Литература

4881. К вопросу о частях речи
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Морфологические и синтаксические особенности числительного уже потому не являются показателем грамматического значения данной части речи, что они в нем даже и не обязательны. Слово, обозначающее число, может и не обладать морфологическими или синтаксическими особенностями, отличающими его от существительного или прилагательного. Если же оно ими и обладает, то эти особенности могут быть так же невелики, как особенности одной из лексических группировок существительных, - например, существительных, являющихся названием вещества, и т.п. Почему же, спрашивается, эти последние не выделяются в особую часть речи, а числительные выделяются? Потому ли, что в случае числительного эти особенности все же больше? Нет, не потому, конечно, так как никакого мерила величины этих особенностей нет. Причина того, что числительное выделяется в особую часть речи, тогда как другие группировки слов, объединенные общим лексическим значением и более или менее значительными морфологическими и синтаксическими особенностями, не выделяются в особые части речи, заключается, очевидно, в том, что в случае числительного группировка, объединенная общим лексическим значением и более или менее значительными синтаксическими особенностями, перекрывается группировками, объединенными общим грамматическим значением: среди числительных возможны и существительные, и прилагательные, и наречия (а в принципе возможны и глаголы, например, типа "удвоить" и т.п.), и, следовательно, числительные не часть части речи, а нечто, перекрывающее другие части речи, т.е. группировка такая же первичная, как другие части речи, хотя и отнюдь не соотносимая с ними как член деления одного понятия.
4882. К вопросу об автобиографизме художественного творчества Достоевского по роману "Униженные и оскорбленные"
Доклад пополнение в коллекции 22.11.2011

Автобиографизм в творчестве нельзя полностью проследить без психологического портрета писателя. В детстве Федор Михайлович был живым, очень впечатлительным и увлекающимся ребенком, проявляющим интерес к окружающему его миру людей, умеющий заражать своими идеями и имеющий значительное влияние на окружающих. Его психика отличалась большой подвижностью и восприимчивостью. С возрастом взрывчатость и импульсивность, характерные для Достоевского в детстве, постепенно уходят во внутренний план, проявляясь в ситуациях особо значимых, а на поверхности остается сдержанность и задумчивость, под влиянием жизненных обстоятельств, перерастающая в скрытость и замкнутость. Несмотря на все эти особенности характера, он испытывает постоянную потребность в общении. Для Ф.М. Достоевского характерны: амбивалентность чувств, переживаний и стремлений, повышенная чувствительность к неудачам, тщеславие, честолюбие, но в тоже время наивность, доверчивость, непрактичность, глубочайшее сострадание к людям и склонность к мучению как себя, так и других людей, реалистичность в восприятии окружающего мира и страстное увлечение игрой, самобичевание и постоянное недовольство окружающими, подозрительность, щепетильность. Жизненные неудачи делают его желчным, злым и несдержанным, особенно к собратьям по перу. Эти качества в совокупности с самоуверенностью и огромным талантом позволили писателю оставаться в кругу самых известных литераторов даже после десятилетнего молчания. Как наследственную черту можно выделить в его характере вспыльчивость и ревнивость. Для писателя свойственна мнительность в отношении собственного здоровья, а также в отношении к людям его окружающим. Она в свою очередь усугубляется тяжелыми условиями жизни и состоянием здоровья Достоевского. Но благодаря своему таланту, ставшему источником большой сопротивляемости гениального художника и мыслителя, он до конца жизни сохраняет «ядро личности», творческие способности, осознание своей болезни и критическое отношение к себе. Основным увлечением в жизни писателя было изучение человека во всех аспектах его жизнедеятельности и его душевных исканиях. Мышлению Достоевского присущ тонкий и глубокий анализ, склонность к рефлексии. Творческий процесс имел у Достоевского характерную особенность: он долгое время вынашивал свои замыслы, прорабатывал их внутри себя, а только затем воплощал на бумаге. Этот процесс был не только интеллектуальным, но и глубоко эмоциональным. Для писателя характерна работа в постоянном «накале» и напряжении. Достоевский был глубоко чувствующий, эмоциональный человек. Ему была присуща сострадательность к ближнему, особенно к детям, готовность помогать всем нуждающимся несмотря на свое постоянно стесненное положение. Поиск веры сопровождает писателя на протяжении всей его жизни. Человек, страдание и вера были главным выбором Ф.М. Достоевского. Пересечение этих трех векторов помогло ему найти смысл человеческого существования. Вера в Бога и отрешение от собственного «Я» позволяет достичь истинной глубины и оставаться человеком. Пройдя через страдания, очистившись ими, человек может преодолеть присущий ему эгоизм, возвыситься до высших границ своего существования, понять и принять мир. Именно эта глубина была присуща самому писателю и нашла отражение в его творчестве.
4883. К генеалогии кавказских пленников
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

В Москве же был странный случай, который рассказывала мне (уже долго, долго после) Марья Алексеевна Хомякова, мать поэта, сама знавшая и лиц, и происшествие и совершенно неспособная ко лжи. Один из наших генералов, возвратясь из похода на Турок, привез с собою турецкого ребенка, вероятно спасенного им в какой-нибудь свалке, и подарил его своему другу Дурнову. Мальчик вышел умненький, ласковый, добронравный. Дурнов полюбил его и стал воспитывать как сына, но не хотел его окрестить, пока тот сам не понял бы и не изучил истин христианской веры. Малый подрастал, с любовию и жаром учился, делал быстрые успехи и радовал сердце приемного отца своего. Наконец Дурнов стал заговаривать с ним о принятии христианства, о святом крещении. Молодой человек с жаром, даже с увлечением говорил о православной церкви, ходил с домашними на церковные службы, молился, казалось, усердно; но все откладывал крещение и говорил Дурнову: «Погоди, батюшка; скажу тебе, когда будет пора». Так прошло еще несколько времени; ему минуло уже 16 лет, и в нем заметили какую-то перемену. Шумная веселость утихла в нем; живые, безбоязненные, светлые глаза подернулись грустью; звонкий смех замолк, и тихая улыбка казалась как-то преждевременною на цветущем ребяческом лице. «Теперь, - сказал он однажды, - я скоро попрошу крестить меня, батюшка; отец ты мне более чем родной! Теперь скоро пора; но прежде есть у меня просьба к тебе: не откажи. Прикажи купить краски, палитру, кисти; дай мне заказать лестницу, как скажу; да позволь мне на этот один месяц не пускать никого в мою комнату, и сам не ходи». Дурнов уже давно привык не отказывать ни в чем своему приемному сыну; как желал он, так и сделали. Молодой Турок весь день просиживал в своей комнате; а как стемнеет, придет к Дурнову, по-прежнему читает, занимается, разговаривает, но про занятия в своей комнате ни полслова; только стал он бледнеть, и черные глаза горели каким-то неземным тихим огнем, каким-то выражением блаженного спокойствия. В конце месяца он просил Дурнова приготовить все к крещению и повел его в свою комнату. Палитра, краски, кисти лежали на окне; лестница, служившая ему вроде подмосток, была отодвинута от стены, которая завешена была простыней; юноша сдернул простыню, и Дурнов увидел большой, писанный во всю стену, святой убрус, поддержанный двумя ангелами, и на убрусе лик Спасителя Нерукотворенный, колоссального размера, прекрасного письма. «Вот задача, которую я должен был исполнить, батюшка; теперь хочу креститься в веру Христову; я жажду соединиться с Ним». Обрадованный, растроганный Дурнов спешил все приготовить, и его воспитанник с благоговейною радостию крестился на другой день. Когда он причащался, все присутствующие были поражены неземною красотою, которою, так сказать, преобразился неофит. В тихой радости провел он весь этот день и беспрестанно благодарил Дурнова за все его благодеяния и за величайшее из всех - за познание истины и принятие христианства, за это неописанное блаженство, говоря, что он более чем родной отец для него, что он не преходящую даровал ему, а жизнь вечную. Вечером юноша нежно простился с своим названым отцом, обнимал, благодарил его опять, просил благословения; видели, что долго молился он в своей комнате перед написанным Нерукотворным Спасом; потом тихо заснул - заснул непробудным сном. На другое утро его нашли мертвым в постели, с закрытыми глазами, с улыбкой на устах, с сложенными на груди руками. Кто вникнет в тайну молодой души? Какой неземной голос, ей одной внятный, сказал ему судьбу его и призвал его в урочный час к паки-бытию купели? Кто объяснит это необъяснимое действие благодати, призывающей к Отцу Небесному неведомым, таинственным путем в глубине сердца избранников своих? Дурнов оплакивал с родительскою любовью своего приемыша, хотя и упрекал себя за свое горе при такой святой блаженной кончине. Комната, где скончался юноша, сделалась часовней или молельной, где ежедневно молился Дурнов. В 1812 году дом сгорел, но стена с образом уцелела, только изображение было очень повреждено; его реставрировали, и от оригинала остались только один глаз и бровь. Однако набожные люди продолжали приезжать молиться тут, а впоследствии в нем была основана богадельня на 40 престарелых вдов и девиц, и комната молодого Турка освящена в прекрасную домовую церковь, весь день открытую, куда со всех концов Москвы приходят и доныне служить молебны перед образом, написанным на стене. Что-то мирное, светлое, чистое веет там на вас, как светла и чиста была душа юноши, освятившего своим обращением и смертию это место. Богадельню зовут Барыковскою по имени основателя, а церковь - Спаса на Стоженке. Другое пристанище для бедных выросло и приютилось против богадельни - дом призрения убогих во имя Христа Спасителя. Такой светлый след оставил по себе этот ребенок, привезенный из чужой неверной стороны, принятый и приголубленный безграничною христианскою любовию России. Поистине здесь показал Господь весь глубокий смысл Им некогда сказанных святых словес: «Аще кто примет отроча таково во имя Мое, приемлет Мя; а приемляй Мя, приемлет пославшаго Мя Отца».
4884. К истолкованию романа М. Ю. Лермонтова "Герой нашего времени"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Но как же быть с язвительной характеристикой, которая дается Грушницкому в "Княжне Мери"? Как быть с действительно подлой интригой Грушницкого и драгунского капитана против Печорина? А.М.Марченко отмечает, что "Княжна Мери" самая "литературная" повесть в "Герое нашего времени", ее сюжет состоит из набора традиционных мотивов и эпизодов здесь и подслушивание и подглядывание за центральным персонажем, и адюльтер, и ночное свидание, и связанные шали, по которым герой спускается из окна, и кровавая дуэль (А.М. Марченко сопоставляет "Княжну Мери" со "светской повестью", уместнее было бы сравнить ее прежде всего с романом приключений). Уж не сочинил ли Печорин всё это, спрашивает исследовательница, напоминая о свидетельстве повествователя-издателя, что тексты из "Журнала" Печорина носят следы литературной обработки и, может быть, приготовлялись для печати. Затем автор статьи добавляет важные соображения: "Конечно, Грушницкий смешон, а потом и жалок, да драгунский капитан отвратителен в своем наглом плебействе. Но как-то слишком уж отвратителен карикатурно! И где гарантия, что и Максим Максимыч оказался бы похожим на этого пошлого армейца, если бы нам его представил иной офицер не тот, что вез с собой записки о Грузии [то есть повествователь, которому принадлежит обрамляющий рассказ в повести "Бэла", повесть "Максим Максимыч" и предисловие к "Журналу" Печорина. А.Р.], а тот, что, участвуя в трагической для обеих сторон войне и тоже ведя Журнал, заносит на его страницы лишь то, что касается его собственной персоны" (с. 198199).
4885. К методике изучения русско-иного языка
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Но кроме этой переосмысленности требуется еще и переосмысление всей модели РРЯ применительно к любому иному языку. Необходимо найти в русском языке его инаковость, а в ином языке - его русскость, выделить это, имеющееся в них от природы тождество, довести его до сознания как русско-иной язык, которым каждый из нас уже и так владеет. Носителе русского языка будет в нем важна русско-иная часть, носителям иного языка - русско-иная. Важно помнить, что иная и русская часть языка в каждом случае есть знакомая по идее часть носители языка: это в чужом материале максимально близкий аналог их собственного материала. Все, что им нужно усвоить, - это то, как им нужно исказить родной язык, чтобы заговорить на чужом. Построить модель конкретного русско-иного языка (русско-английского или русско-китайского можно, только совместив стандартно построенные модели языков (по типу модели РРЯ). Поскольку никаким языком я лично не владею так, как русским, я и не ставлю себе этой общей задачи. Я всего лишь пытаюсь намекнуть, продемонстрировать такой путь изучения русско-иного языка, каким он должен быть по идее методики, основывающейся на моделях разговорных языков.
4886. К описанию поэтики стихотворения Марины Цветаевой "Пела рана в груди у князя"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Общая композиция стихотворения, в сущности, тяготеет к форме "квадрата" (10 полных стихов, каждый из которых содержит 8-9 слогов), со стабильными "углами" и сильным "возмущением" поэтической материи вокруг точки пересечения диагоналей, откуда (разумеется, метафорически) и настигает читателя - словно из недр истрического прошлого - цветаевское Слово (рана и стрела в одно и то же время). Пересекая - вместе со словом "пела?" - линию графического пробела, читатель словно бы попадает в пространство звучащего магического квадрата, где действуют особые законы организации пространства и времени. Эта "квадратичность" - соотнесенность вертикальных и горизонтальных параметров словесного, ритмического и фонического "полотен", подчиняющихся единым закономерностям, - вызывает острое ощущения границы - предела, к которому стремится эта речь, неумолимо направленная к точке пересечения диагонали с правой ("клаузульной") строной "квадрата" (его вертикальное измерение детерминировано уже "состоявшейся" длиной 8-9-сложного стиха в качестве горизонтали), и который все-таки пересекает противостоящее всем предшествующим инерциям слово "пела" в 11-м стихе, одиноко "повисающее" без продолжения, "чистым" хореем. Оно - на качественно новом уровне - возвращает к потенциальному риторизму стиха 2. Кроме того, стих 11 ставит цветаевское стихотворение контекст определенной жанровой и эстетической традиции: "<...> холостые строки иногда использовались также в романтическом фрагменте для обозначения разрыва, инсценируемой автором "порчи" текста. Как правило, это были первые или последние строки; нередко отсутствие рифмы в них сопровождалось одновременным усечением строки, то есть устранением самой позиции, в которой могла располагаться рифма" (Орлицкий 2000, с. 139). Инсценируя "обрыв" и "укорачивая" 8 (-9)-сложный стих до одной стопы хорея, Цветаева и воспроизводит прием, характерный для романтического фрагмента с его "принципиальной незавершенностью, разомкнутостью текстового единства" (Орлицкий 2000, с. 139), и одновременно эффектно "завершает" (почти что "герметизирует") его, делая в конце стихотворения максимально ощутимой "начальную рифму" (Гаспаров 1993, с. 51-52), которая последовательно "поглощает" клаузульную. Укороченный, в соответствии с эстетикой романтического фрагмента, стих, в котором, казалось бы, устранена "позиция, в которой могла располагаться рифма", не становится при этом "холостым".
4887. К проблеме "Язык или диалект в условиях отсутствия письменности"
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

Согласно другой концепции, также выдвигающей социальные критерии как определяющие, ведущим оказывается только фактор социально-этнического порядка. Так, например, Р. Леч выделяет три тенденции в подходе к проблемам разграничения понятий "язык" и "диалект", а именно: 1) отождествление понятий "язык" и "литературный язык"; 2) сведение различий между языком и диалектом к количественным различиям в чисто структурном плане, а также учет фактора взаимопонятности идиомов; 3) стремление к учету объединения людей в племена, народности, нации, одним из признаков которых является язык [12]. Однако, по его мнению, "первые две тенденции, с одной стороны, и третья, с другой стороны, принципиально различны. Только третья последовательно учитывает диалектический, исторически изменчивый характер соотношения категорий "язык" и "диалект" и, таким образом, отвечает требованиям диалектического и исторического материализма" [13]. Подводя итоги обзора различных точек зрения на соотношение языков и диалектов в разных языковых группах (главным образом, славянских), Р. Леч пишет: "Таким образом, логические противоречия, к которым неизбежно приводит исследователей стремление к "чисто научной" (в смысле преувеличения роли письменности или генетического аспекта) трактовке той или иной группы родственных идиомов, не считающееся с самооценкой их носителей, на мой взгляд, убедительно доказывает нецелесообразность и научную несостоятельность отказа от социально-исторического подхода к проблеме разграничения категорий "язык" и "диалект", тем более, что, например, по отношению ко всем национальным славянским языкам принципы такого подхода в настоящее время фактически признаются всеми славистами" [14].
4888. К специфике современного немецкого стихосложения
Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

«На протяжении столетий строфика верой и правдой служила поэтам, писал Арно Хольц в 1899 г. Мы все, по сути, пока еще ее пленники. Но подобно тому, как меняются условия, при которых создаются произведения искусства, не остаются неизменными и обстоятельства, определяющие критерий ценности этих произведений. Наш слух стал гораздо тоньше. И во всякой, даже самой гармоничной строфе, коль скоро она повторяется, он улавливает голос запрятанной шарманки. И пора эту шарманку, наконец, убрать из нашей поэзии. Ибо не в меру частое исполнение «Песни песней» низвело ее до уровня затасканного уличного мотивчика»1. Хольц требует лирики, которая «отказывается от всякой музыки слов как самоцели и в смысле формальном поддерживается исключительно ритмом, который живет лишь тем, что стремится быть выражено через него»2. Поэт полагал, что для любого явления внешнего и внутреннего мира в каждый определенный миг существует своя оптимальная форма выражения, и задача художника найти ее в арсенале художественных средств, либо создать новую3. Разумеется, идеи Хольца не были абсолютно новы. Свободные ритмы встречались в Германии со времен Клопштока. К этой технике широко прибегали многие современники Хольца. Однако, отвечая критикам, отказывавшим его поэзии в новизне и приводившим в доказательство своей правоты свободные ритмы предшественников, стихи У. Уитмена, французских верлибристов, создатель «необходимого ритма»4 (общие признаки которого были прописаны еще Флобером, братьями Гонкур и Малларме)5 утверждает, что высшим формальным принципом свободных ритмов остается метрика. В угоду ей Гёте, к примеру, вместо «unter der Sonne» писал «Sonn», а Гейне прошедшее время «wandelte er» превращал в настоящее «wandelt er»6. По мнению Хольца, свободные ритмы представляли собой «конгломерат метрических реминисценций и оправдывали свое название постольку, поскольку означали свободу для удобства поэта, произвольно варьирующего традиционные размеры, как, к примеру, Гейне: glücklich der Mann / der den Hafen erreicht hat / und hinter sich / liess das Meer und die Stürme7. В качестве образца новой поэзии Хольц приводит стихи своего соотечественника Д. Лилиенкрона, отмечая, однако, что тот, создавая новое, «и не догадывался, что стоит на пороге удивительных открытий»8. Говоря о том, что среди последователей Лилиенкрона было немало талантливых поэтов, Хольц, в первую очередь, имея в виду Момберта, находит, что «все они еще блуждали в потемках, и то, что, наконец, удавалось одному, у другого опять давало осечку, ибо все это рождалось бессознательно, […] инстинктивно, без всякого участия интеллекта»9. Единственным революционером в области лирики, отважившимся на радикальный разрыв с традицией, стал, по мнению Хольца, У. Уитмен. Однако он дистанцируется от собрата по перу, полагая, что поэзия Уитмена, приверженца патетического ораторского стиля, с «чисто технической стороны все же осталась смесью свободных ритмов и прозы»10. Протест против догмата метрики с ее составляющими строфикой и рифмой остался у предшественников Хольца на уровне явления спорадического, не вылился в коренную ломку старой системы. Так, к примеру, когда Хольцу указывали на то, что Жан-Полю и в голову не приходило революционизировать лирику своими полиметрами, он отвечал оппонентам, что в период расцвета классики подобное никому не могло прийти на ум, поскольку для коренного переворота еще не пришло время. Для подобных переворотов, полагал Хольц, мало желания одного человека, способного их совершить, необходимы еще и соответствующие условия11. В отличие от предшественников Хольц провозглашает отказ от метрической организации стиха основополагающим принципом своей и вообще всей современной поэзии. И происходит это именно в подходящее время, поскольку идея была не нова, а практика предшественников сделала свое дело. Признаки расшатывания метрики наблюдаются в стихах даже таких отдающих дань традиционной форме поэтов, как С. Георге и Р. М. Рильке12. Хольц начинает нарушение метрического единообразия смещением границ метрической строки явление, не характерное ни для предшествующей немецкоязычной (Гёте, Гейне, Ницше) поэтической традиции, ни для поэзии Уитмена и французских символистов. Возражая своим оппонентам, утверждавшим, что его стихи ничем не отличаются от традиционных, поэт указывал на то, что «если последней неделимой единицей метрики является стопа, то в его ритмике это строка»13. Хольц делает ставку на метрический диссонанс, выделяя нужные ему слова постановкой их в отдельную строку, явление, неизвестное в поэзии Клопштока и встречающееся, правда, довольно редко у Гёльдерлина и Ницше. Этот признак, как известно, стал принадлежностью «современного» стихотворения.
4889. К теории литературных стилей
Сочинение пополнение в коллекции 12.01.2009

§ 6. Чтобы лучше осветить поставленную проблему, позволю себе привести несколько примеров. Художественная проза, являя монологическую речь, перерезанную диалогами, представляет сложное типологическое многообразие монологических конструкций и их смешанных форм. Она может ориентироваться на виды монолога - устного и письменного, известные нам из социальной практики речевых взаимодействий или из бытовой сферы, однако своеобразно их стилистически интерпретируя. Так, новелла Бабеля "Соль" стилизует письмо "солдата революции" к "товарищу редактору"; новелла того же автора "Письмо" в авторской рамке прелагает письмо мальчика из экспедиции Курдюкова к "любезной маме Евдокии Федоровне". "Послание Замутия, епископа обезьянского" Евг. Замятина комически имитирует епархиальные реляции архиерея к пастве. "Записная тетрадь старого москвича" у Горбунова пародирует записную книжку бюрократа первой четверти XIX в. В "Повести о том, как поссорились Иван Иванович и Иваном Никифоровичем" Гоголь обнажает комически формы приказных донесений и прошений. "Наровчатовская хроника" К. Федина ведена симоновского монастыря послушником Игнатием в лето 1919-е ("Ковш", 2). Эти иллюстрации ограничены кругом сравнительно простых типов письменно-монологических конструкций в ткани художественноых произведений. "Записки сумасшедшего" Гоголя, "Мои записки" Леонида Андреева, "Верное зеркало" Евгения Гребенки являют также чистые типы письменно-монологической речи уже иного характера - с более сложной, не такой выразительной психологически-бытовой основой стилистической ориентации. Но другая серия письменно-стилистических конструкций художественной прозы совсем лишена бытового фона, свободна от установки на сопоставление с различными письменными жанрами общественно-бытовой практики. Прозаические формы этого типа - чистая художественная условность, не соотносимые с явлениями речевого быта. Их можно соотнести только с параллельными стилистическими рядами в иных сферах речи литературных произведений, например прозу "Страшной мести" Гоголя - со стиховыми формами или новеллы А. Ремизова - с архаическими книжными жанрами. Кроме того, они могут представлять собою продукт индивидуальной перестройки данной языковой системы, как, например, "Мир с конца" В. Хлебникова. Это только беглые силуэты случайно набранных форм письменно-монологических конструкций художественной прозы. Ими не исчерпываются все возможные типы. Ведь рядом с письменно-повествовательными формами художественная проза использует и другие построения, которые создают иллюзию устного воспроизведения. "Лекция о вреде табака" Чехова, "Тост генерала Дитянина" Горбунова, речи на суде в "Братьях Карамазовых" Достоевского и др. - все это художественные построения по типу ораторской речи в ее разных функциях и формах. С изучением "ораторских" отражений в прозе связан вопрос о "сказе" и его видах [2].
4890. К. Бальмонт
Статья пополнение в коллекции 12.01.2009

В этом же году в Ярославле вышел первый сборник его стихов, который не принес автору ни удовлетворения, ни успеха. Он скупил почти весь тираж и сжег его. Однако литературное творчество не оставил. Поэт переводит на русский язык стихи Шелли и Эдгара По, новеллы Гофмана и драмы Кальдерона, истории скандинавской литературы Горна и истории итальянской литературы Гаспари. В 1892 году К. Бальмонт возвращается на собственную поэтическую тропу, а в 1894 году выходит новая книга лирики Под северным небом", принесшая автору немалую удачу, Благожелательно отозвалась критика и о последующих сборниках стихов, выходивших один за другим. Прежде всего подчеркивалось изящество формы образной речи, ее музыкальность. Такие сборники, как "Б безбрежности" (1895), "Тишина" (1898), "Горящие звезды" (1900), "Будем как солнце", "Только любовь" (1903), сделали имя поэта Бальмонта одним из самых популярных среди собратьев по перу, а 90-е-900-е годы стали вершинными в его творчестве. В начале 900-х годов брюсовское издательство "Скорпион" выпустило двухтомник Бальмонта, а спустя несколько лет там же было опубликовано его Полное собрание стихов в десяти томах (1908-1913) Одновременно поэт выступает и как автор статей о литературе (книги "Горные вершины", 1904, "Белые зарницы", 1908; и др.). Творчество К. Бальмонта высоко оценивали М. Горький и А. Блок, С. Городецкий и А. Белый, А. Анненский и Вяч. Иванов. Популярным становилось его имя и за границей, куда он выезжал с лекциями по русской и зарубежной литературе. Страстный путешественник, Бальмонт побывал в самых отдаленных уголках планеты - в Мексике, США, па Канарских островах.
4891. К. Г. Паустовский
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

Мы брали раненых в Москве и развозили их по глубоким тыловым городам. Тогда я впервые узнал и всем сердцем и навсегда полюбил среднюю полосу России с ее низким и, как тогда мне казалось, сиротливыми, но милыми небесами, с молочным дымком деревень, ленивым колокольным звоном, поземками и скрипом розвальней, мелколесьем и унавоженными городами - Ярославлем, Нижним Новгородом, Арзамасом, Тамбовом, Симбирском и Самарой.
4892. К. М. Покровский в эфире Китая
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009
4893. К. Пауствоский "Снег"
Статья пополнение в коллекции 14.09.2006

В новелле “Снег” писатель представил нам то, что выпало тогда немногим, но было желанным для всех. Действие происходит в маленькой пустынном городке, где поселились эвакуированная из Москвы актриса с дочерью. Паустовский так нарисовал этот уголок России, что, наверное, каждый мог узнать свой родной дом. Писатель сумел увидеть человеческое родство своих героев. В их душах нет корысти, жизненного отчаяния, а есть вера в будущее, которое неразрывно связано с ушедшим прошлым. Все это Татьяна Петровна узнала из письма сына Потапова: “Эх, если бы ты знал, как я полюбил все это отсюда, издали! Я вспоминал об этом в самые страшные минуты боя. Я знал, что защищаю не только всю страну, но и вот этот ее маленький и самый милый для меня уголок и тебя, и наш сад, и вихрастых наших мальчишек, и бредовые рощи за рекой, и даже кота Архипа”. Татьяна Петровна начала ждать человека с фронта. Она сделала все так в доме, как запомнил, как мечтал лейтенант Николай Потапов. Он не надеялся увидеть родной дом после известия о смерти отца. Пошел просто посмотреть. Мастерство Паустовского, как писателя, проявилось в умении оживить природу, сад. Человек, его чувства, раскрываются через пейзаж, через оживший сад: “Сад как бы вздрогнул. С веток сорвался снег, зашуршал”.
4894. К.Л. Полинг
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

Глубоко осознав, какую угрозу человечеству несет атомное оружие, Полинг стал активно бороться против наращивания ядерных вооружений. Он выступил одним из инициаторов Пагуошского движения. В 1957 Полинг написал обращение американских ученых к президенту США о прекращении испытаний атомного оружия. В январе 1958 Полинг передал составленное им обращение Генеральному секретарю ООН. Оно было подписано 11021 ученым из 49 стран мира. Свои пацифистские взгляды Полинг выразил в книге «Не бывать войне!» (1958). В 1963 он оставил Калифорнийский технологический институт и начал работать в Центре исследований общественных институтов в Санта-Барбаре, где занялся изучением проблем войны и мира. Полинг провел ряд экспериментальных работ по угрозе радиоактивного заражения, показал, что радиоактивные элементы вызывают рак костей, лейкемию, рак щитовидной железы и другие болезни. Хотя Полинг одинаково осуждал правительства США и СССР за гонку вооружений, его лояльность к США была подвергнута сомнению некоторыми консервативными политическими кругами. В 1965 он подписал Декларацию гражданского неповиновения «Совесть против войны во Вьетнаме». За активную антивоенную деятельность в 1962 ученому была присуждена Нобелевская премия мира. В 1970 он был удостоен Международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами».
4895. К.Н. Батюшков
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

Русский романтизм принято делить на несколько периодов: начальный (18011815), зрелый (18151825) и период последекаб-ристского развития. Однако по отношению к начальному периоду условность этой схемы бросается в глаза. Ибо заря русского романтизма связана с именами Жуковского и Батюшкова, поэтов, чье творчество и мироощущение трудно ставить рядом и сравнивать в рамках одного периода, настолько различны их цели, устремления, темпераменты. В стихах обоих поэтов еще ощущается властное влияние прошлого эпохи сентиментализма, но если Жуковский еще глубоко укоренен в ней, то Батюшков гораздо ближе к новым веяниям. Белинский справедливо отмечал, что для творчества Жуковского характерны «жалобы на несвершенные надежды, которым не было имени, грусть по утраченном счастии, которое Бог знает в чем состояло». Действительно, в лице Жуковского романтизм делал еще свои первые робкие шаги, отдавая дань сентиментальной и меланхолической тоске, смутным, едва уловимым сердечным томлениям, одним словом, тому сложному комплексу чувств, который в русской критике получил название «романтизм средних веков». Совсем иная атмосфера царит в поэзии Батюшкова: радость бытия, откровенная чувственность, гимн наслаждению. Пластичность и изящная определенность формы сближает его с классической литературой античности.
4896. Каас Патрисия (Patricia Kaas)
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

Похоже, что Патрисия не очень-то счастлива, несмотря на заботу, проявляемую Филиппом. Она прекрасно понимает, что время ее пребывания на эстраде не вечно, поэтому ей пришлось смириться с предложенными условиями контракта, даже для поездки в Россию. К нашей стране у нее особые симпатии. На этот раз того, что ожидала певица, не получилось, ведь она хотела выступить не перед самодовольной элитой, а перед нормальными, простыми людьми. В этом ей явно не повезло. А она так хотела общения с обычными людьми. Человек, знающий, что такое тяжелый труд и к тому же малооплачиваемый, всегда хочет помочь и поддержать тех, кто сейчас находится в таком положении. Да, Каас пела, она не могла не петь, оставшись верной себе. Ей не понравился этот российский тур, где зрителями были лишь люди с туго набитыми кошельками. Не потому ли Патрисия не приехала еще раз в июне, как хотела раньше, чтобы выступить на открытой большой площадке, стадионе? Журналистам они ничего практически не сказала, она их боялась, порой не могла ответить на их "заумные" вопросы. А ведь в жизни каждый делает свое дело, наверное, не стоит изощряться в постановке вопросов, беседуя с певицей, чье пение покорило нас.
4897. Кабалевский, Дмитрий Борисович
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

Кабалевский был культурным человеком и образованным музыкантом; обладал несомненным, хотя и не слишком глубоким, мелодическим дарованием (отсюда удачи в музыке для детей и в музыке для театра и кино); владел классическими формами. Роль же Кабалевского в истории советской музыки противоречива. В частности, до сих пор непонятно, почему его имя, фигурировавшее в списке обвиняемых в «формализме» в 1948 (разумеется, без всяких оснований к тому, как и у других жертв «ждановщины»), не появилось в опубликованном тексте печально знаменитого постановления Об опере «Великая дружба» (по одной из версий, Кабалевский успел «покаяться», и его имя была заменено именем другого музыканта). Во всяком случае, после 1948 Кабалевский, бывший в молодости некоторое время членом Ассоциации современной музыки, занимал исключительно ретроградные позиции, особенно в своей публицистике. Реформу школьного музыкального образования, осуществленную по его инициативе, также нельзя признать удачной. С окончанием советского периода музыка Кабалевского, ранее усердно насаждаемая, практически перестала звучать.
4898. Кабе, Этьен
Доклад пополнение в коллекции 12.01.2009

В 1843 Кабе организовал во Франции Икарийское движение со своим печатным органом, имевшим большой успех среди ремесленников и рабочих. В 1848 при содействии Оуэна получил в Техасе (США) участок земли, где основал первую колонию икарийцев. Вскоре среди них начались раздоры, сам Кабе был исключен из общины и в 1849 перенес колонию в Наву (шт. Иллинойс). Здесь он прожил с небольшими перерывами до 1856, когда вновь из-за раздоров покинул Наву, чтобы основать новые поселения в Сент-Луисе, Корнинге, Кловердейле.
4899. Кабот Cебастьян
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

История английских исследований на Западе начинается с Джона Кабота (1450-1498) и его сына Себастьяна. Они принимали участие в испанских экспедициях в Южную Америку. Джон Кабот был итальянцем, уроженцем Генуи, впоследствии он принял венецианское подданство. Настоящая его фамилия была Каботто. С юных лет он совершал морские путешествия, побывал в Мекке, священном городе арабов. Параллельно с Колумбом ему пришла мысль о возможности достичь Индии с Запада. Однако у него не хватало личных средств, чтобы организовать экспедицию. В 1484 году он и его сын уехали из Венеции, переселились в Англию и в Бристоле основали корабельную компанию. Бристоль был оживленным портом, из года в год посылавшим корабли для исследования Запада. Но эти экспедиции не давали заметных результатов. Положение изменилось, когда Кабот получил от короля Генриха VII официальное разрешение захватывать в пользу Англии любые острова или материки, какие ему только удастся открыть. При этом ему было обещано исключительное право колонизации и торговли во вновь открытых землях. Первое плавание было неудачным. Корабли сбились с пути, команда взбунтовалась и потребовала возвращения домой. Во второе плавание на небольшом судне Метью Кабот отправился в мае 1497 года. Он подошел к берегам Америки около острова Кэп-Бретон и, обогнув Нью-Брунсвик, приплыл к устью реки Святого Лаврентия. Возможно, что он побывал также у южных берегов Лабрадора. Джона Кабота сопровождал и сын его Себастьян, который потом совершал самостоятельные путешествия. Полагают, что он возглавил экспедицию после смерти отца. О второй экспедиции до нас дошло еще меньше сведений, чем о первой. Несомненно лишь то, что в 1498 году английские суда достигли Североамериканского материка и прошли вдоль его восточного побережья далеко на юго-запад. Моряки иногда высаживались на берег и встречали там индейцев, одетых в звериные шкуры, не имевших ни золота, ни жемчуга. Из-за недостатка припасов Себастьян Кабот повернул обратно и прибыл в Англию в том же 1498 году. По мнению англичан, вторая экспедиция не оправдала себя. Она стоила больших средств и не доставила никаких прибылей и даже надежд на прибыли (на пушные богатства страны моряки не обратили внимания). Покрытые лесами, почти необитаемые берега новой земли никак не могли быть берегами Китая или Индии. И в течение нескольких десятилетий англичане не предпринимали новых попыток западным путем плыть к Восточной Азии. В следующем году Каботу удалось побывать на Ньюфаундленде и в Новой Шотландии, а впоследствии Себастьян Кабот принимал участие в испанских экспедициях в Южную Америку.
4900. Кабрал Педро-Альвареш
Информация пополнение в коллекции 12.01.2009

Следуя инструкции да Гамы, Кабрал должен был следовать на юго-запад, чтобы обойти беспокойный Гвинейский залив. Он несколько задержался на этом курсе и.....открыл Бразилию. Педро-Альвареш Кабрал был родом из семьи дворян, издревле состоявших у трона португальских королей. Сам Кабрал к 32 годам уже имел звание адвоката Его величества и был награжден орденом Христа. Весной 9 марта 1500 года Кабрал, получив командование над 13 кораблями и полутора тысячами солдат и матросов, отправился во второе плавание в Индию тем же маршрутом, каким до него прошел Васко да Гама. Следуя инструкции да Гамы, Кабрал должен был следовать на юго-запад, чтобы обойти беспокойный Гвинейский залив. Он несколько задержался на этом курсе и... открыл Бразилию. Было ли это открытие результатом слепого случая или следствием тайного плана сейчас трудно сказать. Сам Кабрал (как и Колумб до него) уверял, что направлялся в Индию, но что его корабли немного отнесло от правильного курса и он попал в Южную Америку. В этих словах нет ничего невероятного. Уже Диаш и да Гама понимали, что самый удобный путь вокруг Африки лежит значительно западнее ее берегов. Достаточно взглянуть на карту, чтобы увидеть, как близко от Канарских островов и Зеленого Мыса находится восточный выступ Южной Америки. Не надо забывать, что Кабрала сопровождал Диаш, а у того был многолетний опыт африканских плаваний. Он повел корабли на запад, в обход встречных ветров, дующих у африканского берега. Ветры и Течения в средней части Атлантического океана часто увлекают суда на запад. А если вдобавок к ним присоединился шторм, то можно вполне допустить, что португальцев отнесло к берегам Бразилии. С другой стороны, некоторые ученые указывают на старые португальские карты, по которым можно судить, что португальцы догадывались, а может быть, и знали о существовании земли приблизительно в том месте, где находится Южная Америка. Известно также, что еще со времен Генриха Мореплавателя португальцы держали в строжайшем секрете свои открытия. Поэтому возможно, что Кабрал сознательно пустился на поиски Южной Америки. Несколько раньше Кабрала бразильского берега южнее мыса Святого Августина достиг испанский моряк Пинсон. Но Кабрал не знал об этом. Он выделил из своего флота один корабль и немедленно послал его в Португалию, чтобы сообщить о своем открытии. Восточная оконечность Южной Америки лежала в пределах, закрепленных за Португалией папской буллой и Тордесильясским договором 1494 года. По этому договору Испания получила право исследовать и завоевывать новые, не заселенные христианами земли к западу, а Португалия к востоку от линии, проведенной в 100 лигах, то есть в 20 километрах, на запад от островов Зеленого Мыса.

Blog

Литература