А.А. Блок - литературный критик
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?браз в истории ("Греция") и утвердить его как грядущую прекрасную цель - "страну, в которой нет "болезней", печали и воздыхания".
Блоковская статья, вершина его символистской "ортодоксальности", - удобная точка отсчета для изучающих путь поэта. Часть высказанных в ней мыслей, по мере усвоения поэтом настроений революционной эпохи, утратит актуальность, а затем исчезнет из мировоззрения Блока (элитаризм, романтическое третирование "толпы"); часть останется жить, сложно трансформируясь (ср. пантеизм 1901 - 1902 гг. и позднейшее прославление "человека природы", народа; мечты о "золотом веке" и надежды "Ямбов" на "новый век", и т.д.). Но кое-что из настроений, отразившихся в незавершенном юношеском наброске, окажется кардинально важным для всех этапов становления Блока. Таков блоковский панэстетизм; но такова же и вера поэта, что идеал истинного искусства должен быть не "игрой воображения", а всегда - чем-то "объективным" и всемирно значимым.
Блок не принимал воззрений символистов на веру и, как уже было сказано, во многом отклонялся от самых основных принципов их критической практики. В августе 1907 года он писал Андрею Белому: "Если бы мне предложили "создать журнал", быть редактором или что-либо в этом роде, принял бы это за насмешку или наивность. У меня нет на то ни образования, ни умелости, ни тактики, ни твердой почвы. В Вашем войске (войске людей с отточенными мировоззрениями) действовать я не могу, потому что не умею принять приглашений укреплять теорию символизма". Веры в Блока как в потенциально возможного борца за символизм и теоретика символизма не было и у писателей, принадлежащих к этому направлению. "Из Блока уж все равно Вы не создадите теоретика и систематического защитника наших принципов", - писал в конце 1908 года заведующий редакцией символистского журнала "Золотое руно" Г.Э. Тастевен Георгию Чулкову (архив Г.И. Чулкова). И все же, как уже говорилось, целый ряд особенностей метода и стиля символистской критики, некоторые ее тенденции и суждения, несомненно, отразились в критических статьях Блока.
1.4 А.А. Блок и Д.С. Мережковский
Д. Мережковского и Зинаиду Гиппиус М. Горький называет в числе родоначальников того нового течения в русской литературе конца XIX и начала XX в., которое "отказывалось от народничества, от политической дидактики".
Перу Д. Мережковского принадлежала известная статья "О причинах упадка и основных течениях современной русской литературы" (1892), где автор провозглашал смерть народной литературы и, противопоставляя "новое течение" традициям революционных демократов, заявлял: как "у всех лучших русских людей, любовь к народу и общественная справедливость снова являются у Вл. Соловьева как идеал бесконечный и божественный, как святыня, как вдохновенье, в ореоле красоты и поэзии".
Статья эта появилась в годы, когда на всей общественной жизни России еще лежал отпечаток победоносцевской реакции. Однако с энергичным развитием капитализма в 90-е годы уже шел процесс экономической и политической перестройки России из страны крепостнической в буржуазную.
В обширной этой статье, положившей начало "новому течению" в русской литературе 90 - 900-х годов - символизму, были рассмотрены в мистическом освещении все великие явления прошлого нашей литературы - Пушкин и Гоголь, Лермонтов и Некрасов, Тургенев и Гончаров, Толстой и Достоевский, критики-шестидесятники, у которых "царствуют нравы настоящих людоедов", "пожравших" Фета и других поборников "чистой поэзии", оценено творчество писателей-современников - поэтов Н. Минского, К. Фофанова, Надсона и др., Гаршина, Чехова, Короленко, Лескова, вплоть до П. Боборыкина, Альбова и Ясинского.
Оказалось, что все великие писатели - "рыцари Святого Духа", одаренные стихийным талантом, все они одиноки и непоняты, и что литература переживает сейчас, в 90-е годы, период упадка. Быть ей или не быть русской литературой, выразительницей народного религиозного сознания, - зависит от того, поймут ли писатели и критики существо литературы как поэзию. А подлинная поэзия - это символизм, искусство художественных символов, и в этом спасение литературы. Это не символы, воплощающие в образе какую-либо идею - такие символы "превращаются в мертвую аллегорию", а символы, сквозь которые светится, как в поэзии, "то, что не сказано и мерцает сквозь красоту символа" и "действует сильнее на сердце, чем то, что выражено словами". "Мысль изреченная есть ложь" (Тютчев). Только "символизм делает самый стиль, самое художественное вещество поэзии одухотворенным, прозрачным, насквозь просвечивающим. ".
В трактовке Мережковского Пушкин был великим поэтом потому, что творил "не для житейского волнения, не для корысти, не для битв". "Истинно-народный поэт Кольцов - по своему духу ближе к Лермонтову, величайшему мистику. презиравшему идеалы пользы и влюбленному в неземную красоту". Тургенев и Гончаров - это "художники-символисты, и самое ценное у Тургенева не его устаревшие "общественные романы", а его "Стихотворения в прозе", где Тургенев - "новатор формы и импрессионист". "Достоевский и Толстой - новое мистическое содержание идеального искусства", и в этом плане Достоевский "преемственно связан с мистицизмом Лермонтова". Некрасов, по Мережковскому, не тот, кого "превозносили наши реалистические критики", а совсем "друго?/p>