Декаданс как теоретическое явление и художественная практика в современной литературе
Дипломная работа - Литература
Другие дипломы по предмету Литература
?ь, что тебя могут осудить, и осудит масса - а это опасно, и это болезненно. В лучшем случае, огорчишься очередному факту непонимания тебя окружающими, в худшем - навсегда отречёшься от мира с фальшивыми установками и множеством условностей, которыми человек вынужден обставлять свою жизнь, как декорациями, чтобы, не дай бог, не оступиться в глазах ближних. Говорить о романтическом гордом неприятии мира, которое подразумевает серьёзную борьбу, сейчас смешно, однако способные на это сильные и смелые личности родятся и в наше время. И эффективнее всего им бороться с растлённой действительностью именно при помощи искусства.
Хочется надеяться, что в данном исследовании нам удалось доказать, что явление декаданса - это подвиг одинокого, скорбящего и тоскующего по идеалу сердца. Что декаданс - не в акте крушения заповедных норм, а зачастую - в проповеди жизни иначе, жизни, которая будет открывать контексты для формирования воина [36, 11], жизни, которая будет иметь своей целью честное пребывание в горячих точках бытия, а не трусливое существование на границе, гарантирующей усреднённый покой и благополучие. Декаданс - это отказ от канонов, ради провозглашения свежих истин, призванных вдохнуть в жизнь новую энергию первоначала.
Декаданс - это не только блаженство нисхождения, но и сладость упоения вознесением до высот, где обитает священное Слово, дающееся в руки лишь истинному Поэту и служащее ему одновременно и щитом и мечом.
Поэзия - оружие в руках Глеба Самойлова и Юрия Кузнецова. Оба искренне верят в созидающую силу Слова, любого художественного акта, идущего из глубин исстрадавшейся не только за себя души. Русская литература, традиционно, выбирает самый опасный путь с максимумом ответственности за каждый совершаемый на нём шаг - это путь Ницше. Мыслить, подвергая опасности и себя, и окружающих. Западный декаданс, кажется, учится у Шопенгауэра: прежде всего, его интересуют события безвольной, обессиленной души, падающей красиво, искусно трагично. Среди зарубежных постдекадентов не так часто встречаются настоящие воины с пылающим священным огнём катастроф в глазах, там всё же традиционнее встретить благородных рыцарей, заботящихся о блеске лат прежде, чем о заточенности боевого копья. Поединок с жизнью, скорее всего, оставит в живых Юрия Мамлеева, нежели, например, Мишеля Уэльбека. Первый обладает явным преимуществом - его разум силён идеей борьбы, чётко продуманной и спланированной, второй - даже не ищет замены своему отчаянию, как бы себя ни называл, на деле он не оказывается активным пессимистом [М. Уэльбек]. Тот же дерзкий Генри Миллер - по сути, творчество его бессловесно, если под Словом понимать перспективу действия или чудо Откровения. В этом смысле русский художник гораздо более обречён быть вестником, то есть тем, следуя мысли Даниила Андреева, кто, будучи вдохновляем даймоном, даёт людям почувствовать сквозь образы искусства высшую правду и свет, льющиеся из иных миров [1, 314]. И пускай для декадентов импульсом к творчеству становились низменные инстинкты [6, 5] (сколько поэзии в познании нисхождений, писал Алексей Татаринов [36, 276]), но они при этом сохраняли веру в божественное происхождение творчества, в то, что через них говорит некая высшая, чем они сами, и вне их пребывающая инстанция [1, 315]. Кроме того, судьба вестника - подтверждает его весть. Иными словами, образ жизни его повторяет образ его мыслей. В творчестве западных писателей постдекадентской стилистики мы часто наблюдаем рисованный декаданс - всё же градус огня в романах Амели Нотомб, например, не находит соответствий в её существовании за рамками литературного произведения. Но всех упомянутых авторов объединяет всё же общая настроенность на активный диалог со смертью, логичными последствиями которого является регулярное появление в творчестве мотивов разочарования, утраты иллюзий, вырождения, духовного сиротства или богооставленности, мотив пустоты, одиночества, болезни, но и зачастую вместе с тем мотивы борьбы, жертвенности, самоотречённого служения искусству, мотивы поиска выхода - в Любви или в Слове.
Творчество избранных нами авторов даёт нам возможность и повод говорить о постдекадансе, то есть, о жизни философских и эстетических принципов, популярных в искусстве рубежа XIX-XX веков, в современной литературе. Нам кажется перспективным исследование творчества представленных авторов в его отношении к эстетике декаданса. Нам удалось обнаружить, что многие программные образные, стилистические и эмоциональные особенности данного художественного направления нашли яркое выражение в поэзии Глеба Самойлова и Юрия Кузнецова, в художественных и философских произведениях Юрия Мамлеева. Каждый автор одержим идеей поиска смысла данной им реальности, все они ищут оправдания своему существованию в пространствах, не ведающих чётких определений добра и зла, света и тьмы - часто оказываются на дне, но пребывание их в бездне и размышления о всеобщем итоге сопровождаются ускоренным ростом самосознания. В случае каждого о декадансе можно говорить как о духовном явлении и как о стиле жизни. В своём творчестве Юрий Кузнецов и Глеб Самойлов, Юрий Мамлеев предельно честны, а потому строки их эффективны и способны вывести читателя на новый уровень восприятия и познания окружающей полноты. Возможно даже, в связи с ними, есть основания говорить о своеобразном, но всё-таки дидактизме русского современного декаданса, как реакции на постмодернизм. Пр