Geum.ru

Информация по предмету Философия

  • 1201. Немецкая классическая эстетика
    Другое Философия

    Наиболее полно эстетические взгляды Шиллера представлены в работе Письма об эстетическом воспитании (1793-1795). Здесь философ формулирует концепцию эстетического воспитания личности, акцентируя внимание на мирном, нереволюционном пути буржуазно-демократического преобразования общества. Анализируя современную эпоху, Шиллер признает неизбежность антагонистических классовых противоречий, объясняя это отвратительными нравами культурных классов, и также грубостью и беззаконными инстинктами низов. Преодоление противоречий действительности Шиллер видал только в искусстве, в эстетическом воспитании. Все содержание Писем и состоит в попытке доказать осуществимость этой утопии. Человек, пишет Шиллер, двумя путями может удалиться от своего назначения: стать жертвой грубости или изнеженности и извращенности. Красота должна вывести людей на истинный путь из этого двойного хаоса (Шиллер Ф. Письма об эстетическом воспитании. Собр. соч. В 7-и тт. Т. 6.- М., 1955.- С. 314). В дальнейших рассуждениях Шиллера особое значение получают два понятия: игра и эстетическая видимость. Игра, по мнению философа, имеет большое значение в жизни человека. Она представляет собой деятельность, свободную от всяких практических целей. В игре человек реализует себя наиболее гармонична В процессе игры создается эстетическая видимость, которая отличается как от самой реальности, так и от воображения и фантазии. Шиллер вместе с Гете, Лессингом, Гердером и Винкельманом стояли у истоков рождения нового европейского идейного и художественного движения - романтизма.

  • 1202. Немецкая философия права 18-XIX столетия
    Другое Философия

    Для Шопенгауэра миропорядок лишен разумного содержания. Жизнь как таковая не имеет ни смысла, ни цели. Миром правит не благой сверхразум, как у Гегеля, а неразумная, иррациональная Воля. Будучи слепой, дикой и злой, Воля выступает как источник бед, страданий катастроф, выпадающих на долю человечества. В мире отсутствует справедливость, и существование людей переполнено злом. Воля подталкивает людей к активным действиям. Наделенные жаждой жизни и эгоистическими инстинктами, они чаще причиняют зло друг другу и самим себе, чем достигают благоденствия и истинного счастья. Жизнь большинства похожа на сущий ад. Данте, замечает Шопенгауэр, сочиняя «Божественную комедию», брал материал для своего «Ада» из реальной жизни и в результате у него получился «весьма порядочный ад».

  • 1203. Необходимость и возможность как реальные модальности онтологии в философском наследии Б. Спинозы
    Другое Философия

    Спиноза, перестав рассматривать "мышление" и "протяженность" как две субстанции, ничего общего между собой не имеющие, и определив их как два "атрибута" одной и той же общей им обоим субстанции. Тем самым термин "бог" превращался в лишний и ненужный псевдоним бесконечной и вечной "телесной субстанции", которая существует не отдельно от реальных тел природы, а только в них, в том числе и в виде (в "модусе") мыслящего тела человека и ему подобных существ, и наделена к тому же активностью, будучи "причиной самой себя" во всех своих частных порождениях. В таком понимании субстанция радикально исключала из научного мышления все аксессуары теологических представлений (личного бога, бестелесной души, чуда и т.д.) Определив "мышление" и "протяженность" как лищь два из бесконечного числа "атрибутов субстанции", Спиноза не только выводил научное мышление из-под диктата религиозных догм, но и опережал на столетия современное ему естествознание, его механически-ограниченные представления о пространстве как о "пустом вместилище" тел. Спиноза показал, что без понимания телесной природы, как субстанции, было бы принципиально невозможно научно решить проблему психики, сознания, мышления и религия навсегда осталась бы высшим авторитетом в духовной жизни людей. Так как естествознание XVI-XVII веков даже не ставило еще перед собой сознательной задачи понять природу "из нее самой", а находилось пока на стадии описания готовых, наблюдаемых в наличии явлений, не будучи в состоянии проникнуть в тайну их возникновения, их "саморазвития". Поэтому категория субстанции и носила характер гипотетического, еще не подтверждаемого естествознанием, философско-логического предположения, допущения, необходимость которого диктовалась всей логикой борьбы научного мышления против засилья религиозной мистики, против диктата религиозной догмы над умами ученых, т. е. внутренней логикой развития науки в целом, но никак не наличными ее достижениями.

  • 1204. Необходимость и случайность, порядок и хаос, определённость и неопределённость в структуре ситуаций и систем природы и общества
    Другое Философия

    Чтобы легче понять, что такое необходимость и случайность, ответим сначала на такой вопрос: все ли события в данных условиях обязательны, все ли они в этих условиях должны протекать именно так, а не иначе? То явление или событие, которое при наличии определенных условий обязательно наступает, называется необходимостью. С необходимостью день следует за ночью, одно время года сменяется другим. Необходимость вытекает из сущности, внутренней природы развивающегося явления. Она постоянна, устойчива для данного явления. В отличие от необходимости случайность не вытекает из природы данного предмета, она неустойчива, временна. Но случайность не беспричинна. Ее причина не в самом предмете, а вне его во внешних условиях и обстоятельствах. Необходимость и случайность диалектически взаимосвязаны. Одно и то же событие является и необходимым и случайным одновременно необходимым в одном отношении и случайным в другом. Изолированно друг от друга, в чистом виде, необходимость и случайность не существуют. Необходимость выступает в том или ином процессе как главное направление, тенденция развития, но эта тенденция пробивает себе дорогу через массу случайностей. Случайность дополняет необходимость, представляет форму ее проявления. За массой случайностей всегда скрывается объективная необходимость, закономерность. Возьмем какой-либо газ, заключенный в сосуд. Молекулы этого газа находятся в постоянном беспорядочном движении, случайно сталкиваются друг с другом, а также со стенками сосуда. Несмотря на это, давление газа на все стенки одинаково, оно с необходимостью определяется физическими законами. Так за случайным движением молекул прокладывает себе путь необходимость, определяющая давление, а также температуру, плотность, теплоемкость и другие свойства газа. Случайность служит формой проявления необходимости и в общественном развитии. Действие закона стоимости находит свое проявление в случайных колебаниях цен на рынке, складывающихся под влиянием спроса и предложения. Иными словами случайность это субъективно неожиданные, объективно привходящие явления, это то, что в данных условиях может быть, а может и не быть, может произойти так, а может и иначе.

  • 1205. Неомарксизм и его место в истории западной философии ХХ века
    Другое Философия

    Все они не без основания рассматриваются как основоположники 'философии практики'. В 20-е гг. 'История и классовое сознание' Лукача, 'Марксизм и философия' К.Корша не были широко известными работами. А 'Философские тетради' Грамши вообще еще не увидели свет. Все эти работы были изданы и переизданы в 60-е годы, вызвали большой интерес, тем более, что в них отразилось в своеобразной форме разочарование определенной части интеллигенции Западной Европы, вызванное поражением революции в этих странах в 20-е годы. Неомарксизму в этих работах импонирует упор на трактовке практики в марксизме, проповедь активности, отказ от компромиссов, интерес к категории 'тотальность' как основной в изучении общества. В противовес советскому варианту марксизма в этих работах усматривается аутентичная трактовка философии Маркса. Неомарксизм отражал поиск 'третьего пути', свободного от буржуазности, отчуждения, манипуляций общественным сознанием и от тоталитаризма советского образца с его засильем бюрократии и государственной идеологии. Не находя реальных путей к установлению свободного общества, многие представители неомарксизма придерживались анархо-утопических воззрений. В одной из статей журнала 'Праксис' так обрисовывается эта ситуация: 'В воздухе витает требование возобновления социализма в духе утопий, возврата к утопическому социализму'. 'Философия практики' 20-х гг. давала определенное обоснование такого рода устремлениям.

  • 1206. Неомарксизм и постмарксизм. Философия техники
    Другое Философия

    Анимистическая эпоха начинается вместе с возникновением человек и продолжается вплоть до античности. В этот период техника понимается как магия. Считалось, что в простейших орудиях, сооружениях простейших механизмах присутствуют духи (души), помогающие человеку. С точки зрения анимистических представлений человек мог влиять на души (и людей и богов). Для этой цели служили различные действия, которые мы называем древней магией и ритуалами. Для анимистического человека это был способ воздействия, основывающийся на естественных причинах: обмене (жертвоприношение), уговоре или запугивание (заклинание), вовлечение души в действие (ритуальная пляска) и т.п. Сложные технические действия людей служили одной цели побудить, заставить души богов действовать в нужном для человека направлении. Когда архаичный человек подмечал эффект какого-либо своего действия (удар камня, действие рычага, режущие или колющие эффекты), он объяснял это тем, что подобное действие благоприятно воздействует на души. В этом смысле все древние технологии были магическими и сакральными, т.е. способами влияния на души, которые помогают человеку. Так что, когда говорят, что древние технологии возникли из нужды и наблюдения, то нужно делать поправку: нужда понималась анимистически, т.е. как возможность, предоставляемая душами, наблюдение, осмысленное анимистически, т.е. открытие действия, эффективного с точки зрения влияния на души.

  • 1207. Неотомизм
    Другое Философия

    Хотя св. Фома (1225-1274) и был высоко почитаем во всех слоях общества, его взгляды не сразу приобрели влияние и авторитет, которые пришли к ним в первой половине XIV века и которые не ослабевают по сей день. Первая серьезная оппозиция св. Фоме пришла из Парижа, прозвучав от его бывших церковных братьев. В 1277 году Стефан Тампье (Stephen Tempier), Епископ Парижский, осудил некоторые философские положения, воплощавшие учение св. Фомы, в основном относящиеся к принципу индивидуализации и к возможности создания нескольких ангелов одного рода (several angels of the same species). В том же году Роберт Килварби, доминиканец, Архиепископ Кантерберийский, поддерживаемый некоторыми докторами из Оксфорда, выступил против этих же положений, осудив также доктрину св. Фомы о единстве существенной формы в человеке. Килвардби и его единомышленники заявляли, что осуждаемые ими положения имели что-то связанное с аверроистическим аристотелизмом, в то время как светские доктора из Парижа не могли до конца простить того, кто восторжествовал над ними в споре, касавшемся прав нищенствующего монашества. Благословенный Альберт Великий, несмотря на преклонный возраст, поспешил в Париж на защиту своего любимого ученика. Доминиканский орден на общем собрании членов ордена в Милане в 1278 и в Париже в 1279 году, принял строгие меры против членов Ордена, которые оскорбительно отзывались о преподобном Брате Фоме. На работу Вильяма де ла Маре "Correptorium fratris Thomae" английский доминиканец Ричард Клэпвелл (или Клэпол) ответил трактатом "Contra corruptotii fratris Thomae". Приблизительно в то же время появилась работа, впоследствии опубликованная в Венеции (1516) под заглавием "Correctorium corruptorii S Thomae", которая приписывается одними Эгидиусу Романусу (AEgidius Romanus), другими - Клэпвеллу, третьими - о. Иоанну из Парижа. Св. Фома был торжественно оправдан на Соборе в Вене (1311-12), который установил, против Питера Джона Оливи, что рациональная (rational) душа является существенной формой человеческого тела. Канонизация св. Фомы Иоанном XXII в 1323 году нанесла сокрушительный удар по его завистникам. В 1324 году Стефан де Бурре (Stephen de Bourret), Епископ Парижский отменил осуждение, произнесенное его предшественником, заявив, что "благословенный духовник и выдающийся доктор, Фома Аквинский никогда не верил, не учил и не писал что-либо, противоречащее Вере и добрым нравам". Вызывает сомнение, выступали ли Тампье и его единомышленники от имени Университета Парижа, всегда бывшего лояльным к св. Фоме. Когда в 1378 году этим университетом было написано письмо, осуждавшее ошибки Джона де Монтесоно, в нем прямо говорилось, что это осуждение не направлено против св. Фомы: "Мы много раз говорили, и, тем не менее, никогда не будет лишним сказать еще раз, что никоим образом наше осуждение не касается учения св. Фомы".

  • 1208. Неотомизм как философское основание педагогики
    Другое Философия

     

    1. Абрамова, Л. Г. Философия педагогики как философия "образования Человека"/Л. Г. Абрамова//Актуальные проблемы социально гуманитарных наук, Калининград, 2003.- с. 18-27
    2. Андрейченко, Г. В. Философские основания и парадигмы современного образования/Г. В. Андрейченко//Вестник Ставропольского университета.- 2001.- Вып. 27.- с. 10-16
    3. Бермус, А. П. Модернизация образования. Философия. Политика. Культура/А. Г. Бермус.- М: Общественный издательский центр "Реабилитация", 2008.- 384с.
    4. Дьячкова, Т. В. Проблемы воспитания в зарубежной педагогике/Т. В. Дьячкова//Педагогика. 2008.- №3.- с. 18-21
    5. Кайнова, Э. Б. Философия педагогики/Э. Б. Кайнова.- М.: АПКиППРО, 2007.- 194с.
    6. Липская С. А., Философско антропологический фундамент современного образования/С. А. Липская//http:www.portalus.ru [Электронный ресурс]
    7. Сластенин, В. А., Педагогика: Учебное пособие для студентов вузов/В. А. Сластенин, И. Ф. Исаев, Е. Н. Шиянов/Под ред. В. А. Сластенина.- М.: Издательский центр "Академия", 2002.- 576с.
    8. Теория обучения: учебное пособие для студентов вузов/под ред. А. П. Андриади.- М.: "Академия", 2010.- 336с.
  • 1209. Неофрейдистские концепции
    Другое Философия

    Основателем “индивидуального” направления в психосоциологии явился крупный участник психоаналитического движения, австрийский психолог Альфред Адлер. Социологизируя психоанализ, Адлер в противовес Фрейду отвергал идею расчленения личности на три инстанции (“Оно”, “Я”, ”Сверх-Я”) и ориентировался на принцип единства личности и примат социальных факторов в человеческом поведении. Адлер рассматривал социальные побуждения, социальные чувства как основу человеческого существования, а индивида - как изначально социальное существо. Он подчеркивал, что индивид не может рассматриваться независимо от общества, поскольку те или иные его качества проявляются в процессе взаимодействия с социальной средой. Из этого Адлер сделал вывод о том, что личность социальна по своему формированию и что она существует только в контексте общественных отношений. В качестве духовных характеристик человека Адлер рассматривал, с одной стороны, его биологическую неполноценность, с другой - его соотнесенность как существа социального со всем человечеством. Индивидуальная психосоциология ориентирована на то, чтобы расшифровать связь бессознательного начала в человеке и его атрибутивной солидарности с прочими людьми. Основным критерием эффективным индикатором “феноменов психической жизни”, выступает “социальное чувство”, выражающее связь между людьми в человеческой общности в целом. Именно социальность, коллективность являют собой смысл жизни. Социальный интерес, по Адлеру, врожден точно так же, как и стремление к преодолению неполноценности. Важнейшими категориями индивидуальной психосоциологии Адлера являются “комплекс неполноценности” и “принцип компенсации и сверхкомпенсации”. Адлер считал, что в силу различного рода неблагоприятных условий для развития личности у многих индивидов еще в детстве возникает или формируется “комплекс неполноценности”, который оказывает исключительно влияние на их дальнейшую жизнь.

  • 1210. Неслучайный взгляд на случайность
    Другое Философия
  • 1211. Неформальні методи аналітичного дослідження
    Другое Философия

    Діскрептівні (від англ. discrete) окремі, роздільні методи використовуються при описі окремих історичних явищі, об'єктів. В основі діскрептівних методів лежить уявлення про існування самозамкнутих одиниць, на які розпадається історичний процес. Найбільш широке застосування ці методи отримали у прихильників цивілізаційного підходу до історії. При цьому цивілізації розглядаються як великі соціокультурні системи зі своїми закономірностями, які не зводяться до закономірностей функціонування держав, нації, соціальних груп. Кожна цивілізація самобутня, "живе" своїм життям, має свою долю, свої інститути та цінності. Взаємодіючи одне з одним, цивілізації не втрачають власної унікальності, можливі запозичення будь-яких елементів з інших цивілізацій можуть лише прискорити або сповільнити, збагатити чи об'єднати їх. (Див.: Старовинні цівілізаціі. - М., 1989). Отже, зростаюче значення та ускладнення методів наукових досліджень зажадали їх спеціальної розробки. Це завдання стає самостійною сферою докладання зусиль вчених. Іншим важливим завданням є оволодіння фахівцями різних галузей аналітичних досліджень арсеналом застосовуваних у ній методів і мистецтвом їх ефективного використання. У зв'язку з цим видається обгрунтованим думка, що успішно проводити дослідження в наш час може лише добре навчений інтелект, культура якого в усі часи становила і становить найбільше національне багатство.

  • 1212. Нечеткие множества в системах управления
    Другое Философия

    Математическая теория нечетких множеств, предложенная Л.Заде более четверти века назад, позволяет описывать нечеткие понятия и знания, оперировать этими знаниями и делать нечеткие выводы. Основанные на этой теории методы построения компьютерных нечетких систем существенно расширяют области применения компьютеров. В последнее время нечеткое управление является одной из самых активных и результативных областей исследований применения теории нечетких множеств. Нечеткое управление оказывается особенно полезным, когда технологические процессы являются слишком сложными для анализа с помощью общепринятых количественных методов, или когда доступные источники информации интерпретируются качественно, неточно или неопределенно. Экспериментально показано, что нечеткое управление дает лучшие результаты, по сравнению с получаемыми при общепринятых алгоритмах управления. Нечеткие методы помогают управлять домной и прокатным станом, автомобилем и поездом, распознавать речь и изображения, проектировать роботов, обладающих осязанием и зрением. Нечеткая логика, на которой основано нечеткое управление, ближе по духу к человеческому мышлению и естественным языкам, чем традиционные логические системы. Нечеткая логика, в основном, обеспечивает эффективные средства отображения неопределенностей и неточностей реального мира. Наличие математических средств отражения нечеткости исходной информации позволяет построить модель, адекватную реальности.

  • 1213. Никколло Макиовелли
    Другое Философия

    искусства, по обилию талантов, ей безраздельно принадлежало интеллектуальное первенство в Европе. Велико было смятение итальянцев, когда в доме их воцарились чужеземцы. Но к ним притерпелись, сжились с ними, уповая на то, что умственное превосходство поможет им прогнать непрошеных гостей. Весьма поучительное зрелище можно было наблюдать при изысканных дворах итальянских князей, где в присутствии ландскнехтов швейцарцев, немцев, французов, испанцев раздавался громкий и беспечный смех писателей, художников, латинистов, рассказчиков и шутов. Сочинители сонетов осаждали князей даже на поле брани: Джованни Медичи пал под аккомпанемент шуток Пьетро Аретино. Ошеломленные иностранцы разглядывали чудеса Флоренции, Венеции, Рима, восхищались поразительными достижениями человеческого гения; иноземные князья ухаживали за поэтами и писателями, одаривали их, а те с равным рвением воспевали Франциска I и Карла V. Захватчики покорили Италию и учились у нее, как когда-то римляне у Греции. Никколо Макиавелли вперил свой острый взгляд в эту цветущую культуру, внешне мощную и величавую, и сумел рассмотреть недуг там, где другие видели пышущее здоровье.

  • 1214. Никколо Макиавелли
    Другое Философия

    Государь Макиавелли - герой его политического трактата - это разумный политик, применяющий на практике правила политической борьбы, ведущие к достижению цели, к политическому успеху. Имея в виду государственный интерес, пользу правления, стремясь «написать нечто полезное», он считает «более верным искать настоящей, а не воображаемой правды вещей». Он отвергает распространенные в гуманистической литературе сочинения об идеальных государствах и идеальных государях, отвечающих представлениям о должном ходе государственных дел: «Многие измыслили республики и княжества, никогда не виданные и о которых ничего на деле не было известно». Цель автора «Государя» иная - практические советы фактическому политику ради достижения реального результата. Только с этой точки зрения Макиавелли рассматривает и вопрос о нравственных качествах идеального правителя - государя. Реальная политическая действительность не оставляет места для прекраснодушных мечтаний: «Ведь тот, кто хотел бы всегда исповедовать веру в добро, неминуемо погибает среди столь многих людей, чуждых добра. Поэтому князю, желающему удержаться, необходимо научиться умению быть недобродетельным и пользоваться или не пользоваться добродетелями смотря по необходимости». Это не значит, что государь должен нарушать нормы орали, но он должен использовать их исключительно в целях укрепления государства. Поскольку проявлять добродетели на практике «не допускают условия человеческой жизни», государь должен добиваться лишь репутации добродетельного правителя и избегать пороков, особенно таких, которые могут лишить его власти, «не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо». В сущности, Н. Макиавелли провозглашает в качестве закона политической морали правило «цель оправдывает средства»: «Пусть обвиняют его поступки, - говорит он о политическом деятеле, - лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши...». Однако целью этой является, по Макиавелли, вовсе не частный личный интерес правителя, государя, но «общее благо, которое он не мыслит вне создания сильного и единой национального государства. Если государство это вы ступает в книге о государе в форме единоличного правления, то это продиктовано не выбором автора в пользу монархии в ущерб республике (превосходство республиканского образа правления он обосновал в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия» и никогда от этой не отрекался), а потому, что современная ему действительность, европейская и итальянская, не давала реальных перспектив создания государства в республиканской форме. Республику он считал порождением «честности» и «доблести» римского народа, тогда как наше время нельзя рассчитывать, чтобы могло быть что-нибудь доброе в такой развращенной стране, как Италия. Государь, о котором идет речь в знамени той книге, не наследственный монарх-деспот, а « новый государь», т.е. человек, создающий новое государство которое в дальнейшем, после достижения поставленной цели, после смерти правителя может перейти и к республиканской форме правления.

  • 1215. Ницше
    Другое Философия

    Собственная моральная позиция Ницше, позиция хозяина почти прямо противоположна господствующей в обществе морали. Ее краеугольными камнями служат : во-первых, ценность жизни в ее биологическом смысле только жизнь имеет абсолютную ценность и порождает все то, что имеет ценность; во-вторых, свобода сильного свобода принадлежит только тому, кто имеет достаточно силы, чтобы завоевать и отстоять ее; в-третьих, неравенство люди не равны, они лишь лучше или хуже, в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в каждом из них. Естественно, этим устоям соответствуют и принципы морали. Справедливость в том виде, как ее понимает господствующая мораль есть ложь. Истинная справедливость, считает Ницше, основана отнюдь не на равенстве каждый имеет столько, сколько заслуживает, а заслуги его измеряются количеством жизни. Равенство это признак упадка. Ложным является и принцип полезности назначение жизни состоит не в увеличении добра. Сама жизнь есть высшее и величайшее добро, и только это имеет значение. Ложью является и принцип альтруизма : если и может у кого-либо быть великая цель, то она наверняка важнее благополучия ближнего. Дело не в любви к блшижнему; уважения и поклонения достойны лишь лучшие, а лучшие это наиболее сильные. Кроме того, альтруизм есть не что иное, как эгоизм, но только эгоизм слабого. Не видит Ницше каких-либо достоинств и у принципа милосердия оно есть пустая трата энергии на слабых и вырождающихся. Требованием жизни является не спасение и даже не помощь слабым. Лозунгом, достойным подлинной жизни, должен быть : "Падающего подтолкни!". То же и в случае с принципом общественного блага только великие индивидуальности имеют ценность. Что касается массы, то она может представлять интерес или как копия великого, или как сила, сопротивляющаяся ему, или как орудие в его руках.

  • 1216. Ницше - основоположник философии жизни
    Другое Философия

    Воля к власти не есть вожделение господства, такое её понимание, наиболее распространённое в современной культуре, характерно для психологии рабства. Воля к власти выражает торжество силы и созидания как неотъемлемых характеристик жизни. Иначе говоря, сущность жизни есть воплощение воли, проявляющейся в активной, деятельной, творческой - утверждающей - природе составляющих её сил. Забвение жизни привело к тому, что современные нормы и стереотипы подменили истинные ценности, а история европейской культуры демонстрирует торжество негативной отрицающей силы в результате чего складывается общество, культивирующее идеалы рабства, слабости, болезни вместо присущих жизни красоты, силы и здоровья. Новая философия и новый человек призваны реабилитировать преданные забвению смыслы, преодолеть амбиции разума и рассудка и попытаться открыть для человечества мир «по ту сторону добра и зла»: «Бог умер, и я хочу - пусть живёт сверхчеловек».

  • 1217. Ницше и его концепция сверхчеловека
    Другое Философия

    Собственная моральная позиция Ницше, позиция хозяина почти прямо противоположна господствующей в обществе морали. Ее краеугольными камнями служат : во-первых, ценность жизни в ее биологическом смысле - только жизнь имеет абсолютную ценность и порождает все то, что имеет ценность; во-вторых, свобода сильного - свобода принадлежит только тому, кто имеет достаточно силы, чтобы завоевать и отстоять ее; в-третьих, неравенство - люди не равны, они лишь лучше или хуже, в зависимости от того, сколько жизненной силы заключено в каждом из них. Естественно, этим устоям соответствуют и принципы морали. Справедливость в том виде, как ее понимает господствующая мораль есть ложь. Истинная справедливость, считает Ницше, основана отнюдь не на равенстве - каждый имеет столько, сколько заслуживает, а заслуги его измеряются количеством жизни. Равенство - это признак упадка. Ложным является и принцип полезности - назначение жизни состоит не в увеличении добра. Сама жизнь есть высшее и величайшее добро, и только это имеет значение. Ложью является и принцип альтруизма : если и может у кого-либо быть великая цель, то она наверняка важнее благополучия ближнего. Дело не в любви к ближнему; уважения и поклонения достойны лишь лучшие, а лучшие - это наиболее сильные. Кроме того, альтруизм есть не что иное, как эгоизм, но только эгоизм слабого. Не видит Ницше каких-либо достоинств и у принципа милосердия - оно есть пустая трата энергии на слабых и вырождающихся. Требованием жизни является не спасение и даже не помощь слабым. Лозунгом, достойным подлинной жизни, должен быть : "Падающего подтолкни!". То же и в случае с принципом общественного блага - только великие индивидуальности имеют ценность. Что касается массы, то она может представлять интерес или как копия великого, или как сила, сопротивляющаяся ему, или как орудие в его руках.

  • 1218. Ницше и сверхчеловек
    Другое Философия

    Îïðåäåëÿþùèå ïîíÿòèÿ “ìîðàëè ãîñïîä” - ýòî: 1.) Öåííîñòü æèçíè åñòü áåçóñëîâíàÿ öåííîñòü è îíà ñîâïàäàåò ñ óðîâíåì “âîëè ê âëàñòè”. 2.) Ñóùåñòâóåò ïðèðîíîå íåðàâåíñòâî ëþäåé, îáóñëîâëåííîå ðàçëè÷èåì èõ “æèçíåííûõ ñèë” è “âîëè ê âëàñòè”. 3.) Ñèëüíûé ÷åëîâåê, ïðèðîæä¸ííûé àðèñòîêðàò, àáñîëþòíî ñâîáîåí è íå ñâÿçûâàåò ñåáÿ íèêàêèìè ìîðàëüíî-ïðàâîâûìè íîðìàìè. Ñóáúåêòîì ýòîé ìîðàëè, óäîâëåòâîðÿþùèì ýòèì òðåáîâàíèÿì, ÿâëÿåòñÿ ñâåðõ÷åëîâåê - öåíòðàëüíîå ïîíÿòèå ôèëîñîôèè Íèöøå. Îí îïðåäåëÿåò åãî ñëåäóþùèì îáðàçîì: ýòî ëþäè, “êîòîðûå ... ïðîÿâëÿþò ñåáÿ ïî îòíîøåíèþ äðóã ê äðóãó ñòîëü ñíèñõîäèòåëüíûìè, ñäåðæàííûìè, íåæíûìè, ãîðäûìè è äðóæåëþáíûìè, - ïî îòíîøåíèþ ê âíåøíåìó ìèðó ... îíè íåìíîãèì ëó÷øå íåîáóçäàííûõ õèùíûõ çâåðåé. ... Îíè âîçâðàùàþòñÿ ê íåâèííîé ñîâåñòè äèêîãî çâåðÿ, êàê òîðæåñòâóþùèå ÷óäîâèùà, êîòîðûå èäóò ñ óæàñíîé ñìåíû óáèéñòâ, ïîäæîãà, ðàçãðîìà, íàñèëèÿ ñ ãîðäîñòüþ è äóøåâíûì ðàâíîâåñèåì... óâåðåííûå, ÷òî ïîýòû òåïåðü íàäîëãî áóäóò èìåòü òåìó äëÿ òâîð÷å÷òâà è ïðîñëàâëåíèÿ”. Ïðèìå÷àòåëüíàÿ îñîáåííîñòü ýòèõ “áåëîêóðûõ áåñòèé” - ýòî èõ âðîæä¸ííûå áëàãîðîäñòâî, àðèñòîêðàòè÷íîñòü, êîòîðûõ òàê íå õâàòàåò íûíåøíèì “ãîñïîäàì”, “ôàáðèêàíòàì” è “òîðãîâûì äåÿòåëÿì”, ÷òîáû àâòîìàòè÷åñêè îáåñïå÷èòü ñåáå ãîñïîäñòâî. Âåäü òîëüêî âíåøíîñòü äà¸ò åìó ïðàâî ãîñïîäñòâà íàä ìàññàìè. Ñâåð÷åëîâåê - ýòî âûñøèé áèîëîãè÷åñêèé òèï, êîòîðûé îòíîñèòñÿ ê ÷åëîâåêó êàê òîò îòíîñèòñÿ ê îáåçüÿíå. Íî ýòîãî ÷åëîâåêà íóæíî âûðàñòèòü, à äëÿ ýòîãî ó Íèöøå íåò êàêèõ-ëèáî ñïåöèàëüíûõ ðåöåïòîâ: îí âûñòóïàåò ëèøü êàê ïðîðîê, ïðåäâåùàþùèé ïðèõîä íîâîãî “âîæäÿ”, “ôþðåðà”, ïîëóáîãà, à òî äàæå è Áîãà. Çàðàòóñòðà - ýòî íå ñâåðõ÷åëîâåê, ýòî “ìîñò” ê ñâåðõ÷åëîâåêó. Îáû÷íûå ëþäè - ýòî èñõîäíûé ìàòåðèàë, ïî÷âà äëÿ âûðàùèâàíèÿ ñâåðõ÷åëîâåêà. Ñâåðõ÷åëîâåê - ýòî íîâûé “êóëüò ëè÷íîñòè”, äàëåêî âûõîäÿùèé çà ðàìêè “êóëüòà ëè÷íîñòè” îáû÷íûõ ëþäåé è ëåãøèé â îñíîâó ìèôîëîãèè Íèöøå, èçëîææåííîé áîëåå ïîëíî â “Çàðàòóñòðå”.

  • 1219. Ницше Фридрих
    Другое Философия

    Этическим вопросом, в противоположность политическому является вопрос о сочувствии. Сочувствие выражается в том, что становишься несчастным из-за страданий других, и это до некоторой степени естественно для человеческого существа. Маленькие дети огорчаются, когда слышат, как плачут другие дети. Но развитие этого чувства у разных людей идет по-разному. Некоторые находят удовольствие в том, что причиняют страдание, другие, например Будда, чувствуют, что они не могут быть полностью счастливы до тех пор, пока какое-нибудь живое существо страдает. Большинство людей эмоционально делит человечество на друзей и врагов, сочувствуя первым, но не вторым. Такие этики, как христианская и буддистская, содержат в своей эмоциональной основе универсальное сочувствие, а этика Ницше - полное отсутствие сочувствия. (Проповеди Ницше часто направлены против сострадания, и чувствуется, что в это отношении ему было нетрудно следовать своим заповедям.) Вопрос таков: если устроить диспут между Буддой и Ницше, смог бы кто-нибудь из них привести такой довод, который пришелся бы по вкусу беспристрастному слушателю? Я не имею в виду политических аргументов. Мы можем вообразить, что они оба предстали перед Всемогущим, подобно сатане в первой главе книги Иова, и дают ему советы, какого рода мир должен он создать. Что мог бы сказать каждый из них? Будда начал бы спор, говоря о прокаженных, отверженных, бездомных и несчастных; о бедняках, у которых болят натруженные руки и которые едва поддерживают жизнь скудным пропитанием; о раненных в битвах, умирающих в медленной агонии; о сиротах, с которыми плохо обращаются жестокие опекуны и даже о наиболее удачливых, но преследуемых мыслями о крахе и смерти. Из всего этого бремени печали, сказал бы он, надо найти путь к спасению, а спасение может прийти только через любовь.

  • 1220. Ницше: Генеалогия морали
    Другое Философия

    Ницше пишет, что, во-вторых, помимо исторической неприемлемости рассматриваемой гипотезы происхождения оценки "добра", она страдает психологическим внутренним противоречием. Предполагается, что источником похвалы неэгоистического поступка была его полезность, и что это было забыто. Но как возможно подобное забвение? Может быть, в определённое время прекратилась полезность подобных поступков? Напротив, мы можем наблюдать совершенно противоположное, поскольку полезность эта была всегда обыденным явлением, таким, которое подчёркивалось и подчёркивается непрерывно снова; следовательно, оно не только не могло исчезнуть из сознания, не только не могло быть позабыто, но должно было всё резче запечатлеваться в сознании. Ницше считает, что на правильный путь его вывел вопрос, что собственно обозначают в этимологическом отношении выражения "добро" на разных языках, и так как философ был также незаурядным филологом, ему не составило большого труда провести лингвистический (а также историко-лингвистический) анализ данного выражения: "Я нашёл, что все они указывают на одинаковое превращение понятия, что всюду основным понятием является "знатный", "благородный" в сословном смысле, из которого развивается с необходимостью понятие "добро" в смысле "душевно-знатного", "благородного", "душевно-высокопоставленного"…; развитие это идёт всегда параллельно с другим, которое "пошлое", "плебейское", "низкое", в конце концов, превращается в понятие "дурное"". Не углубляясь в данное исследование, можем привести два красноречивых примера. Немецкое слово "schlecht" (дурно), тождественное со словом "schlicht" (простой), первоначально обозначало безо всякого оскорбительного смысла простого человека, простолюдина в противоположность знатному. Приблизительно ко времени тридцатилетней войны, то есть довольно поздно, смысл этого слова превращается в современный. Можем также сравнить в русском языке старинное обозначение простолюдина словом "подлый" ("подлые людишки") и современное понятие "подлый". Такое позднее открытие явления "превращения понятий" Ницше объясняет задерживающим влиянием, которое оказывал демократический предрассудок на все вопросы происхождения. Ницше отмечает также, что часто в тех словах и корнях, которые обозначают "добро", ещё просвечивают главные оттенки, на основании которых знатные именно и считали себя людьми высшего ранга: "Они называют себя, например, "истинными"; прежде всего греческая знать… Созданное для этого слово по своему корню обозначает такого, который существует, который обладает реальностью, кто истин; затем истинный в субъективном смысле, правдивый". Далее Ницше приводит несколько аналогичных примеров из греческого, латинского, галльского и немецкого языков: "Немецкое "Gut" (добрый, хороший) не обозначает ли "den Gottlichen" (божественного), человека божественного происхождения? Не тождественно ли оно с именем народа (первоначальным дворянством)?".