Исследование природы человеческого существования в ранних рассказах Ф. Горенштейна
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?е случайных встреч и совпадений (особенно в последней части) заставляет вспомнить о Докторе Живаго, сплетение реалистических деталей и мифологических мотивов и героев уводит к Мастеру и Маргарите. Исследователь считает, что Горенштейн напоминает А.И. Солженицына неумением изобразить интеллигента, при их умении изобразить простых людей (у Солженицына это обычно мужчины и старухи, как Матрёна, у Горенштейна - больше всего девушек и девочек), интеллигенты оказываются куда менее интересными. С Солженицыным сравнивали Горенштейна и А. Свободин, и В. Топоров. В. Топоров отмечает, что при всей их непохожести с гражданской и философской позиции: та же предельная дидактичность повествования и рассуждений, та же изначальная заданность поведения персонажей.
Но все эти сравнения Ф. Горенштейна с другими писателями необязательны. Горенштейн несравним. Это большой мастер со своими взлётами, иногда (на мой взгляд, столь же большими) неудачами, неровный, мятущийся, мощный, воплощающий в своём поколении боль и силу великой русской прозаической традиции, которой он принадлежит неотрывно.
Биографическая принадлежность Горенштейна к эпохе шестидесятников остаётся формальным признаком. У шестидесятников происходит пробуждение личности, ощущение индивидуальности, неустанный поиск своего места. Горенштейн отрицает такой путь, для него путь индивидуальных решений полон страстей, злобы и совершенно непредсказуем. Он остаётся верен экзистенциальным темам, религиозно-философским раздумьям, трагическим судьбам своих героев. Попытка втиснуть этого масштабного художника в тесные рамки не увенчается успехом, потому что его творчество строится на принципиально ином основании: человек у него грешен, страстен, злобен и слеп изначально, и выхода нет. Именно поэтому писатель не вписался в эпоху оттепели, и, тем более, в эпоху застоя, когда над литературой довлел контроль партии. Горенштейн впитал, конечно, опыт своих предшественников, но всё это как-то синтезировалось в его творчестве, что теперь очень трудно сравнивать его с литературными сверстниками, что-то приходится оговаривать и дополнять. Главная особенность заключается в том, что Горенштейн работает и судит себя по жестким законам, им самим над собой поставленными. Его творчество ломает стереотипы, развивается вопреки читательским ожиданиям, где лёгкого диалога читателя и автора нет. В его книги надо вживаться, либо принимать, либо отвергать.
О Фридрихе Горенштейне написано немного, он остался неразгаданным, так как эта фигура слишком мощная, многогранная, загадочная, чтобы познать её в полной мере. Каждый из исследователей акцентировал внимание на каком-то своём аспекте при изучении творчества Ф. Горенштейна. Расцвет литературной критики на прозу Горенштейна выпал на начало 1990-х годов, о нём заговорили как известные литературоведы, так и малоизвестные. Они между собой полемизировали, доказывали свою точку зрения, но все были солидарны во мнении, что этот писатель неповторим, масштабен и ещё не познан.
В своей статье В. Камянов говорит о катастрофичности и безысходности мира Горенштейна. О том, что писатель ведёт спор со старой классикой о самой природе человека. XX век разрушил духовный стержень личности, …не один лишь ствол личности расщеплен - повреждены корни, и сокровенности человеческой природы теперь затеряны где-то в теснинах плоти. И ни о каком духовном развитии героев не может быть и речи.
Н. Лейдерман и М. Липовецкий в статье Жизнь после смерти, или новые сведения о реализме говорят о логике хаоса и мифа современной прозы.
М. Липовецкий в статье Рождённые в ночи акцентирует внимание на мифологизме художественного мышления, на соотношение хаоса и космоса в творчестве Горенштейна, на физическом и психологическом взрослении и становлении души ребёнка и подростка. Автор статьи считает, что духовное взросление личности героев Горенштейна непременно происходит через обретение плотского, чувственного опыта. (Это мнение опровергает В. Камянов, который считает, что духовное развитие совершенно чуждо героям Горенштейна).
Исследователь М.Н. Липовецкий доказывает свою точку зрения на примере романа Искупление, сюжет которого составляют три основных момента, три ночи. Ночь первая - самая страшная, ей предшествует непреодолимая стихия злобы и ненависти. После этой ночи кончилось детство Сашеньки. Вся злоба мира впитана детской душой, причём острее всего девочка испытывает ненависть к тем, кто её любит и сострадает ей. Эта злоба - особая форма любви; точнее, потребности в ней, - считает критик. Искаженная, но и в то же время всеобщая. Первая ночь - это ночь первобытного хаоса и конца детства. Хаос окружает героев и направляет движениями их души. Конец детства - это открытие своей собственной слабости, беззащитности и бесконечного одиночества перед лицом хаоса.
Ночь вторая - это ночь любви и зачатия, и здесь тема любви и хаоса обретает новый смысл. Сашенька превращается из злого и капризного ребёнка в мудрую женщину. Этому способствует встреча со смертью. Побывав на похоронах и оградив лейтенанта Августа от самоубийства, Сашенька приходит к любви-самоотдаче, любви материнской по своему существу. И только через такую любовь, в миг зачатия новой жизни, сама жизнь вступает в борьбу с вечным, царящим во Вселенной хаосом, укрощает и побеждает его, - так считает исследователь.
Третья ночь - Божья ночь, прямое доказател?/p>