Значение, правовая характеристика объектов гражданских правоотношений по действующему законодательству Российской Федерации
Дипломная работа - Юриспруденция, право, государство
Другие дипломы по предмету Юриспруденция, право, государство
ма требует специального изучения, но сама идея представляется верной.
В ГК РФ существует противоречие между буквальным смыслом общей нормы, сформулированной в п. 2 ст. 129, и имеющимися конкретными случаями ограничения оборотоспособности объектов гражданских правоотношений (в данном случае вещей). В ст. 129 названы не все реально существующие случаи ограничения способности вещей находиться в обороте. При буквальном толковании абз. 2 п. 2 ст. 129 кодекса можно выделить два способа ограничения оборотоспособности вещи. Во-первых, вещь может принадлежать только определённым участникам оборота (ограничение по кругу собственников). Во-вторых, вещь может находиться в обороте только по специальному разрешению (лицензирование и сертификация). Возможно сочетание двух способов. Никакие иные способы ограничения оборотоспособности вещи по общему правилу не могут иметь места. Вещи могут потерять часть своей способности оборачиваться одним из двух указанных в ст. 129 ГК способов и только им.
Представляется, что на самом деле указанными в п. 2 ст. 129 примерами категория ограниченно оборотоспособной вещи не исчерпывается. Закон может установить, что какая-то вещь может отчуждаться лишь определёнными способами. Данную ситуацию можно наблюдать в законодательстве о природных ресурсах. Например, Лесной кодекс РФ прямо запрещает сдачу участков лесного фонда в субаренду (ст. 31 кодекса). Но для природных ресурсов такая ситуация допустима в силу прямого указания п. 3 ст. 129 ГК РФ. В отношении же других видов имущества подобные ограничения теоретически не должны иметь места. Дело в том, что нормы п. п. 2 и 3 ст. 129 кодекса являются исключениями из общего правила, изложенного в п. 1, о свободе обращения объектов гражданских прав. Все исключения допускают только буквальное или же ограничительное толкование. Если же толковать исключение расширительно, то это приведёт к уничтожению самого правила. Для гражданского права отрицать свободу обращения вещей дело совершенно немыслимое, поэтому по логике следует толковать п. 2 ст. 129 кодекса только буквально.
А между тем отнюдь не редкими являются законодательные ограничения круга возможных сделок в отношении вещей, не являющихся природными ресурсами. Возможно также ограничение в виде особо строгого порядка совершения сделок, когда такой порядок не сводится к получению специального разрешения. Например, абз. 3 ст. 36 закона РФ от 15. 04. 1993 №4804-1 О вывозе и ввозе культурных ценностей гласит: Не допускается передача собственниками культурных ценностей правомочий по владению, пользованию и распоряжению указанными ценностями, а также продажа культурных ценностей, если эти действия могут способствовать незаконному вывозу и ввозу культурных ценностей. Статья 5 закона РСФСР от 15. 12. 1978 Об охране и использовании памятников истории и культуры устанавливает, что при продаже данных памятников государство имеет преимущественное право покупки.
Не вписывающиеся в рамки п. 2 ст. 129 ГК РФ ограничения оборотоспособности вещей имеются не только в иных законах, но и в самом кодексе. Государственная регистрация сделок с недвижимостью (ст. ст. 131 и 165 кодекса) однозначно затрудняет оборот данного объекта, а посему столь же однозначно должна быть признана ограничителем оборотоспособности. При этом регистрация не ограничивает круг субъектов, которые могут обладать недвижимостью; она также не вводит и разрешительного порядка оборота недвижимости.
Отмеченное несоответствие общих положений ГК и его же частных норм, а также правил других законов требует своего разрешения. Здесь возможны два варианта. Можно применить положение абз. 2 п. 2 ст. 3 ГК РФ о верховенстве кодифицированного акта и признать не соответствующими кодексу все нормативные акты, ограничивающие оборотоспособность вещей способами, отличными от указанных в ст. 129. Но что делать с самим кодексом? Ведь мы имеем дело с противоречием между общей и специальной нормой. А такие противоречия должны разрешаться исключительно в пользу особого правила.
Поэтому более правильным и целесообразным представляется второй вариант, когда изменения следует внести в общую норму. Можно видеть, что в реальности оборотоспособность вещи ограничивается не только кругом собственников и/или разрешительным порядком, применяются и иные способы, в частности, ограничивается круг сделок и осложняется порядок совершения сделок. Причём во всех приведённых примерах такие ограничения представляют собой не прихоть полицейского государства, а действительную необходимость. Поэтому вполне правомерным будет изложение п. 2 ст. 129 ГК РФ посредством более общих формулировок, охватывающих все существующие способы ограничения оборотоспособности вещи. Возможный вариант такой более общей редакции:
Виды объектов гражданских прав, которые могут принадлежать лишь определённым участникам оборота, нахождение которых в обороте допускается по специальному разрешению либо ограничено иным образом (объекты, ограниченно оборотоспособные), определяются законом или в установленном им порядке.
При таком подходе отпадает всякая необходимость в существовании ст. 141, и её можно будет безболезненно исключить из Гражданского кодекса.
Правила ст. 129 ГК об оборотоспособности сформулированы для всех объектов гражданских прав, а не только вещей. Однако они небезосновательно рассматриваются как основание классификации вещей. Считается общим местом утверждение о том, что вещи являются основным объектом гражданск?/p>