А.А. Блок - литературный критик
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
прозой Мережковского отзвуки Ницше видны и в том, что Блок ищет причины возникновения символизма в возросшей "утонченности" чувств "избранных". Блок закономерно подходит к мыслям о генетической связи символизма с романтизмом (через Тютчева - "романтика" и предшественника символистов одновременно).
Однако Блок (хотя, видимо, стихийно) ближе к пантеистической стороне соловьевства, чем Мережковский. Поэтому рядом с первой - и не ощущаясь, видимо, как противоречащая ей - развивается и иная точка зрения на генезис "нового искусства". Символизм - не столько продолжение, сколько преодоление романтизма, который предстает у Блока как мироощущение наивное, "старинное". "Неисправимый романтик" Тютчев не увидел всех глубин мира, несмотря на гениальность поэтических прозрений, так как "оставил себе теплый угол романтически спокойного и довольно низкого парения". Идеал символизма, в отличие от романтического, не связан только с "парением", "небом" - он прославляет и "земное".
Пантеизм Блока - особой природы. Для него, видимо, мало значимо прямое восхождение к философским истокам миросозерцания (античность, Спиноза, Шеллинг); важную (но не основную) роль играет обращение к преломлениям пантеизма в работах Вл. Соловьева, а "соловьевства" - в статье Мережковского. Главное же для Блока - это (воспринятая как пантеистическая) традиция русской природоописательной и интимной лирики середины XIX в.: Ф.И. Тютчева, Вл. Соловьева, А. Фета, Я. Полонского. Отношение к Фету особенно показательно. Утверждению Мережковского: "Значение Фета несколько преувеличено" - противопоставляется восторг перед фетовской лирикой, непосредственно образно воплощающей "земное". Фет в финальных набросках статьи приравнен к Соловьеву.
Блок (как и многие символисты начала XX в.), воспринимая пантеизм сквозь призму соловьевского "синтеза" и ницшеанства "Северного вестника", придает ему привкус "принятия мира" и "оправдания зла". Мережковский и своей трилогией, и важной для Блока монографией "Толстой и Достоевский", и работами по истории искусства истолковывал гегельянско-соловьевское принятие мира человеческой истории в духе "теодицеи" Лейбница: "дьявольское", "антихристово" начало мира - перевернутое божественное, тайный его двойник (родство же двойников обнаружит лишь полнота "синтеза"). Блок принимает этот подход, говоря о двойственности творчества.
Но тогда источником современного искусства, пронизанного "метафизикой и мистикой", оказывается не только культура, утверждающая "витание среди нас и мистицизма, и реализма - один: имя ему - бог". Поэтому реализм оказывается одним из источников "нового искусства", а будущее культуры - это "море, где враги станут друзьями" и "протянут друг другу руки с разных берегов постигнутой бездны".
Синтезирующий подход к истории культуры определяет и сложное отношение Блока к "декадентству". Блок то оценивает его как часть "нового искусства", то резко противопоставляет "декадентов" "символистам".
Конспектируя 30 сентября 1901 г. во время работы над статьей какое-то (известное лишь в передаче Блока) выступление Р.В. Иванова-Разумника, который подхватывает настроения круга Мережковских, Блок выделяет мысль, что "декадентство - явление субъективно-индивидуальное" и что "новое искусство" уже прошло стадию "декадентства": "Настоящее декадентство обречено на гибель". В статье о русской поэзии Блок присоединяется к этой точке зрения, призывая отделять художников-мистиков от декадентов - "настоящих упадочников, дегенератов".
Декадентов Блок обвиняет (впрочем, что очень любопытно, ни разу не назвав имен) в самоценном эстетстве и формализме, при которых "произведение теряет характер произведения искусства".
Подлинный символизм для Блока был всегда, неизменно связан с поисками объективного идеала. Мистический идеал его панэстетичен: это - типичная для младшего символизма "нетленная красота в окружении веры и вера в окружении красоты". Она-то и воплощается в современной поэзии: "Одним из наиболее ярких мистических созвездий выкатилась на синие глубины неба поэзии - Вечная Женственность".
Не менее важен и другой лик Прекрасного - "золотой век". Символика "золотого века", лишь скрыто присутствующая в "Стихах о Прекрасной Даме", очень существенна для символистов начала XX в., особенно для Вяч. Иванова, Андрея Белого, но и для Минского, Мережковского,
. Гиппиус, Ф. Сологуба (ср. античные мотивы в "Мелком бесе"). В ней наиболее прямо отразилась мистико-утопическая (и мистико-"общественная") природа "соловьевства". Идеал "золотого века" характерно указывает на античные истоки современной культуры. Но он связан у символистов и с эсхатологическими чаяниями и надеждами на грядущее "царство божие на земле" (ср. концовки трилогии Мережковского и "Толстого и Достоевского"). У Блока этот идеал порой окрашивается субъективистски и романтически (ср. о "мечте Золотого Века, быть может, никогда не существовавшего и вполне недоступного толпе"). Однако Блок стремится "заземлить" ?/p>