А.А. Блок - литературный критик
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?се, пришло время кричать - простудился, нет голоса. Поехал лечиться к Симоновскому, вернулся, испугавшись мороза". "Ей, гряди, Господи" Мережковского звучит для Блока, "как будто - „Зина, нет ли молока?"".
Блоку нужны были еще несколько месяцев, чтобы он мог написать: "Вполне и окончательно чувствую, наконец, что "Новый путь" - дрянь". Любопытно, что в этом трудном для Блока в то время постижении существа писаний Мережковского сыграло свою роль отношение этой четы к его интимной жизни.3. Гиппиус сама вспоминает о разговоре с Блоком, в котором она допытывалась у молодого поэта-мистика:
"Не правда ли, говоря о ней (Прекрасной Даме), Вы никогда не думаете, не можете думать ни о какой реальной женщине?"
Более того. Бесцеремонно вторгаясь в чужую жизнь, эта ревнительница "соловьевского дела" позволила себе даже написать Блоку, что "к стихам Ваша женитьба крайне не идет и мы все этой дисгармонией крайне огорчены, все, кажется, без исключения". В связи с этим Блок писал отцу, что 3. Гиппиус "со всеми своими присными не сочувствует моей свадьбе, и находит в ней "дисгармонию" со стихами". Оценивая далее их "рассудочные теории", Блок сообщает:
"Главное порицание высказывается мне за то, что я будто бы „не чувствую конца", что ясно вытекает (по их мнению) из моих жизненных обстоятельств".
Заметим тут же, что позже, в 1908 г., разрывая со своей средой, Блок с ненавистью и презрением назовет пресловутое "соединение двух бездн" "ложью, мертвечиной, симметрией" и запишет в своей записной книжке: "Мережковский - поганая лягушка - критик. Собака чужая совсем, а вдруг возьмет и облает: всегда досадно. Плюнуть хочется. Книжный критик".
У Блока был, конечно, источник, питавший просыпающееся у него скептическое отношение к церковным теориям Мережковских. Как бы ни был он оторван от реальной действительности, жизненный его опыт расширялся. Он должен был, не мог не задуматься над событиями в университете. Не могло для него бесследно пройти и крестьянское движение, непосредственно задевшее его родных и близких. Блок готовился к переменам и в жизни своей семьи: "Может (быть, скоро придется оставлять все здешнее, а я к нему страшно (Привязан, потому что из года в год провожу здесь одни и те же летние месяцы", - писал он 3.Н. Гиппиус 16 августа 1902 г.
В стране развертывалась классовая борьба и "соловьевские" настроения Мережковских не могли уже удовлетворить Блока, не могли ответить на вопросы, которые ставила перед ним жизнь, Неопределенность романтической мечты отвечала его смутным тревожным настроениям в большей мере, чем несостоятельные рассудочные догматические теории. Скептическое отношение к этим теориям двоило в нем сознание. Оно позволяло ему как-то посмотреть со стороны на себя самого, на свои "мистические" увлечения, на свое "мистическое окружение" и расхохотаться тем живым, веселым, здоровым смехом, в раскатах которого тонула и пропадала бредовая абракадабра "глубоко-философских рассуждений" А. Бугаева-Белого и надцерковных построений Мережковских.
Внутреннее здоровье сказалось и в его резко отрицательной оценке декадентства в юношеском дневнике: декадентов он называет настоящими упадочниками, дегенератами, "имена которых история сохранит без благодарности".
"Декадентство - ,,decadence" - упадок, - пишет молодой Блок. - Упадок (у нас?) состоит в том, что иные или намеренно или просто по отсутствию соответствующих талантов, затемняют смысл своих произведений, причем некоторые сами в них ничего не понимают, а некоторые имеют самый ограниченный круг понимающих - т.е. только себя самих; от этого произведение теряет характер произведения искусства и в лучшем случае становится темной формулой, составленной из непонятных терминов, как отдельных слов, так и целых конструкций".
Предреволюционная и революционная действительность настойчиво и с разных сторон врывалась в жизнь и творчество Блока. Его современник С. Бобров пишет: "Блок гораздо глубже своих собратьев по символизму пережил 1905 год". Отрывок из дневника М.А. Бекетовой позволяет уточнить вопрос о сдвигах в мировоззрении Блока этого времени: "Сашура говорит о величии социализма и о падении декадентства в смысле ненужности. За общественность, за любовь к ближним".
Университетские волнения, впечатления от одиноких прогулок по "дьявольскому", но одновременно и манящему Петербургу, особенно - от его окраин, события 9 января, потрясшие всю страну и усиленные для Блока семейной драмой - участием его отчима в расправах над революционерами, - все это определило кардинальные сдвиги в миросозерцании поэта. Роль мощного катализатора сыграли и новые литературные впечатления - прежде всего от сборника Брюсова "Urbi et orbi". Брюсов указал Блоку, особенно после 1903 г., совершенно новые поэтические пути к изображению реальности, современных городских будней, современного человека.
Разнонаправленность напряженных поисков нового целостного взгляда на мир и невозможность - пока - разрыва с символизмом как целым проявились в колебаниях Блока между двумя различными, во многом противоположными формами эстетизированного мироощущения - "соловьевством" и "декадентством".
"Соловьевство" и "петербургская мистика" Мережковских критикуются за удаленность от жизни, догматизм. Это - "теория", которая "в основании безукоризненна", но "рассудочна". Летом 1903 г. Блок пишет А.В. Гипп?/p>