее в сцену, на которой разворачивается политический спектакль, фикция, при этом границы между сценой и зрительным залом не существует. В подтверждении данного высказывания можно привести примеры, которые МакЛюен приводит в своей книге. Общество, в котором политическое решение избирателей зависит от того, как выглядел в телевизионном эфире тот или иной кандидат, нельзя оценивать как истинно демократическое в общепринятом плане, так как фальсификаци?/p>