Русский вопрос в американо-английских отношениях в 1914-1918 гг.
Информация - История
Другие материалы по предмету История
осуществить некоторые более сдержанные меры, например - ограничить материальную помощь новому большевистскому правительству. Настрой Лансинга по отношению к власти большевиков в конце 1917 г. был более решительным: он призывал ликвидировать большевистское правительство при помощи российских антибольшевистских сил.В.Л. Мальков обоснованно считает, что позиция Лансинга была более прямолинейной и жестокой, чем у президента. Кроме того, многие специалисты по России, причастные к определению позиции американской администрации (к примеру, Дэвид Фрэнсис, бывший американский посол в России, генерал Уильям Джадсон, бывший военный атташе), "продвигали идею интервенции". Такому "огромному давлению президенту было трудно противостоять".
Во-вторых, 8 января 1918 г. президент провозгласил свою программу международных отношений, где в шестом пункте, обязательном для исполнения, России гарантировалось "самое полное и свободное содействие со стороны других наций в деле получения всеобъемлющей и беспрепятственной возможности принять независимое решение относительно ее собственного политического развития и ее национальной политики". Программа президента была нереалистичной и противоречила намеченным военным целям союзников - это могло привести к усилению разногласий между Вашингтоном и Лондоном.
Поэтому Вильсон должен был сформулировать такие задачи, которые не отвергали бы военных целей союзников и не противоречили бы его собственной программе. Определяя свою позицию, он связал две проблемы, которые и легли в основу точки зрения американского руководства по данному вопросу в начале 1918 г. Во-первых, американская военная экспедиция не могла быть послана в Сибирь без уменьшения военного присутствия во Франции, во-вторых, Вильсон не хотел соглашаться на исключительно японскую интервенцию, так как она могла способствовать повороту России в сторону Германии.
Нерешительность американского дипломатического корпуса была связана еще и с тем, что предполагаемая интервенция в Россию была подобна интервенции США в Мексику: задачи в обоих случаях были одинаковыми и преследовали цели учреждения представительных правительств. Но возникал вопрос о том, насколько результативной могла быть аналогичная тактика в далекой и почти неизвестной России, если даже интервенция в соседнюю Мексику имела неудачный результат?
Американские исследователи У.П. Фоулер, Ф.С. Кэлхоун, доказывая нежелание президента и его администрации санкционировать вторжение вооруженных отрядов в Россию, также сравнивают ситуацию в России с американской экспансионистской политикой в Мексике, Доминиканской республике, Гаити. Кэлхоун отмечает, что ни один президент Соединенных Штатов в XX в. не использовал военную силу так часто, как Вильсон. В то же время, по справедливому замечанию Фоулера, он был против вторжения в Россию. Это было связано с тем, что Мексика, Доминиканская республика, Гаити - это страны, которые были политически не развиты и нестабильны, "занимали стратегическое местоположение около Соединенных Штатов и находились в непосредственной близости от Панамского канала". Россия же имела совсем иные характеристики. Кэлхоун в свою очередь утверждает, что мнение Лансинга совпадало с мнением президента, что не совсем так.
Американские представители, находящиеся в России, имели более отчетливое мнение о реальной обстановке в стране. В конце мая 1918 г. американский вице-консул в Архангельске Феликс Коул, рассматривая необходимость военного вторжения, отметил, что такая операция потребует значительных людских, материальных и денежных ресурсов, обеспечивающих продвижение вперед экспедиционных сил и снабжение населения севера России. В итоге, Коул пришел к выводу, что "интервенция не станет действенной помощью русскому населению", поскольку большевики обладают реальной властью и всегда будут активно противостоять любому иностранному присутствию, что приведет к тому, что планируемое вторжение обязательно "будет проглочено".
Таким образом, в определении политики по отношению к России проявилась неоднозначность дипломатии Вашингтона и непохожесть американского внешнеполитического мышления на европейское. Государственный секретарь зимой-весной 1918 г. регулярно отмечал, что правительство США не желает вмешиваться во внутренние дела России, хотя и было обеспокоено выходом России из войны и проводимой большевиками внутренней политикой. Роспуск Учредительного собрания, аннулирование внешних и внутренних долгов российского государства, национализация части промышленности, торгового флота и внешней торговли, социализация земли - это меры противоречили концепции политического и экономического развития Соединенных Штатов, опирающейся на идеи представительного правительства, конкуренции и частной собственности. С другой стороны, существовала опасность усиления Германии и пролонгирования войны до 1919 г., что было нежелательно даже для американской финансовой системы. В ситуации неопределенности приоритет политического реализма в американской дипломатической традиции на первое место ставил экономический аспект русской проблемы, который владел умами администрации Белого Дома, хотя и не совпадал полностью с идеями Четырнадцати пунктов президента.
Возможно, такими прагматическими соображениями руководствовался и Лансинг при обсуждении проблемы вторжения в российские внутренние дела, настаивая на военной акции. Но Вильсон, определяя свою