Верующий разум. Основной принцип русской философии
Курсовой проект - Философия
Другие курсовые по предмету Философия
?ая философия ХIХ ХХ веков в целом перестала быть христианским усилием человеческого духа. Христианство обращается к любви и вере человека в небесного Отца, предполагающей отречение твари в том числе и интеллектуальное от своей мнимой самости. В отличие от восточного пантеизма (Бог и я одно), от ветхозаветного законничества (я исполняю правила Бога), от оккультного гностицизма (я познал Бога) или от языческой магии (я управляю Богом), христианский символ веры полагает отношение Любящего к Любимому как их самоотдачу (кенозис) друг другу. На плане культуры это означает, что человеческий ум-гений плодоносит только в присутствии Высшего, причем сам гений признаёт этого Высшего и преклоняется перед ним (принцип классики). В противном случае культура вырождается в человекобожество (гуманистический модерн), а затем и в старческую постмодернистскую игру в бисер. Таков, к сожалению, результат западного опыта совершенной умственной свободы. Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её; а кто погубит её, тот оживит её (Лк. 17. 33)
2. Подвиг русской философии
Как воля, так и ум должны быть принесены в жертву Богу.
П. М. Терновский
Недоступная для отдельного мышления, истина доступна только для совокупности мышлений, связанных любовью.
А.С.Хомяков
Итак, западный модерн интеллектуально убил Бога, превратив философию в мыслительное царство самодостаточного человека. Что касается постмодерна, то он убил и человека, переместив философское мышление в пустое пространство трансиндивидуальных устройств, будь то концептуальная власть mass-media или любой другой дисциплинарной машины цивилизации. По существу, здесь нечего делать собственно философии, ибо здесь не осталось человека - носитель мысли распался на фрагменты, функции, эпифеномены, симулякры, ризомы, трансгрессии, институции, семиозисы, практики… Если называть вещи своими именами, Запад опустил Бессмертного в смертное, а смертного в мертвое: в этом плане знаменитое ницшевское бог умер есть несомненная правда.
Нечто совершенно иное происходило и происходит в русской философии. Я говорю в русской, имея в виду наследование нашей национальной мыслью духовной традиции православного христианства. Человека и прежде всего его мысль - нельзя отделять от Бога такова основная идея русской философии. Очерчивая эту позицию более строго, скажем, что фундаментальный принцип нашей философии есть принцип верующего разума. Утверждая себя именно как ум, то есть как рефлексивное (различающее себя и своё отношение к бытию) мышление человека, русский ум в то же время хочет оставаться частью православной души, направленной к Богу как держателю всего сущего. Иными словами, русская философия со времени своего возникновения и по сегодняшний день сопротивляется картезианско-кантовскому трансцендентальному соблазну сводить (редуцировать) мир к человеку или даже вовсе выводить весь мир из него.
Но когда же возникла русская философия? На этот счет есть разные мнения, но очевидно другое: первые восемьсот лет своей христианской истории Русь-Россия прожила вовсе без философии (во всяком случае, без того, что принято называть философией на Западе). Древняя Русь дала великую храмовую архитектуру, гениальную иконопись, замечательную христианскую литературу - но философии par excellence она не знала. Некоторые наблюдатели даже нарекли за это русскую культуру “культурой великого молчания”. Конечно, тут сказалось влияние православного исихазма, согласно которому о Сверхсущем лучше молчать, чем говорить (“слово серебро, а молчание золото”). В богословии, как известно, это называется апофатикой: Бог не есть что-нибудь в бытии, он выше бытия, он Творец бытия. Вместе с тем, исток русского христианского мышления не сводится к апофатике. Всевышний дарит себя людям через откровение Бога-Сына. Единство любовного нисхождения (кенозиса) Бога и экзистенциального восхождения (молитвы) человека явлено в “Троице” Андрея Рублева, о которой недаром сказано: “если существует “Троица”, следовательно, есть Бог” (о. Павел Флоренский). Что касается философского представления данной проблематики, то она особенно трудна для рассудочного (формально-логического) анализа, поскольку ratio, как мы видели, по природе своей недоверчиво, критично и антропоцентрично. Проще говоря, чтобы рационально помыслить Бога, надо сначала поставить его под сомнение вот где начало расхождения философии и веры. Как говорит антихрист в Трех разговорах Вл. Соловьева, я и Христа признаю, но это Я признаю его. Рационально-юридическая установка европейского мышления и всей западной культуры не смогла в этом пункте превзойти свою гордыню, то есть отвергнуть себя (свое самообоснование, свои формально непреложные права человека) во имя пострадавшего за людей Христа но это сделало мышление православно-русское. Для верующего разума невозможен не только картезианский дискурс о боге-обманщике для него немыслим человекомир без богомира. Именно по этой причине Русь не породила своего кантианства и ницшеанства (20). Она не могла сказать вслед за Сократом Я знаю, что я ничего не знаю, потому что она не забыла Бога. Слово о законе и благодати киевского митрополита Илариона (середина ХI века) содержит в себе великолепные образцы интеллектуальной диалектики, но это диалектика верующего разума, опирающаяся на единосущие мира во Христе, а не на судебную тяжбу суверенного cogito c далеким и вообщ