Geum.ru

Информация по предмету Литература

  • 461. Виктор Петрович Астафьев
    Другое Литература

    Деревенская тема наиболее полно и ярко воплотилась в повести Царь-рыба (1976; Государственная премия СССР, 1978), жанр которой Астафьев обозначил как «повествование в рассказах». Сюжетной канвой Царь-рыбы стали впечатления писателя от поездки по родному Красноярскому краю. Документально-биографическая основа органично сочетается с лирическими и публицистическими отступлениями от ровного развития сюжета. При этом Астафьеву удается создать впечатление полной достоверности даже в тех главах повести, где очевиден вымысел например, в главах-легендах Царь-рыба и Сон о белых горах. Прозаик с горечью пишет об истреблении природы и называет главную причину этого явления: духовное оскудение человека. Астафьев не обошел в Царь-рыбе главный «камень преткновения» деревенской прозы противопоставление городского и деревенского человека, отчего образ «не помнящего родства» Гоги Герцева получился одномерным, почти карикатурным.

  • 462. Викторианская эпоха в произведениях Диккенса и Теккерея
    Другое Литература

    Реализм Диккенса и реализм Теккерея как бы дополняют друг друга. Но в отличие от Диккенса, Теккерей мало писал о трудящихся и обездоленных массах Англии. В центре его внимания были правящие круги страны - эксплуататорский и паразитический мир аристократии и буржуазии. Тем не менее для реализма Теккерея характерны черты народности, которые и определяют его глубину и обобщающую силу. Проблема народности Теккерея отнюдь не может быть сведена к рассмотрению его прямых высказываний о трудящихся массах Англии (хотя эти высказывания имеют большое принципиальное значение). В его сатире, направленной против господствующих классов страны, в негодовании против титулованных бездельников и капиталистических дельцов, отразилось отношение пробуждающихся к политической жизни народных масс к паразитическим правящим "верхам". Очевидец чартистского движения в Англии и революций 1848 г. на континенте, Теккерей верно уловил и отразил в своих лучших произведениях нараставшее в массах сознание противоестественности и бесчеловечности собственнического, эксплуататорского общественного строя и непримиримости раздирающих его противоречий. Теккерей сознавал, какая огромная, зияющая пропасть отделяла трудовой народ от господствующих классов буржуазно аристократической Англии. Он отдавал себе отчет и в моральном и в интеллектуальном превосходстве этого трудового народа над его угнетателями.

  • 463. Вильгельм Дильтей (Dilthey)
    Другое Литература

    (18331911) немецкий философ, психолог и историк культуры. Профессор в университетах Базеля, Киля, Бреслау и Берлина. Главные произведения: «Введение в науки о духе. Критика исторического разума» (1883), «Описательная психология» (1894), «Возникновение герменевтики» (1900) и др. Философские взгляды Д. формировались под влиянием традиций немецкого романтизма и философии Канта, принципы которых он пытался апплицировать на область общеисторического знания. Значимым истоком творчества Д. явился англофранцузский позитивизм с его методом психологизма в анализе непосредственных данных сознания, а также идеи Баденской школы неокантианства, противопоставлявшей методы естественно-научного и культурно-исторического познания. Д.-мыслителя условно можно представить в двух ипостасях Д.-психолог и Д.-творец герменевтического метода. Именно герменевтическая методология сделала его, наряду с Гуссерлем, создателем мощной оригинальной традиции в философии 20 в. Его культурно-исторические исследования были целиком сопряжены с герменевтическим толкованием культуры. Психологизм Д. оказал большое влияние на представителей гештальт-психологической концепции, сторонников психологии установки (Вюрцбургская школа), а также на Ясперса и Шпрангера, во многом под его влиянием создавших собственные трактовки в культурно-исторической детерминации сознания. Центральным понятием философии Д. стало понятие «жизни», понимаемой в качестве способа бытия человека в культурно-исторической реальности и самой этой реальности. Отправным пунктом его исследований явилось осмысление кризиса современного философского мировоззрения, суть которого, по Д., в отстраненности от конкретного человека, абсолютизации только одной из его познавательных способностей разума. В стилистике Баденской школы он призывал к выработке активного мировоззрения, способствующего ориентации человека в этом мире и переформулировал вопрос о предмете философии: что осталось на ее долю после экспансий позитивизма, который вывел всю социальную онтологию в русло конкретной социологии, эмансипировавшейся от философии. По убеждениям Д., философия не должна больше оставаться умозрительной, абстрактной и оторванной от человека метафизикой; не может быть она и простым обобщением данных естественных наук, теряя в них свою исконную мировоззренческую проблематику. Единственным ее объектом должна оставаться жизнь всеобъемлющая, творящая из себя все новые формы духа, нуждающаяся в понимании себя и продуктов своей деятельности. В своем главном труде «Введении в науки о духе» Д. писал о необходимости положить в основу объяснения познания и его понятий «представление о человеке во всем многообразии его сил, о человеке как хотящем, чувствующем, представляющем существе», т.е. понимание конкретной жизни в ее целостности и полноте. Философия должна повернуться к человеку, «стать реальной метафизикой», изучающей исторический мир, мир человека. Основу же философского знания призван составить т.наз. «жизненный опыт». «Всякое познание, писал Д., вырастает из внутреннего опыта и не может выйти за его пределы; он исходная точка для логики и теории познания. Мы представляем и осмысливаем мир лишь постольку, поскольку он переживается нами, становится нашим непосредственным переживанием». Наше сознание этого мира всегда предполагает его предварительное освоение в акте непосредственного жизненного опыта, в акте переживания. В понимании «жизни» у Д. четко просматривалась ее психологическая трактовка. «Жизнь», писал он, это прежде всего непосредственное переживание, и это всегда человеческая жизнь». При этом Д. имел в виду не только эмпирическую множественность отдельных человеческих жизней; речь шла скорее о некоем духовном единстве, которое связывает не только жизни сегодня живущих современников, но и жизнь настоящего с жизнью прошлого. «Жизнь» у Д. глубоко иррациональна, неуловима для разума, неисчерпаема в своей глубине. Однако Д. не противопоставлял разум и интуицию, считая, что они должны дополнять друг друга. Философия должна быть направлена не на внешний предметный, а на духовный мир человека на жизнь, акцентируя историчность, духовность человека и противопоставляя ее всему естественно природному. Философия должна стать учением о мировоззрении, определяющей стороной которого становится не научно-познавательный, а ценностный аспект. Будучи т.обр. антропологией или всеобъемлющим учением о человеке, философия в то же время понималась Д. и как методология всех «наук о духе». Д. постулировал независимость и, более того, превосходство исторических наук над естественными, как наук содержательных над науками формальными. Этому была посвящена его концепция «исторического разума». В качестве объекта изучения у Д. выступает духовный мир человека как ряд взаимосвязанных между собой форм сознания религии, искусства, философского знания и т.д., в которых объективировался творческий дух предшествующих эпох. В таком контексте духовный мир человека становится тождествен историческому миру, он впитывает в себя этот исторический мир, прошлое и настоящее культуры. Д. стремился понять, на каких конкретно познавательных способностях нашего сознания основана сама возможность исторического знания. Это, по мысли Д., и выступало в качестве своеобразной критики исторического разума (по Канту) и предполагало реальное отделение исторических наук от естественных. Много размышляя о специфике исторических наук, противопоставляя их наукам о внешнем мире (о природе), Д. долго не мог определиться с термином, называя их то «науками о человеке», то «науками о культуре», то «науками о духе», то «науками об обществе», то «науками о морали» и т.д. Во «Введении в науки о духе» этот термин был окончательно обозначен как «науки о духе». Д. провозгласил эмпирический характер как естественно-научного, так и исторического знания. И то и другое, по Д., ориентировано на опыт. Но эта ориентация на опыт, а также объективность и общезначимость знания реализуются в принципе по-разному в «науках о природе» и «науках о духе». «Науки о духе» ориентированы на жизненный опыт, а свою эмпирическую реальность они воспринимают непосредственно как тотальность жизненно важных связей и значений. Естественные же науки с помощью рассудка лишь приводят в порядок данные органов чувств. Внутренний жизненный опыт, считал Д. это первичный способ восприятия человеком реальности, именно он дает непосредственное, неэксплицированное знание, предшествующее мышлению. Являясь, по Д., «науками о человеке», «науки о духе» постигают человеческую жизнь через познание человеческой деятельности и ее духовных продуктов, т.е. изучают духовный мир человека, реализовавшийся в различных объективациях от элементарных человеческих знаний до совершенных произведений истории, философии и т.д. В естественных науках главная установка независимость от человека; в науках о духе конституирующим моментом человеческого мира является дух, а знание этого мира опирается на его переживание, а не на концептуализацию. В «науках о духе», согласно Д., нет полярности субъекта и объекта, нет принципиальной разницы между духовным миром познающего субъекта и познаваемой им объективированной духовностью. Специфика же проблематики исторических наук в том, что их объект не просто явление, или образ чего-то реального, а сама непосредственная реальность. По Д., эта реальность существует в качестве единого «переживаемого» целого. Причем специфический способ данности этой реальности внутреннему опыту увеличивает трудности объективного познания ее. У Д. эти науки очень близки по своему содержанию обыденному опыту. Характер изначальных контактов человека с миром способствует формированию определенной «осведомленности» о существующих связях и значениях, и эта осведомленность как бы предшествует эксплицитному научному знанию. Вопрос, следовательно, еще и в том, как совместить конкретный жизненный опыт с требованием научной достоверности? Как достижимо получение универсально-значимых высказываний, исходя из личного опыта, столь ограниченного, неопределенного? Д. считал, что люди обладают изначальным фундаментальным опытом, где «Я» и мир, субъект и объект не расчленены. Это целое схватывается только нашим интеллектом. По мнению Д., существует только одна наука, способная постичь эту жизнь, дух психология, которая и должна стать основой теории познания наук о духе. По Д., ее истины содержат только фрагменты человеческой реальности и предполагают как необходимое условие, что все эти фрагменты могут быть объединены в совокупность, частями которой они являются. Т.обр. задачей исторических наук должна стать своеобразная интеграция реальности, описываемой с помощью переживания. «Переживание» («внутренний опыт» или «опыт переживания») становится органом понимания человека и его мира. Науки о духе и стремятся восстановить «живое «отношение человека к жизни, к его миру, воссоздать этот мир, сущность которого и составляет единство переживаемой и понимаемой связи. Отсюда значимость психологии, которая, однако, по Д., сама должна стать наукой описательной, а не объясняющей, т.е. дистанцироваться от естественных наук и ориентироваться не на отдельные феномены духовной жизни, а на их целостную связь. В целом учение Д. предполагало поворот к историческим наукам, обоснование объективности исторического знания, при одновременном отстаивании психологизма, в рамках которого познание ассоциируется с пониманием творческих актов сознания, их источника и смысла. Сама жизнь все больше приобретает скорее психический характер, а все культурные образования рассматриваются как имеющие основу их единства в психологии, как возникающие «из живой связи человеческой души». Став своего рода фундаментом исторических наук, психология была призвана разработать и свои собственные основные категории. Первой среди них, согласно Д., стала категория «переживание», включающая в себя почти все содержание сознания и во многом совпадающая с жизнью как таковой. Это жизненное, а не познавательное отношение к миру, так как в нем не расчленяется полнота жизни на субъект и объект. «Переживание» в философии Д. отличается крайней субъективностью; все его содержание зависит от субъекта. Такая односторонняя ориентация оправдывается Д. ссылкой на специфику духовной жизни, ее целенаправленность, заинтересованность. В «переживании» все дано непосредственно, значение каждой части определяется ее отношением к целому. В структуре «переживания», по Д., представлены духовная жизнь в ее целостности; живущее сознание; внутренний субъективный мир индивида, его индивидуальная и коллективная психическая деятельность, т.е. вся духовная деятельность в ее нерасчлененности. Но духовная жизнь всегда стремится к «выражению». Все внутреннее ищет воплощения во внешнем. Д. выступал против упрощенного понимания связи «переживания» и «выражения» как двух последовательных ступеней жизни; они взаимопереплетены: всякое «переживание» выражает себя, а любое «выражение» есть выражение «переживания». Это как бы два измерения жизни. Среди средств «выражения» Д. называл язык, жесты, мимику, телодвижения и т.д., а также искусство. С помощью понятия «выражение» Д. попытался охватить всю совокупность актов интеллектуальных и эмоциональных проявлений духовного внутреннего мира на языке внешнего, вещного мира. Но науки о духе, по Д., должны пройти от этих чисто внешних проявлений духовной жизни к их истокам. А это задача «понимания». «Понимание» выступает главным во всей «триаде» «переживание», «выражение», «понимание». Именно оно замыкает цепь саморазвития жизни, трактуемую Д. принципиально отлично от линейного развития во времени. Речь идет скорее о своеобразном круге отношений «переживания», «выражения» и «понимания», т.к. «переживание» уже есть одновременно осознание переживаемого, но это осознание непроясненное, ибо жизнь здесь не доведена еще до сознания. Это доведение осуществляется только через понимание, которое есть «процесс, в котором от чувственно данных проявлений духовной жизни последняя приходит к самопознанию». Понимание структур духа, по Д., начинается с понимания личности. Все пережитое ею доводится до сознания через самопонимание. Но у Д. оно не идентично интроспекции, ибо и самого себя человек понимает только через собственные выражения объективации: действия, письмо и т.д. Без этого «выражения» как творчества невозможно кристаллизовать какие-либо устойчивые структуры в жизненном потоке, во внутреннем опыте. Понимая себя, по Д., люди приходят к пониманию других, а затем осознают некую общность, существующую между индивидами, между многообразными духовными формами, т.е. к пониманию того, что Д. обозначал как «объективный дух». Это есть объективация субъективного духа в чувственном мире. Через экстериоризации жизни мы познаем ее глубочайшее духовное содержание. Через стиль жизни, формы общения, обычаи, право, религию, искусство, науки, философию и т.д., мы осознаем некую общность всех проявлений жизни. Высший тип понимания т.наз. «выражение-переживание» предполагает постижение всей тотальности исторических объективаций, последнего основания самой жизни. Специфика гуманитарных наук, по Д., т.обр. в том, что в их основании лежит сама жизнь, глубоко иррациональная, ускользающая от естественных наук. Д. не устраивают, однако, и методы интроспекции или непосредственной интуиции. Д. считал, что мотивы таких действий уходят глубоко в бессознательные структуры, и что-либо понять, а тем более получить здесь объективное знание почти невозможно. Д. отказывается от чисто психологического обоснования наук о духе и переходит к их герменевтической интерпретации, которая логически вытекала из его стремления обоснования философии жизнью. Герменевтический метод у Д. становится чем-то третьим, имеющим общие черты (и различия) и с естественно-научным познанием и с непосредственной художественной интуицией. Он удачно согласуется с объективной методологией естественных наук, т.к. всегда оперирует с некоторым внешним материалом: не психологическое понимание, не интроспекция, не просто вживание или переживание другого, а рассмотрение исключительно опредмеченной человеческой деятельности и культуры, в которую и отливается жизненное творчество. Раскрывая содержание мира духа и его объективаций, индивид постигает и самого себя. Считая главным своим долгом гносеологически оправдать гипотезу о «науках о духе», Д. представил весь исторический мир в качестве истории духа, а последнюю в виде своеобразного текста, подлежащего расшифровке. Историческая действительность это как бы чистый отпечаток смысла, который и надо расшифровать подобно тексту. В истории все является понятным, ибо все есть текст. «Подобно буквам слова, жизнь и история имеют смысл», писал Д. Встреча с текстом (или с историей) есть встреча духа вроде и с другим и с самим собой, а образцом для Д. становится конгениальное понимание, достигаемое в отношении между Я и Ты в традиционной филологической или романтической герменевтике. Т.е. понимание текста адекватно пониманию Ты, только здесь речь идет о понимании «письменно зафиксированных жизненных проявлений», т.к. к тексту мы относимся как к историческому прошлому, превращаемому в настоящее, восстанавливая прошлое в целостности его жизненных проявлений. Т.обр., обращаясь к истории культуры, сравнивая себя с другим, объективированным, проникая в душевную целостность текста, я познаю и свою индивидуальность. Д. исходил из признания наличия в самой человеческой природе (человеческом духе) неких скрытых схем переживания самой жизни. По Д., в проявлении чужой индивидуальности не может выступать ничего такого, чего бы не было в познающем субъекте. И здесь Д. в определенной мере вновь вернулся к психологизму, от которого стремился отказаться: если ранее Д. настаивал, что познающий субъект впервые узнает о том, «что в нем есть», из сравнения себя с другим субъектом; то теперь оказывается, что в другом он может усмотреть лишь то, что уже есть в нем самом... Размышляя о культуре и истории как об «опредмеченной жизни» индивидов, Д. полагал, что индивид постигает себя как раз благодаря этому внешнему моменту опредмеченности в «знаке» духовной деятельности. Так знание становится общезначимым. Таким образом Д. потребовался «внешний знак», как опредмеченность душевной жизни. Но далее он тут же и отказывается от него: субъект узнает о себе из сравнения с другими субъектами, теперь в другом он может усмотреть лишь то, что уже «есть» в нем самом. «Внешний знак» стал т.обр. у Д. только как бы каналом, через который мы в состоянии «перевести» чужие переживания внутрь своей собственной жизни или перенестись в чужую жизнь, пережить ее как собственную возможность. Налицо акт вчувствования, вживания; он непосредственно схватывает целостность, не нуждаясь в фиксации каких-либо отдельных ее моментов, чтобы затем индуктивным путем делать обобщения. Данный способ проникновения в историческую реальность оказался все же ближе к художественному, чем к научному. Поэтому он и был назван герменевтикой, искусством понимания письменно зафиксированных проявлений жизни. История у Д. средство «для открытия человека самому себе», а человек средство «для открытия истории самой себе». Чтобы понять себя, надо обратиться к другому, но чтобы понять другого надо перевести его внутренний мир на язык собственных переживаний. Д. долго размышлял о критерии адекватности наших переживаний, но так и не нашел этого своего рода посредника между «мной» и «другим». Герменевтика требовала пережить исторические события как собственные, не гарантируя при этом от того, что в результате может возникнуть столько картин истории, сколько людей будет ее переживать. Кто же из них должен получить предпочтение? Нерешенность проблемы общезначимости выводов «наук о духе» в полной мере дала о себе знать в 20 в. с появлением целого ряда релятивистски окрашенных культурфилософских и философско-исторических концепций (Шпенглер, Тойнби и др.).

  • 464. Вильгельм Завоеватель. Жизнеописание
    Другое Литература

    О мерах, которые Вильгельм принимал для укрепления своей власти, современники писали очень подробно, но в хронологическом порядке их трудно восстановить. Раздел провинций между сторонниками Вильгельма происходил, очевидно, одновременно с покорением страны. На каждом этапе завоеваний один из последователей герцога получал свою награду. Таким образом, формировались обширные, но разбросанные по всей стране феодальные владения, занесенные (в 1086 г.) в " Земельную опись" Англии (кадастровую книгу). Графства периода правления западносаксонских королей пришли в упадок. Новые графы, связанные с Вильгельмом узами крови и дружбы, владели отдельными поместьями. За границами королевского домена было много более мелких вассалов, принесших присягу королю и подчинявшихся королевской юрисдикции. Прежнюю систему управления через шерифов и суды графств и округов Вильгельм оставил без изменений, но люди, которых Вильгельм наградил землями, владели ими по нормандским законам и находились в тесной личной связи с самим королем. Однако герцог заставил наиболее влиятельных представителей нормандской знати признавать и постановления местных судов. Таким образом, старая система налогообложения поддерживала королевскую власть и вносила порядок в феодальную жизнь страны. А король, располагая обширными личными владениями, практически не зависел от налогов собственных вассалов. Несмотря на недовольства, высказываемые по поводу издаваемых Вильгельмом законов об использовании леса и введения непосильных налогов, герцогу удалось завоевать уважение своих английских подданных. Со временем они признали его законным наследником Эдуарда Исповедника и стали относиться к нему как к защитнику от феодального гнета. Такое отношение англичан можно объяснить тем, что герцог в первую очередь сам уважал закон, а также тем, что в свое время, подтвердив законы Эдуарда, он получил поддержку от церкви. Записи в кадастровой книге говорят о том, что практически все представители английской знати были лишены земель, хотя так Вильгельм должен был обойтись лишь с теми, кто поднял против него оружие. Англичане было практически отстранены от всех важных постов как в церкви, так и в государстве. Данные о политике Вильгельма после 1071 года очень скудны и разноречивы. Вероятно, основное внимание он уделял управлению страной, обходясь без юридического и финансового институтов. Доведенных до совершенства при последующих королях - Генрихе I, младшем сыне Вильгельма, и Генрихе II из новой династии Плантагенетов. Очень немногие из его помощников стали по-настоящему известными людьми. Вильгельм Фиц-Осберн, граф Херефордский, правая рука герцога в Нормандии, погиб во время гражданской войны во Фландрии(1071). Одо, епископ Байо, сводный брат Вильгельма, лишился расположения герцога и попал в тюрьму по обвинению в измене (1082). Другой сводный брат Вильгельма, Роберт Мортенский, граф Корнуолла, не проявил способностей к управлению страной. Старший сын герцога Роберт, хотя и имел титул графа Майена, выполнял лишь поручения отца. А другой сын, будущий король Вильгельм II Рыжий, всегда помогавший герцогу, никогда не занимал официального поста. Завоеватель доверял двум прелатам: Ланфранку Кентерберийскому и Джеффри Коутенскому. В делах государства они принимали участие не меньшее, чем в делах церкви. Но и сам король трудился не покладая рук: участвовал в заседаниях суда, руководил советами и церемониями и, наконец, проводил военные операции.

  • 465. Вильгельм Конрад Рентген. Открытие Х-лучей
    Другое Литература

    Вот с такими трубками Крукса, Ленарда и других и экспериментировал Вюрцбургский профессор Вильгельм Конрад Рентген в конце 1895 г. Однажды по окончании опыта, закрыв трубку чехлом из черного картона, выключив свет, но не выключив еще индуктор, питающий трубку, он заметил свечение экрана из синеродистого бария, находящегося вблизи трубки. Пораженный этим обстоятельством, Рентген начал экспериментировать с экраном. В своем первом сообщении “О новом роде лучей”, датированном 28 декабря 1895 г., он писал об этих первых опытах: “Кусок бумаги, покрытой платиносинеродистым барием, при приближении к трубке, закрытой достаточно плотно прилегающим к ней чехлом из тонкого черного картона, при каждом разряде вспыхивает ярким светом: начинает флюоресцировать. Флюоресценция видна при достаточном затемнении и не зависит от того, подносим ли бумагу стороной, покрытой синеродистым барием или не покрытой синеродистым барием. Флюоресценция заметна еще на расстоянии двух метров от трубки”.

  • 466. Вильсон, Томас Вудро
    Другое Литература

    Вильсон Вудро - государственный и политический деятель США. Президент США (1913-1921). В январе 1918 года выдвинул программу мира ("Четырнадцать пунктов Вильсона"). Один из инициаторов создания Лиги Наций. 28 декабря 1856 года в городке Стэнтон, штат Виргиния, в семье пастора Джозефа Раглеса Вильсона родился третий ребенок. В честь деда сына назвали Томасом. Из-за слабого здоровья начальное образование мальчик получил дома. Томас лишь в 13 лет поступил в школу (академию) Дерри в Огасте, Джорджия. Спустя два года его семья переехала в Колумбию (Южная Каролина), и Вильсон продолжил учебу в частной школе. Он не блистал успехами. Любимым занятием мальчика была игра в бейсбол. В конце 1873 года Джозеф Вильсон послал сына учиться в колледж Дэвидсона (Северная Каролина), в котором готовили служителей пресвитерианской церкви. Летом 1874 года Вильсон из-за болезни покинул колледж и вернулся к своим родным, жившим теперь в Уилмингтоне. Он посещал церковь и слушал проповеди отца в богатом приходе (Северная Каролина). В 1875 году Вильсон поступил в Принстонский колледж, где особое внимание уделял государствоведению, изучал биографии Дизраэли, Питта Младшего, Гладстона и других. Статья Вильсона "Правление кабинета в Соединенных Штатах" была отмечена в научных кругах Принстона. В 1879 году Вильсон продолжил образование в юридической школе Виргинского университета. Но в конце следующего года он заболел и вернулся в Уилмингтон, где в течение трех лет занимался самостоятельно, изучая право, историю, политическую жизнь США и Англии. Во время учебы в Виргинском университете Вильсон влюбился в свою двоюродную сестру Генриетту Вудро. Однако Генриетта, ссылаясь на близкое родство с Вильсоном, отказалась выйти за него замуж. В память о своем первом романе молодой человек в 1882 году принял имя Вудро. Летом 1882 года он прибыл в Атланту, где вскоре успешно сдал экзамен на право заниматься юридической практикой. Вудро и его знакомый по Виргинскому университету Эдвард Реник открыли контору "Реник и Вильсон. Адвокаты", но их бизнес провалился. После этого Вильсон поступил в аспирантуру университета Джона Гопкинса (1883). В январе 1885 года вышла его большая книга "Правление конгресса: исследование американской политики". Автор констатировал, что "падение репутации президентов - это не причина, а лишь сопутствующая демонстрация падения престижа президентской должности. Эта высокая должность пришла в упадок... так как ее власть потускнела. А ее власть потускнела потому, что власть конгресса стала преобладающей". За эту книгу автор был удостоен специальной премии университета Джона Гопкинса. Летом 1885 года произошли изменения и в личной жизни Вудро. Его жену Эллен Эксон природа наделила красотой и умом. Она увлекалась литературой и искусством, хорошо рисовала, была знакома с трудами философов. Вильсон однажды сказал, что без ее поддержки он едва ли смог бы занять президентское кресло в Белом доме. Получив в университете Джонса Гопкинса докторскую степень, Вильсон уехал преподавать историю в женский колледж Брин-Мор, около Филадельфии, после чего перебрался в университет Уэслиан (Коннектикут), но и там не задержался - его пригласили преподавать политические науки в Принстонский колледж. В 1902 году Вильсон занял пост ректора Принстонского университета. Неординарная личность ректора привлекла внимание лидеров демократической партии: уже в 1903 году он упоминался среди возможных кандидатов в президенты. Но прежде он стал губернатором Нью-Джерси. На президентских выборах 1912 года Вудро Вильсон одержал победу. Его внутренняя политика вошла в историю как "новая демократия", или "новая свобода"; сводилась она к трем пунктам: индивидуализм, свобода личности, свобода конкуренции. Считается, что в течение трех лет Вильсону удалось осуществить в законодательной области больше, чем кому-либо со времен президента Линкольна. Во внешней политике Вильсон "обозначил цели, установил методы и определил характер внешней политики США в этом столетии", - пишет американский историк Ф. Кэлхун. Вильсон подчеркивал, что "президент не может быть той домашней фигурой, какой он был в ходе столь продолжительного периода в нашей истории. Наше государство и по силе своей, и по ресурсам вышло на первое место в мире... поэтому наш президент должен всегда представлять одну из великих мировых держав... Он должен всегда стоять во главе наших дел, его пост должен быть столь же видным и влиятельным, как и тот, кто его займет". В первые годы пребывания на посту президента Вильсон в основном придерживался рамок "дипломатии доллара". Вильсон был убежден, что "если мир действительно хочет мира, он должен следовать моральным предписаниям Америки". Президент приложил немало усилий для того, чтобы объединить страны Западного полушария в своеобразную панамериканскую лигу, под эгидой которой все споры разрешались бы мирным путем, с взаимной гарантией территориальной целостности и политической независимости при республиканских формах правления. В декабре 1914 года Государственный департамент разослал проект соглашения правительствам стран Латинской Америки. В поддержку пакта высказались Бразилия, Аргентина и еще шесть стран. Однако Чили, опасаясь утратить территорию, отторгнутую у Перу, раскритиковали проект, и идея своеобразного Панамериканского пакта о ненападении не обрела осязаемых очертаний - договор не состоялся. Несмотря на провозглашение принципов демократии в политике и свободного рынка в экономике, Вильсон вмешивался в дела центральноамериканских и карибских стран. По подсчетам Ф. Кэлхауна, за время президентства Вильсона США семь раз осуществляли военное вмешательство во внутренние дела других стран: дважды - в Мексике, на Гаити, Доминиканской Республике, на Европейском континенте во время Первой мировой войны, на севере России и в Сибири. Когда разразилась война в Европе, США заняли позицию нейтралитета. Первые месяцы войны совпали для Вильсона с личной трагедией. В начале 1914 года умерла его глубоко почитаемая жена. 4 августа 1914 года президент Вильсон выступил в Конгрессе с первой из 10 прокламаций о нейтралитете страны. Еще через две недели он конкретизировал свое заявление, подчеркнув, что США должны быть "нейтральными на словах и на деле", "беспристрастными в мыслях, так же как и в поступках, избегать поведения, которое может быть истолковано как поддержка одной стороны в ее борьбе против другой". Объявив о нейтралитете, Вильсон направил в столицы воюющих держав телеграмму с предложением содействовать установлению в Европе мира "в настоящий момент или в любое время, которое может оказаться подходящим". Еще в июле американские послы в Лондоне, Париже и Берлине предложили правительствам держав услуги США в качестве посредника. Однако предложение не нашло отклика. Вильсон мудро заметил: "Надо ждать, когда настанет время, и не портить дело болтовней". Он считал, что особое положение Америки дает ей право предлагать свое посредничество. Она была единственной великой державой, не вступившей в войну. К лету 1915 года у Вильсона созрело решение о необходимости создания такой организации, которая регламентировала бы международное развитие и контролировала бы основные силы мира. Предусматривалось, что Вашингтон в этой организации будет играть роль своеобразного третейского судьи, от которого зависит решение спорных вопросов. О новой роли США в мировой политике Вильсон впервые заявил, выступая с речью перед 2000 членами организации, именуемой Лигой принуждения к миру (ЛПМ), собравшимися в Нью-Йорке 27 мая 1916 года. "США, - говорил президент, - не посторонние наблюдатели, их волнует конец войны и перспективы послевоенного мира. Интересы всех наций являются нашими собственными". Вильсон призвал все нации мира к сотрудничеству и провозгласил ряд принципов, в которые верит Америка: право народа избирать свою власть; малые государства имеют такие же права, как и большие; уважение прав народов и наций. США, обещал президент, войдут партнером в любую ассоциацию для защиты мира и изложенных выше принципов. Таким образом, Вильсон провозгласил готовность США нести со странами Старого света ответственность за мировые дела. Избирательная кампания Вудро Вильсона 1916 года прошла под лозунгом: "Он удержал нас от войны". Утверждая, что "цели, преследуемые государственными деятелями обеих воюющих сторон в войне, в сущности одинаковы", Вильсон претендовал на роль беспристрастного арбитра. Президент долго колебался, прежде чем вступить в войну. Страны Антанты, упрекая США в невыполнении союзнических обязательств, усиливали нажим; в то же время в самих Соединенных Штатах были сильны антивоенные настроения. Определяющим фактором стали военные заказы стран Антанты. Наконец в Белом доме решили, что нейтралитет себя исчерпал. 12 декабря 1916 года Германия опубликовала ноту, в которой тоном победителя предлагала союзникам начать переговоры о мире. Неделю спустя Вильсон выступил со своей нотой, призывая воюющие страны обнародовать их цели в войне. Немцы ответили отказом вообще признавать роль Америки в каких бы то ни было переговорах о мире, что пресса США расценила как "обидное пренебрежение и оскорбление". В то же время американская нота оказалась началом своеобразного "мирного наступления" нейтральных стран. В ее поддержку выступили Швейцария, Швеция, Норвегия и Дания, что произвело на союзников "неприятное впечатление". Тем не менее Антанта приготовила Вильсону миролюбивый ответ. 22 января 1917 года Вильсон, выступая в сенате, призвал к "миру без победы" и предложил принять доктрину Монро как всемирный документ. Излагались и американские условия мира: равенство народов, свобода морей и торговли, демократический мир без аннексий и контрибуций. Речь Вильсона, отметил итальянский министр иностранных дел Сонино, оценивалась как признак усиливавшегося "опасного стремления Америки вмешиваться в дела Европы". Авторитет Вильсона как миротворца и гуманиста возрастал. На это и были рассчитаны выступления президента в конце 1916 - начале 1917 года. Вечером 2 апреля 1917 года Вильсон появился в Конгрессе и в переполненном зале при шумных овациях объявил, что Соединенные Штаты находятся в состоянии войны с Германией. Верный своей тактике, он избрал формулу "состояние войны", а не объявление, что давало возможность возложить груз ответственности на Германию. Вступая в войну, США объявили себя "ассоциированным", то есть примкнувшим союзником, подчеркнув претензии на самостоятельный курс. США намерены были занять сначала особое, а затем лидирующее место в антигерманской коалиции, что позволило бы им доминировать при установлении послевоенного мира. Вильсон мечтал о создании Всемирной ассоциации государств, в которой ведущую роль играли бы Соединенные Штаты. Еще 18 декабря 1917 года Вильсон высказал мысль о том, что необходимо подготовить обращение, призванное стать "моральным поворотным пунктом войны". Главная из его речей была произнесена 8 января 1918 года и содержала американскую программу завершения войны и послевоенной организации мира - знаменитые "Четырнадцать пунктов" Вильсона. Эта речь резко расходилась с "доктриной Монро" и политикой "большой дубинки" Теодора Рузвельта. Соперник Вильсона Т. Рузвельт назвал их "четырнадцатью клочками бумаги" и утверждал, что они предвещают "не безоговорочную капитуляцию Германии, а условную капитуляцию Соединенных Штатов". "Четырнадцать пунктов" требовали иных отношений между государствами, и в итоге на их основе было построено соглашение о перемирии, а Вильсон объявлен предтечей нового политического порядка, защитником малых наций, лидером либеральных и миролюбивых сил, основателем мирового сообщества Лиги Наций. В "Четырнадцати пунктах", в частности, провозглашалась гласная дипломатия, открытые договоры; свобода судоходства; свобода торговли; сокращение вооружений и т. д. В 6-м пункте - говорилось об урегулировании всех вопросов, связанных с Россией, для обеспечения ее сотрудничества с другими нациями, чтобы она самостоятельно решила свою судьбу и избрала образ правления. Последний, 14-й пункт провозглашал создание "всеобщей ассоциации наций с целью предоставления взаимных и одинаковых гарантий независимости и целостности как больших, так и малых государств". Опубликование "Четырнадцати пунктов" было крупной дипломатической акцией правительства США. Оно показывало стремление Вильсона захватить в свои руки будущие мирные переговоры и намекало Германии, чтобы она обращалась с просьбой о мире именно к США. Американцы развернули широкую кампанию по пропаганде "Четырнадцать пунктов", создавая по всему миру образ великой демократической державы. В духе "Четырнадцати пунктов" Вильсон выступал и на Парижской мирной конференции в начале 1919 года. Во время конференции, когда представители Англии, Франции и Италии хотели разделить германские колонии, Вильсон после продолжительной борьбы настоял на передаче этих колоний во временное, ограниченное управление, по поручению (мандату) Лиги Наций и под ее контролем. Ни одна из подмандатных территорий не стала американской колонией. Интервенция в Советской России - одно из самых уязвимых мест во внешней политике Вильсона. Между Вудро Вильсоном и военным министром США Н. Бейкером шли продолжительные дебаты по этому поводу. Американский историк Р. Феррелл пишет, что "Вильсон отклонил полдюжины предложений участвовать в военной интервенции". В июле 1918 года на президента усиленно давили Англия и Франция, после того как он отверг множество их требований. Антанта упрекала Америку в невыполнении союзнических обязательств. Но, как сказал Вильсон, "сделав один неверный шаг под давлением Антанты, он не собирается делать второй". Когда во время Парижской мирной конференции встал вопрос о продолжении интервенции в России, Вильсон и Ллойд Джордж оказались в оппозиции, они требовали ее прекращения, предлагали начать переговоры с Советами, в то время как Черчилль и Клемансо ратовали за продолжение военного вмешательства и экономической блокады. Выдержать роль беспристрастности арбитра во время мирных переговоров было не просто. Страны Антанты требовали выплаты Германией огромных контрибуций, дележа немецких колоний. Франция настаивала на аннексии левобережной части Рейнской области. Между членами "большой четверки" (Клемансо, Ллойд Джордж, Вильсон и Орландо) постоянно возникали острые конфликты. Политика Вильсона представлялась лидерам союзных государств идеалистичной. Вместе с тем из протоколов конференции следует, что Вильсон своей позиции не менял и не раз торжествовал победу над союзниками. Президент США, уверенный в своей правоте, в том, что действует "согласно воле Божьей", боролся в одиночку, явно переоценил свои возможности и в Париже не раз оказывался на грани нервного срыва. 14 февраля 1919 года он заявил: "...Посредством данного инструмента (Устава Лиги Наций) мы ставим себя в зависимость в первую очередь и главнейшим образом от одной великой силы, а именно, от моральной силы мирового общественного мнения - от очищающего, и разъясняющего, и принуждающего воздействия гласности... силы тьмы должны погибнуть под всепроникающим светом единодушного осуждения их в мировом масштабе". В результате мирный договор был подписан, устав Лиги Наций - любимого детища Вильсона - принят. Функции президента в Париже были исчерпаны. Цель президента США была очевидна - при минимальных издержках вывести крупнейшую экономическую державу на первые роли в мировой политике. И это ему удалось. Вступив в войну за полтора года до ее окончания, при сравнительно небольшом количестве погибших США извлекли максимум экономических и политических выгод, превратившись из должника Европы, коим они были в 1914 году, в ее кредитора, став одновременно подлинно великой мировой державой во всех отношениях. Позиция американского президента по многим вопросам была диаметрально противоположной позиции правящих кругов США. Именно потому Вильсон стал триумфатором в Европе, но не получил признания на родине. К моменту его возвращения в стране уже шла антивильсоновская кампания. В сенате появились две мощные оппозиционные группировки, возглавляемые Г. Лоджем и Р. Лафоллеттом. Сенат отказался ратифицировать Версальский договор и настаивал на внесении ряда поправок в устав Лиги Наций. Однако президент не собирался сдаваться. Он отправился в агитационное турне в поддержку Лиги Наций. Но здоровье не выдержало: в сентябре 1919 года в Пуэбло (штат Колорадо) Вильсона разбил паралич. Тем не менее президент продолжал бороться. Он выступал по радио, пытаясь убедить американцев, что в целях отвращения новой мировой войны создание Лиги Наций - необходимость. Вудро Вильсон оставался уверенным в своей правоте до самого последнего дня жизни - 3 февраля 1924 года.

  • 467. Вильям Вильгельм Фридрих Гершель
    Другое Литература

    В 1773г взял в руки впервые телескоп. Отшлифовав зеркало вместе с братом Александром, усовершенствовав телескоп И.Ньютона, изготавливает свой первый телескоп в1774г с F=2м и зеркалом диаметром 30см. Стал лучшим мастером телескопов-рефлекторов, изготовил около 450 металлических зеркал. В1783г его телескоп имел уже зеркало 47 см и длину 6 м. Наибольший его телескоп с трубой длиной 12м имел диаметр зеркала 122см, толщину зеркала 9см, массу 950 кг, изготовлен в 1789г. (превзойден лишь в 1845г В. Парсонс). Зеркало металлическое - сплав олова и меди. Такие зеркала быстро тускнели и отражали до 60% падающего света. Только с открытием во второй половине 19 века способа серебрения стеклянных зеркал, вернулись к телескопам-рефлекторам, но теперь они уже отражали 90-95% света. Впервые стал с помощью блоков поворачивать телескоп на специальной платформе.

  • 468. Вильям Шекспир и его произведение "Ромео и Джульетта"
    Другое Литература

    Этой ночью Джульетта и Ромео вместе. Песня жаворонка предвещает приближение рассвета. Юные супруги прощаются и, спустившись с балкона, Ромео покидает Джульетту и Верону. Утром родители сообщают плачущей Джульетте, что назначен день её свадьбы с графом Парисом. Она отказывается, но родители неумолимы. Жалея Джульетту, кормилица советует ей согласиться на брак. Джульетта поражена её вероломством. В отчаянии она прибегает к падре Лоренцо. Юная женщина готова на смерть, но Лоренцо предлагает ей план Джульетта выпьет напиток, который погрузит ее в глубокий сон, похожий на смерть. Тем временем Лоренцо даст знать об этом Ромео, тот проникнет в фамильный склеп Капулетти как раз к моменту пробуждения Джульетты, и увезёт её в Мантую. Вернувшись домой, Джульетта дает согласие на брак и на другой день, поборов страх и сомнения, выпивает снадобье.

  • 469. Вильям Шекспир и его произведение Ромео и Джульетта
    Другое Литература

    Этой ночью Джульетта и Ромео вместе. Песня жаворонка предвещает приближение рассвета. Юные супруги прощаются и, спустившись с балкона, Ромео покидает Джульетту и Верону. Утром родители сообщают плачущей Джульетте, что назначен день её свадьбы с графом Парисом. Она отказывается, но родители неумолимы. Жалея Джульетту, кормилица советует ей согласиться на брак. Джульетта поражена её вероломством. В отчаянии она прибегает к падре Лоренцо. Юная женщина готова на смерть, но Лоренцо предлагает ей план Джульетта выпьет напиток, который погрузит ее в глубокий сон, похожий на смерть. Тем временем Лоренцо даст знать об этом Ромео, тот проникнет в фамильный склеп Капулетти как раз к моменту пробуждения Джульетты, и увезёт её в Мантую. Вернувшись домой, Джульетта дает согласие на брак и на другой день, поборов страх и сомнения, выпивает снадобье.

  • 470. Випробування українського письменства в 20-х роках ХХ століття
    Другое Литература

    Одначе тоталітарна система («диктатура пролетаріату») потребувала і справжніх митців. Тому частина письменників ренесансного типу (П.Тичина, М.Рильський, В.Сосюра, О.Довженко, Ю.Яновський, Ю.Смолич, М.Бажан та ін.) перетворилися на предмет особливої опіки всемогутньої комуністичної партії. За дароване їм життя та комфорт довелося сплатити страшну ціну втратити чуття життєвої правди і можливостей свого таланту задля обслуговування більшовицьких інтересів, задля розбудови нежиттєздатного «соціалістичного реалізму». В ньому досить зручно почувався хіба що О. Корнійчук та подібні до нього. Але для митців синтетичного мислення (П.Тичина) чи романтиків за типом світобачення (Ю.Яновський, О.Довженко), ліриків «неокласичної» спрямованості (М.Рильський) це оберталося моральною і творчою катастрофою. Така дійсність призводила до внутрішнього хворобливого роздвоєння свідомості. Недарма виник мотив двох несумісних «Володьок» у імпульсивного В.Сосюри. Кризова ситуація доби відтворена і в незакінченій поемі М.Бажана «Сліпці». У ній, попри змальовані події нібито кінця XVIII ст., насправді мовиться про мистецьку та соціальну дійсність невіддільної від поета драматичної сучасності. Адже «деградовані» кобзарі то, як спостеріг літературознавець Ю. Лавріненко, «сучасні Бажанові поети України, сам Бажан, що бачить більше за інших, а все ж зараховує себе до сліпців». Ось такими вони (П.Тичина, В.Сосюра, М.Рильський та ін.) постали перед західноукраїнськими письменниками у Львові після «червоного вересня» 1939р. Як згадував Р.Купчинський, «ні один з них за весь час сердечно не засміявся, не був ні один з них безжурно веселий, а вже про одвертість то й розмови нема»; здавалося, крім О. Корнійчука та ще кількох молодших, усі вони «пригнічені якимсь великим, нечувано великим гнітом, що, мов олов'яна хмара, висить над їх головами».

  • 471. Виссарион Белинский
    Другое Литература

    Бакунин знакомит Б. с философией Гегеля. В ней критик находит разрешение всех мучивших его сомнений. Он с жаром ухватился за тезис: «что разумно, то действительно, и что действительно, то разумно». Эта формула примирила его с действительностью, он начал искать «мир и гармонию души». Философия Гегеля стояла на диалектической точке зрения: «Всемирный дух постоянно идет вперед, потому что движение вперед составляет его природу». «Отвлеченные принципы справедливости теряют цену, субъективные стремления заранее обречены на неудачу». Кроме того Гегель понимал действительность не как простое существование, «его действительность выше существования», она необходима как проявление всемирного духа. Поскольку же философия Гегеля была не только диалектической системой, но хотела быть «системой абсолютной правды», поскольку и она была построена на идеалистических предпосылках, она таила в себе опасные моменты, которые самого Гегеля увлекли на путь консерватизма и оправдания прусской действительности. Конечно диалектика Гегеля колоссальный шаг вперед от метафизики Шеллинга и Фихте, но Б. не понял «алгебры революции» в новой системе, действительность Гегеля объявил «открывающимся самому себе духом» и оправдал гнусную русскую действительность, заявив: «нет дикой материальной силы, нет владычества порока и меча, нет случайности. «Человек пьет, ест, одевается это мир призраков, потому что в этом нисколько не участвует его дух». «Человек чувствует, мыслит, сознает себя органом, сосудом духа конечного, частностью общего и бесконечного это мир действительности». Утвердившись в мысли, что в природе и истории нет ничего случайного, все закономерно, и отыскивая разумность во внутренней необходимости, Б. настолько теоретически примирился с действительностью, что договорился в своих статьях «Бородинская годовщина» и «Очерки Бородинского сражения» (1839) до ужасающих вещей: «Пора сознать, что мы имеем разумное право быть горды нашей любовью к царю, нашей безграничной преданностью его священной воле... Царь есть наместник божий, а царская власть, замыкающая в себе все частные воли, есть преобразование единодержавия вечного и довременного разума». Б. начал проповедывать, что «художественное произведение есть органическое выражение конкретной мысли в конкретной форме. Конкретная идея есть полная, все свои стороны обнимающая, вполне себе равная и вполне себя выражающая и абсолютная идея, и только конкретная идея может воплотиться в конкретную художественную форму. Мысль о художественном произведении должна быть конкретно слита с формой, т. е. составлять с ней одно, теряться и исчезать в ней, проникать ее всю». Критика должна отыскивать общее, вечное и определить на основании общего, т. е. идеи, цену, достоинство, место и важность литературного произведения. Свои эстетические взгляды этого периода Б. изложил в статье «Менцель, критик Гёте» (1840). Они по существу те же, что были и раньше, только автор глубже и сильнее их обосновывает. Содержание истинной поэзии «не вопросы дня, а вопросы веков, не интересы страны, а интересы мира, не участь партий, а судьбы человечества». Художник «в дивных образах осуществляет божественную идею для нее самой, а не для какой-либо внешней и чуждой ей цели». «Искусство не должно служить обществу иначе, как служа самому себе: пусть каждое идет своею дорогою, не мешая друг другу». Критик осыпает Менцеля ударами за то, что он порицает Гёте за его равнодушное отношение к вопросам общественности. Поэтому Б. кажутся нелепыми и односторонними романы Гюго, Жорж-Занд, поэтому он порицает Гейне, Берне, поэтому не оценен им полностью и Лермонтов. С этой же точки зрения он яростно нападает на Грибоедова. Он не может понять, как он в своей комедии так обрушивается на разумную, необходимую действительность. Критик утверждает, что «поэзия есть та же философия, то же мышление, потому что имеет то же содержание абсолютную истину, но только не в форме диалектического развития идеи из самой себя, а в форме непосредственного явления идеи в образе». «Горе от ума», по мнению Б., произведение нехудожественное, ибо «художественное произведение есть само в себе цель и вне себя не имеет цели, а Грибоедов ясно имел внешнюю цель высмеять современное общество». Между тем общество всегда право и выше частного человека «частная индивидуальность только до такой степени действительность, а не призрак, до какой она выражает собой общество». «Политика, заявляет критик, у нас в России не имеет смысла, и ею могут заниматься только пустые головы». Во всем этом причудливом развитии мировоззрения критика была своя последовательная логика. Б. не был философом в точном смысле слова. Он и не проникался философской системой как чем-то единым, целостным. Он брал из нее только то, что соответствовало его стремлениям, и отдельными тезисами обосновывал свои взгляды. Логика его мировоззрения, связанная с системами Шеллинга, Фихте и Гегеля, была такова: мир дыхание единой вечной идеи, реальная жизнь идеальная жизнь, а наше земное существование призрак, мечта, отрицание. Однако этот призрак не дает человеку возможности выявить идею божества, он в известных пределах реален. Как проявление абсолютного, вечной идеи, он не только реален, но и разумен. Это не путь эклектического обобщения философских систем, а путь строго логических страстных и мучительных исканий.

  • 472. Виссман Герман Вильгельм
    Другое Литература

    Немецкий путешественник по Африке. Дважды пересек Экваториальную Африку с запада на восток. В 1880 году Африканское общество в Германии отправило в Луанду экспедицию с заданием основать там постоянную станцию, которая могла бы послужить опорной базой для последующего проникновения на север и восток. Руководство экспедицией было возложено на уже побывавшего в государстве Муата-Ямво Пауля Погге. Спутником его стал 27-летний лейтенант Герман Вильгельм фон Виссман, который до случайного ресторанного знакомства с Погге даже не помышлял об Африке и уж, конечно, не подозревал тогда, что станет одним из виднейших исследователей бассейна реки Конго. Погге и Виссман прибыли в Луанду в январе 1881 года. Вскоре они были в Маланже и в июне выступили оттуда в Кимбунду. Путь из Кимбунду в Мусумбу, однако, оказался отрезанным из-за охватившей государство Лунда межплеменной войны. Ввиду этого путешественники изменили свой первоначальный план и направились из Кимбунду на северо-восток и север. Следуя большей частью вдоль левого берега Чикапы, они проследили эту реку до места ее впадения в Касаи. По ту сторону Касаи открывался путь в еще совершенно неизвестную европейцам область. Форсировав реку, Погге и Виссман двинулись на восток через водораздел между Касаи и ее правым притоком Лулва (Лулуа). Спустившись в долину Лулвы, путешественники прибыли в область расселения народа башиланге (бена-лулуа), принадлежащего к этнической группе балуба. Могущественный вождь башиланге Каламба Мукенге не только оказал им самый радушный прием, но и вызвался сам сопровождать их со своими воинами в дальнейшем путешествии. В декабре 1881 года Погге и Виссман с большим отрядом башиланге выступили из резиденции Мукенге на восток и вскоре достигли озера Мукамба (Мункамба). К их разочарованию, оно оказалось всего-навсего небольшим карстовым озерком: Виссман обошел его кругом за пять часов. Продолжая путь в восточном направлении, экспедиция вышла к реке Луби, а затем к более крупной реке Лубилаш. С радостным изумлением немецкие исследователи узнали, что у этой реки есть и другое название Санкуру, в котором ясно угадывалась Санкорра Камерона предмет стольких сказок, гипотез и предположений . Собранные ими сведения говорили о том, что Лубилаш образуется слиянием рек Лубиранзи и Лвембе, истоки которых в свое время видел Камерон. Дальнейшее продвижение на восток привело путешественников в долину Ломами. В апреле 1882 года экспедиция вышла к Луалабе и переправилась через реку, прибыла в Ньянгве. Отсюда Погге вернулся вместе с Мукенге и его людьми в страну башиланге и затем отправился обратно в Анголу, куда добрался тяжелобольным.

  • 473. Відродження української літератури 20-х років ХХ ст.
    Другое Литература

    Літературна дійсність в Україні 20-х рр. видається приголомшливо багатою. Порівняно з нею бліднуть будь-які інші періоди розвитку нашого письменства. Творча палітра вражає унікальним гроном яскравих талантів: В. Еллан, П. Тичина, В. Сосюра, М. Хвильовий, В. Підмогильний, Б. Антоненко-Давидович, М. Івченко, М. Куліш, М. Зеров, М. Рильський, Є. Плужник, Г. Косинка, М. Семенко, Ю. Яновський, Т. Осьмачка, М. Бажан та ін. Привертає увагу дивовижне нуртування розмаїтих стильових течій, що ніби водночас вибухнули в художньому часопросторі, авангардизм із своїми відгалуженнями (футуризм і конструктивізм), революційний романтизм, неоромантизм, неореалізм, необароко, «неокласика», імпресіонізм, експресіонізм тощо. Злива різних видань, калейдоскоп літературних угруповань («Плуг», «Гарт», «Аспанфут», ВАПЛІТЕ, МАРС, ВУСПП та ін.), потоки маніфестів і декларацій, пристрасні полеміки про сутнісні проблеми творчості, справді, нелегко було молодому митцеві зорієнтуватися в такій стихії. Здавалося, перед ним відкрилися широкі перспективи художнього самоствердження. Це давало підстави вважати 20-ті рр. «ренесансними». Йдеться про свіжі, оновлювальні процеси, що мали свій конкретно-історичний зміст, відмінний від змісту класичного Відродження, зорієнтованого на універсальні критерії, поціновуваного як одна з органічних ланок поступу європейського мистецтва. Інша річ українське відродження, що сприймається як спонтанний порив уперед, але часто з поглядами, оберненими у минувшину, в накопичені вчорашні проблеми. Мовиться не про одне відродження, а про їх низку, що витворює основу українства, коли з певної чергової національної катастрофи поставало нове покоління, представлене переважно письменниками, аби нарешті розв'язати не лише естетичні, а й національні та соціальні питання. Така доля спіткала і творче покоління 20-х рр. неоднорідне, позначене різними орієнтаціями на художнє та позахудожнє життя, що не могло не призвести до внутрішнього розмежування, характеризувало своєрідність літературних угруповань. Адже АСПИС (Асоціація письменників), що склала 1924 р. основу для формування «Ланки» (з 1925 р. МАРС Майстерня революційного слова) та «неокласиків», а також ВАПЛІТЕ (Вільна академія пролетарської літератури, 1925-1928) ставили собі мету писати справжню літературу, що відповідала б високим естетичним критеріям. В інших організаціях, що різнилися тільки назвами («Плуг», або Спілка селянських письменників, 19211925; «Гарт», або Спілка пролетарських письменників, 1922-1925; ВУСПП Всеукраїнська спілка пролетарських письменників, 19271932; «Молодняк» Спілка комсомольських письменників, 19271932), панував неприпустимий для творчості партійно-адміністративний стиль. їхні зусилля спрямовувалися на культивування безперспективного «пролетарського реалізму», перейнятого не художнім, а чужим для мистецтва класовим духом. Решта течій проголошувалася «буржуазними», «попутницькими». Проти них велася нещадна боротьба. Хоча саме «попутники», а не опікувані компартією «пролетарські письменники», збагатили нашу літературу творами нев'янучої цінності.

  • 474. Віктар Казько: біяграфія і творчасць
    Другое Литература

    В.Казько адзін з вядучых беларускіх празаікаў сярэдняга пакалення. Друкавацца пачаў у газеце «Красная Шормя» (апавяданне «Халімон», нарысы, карэспандэнцыі не выяўлены). У беларускім друку выступае з 1971. Творчасць В.Казыср мае ярка выражаную аўтабіяграфічную аснову. Ен адзін з першых у беларускай і савецкай прозе паказаў вайну праз прызму ўспрыняцця дзіцяці («Суд у Слабадзе»). Трагічныя падзеі вайны, якія захаваліся ў дзіцячай свядомасці, сталі сюжэтна-кампазіцыйным, сэнсавым, этычным цэнтрам аповесцей пісьменніка. Яны абумовілі розныя планы апавядання ваеннае мінулае, жорсткія траўмы, якія былі нанесены дзіцячай душы, цяжкае станаўленне юнака, імкненне пераадолець. невыносны цяжар страшэнных успамінаў. Значную ўваіу В.Казько ўдзяляе экалагічным праблемам: выступае не толькі за чысціню прыроды, але і за чысціню чалавечых адносін, мар, ідэалаў. Гібель прыроды, варварскія адносіны да яе знішчаюць нешта чалавечае ў самім чалавеку («Цвіце на Палессі груша», «Неруш»). Своеасаблівым падагульненнем творчых пошукаў В.Казько 7080-х стаў раман «Хроніка дзетдомаўскага саду» (1987), у якім спалучаны найбольш значныя дасягненні пісьменніка ў распрацоўцы тэмы вайны і ўзаемадзеяння з прыродай. Напісаў аповесці «Но пасаран» («Полымя». 1990. № 4), «Выратуй і памілуй нас, чорны бусел» («Полымя». 1991. № 9). Творам В.Казько ўласцівы драматызм, пераканаўчасць, псіхалагічнае заглыбленне. Вобразы, створаныя мастаком, набываюць сімвалічна-алегарычны сэнс, адкрытую публіцыстычнасць, філасафічнасць. Яго творы былі экранізаваны на кінастудыі «Беларусьфільм» («Паводка», «Сад», «Судны дзень»), перакладаліся на многія мовы. Жыве ў Мінску.

  • 475. Віталь Вольскі
    Другое Литература

    У Цудоўнай дудцы В. Вольскі творча выкарыстаў элементы некалькіх народных казак. Адпаведна выбраў і народнага героя. Зрабіў яго такім, каб ен быў блізкім і зразумелым многім, выступаў абаронцам бедных, абяздоленых, змагаўся за справядлівасць. Ім стаў просты сялянскі хлопец Янка. Спачатку ен асабліва не вылучаецца сярод іншых. Хіба надзвычайнай сумленнасцю, немагчымасцю мірыцца з маной, цярпець здзекі. Але ў гэтай сваей празе дабра і сумленнасці Янка вельмі наіўны, а ў нечым і сляпы, бо кацяне, якое, зявіўшыся на свет, тыцкаецца пыскай наўкола, не разумеючы, дзе яно знаходзіцца, не разбіраючы, хто можа стаць сябрам, а хто ворагам. Аднак у рэшце рэшт Янка пераканаўся, што з панам паразумення знайсці немагчыма. Ен кіруецца да караля, мяркуючы, што той ва ўсім справядлівы. Але аказваецца, што кароль Дурымонт - таксама чалавек недалекі, ды не пазбаўлены пыхі, самаўпраўства. І сам кароль разуму асабліва не мае, і акружэнне яго не лепшае. І Канцлер, і Астролаг - звычайныя прыстасаванцы і хціўцы, для іх галоўнае ва ўсім дагадзіць уладару, а жыцце краіны, а тым больш народа, іх мала цікавіць.

  • 476. Владимир Ворошилов
    Другое Литература

    Владимир Яковлевич Ворошилов родился в 1930 году в Симферополе. В детстве не играл ни в какие игры. Но любил смотреть, как играют другие. После тридцати лет все поменялось местами: перестал наблюдать со стороны и начал играть сам. Его родители не имели никакого отношения к миру искусства. Зато весь Симферополь знал, что его дед великолепно шьет. У его матери было свое домашнее ателье. Отец занимал ответственный пост в министерстве. Во время войны руководил пошивом армейского обмундирования. У него была прекрасная репутация.
    Тем не менее, в 50-е семье пришлось пережить тяжелый год - отец Володи 11 месяцев находился под следствием. Слава Богу, все обошлось. Еще в 44-м году семья из эвакуации переехала в Москву и поселилась на Кутузовском проспекте. И Володя стал ходить в художественную школу для одаренных детей...
    В общей сложности он учился живописи 16 лет! В 1954 году после эстонской Академии художеств его по распределению отправили на год в Германию. Художником в театр группы советских войск. И молодому человеку захотелось глотнуть свободы: погулять по ресторанам, магазинам, пообщаться с немками.
    Чего, в общем-то, делать не следовало. К тому же у него случился конфликт с начальником. В общем, нарушителя спокойствия быстро призвали к порядку. Выгнали из театра и посадили писать лозунги типа "Да здравствует Великая Октябрьская революция!" До сих пор Ворошилов вспоминает то время как самую черную полосу своей жизни. От тупой работы он просто сходил с ума. И даже подумывал о самоубийстве. Но все плохое когда-то заканчивается.
    Ворошилов вернулся в Москву. Работал в разных театрах: в Малом, во МХАТе, в Оперетте, в "Современнике", на Малой Бронной, в ТЮЗе, в Ленкоме... Стал модным художником-постановщиком. Разъезжал на собственном авто в сногсшибательных костюмах, привезенных из Германии. Ужинал в "Метрополе". В общем, вел богемный образ жизни. И всем казалось, что он доволен, но... Неудовлетворенность от того, что он не автор, а всего лишь исполнитель, толкнула его, человека амбициозного, на Высшие режиссерские курсы.
    Да, Пикассо из него не получился. Со временем Ворошилов выбросил кисточки и краски. Картины, которые он рисовал в молодости, не украшают теперь даже стены его дачи. И все-таки иногда жизнь заставляет Владимира Яковлевича вспоминать о своей первой профессии. Как-то в Париже его прихватила язва. С прибывшим врачом не знавший ни слова по-французски Ворошилов долго не мог объясниться. Тогда он взял в руки карандаш, бумагу, и они начали обмениваться рисунками. Так пациент Ворошилов наконец-то понял, что ему можно есть, а что нельзя.
    Стоило ему только появиться в каком-либо театре, как старожилы предрекали: "Ну, все, пришел Ворошилов - ждите взрыва!" Скандальный шлейф тянулся за ним всю жизнь.
    В 1968 году он оказался на телевидении. Случайно. Решил подработать. Причем, подошли к нему с заманчивым предложением: придумать и снять по своему вкусу любую передачу! Его первый же крупный проект под названием "Аукцион" встретили на ура. Ворошилов придумал по сути дела первую рекламную телепередачу в прямом эфире. Участники этой игры отвечали на вопросы, связанные с какими-либо товарами: чаем, телевизорами, пушниной... По системе аукциона. Победителю вручали приз.
    И все бы хорошо, но Ворошилову пришла идея "пустить с молотка" авторскую песню. Очень модную в ту пору, но запрещенную для широкой публики. И разразился скандал вселенских масштабов. Владимира Яковлевича отстранили от эфиров, "сослали" в подмосковный колхоз на картошку, а потом и вовсе уволили. Причем с директивой: никогда этому лицу на экране больше не появляться. Ворошилову ничего не оставалось делать, как писать сценарии передач под псевдонимами.
    Постепенно он стал работать за кадром. Через год после скандального закрытия "Аукциона" на телеэкране появилась новая, придуманная им, игра - "А ну-ка, парни!". Кстати, первые в истории отечественного ТВ телемосты с Ташкентом и другими городами тоже заслуга Ворошилова.
    Тогдашний телевизионный босс Лапин делал вид, что и не подозревает об активной деятельности Ворошилова. Поэтому знаменитый ворошиловский ход в "Что? Где? Когда?" являлся поначалу мерой вынужденной. Зачем было раздражать начальство своим присутствием на экране? Таинственный ведущий долгие годы интриговал всю страну. Он создавал свой имидж только при помощи голоса. Его никто не знал в лицо. Но зато, какие спектакли он устраивал! К тому же это было его ноу-хау - на телевидении подобным приемом больше не пользовался никто.
    Но, в конце концов, инкогнито не выдержал и рассекретил свою персону. Между прочим, к этому шагу Владимира Яковлевича подтолкнул Эльдар Рязанов. Как-то раз они стояли вместе в очереди в останкинской столовой. Эльдар Александрович в то время был не только всеми любимым режиссером, но и популярнейшим ведущим "Кинопанорамы". И вот Рязанову дали суп с зеленью, а Ворошилову - без. Рязанов развел руками: "Я тебе сколько раз говорил: работай в кадре! Хоть петрушку будешь получать".
    "Он вообще очень состязательный человек, - утверждает "знаток" и ведущий "Брейн-ринга" Андрей Козлов. - Мы не раз оказывались с ним за одним столиком в ресторане во время круизов. И через пару дней Ворошилов отсаживался. Я действительно ем много. Он видел это и начинал автоматически есть больше меня, - чтобы ни в чем не уступать".
    Несколько лет назад Владимир Яковлевич поехал в дом отдыха на Домбай. Там он познакомился с заядлым любителем шахмат. И начались многочасовые баталии. Ворошилов был далеко не асом и потому проигрывал. Раз, другой, третий, а потом вдруг поставил противнику мат. Тот разозлился. Он буквально лишился сна и каждую ночь стучал в номер Ворошилова, требуя реванша. Но Владимир Яковлевич не поддавался: одержав победу, он тут же потерял и интерес.
    "Он ведь не азартный человек, - объясняет его супруга Наталия Стеценко. - Ему, например, скучно в казино: он никогда не станет до посинения сидеть за рулеткой. Я думаю, игра в принципе дает ему возможность реализовать его бойцовское начало и утолить его жажду постоянно вступать в противоречия. Ворошилову совершенно не интересны люди, которые ему не сопротивляются. Подчас он у тебя что-то спрашивает, ты не успеваешь открыть рот, а он уже начинает с тобой спорить. Он без этого не может".
    Владимир Яковлевич жил с мамой, которая оставалась для него самым большим авторитетом. Самые глобальные решения в своей жизни он принимал под ее влиянием. После эфира "Что? Где? Когда?" Ворошилов жаловался коллегам: "Ну вот, Друзь проиграл - Вера Борисовна меня сегодня выгонит из дома".
    10 марта 2001 года ушел из жизни известный телевизионный режиссер, автор и ведущий программы "Что?Где?Когда?" Владимир Яковлевич Ворошилов. В самую последнюю "минуту на обсуждение" судьба ответила первой... и неправильно. Поспешила. Не рассчитала.

    Факты одной строкой:
    По гороскопу - Стрелец.
    Автор книги "Феномен игры".
    Академик Российского телевидения.
    Премьера "Что? Где? Когда?" состоялась 4 сентября 1975 года.
    В 1997 году Академия отметила его званием лауреата и премией "ТЭФИ" за программу "Что?Где?Когда?".
    В 2001 году на "ТЭФИ" лучшей телеигрой признано "Что? Где? Когда?", а Владимир Ворошилов, посмертно удостоен премии за личный вклад в телеискусство.
    Являлся генеральным директором телекомпании "ИГРА", занимающейся выпуском телевизионных игровых программ.
    Однажды признался, что после трёх институтов потратил десять лет на то, чтобы забыть, чему его учили.
    Девиз жизни: "Прекрасное постигается без размышления".
    Любимое изречение: "Исполнение всегда опережает замысел".
    13 марта 2001 года Владимир Яковлевич Ворошилов похоронен на Ваганьковском кладбище в Москве.

  • 477. Владимир Григорьевич Шухов - знаменитый земляк-белгородец
    Другое Литература

    "С большим волнением я вспоминаю свою жизнь, проведённую около В.Г. Шухова", - рассказывал А.П. Баланкин, проработавший в конторе более 40лет и бывший главным производителем работ на строительстве Шаболовской башни. "Каждый день, час, каждая минута были полны счастья, интереса открытий ... я не успевал укладывать в свою голову всёувиденное и услышанное. А он этот мыслитель, всем щедро дарил, щедро сыпал, как из рога изобилия, всё новое и новое, одно интересней и гениальней другого".1По свидетельству сотрудников, все расчёты своих уникальных конструкций В.Г. Шухов делал только лично сам. Оперировал он при этом с приближёнными круглыми цифрами, но потом обязательно вносил поправку делавшую результат точным и безошибочным. Ни арифмометром, ни счётами, ни логарифмической линейкой он не пользовался.

  • 478. Владимир Емельянович Максимов
    Другое Литература

    В то же время усиление трагических нот в творчестве Максимова (рассказы "Дуся и нас пятеро", "Искушение; Шаги к горизонту", др. назв. "Баллада о Савве", все 1963; повести "Дорога", 1966; "Стань за черту", 1967), острота коллизий, обнажавших социальное неблагополучие советского общества и искажение в нем нравственных ориентиров, привели писателя к созданию программного романа-эпопеи "Семь дней творения" (1971), пронизанного тоской по христианскому идеалу. Здесь прослеживается судьба крестьянского рода Лашковых, оторванная от корней земли и православия, их новые социальные роли железнодорожники, строители, дворники, актеры, лесничие, их новая житейская география от Москвы до казахстанских степей, их печальная подчиненность законам тоталитарного государства, возбуждавшего то неестественную тягу к перемене мест, то неистовый энтузиазм, то политическую подозрительность и ввергшего народ в губительный водоворот войны. Тяжкое прозрение переживает старейшина рода Лашковых, самоотверженно служивший «делу коммунизма» и на исходе жизни осознающий горькую неправоту своего пути.

  • 479. Владимир Иванович Вернадский
    Другое Литература

    Вернадский расширил понятие "биосфера" (введенное в XIX веке), назвав этим термином оболочку Земли, включающую нижнюю часть атмосферы, почти всю гидросферу и верхнюю часть литосферы, в существование которой живые организмы вносят существенный вклад. Такая трактовка была не нова, но Вернадский смог показать, что большинство осадочных горных пород - результат жизнедейтельности живых организмов.

  • 480. Владимир Иванович Истомин – русский контр-адмирал
    Другое Литература

    Еще во времена императора Александра I (прав. 1810 -- 1825 гг.) греки начали войну с турками за свое освобождение. Европейские правительства, в том числе и русское, сочувствовали грекам и осуждали зверства турок, однако под влиянием тенденций Священного союза. Священный союз был заключен в Париже в 1814 г. по инициативе российского императора Александра~I между монархами практически всех европейских государств (не примкнули лишь турецкий султан и папа римский); основными его положениями были следующие: внести в политическую жизнь умиротворенной после наполеоновских войн Европы стабильность, взаимные обязательства постоянно пребывать в мире, оказывать друг другу помощь и поддержку.} долго не решались вступиться за мятежных греков против их правителя --- турецкого султана. Император Николай~I (прав. 1825 -- 1855 гг.), вступая на престол, застал отношения России с Турцией очень недружелюбными, но все-таки он не видел необходимости воевать с турками. Он согласился лишь на то, чтобы совместно с Англией и Францией принять дипломатические меры против турецких зверств и постараться примирить султана с греками. И только к 1827 году стало ясно, что дипломатия здесь бессильна.