Первый исторический роман Лажечникова
Статья - Литература
Другие статьи по предмету Литература
°лся на милость победителя. Город Нотебург Петр переименовал в Шлиссельбург, то есть "Ключ-город". Ключ этот был к морю, от которого отделяли теперь русскую армию лишь земляные валы и бастионы крепости Ниеншанц. Первого мая 1703 года Ниеншанц пал. Шведские корабли, шедшие на помощь крепости, но на неделю опоздавшие, были взяты в устье Невы на абордаж двумя флотилиями лодок, которыми командовал сам Петр и его любимец Александр Данилович Меншиков. Десять дней спустя - 16 мая - невдалеке от Ниеншанца, близ устья Невы, были заложены Петропавловская крепость и будущая столица Российской империи - город Санкт-Петербург.
В 1704 году русские войска взяли Дерпт, Нарву и Иван-город. В результате русские окончательно укрепились у Балтийского моря; шведские войска в Финляндии были отрезаны от войск в Эстляндии и от армии Карла XII, еще находившейся в Польше.
Основная цель Петра была достигнута. Но война была отнюдь не окончена. Предстояла ожесточенная схватка с главными силами Карла XII. Вместе с тем одержанные победы явились для русских войск превосходной школой военного дела, подняли их боевой дух, разрушив господствовавшее тогда представление о непобедимости шведов, и создали предпосылки для полного разгрома Карла под Полтавой.
Полтавский бой, хотя и после него война со Швецией продолжалась больше десяти лет, был ее поворотным пунктом. Именно потому победа под Полтавой - один из традиционных мотивов русской допушкинской литературы. В поэме "Полтава" Пушкин следовал вековой традиции и вместе с тем изобразил события с небывалой художественной силой.
Однако о ходе войны, предшествующем полтавской победе, в поэме совсем не говорится. Лишь в описании кануна полтавского боя в нескольких строках проводится контраст между тем, чем была русская армия в период разгрома под Нарвой и чем стала она теперь:
И злобясь видит Карл могучий
Уж не расстроенные тучи
Несчастных нарвских беглецов,
А нить полков блестящих, стройных,
Послушных, быстрых и спокойных,
И ряд незыблемый штыков.Лажечников в своем романе отошел от традиции, поставив в центр его прибалтийскую кампанию 1701-1703 годов, то есть тот период Северной войны, который совсем еще не был освещен в художественной литературе и который сам автор справедливо именует колыбелью нашей военной славы. В первых изданиях роман так и назывался: Последник Новик, или завоевание Лифляндии в царствование Петра Великого.
Однако одним этим автор (вероятно, поэтому вторая часть заглавия и была им впоследствии отброшена) не ограничился. Наряду с изображением борьбы Петра с внешним врагом в дальнейшем развитии романа довольно видное место отведено (с этим связана вся предыстория заглавного героя) и борьбе с врагами внутренними - царевной Софией Алексеевной и ее приверженцами - стрельцами, раскольниками.
Сообщая такой поворот теме романа, Лажечников становился на исторически правильный путь, ибо иначе картина петровского времени оказалась бы явно неполной и вместе с тем был бы ослаблен, если не вовсе утрачен, ее глубоко драматический колорит. Характерно, что и Пушкин в незавершенном романе Арап Петра Великого предполагал в какой-то мере затронуть аналогичную тему: в начатой им седьмой главе, которая оказалась и последней, появляется в качестве антагониста Ибрагима некий стрелецкий сирота, которого вынужденный примириться с петровской новизной боярин Гаврила Афанасьевич
Ржевский называет проклятым волчонком. Позднее, по-видимому, в 1833-1834 годах, то есть вскоре после выхода Последнего Новика Лажечникова, Пушкин и прямо задумал повесть о стрельце.
5
К изучению изображенной в Последнем Новике исторической эпохи Лажечников подошел со всей основательностью. Еще в юности, во время службы в Московском архиве иностранной коллегии, Лажечников приобрел необходимые навыки работы над историческими материалами и документами и получил несомненное влечение к занятиям этого рода. Позднее, живя в доме графа Остермана-Толстого, Лажечников зачитывался редкими книжными и рукописными историческими материалами.
В числе произведений Лажечникова, вошедших в его Первые опыты в прозе и стихах, мы находим и историческую повесть Малиновка, или Лес под Тулой, из эпохи Бориса Годунова. В литературном отношении эта повесть, написанная, как и все в Первых опытах под явным влиянием Карамзина и весьма далекая от реального русского прошлого, не имеет сколько-нибудь серьезного значения. Но само обращение Лажечникова к художественно-исторической теме весьма для него характерно. В бытность свою в 1814-1815 годах в Лифляндии Лажечников так же живо заинтересовался ее историческим прошлым. В Походных записках русского офицера он посвящает специальный раздел истории Дерпта. Можно думать, что пребывание в Лифляндии и непосредственные впечатления, вынесенные оттуда Лажечниковым, и явились исходным толчком для выбора им места действия романа.
Однако этими первыми непосредственными впечатлениями Лажечников отнюдь не ограничился. Выйдя в 1826 году в отставку, он вплотную и всецело предался работе над задуманным произведением и только в 1831 году, когда роман был в основном завершен, снова вернулся на службу.
Русская историческая наука находилась в ту пору, в сущности, еще в младенческом состоянии. Пушкин называл автора Истории Государства Российского Карамзина последним нашим летописцем и первым историком. Но по уровню исторической мысли Ка?/p>