Мусульманское духовенство Дагестана и власть: история взаимоотношений (1917 −1991 гг.)

Вид материала

Автореферат

Содержание Основное содержание диссертации

Подобный материал:

• Дагестана Сайт «Военная литература», 3720.17kb.
• И власть, 5510.4kb.
• Сулаев И. Х., кандидат исторических наук, доцент Дагестанского государственного университета, 269.06kb.
• Правовое регулирование таможенных отношений в россии (1917-1991 гг.), 359kb.
• Большевистская власть на юге Казахстана в 1917-1928-е годы (исторический аспект) 07., 737.03kb.
• Список использованной литературы: Сборники законодательных актов: Власть и пресса, 161.06kb.
• Программа дисциплины «история финансового права россии» для специальности 021100 Юриспруденция, 363.43kb.
• Становление и судьбы идей по национальному вопросу в казахстане (1917-1991 гг.): Исторический, 699.85kb.
• Проект программы «Национальная культура народов Дагестана» (5-9 кл.), 355.53kb.
• Состоянию общественных отношений в Украине периода 1991-1996 гг были присущи все черты, 308.13kb.

^ Основное содержание диссертации

Во Введении обосновываются актуальность темы, её научная и практическая значимость, выбор территориальных и хронологических рамок исследования, формулируются основная цель, задачи исследования и научная новизна.

В первой главе «Теоретические и методологические основы, историография и источники исследования» определяются теоретико-методологические основы исследования, анализируется историография избранной темы и характеризируются источники научной работы. В первом параграфе даётся краткая характеристика методологических подходов и методов исследования.

При обосновании теоретико-методологических подходов исследования, несомненно, учитывались меняющиеся социально-экономические и общественно-политические условия в России. Ислам в Советском Дагестане как регулятор социальных отношений, источник формирования ценностных ориентиров мусульман, их поведения в обществе составлял сильную конкуренцию коммунистической идеологии. При оценке состояния конфессиональной политики государства, в рамках которой и складывались взаимоотношения власти и духовенства, автор старался учитывать разные факторы и обстоятельства. После распада СССР были сняты идеологические ограничения, произошёл отказ от классово-партийных подходов при рассмотрении исторических процессов. С одной стороны, это позволило нам более объективно осветить научную проблему, с другой стороны, кризисные явления в методологии исторической науки и потеря чётких и ясных установок и ориентиров затруднили выбор приёмов и подходов.

Методология исследования включает в себя следующие принципы: конкретно-исторического подхода, критической интерпретации источника, систематизации и сравнительного анализа данных, исторического беспристрастия.

Методологической основой нашего исследования служат также принципы историзма, развития, системности, детерминизма. «Историзм» в широком понимании автора − это способ мышления, базирующийся на неразрывной связи между прошлым, настоящим и будущим. Обращение к прошлому как к необходимому компоненту важно для понимания настоящего состояния и прогнозирования перспектив развития взаимоотношений между мусульманским духовенством и государством. В узком смысле слова «историзм» понимается как принцип научного познания, требующий изучения всякого общественного явления в неразрывной связи с конкретной исторической обстановкой, т. е. как изменяющегося во времени, развивающегося в силу присущих ему внутренних закономерностей.

Систематизация и научное осмысление процессов взаимоотношений мусульманского духовенства Дагестана и институтов власти станет основанием для оценки нынешних реалий и поможет правительству избежать ошибок в выборе форм и методов проведения религиозной политики в Дагестане. Проведение догматической и атеистической политики советским государством в течение 70 лет нужно рассматривать как противоречивое и многогранное явление, специфический феномен, вытекающий из марксистско-ленинской идеологии. Эта политика, бесспорно, сыграла важную роль в секуляризации церковной (религиозной) идеологии у миллионов верующих в Советском Союзе и приобщении к коммунистической идеологии и светской (советской) культуре.

В условиях воинствующего атеизма некоторые представители мусульманского духовенства Дагестана, осознавая реальную угрозу ослабления влияния ислама среди мусульман, вели агитацию против советских преобразований. Осознавшие бесполезность всякой борьбы с властью представители духовной интеллигенции пытались примирить исламские ценности с идеологией правящей коммунистической партии.

Исследовательская концепция автора состоит в использовании различных научных подходов и методов при изучении социально-исторической реальности, т. к. социальная реальность является многомерной. Такие общенаучные методы исследования, как анализ, синтез, аналогия и другие, используются в совокупности, что обеспечивает комплексный подход к изучению избранной темы.

Многие проблемы взаимоотношений мусульманского духовенства Дагестана и власти, а также принятые партийно-государственные решения по вопросам религии изучались в диссертации с помощью сравнительно-исторического метода. Этот же метод применялся нами при анализе антирелигиозных гонений и давления в отношении духовенства и верующих, оказываемого советским государством в отдельные периоды истории, при анализе официальных и неофициальных статистических данных о численности мусульманского духовенства, мусульманских школ, шариатских судов, мечетей, при рассмотрении вопросов изъятия государством закята и вакфов в разных районах республики. Применение сравнительно-исторического метода помогло при анализе состояния антирелигиозной политики советского государства, т. к. он дал возможность показать общие и особенные черты религиозной политики советского государства, проводимой по отношению к исламу. Представители «официального» (зарегистрированного) духовенства находились под более жёстким контролем, чем представители «неофициального» (незарегистрированного) духовенства. В течение всего советского периода в Дагестанской АССР наиболее жёстко контролировались властью и неформальные мусульманские лидеры − суфийские шейхи и их последователи.

Изучение и описание событий в диссертационном исследовании велось в хронологической последовательности, но применялся как хронологически-проблемный, так и проблемно-хронологический метод исследования. В первом случае проблема вырастала из обобщения выстроенных во времени событий, а во втором − вначале выдвигалась проблема, а затем она разрешалась на основе хронологически последовательно размещённого материала. Комплексное применение этих методов и методологических подходов позволило разрешить основные задачи исследования.

Во втором параграфе дана историография нашего исследования. Развитию историографии взаимоотношений мусульманского духовенства с властью в Дагестане за годы советской власти долгое время мешали дух нетерпимости и антирелигиозная политика, базировавшаяся на диалектико-материалистическом мировоззрении.

Методологической основой для антирелигиозной политики советского государства стали работы В.И. Ленина³, в которых превалирует непримиримое отношение к церкви и религиям. Вместе с процессом установления и укрепления советской власти практические советы Ленина по борьбе с религией расценивались его соратниками как универсальный метод построения безрелигиозного общества.

После Октябрьской революции на любую религию стали смотреть как на тормоз общественного прогресса, а на духовенство − как на классового врага. Эти оценки были механически перенесены исследователями на страницы своих трудов⁴.

Использованная нами научная литература классифицирована по проблемно-тематическому критерию и по времени опубликования.

Общий недостаток исследовательских работ по нашей теме − замалчивание негативных фактов, отсутствие серьёзного анализа разнообразных источников, отступление от исторической правды в силу конъюнктурных соображений, стереотипы в оценках и ошибки в практических действиях партийных и советских органов власти, чрезмерная идеологизация взаимоотношений государственных институтов с институтами ислама, стремление оценивать поступки представителей духовенства по классовому признаку и показывать их «предательское нутро» как противников большевиков вопреки исторической действительности. Духовенство объявили «контрреволюционерами». Разного рода ярлыки и оценки, имеющиеся в ранних работах, надолго утвердились в историографии и мешали историкам объективно освещать события. Строгая система запретов, отсекающая неудобные факты, подчиняющая выбор историков политическим симпатиям или антипатиям власть предержащих, не позволила советским исследователям отойти от классово-партийного подхода при освещении взаимоотношений мусульманского духовенства с властью. Советские учёные при объяснении взаимоотношений советского государства и духовенства выполняли скорее политическую, чем аналитическую функцию, а именно − отторжение и дискредитация тех сторон прошлого, которые не укладывались в устоявшую схему.

Историография несёт отпечаток своего времени и наиболее ценными для нас были работы первых послереволюционных лет, ещё не подвергнутые конъюнктуре более позднего времени − А. Костерина, Н. Самурского, М. Павловича, В. Апухтина, А.А. Тахо-Годи, Дз. Гатуева, Н. Буркина и др.⁵ К числу первых исследований, в которых отражено активное участие мусульманского духовенства Дагестана в общественно-политической жизни в годы гражданской войны, можно также отнести работы Н. Янчевского, А. Тодорского, Н. Столярова и других, написанные в 20-е годы⁶. Первые исследователи гражданской войны писали свои труды по свежим впечатлениям и совершенно справедливо признают руководящую роль дагестанских алимов и шейхов во всех восстаниях, вспыхнувших в 1918 − 1921-е годы как против белых, так и против красных. Исследователи революции и гражданской войны последующих десятилетий тоже писали строго с партийно-классовых позиций и не избежали крайних оценок духовенства, которые были характерны для научных трудов 20−30-х гг. Труды, опубликованные в 50 − 90-е годы, связанные с темой второй главы «Мусульманское духовенство Дагестана в годы революции и гражданской войны (1917 − 1921)», − упущены, т. к. их подробный анализ нами дан в кандидатской диссертации⁷.

Взаимоотношениям мусульманского духовенства и власти в годы революции и гражданской войны посвящен и ряд работ других исследователей⁸. Интерес исследователей к общественно-политической деятельности отдельных религиозных деятелей Дагестана первой четверти XX века значительно возрос в последние годы. В монографии Х.-М. Доного на основе использования новых документальных материалов отражено формирование Н. Гоцинского как крупного общественно-политического и религиозного деятеля, становление его общественно-политического сознания и его повстанческая деятельность в 1920−1925 годах⁹.

В статье советского и партийного деятеля Саида Габиева высоко оцениваются заслуги суфийских шейхов в установлении советской власти, составлены небольшие политические портреты наиболее крупных религиозных деятелей, основных фигурантов гражданской войны из лагеря «советских шариатистов»¹⁰.

Среди научных трудов 20-х годов следует отметить небольшую по объему работу известного мусульманского деятеля Мирсаида Султангалиева, в которой он предлагал проводить взвешенную антирелигиозную пропаганду среди мусульманских народов с учётом их культурно-национальных особенностей¹¹.

Во второй половине 20-х годов началось ужесточение антирелигиозной политики советского государства и давление на ислам, что было связано с созывом ЦК ВКП (б) нескольких совещаний партийно-пропагандистского актива по усилению и дифференцированному подходу к антирелигиозной работе в национальных республиках и областях СССР¹². Это не могло не повлиять на характер публицистических и научных статей.

В исследованиях конца 20-х гг. затрагивается тема организации мусульманских школ и созывов съездов духовенством Поволжско-Уральского региона¹³. Значительное внимание учёные уделяли усилиям мусульманского духовенства по привлечению женщин к религиозной деятельности и его попыткам приспособить ценности ислама к коммунизму. Авторы публицистических статей конца 20-х годов разоблачали «приспособленческую» деятельность мусульманского духовенства в условиях социалистического строительства.

Внимание исследователей 30-х гг. к отношению мусульманского духовенства к советским преобразованиям в разных регионах СССР усилилось¹⁴.

Работавший в 20-е гг. представителем Дагестанской АССР при наркомнаце РСФСР Ан. Скачко приводит немало фактов противостояния духовенства и советской власти, особенно при проведении общесоюзных программ культурной революции и коллективизации сельского хозяйства в Дагестане¹⁵. Появились в 30-е годы и работы, авторы которых противопоставляли «реакционное» и «прогрессивное» духовенство¹⁶.

Деятельность Союза воинствующих безбожников нашла своё отражение в публицистических статьях, небольших исследовательских работах и материалах съездов СВБ¹⁷. После съезда СВБ национальных областей Северного Кавказа, проходившего 4 − 7 июня 1929 года, в печати появились публицистические статьи, призывавшие первичные и республиканские организации СВБ Северного Кавказа развернуть «планомерную и массовую» антирелигиозную работу с привлечением всех общественных организаций¹⁸.

Наиболее одиозные работы по «воинствующему атеизму» принадлежат председателю Антирелигиозной комиссии при ЦК РКП (б) − ВКП (б) Ем. Ярославскому¹⁹. Духовенство всех конфессий он объявил классовым врагом, продолжающим распространять «реакционные, враждебные социализму идеи» в религиозных организациях, и предлагал «добить» его.

Ухудшение международной обстановки в конце 30-х гг. заметно отразилось на расширении политических репрессий против светской и духовной интеллигенции в СССР. Мусульманское духовенство обвинялось врагом колхозного строительства и объявлялось прислужником фашизма, а многие обряды ислама назывались «реакционными», выражавшими «интересы эксплуататоров и врагов народа»²⁰. Некоторые исследователи объявили религиозных деятелей шпионами иностранных разведок и вредителями, а ислам − слугой фашизма²¹.

Во время Великой Отечественной войны и в послевоенные годы, когда началась «оттепель» в конфессиональной политике советского государства, тема государственно-церковных взаимоотношений перестаёт быть актуальной. Новая волна антирелигиозной литературы появляется только в середине 50-х − 60-е гг. после постановления ЦК КПСС по усилению атеистической работы среди населения, развитию сети научно-атеистических центров в разных регионах СССР и в связи с решениями XXII съезда КПСС, прошедшего в 1961 году. В стране наступил новый этап атеистического движения, который должен был привести «к полному преодолению религиозных пережитков» в сознании советских людей²². Исследователи продолжили изучать проблему модернизма в исламе и «приспособленческую» тактику духовенства к советской действительности²³.

Вопросы советского строительства и конфискация вакфного имущества в пользу крестьянских комитетов, вызвавшие сопротивление духовенства и верующих, а также проблема вытеснения шариатских судов из правового пространства республики, затрагиваются в исследованиях А.Л. Летифова²⁴. И.А. Алискеров первым из исследователей затронул проблему взаимоотношений советского государства и мусульманского духовенства Дагестана 1920 − 1930-х годов²⁵. Иллюстративным материалом при освещении данной проблемы послужили такие важные постановления республиканской власти, как постановления бюро Дагестанского обкома ВКП (б) и Президиума ДКК ВКП (б) от 20 марта и 24 ноября 1929 г. «О росте активности духовно-кулацких группировок и о деятельности этих группировок» в разных районах республики. Как и исследователи 30-х годов, он обвиняет мусульманское духовенство «в подготовке вооружённого восстания с целью свержения советской власти». Из документальных очерков С.И. Сулейманова²⁶ по истории чекистских органов Дагестана особо нас заинтересовало спецсообщение наркома госбезопасности ДАССР М. Калининского в адрес секретаря Дагобкома ВКП (б) т. Алиева от 9 января 1945 года. В нем даётся анализ состояния религиозной обстановки в республике после создания Духовного управления мусульман Северного Кавказа в г. Буйнакск Дагестанской АССР.

В годы «развитого социализма» (1970 − 1980) в достаточном количестве издавалась пропагандистская и научная литература, призванная воспитывать советских граждан в духе интернационализма и патриотизма, показывать преимущества социалистического образа жизни. Религия считалась главным «пороком» советского общества, а партийно-комсомольский актив периодически призывался для его искоренения²⁷.

Подвергая критическому анализу богословскую литературу и проповеди служителей культа, Н. Аширов показывает, как под влиянием социалистических преобразований в СССР мусульманское духовенство пересматривало традиционные религиозные установления и по-новому интерпретировало их²⁸.

В целом «застойное» время отрицательно отразилось на развитие исторической мысли в стране. Государство больше ориентировало учёных-обществоведов и историков на поиск позитивов в достижениях антирелигиозной и атеистической политики.

Исследователи 1980-х годов в своих работах упорно утверждали, что в СССР соблюдается свобода совести, подвергали критике «западных советологов», доказывающих обратное²⁹, и продолжали делить мусульманское духовенство на «реакционное» и «прогрессивное»³⁰.

В 1980 − 2000-е годы ислам становится объектом повышенного внимания специалистов, что было связано с «исламским бумом» − активностью исламских сил за рубежом, обслуживанием потребности активных действий СССР в ближневосточной политике. Это было связано и с исламской революцией в Иране, начавшейся в 1978 году, и с введением советских войск в Афганистан в декабре 1979 года. В СССР активизировалась исламская пропаганда среди населения мусульманских регионов, а у советских исследователей появился интерес к анализу влияния религии на социалистический образ жизни в мусульманских республиках СССР³¹. До 90-х годов работы зарубежных исламоведов были доступны в СССР только узким специалистам и ответственным партийно-советским чиновникам³².

Отсутствие угрозы репрессий со стороны государства, улучшение материальных условий и значительные достижения в экономике и культуре на национальных окраинах СССР способствовали выходу последователей суфизма из подполья. Исследователь Т. Саидбаев справедливо отмечает лояльное отношение официального духовенства Средней Азии 70 − 80-х годов к внешней и внутренней политике советского государства и его активное участие в миротворческой деятельности³³.

По мнению Р.Г. Ланда, специфика влияния советской действительности на мусульман СССР заключалась в том, что все советское выступало в форме оболочки, а всё местное и традиционное − в виде содержания³⁴. Именно потому, полагает он, ислам в разных регионах бывшего СССР удивительным образом адаптировался к советской системе, что дало ему возможность выживать буквально при любых обстоятельствах.

В своей работе А.А. Алов и Н.Г. Владимиров пишут о том, что после укрепления советской власти репрессии в первую очередь коснулись духовенства, и признают сохранение в Дагестане традиций мусульманской учёности и в послевоенные десятилетия³⁵.

Результатом политики перестройки и гласности можно объяснить появление исследования Г.Р. Балтановой³⁶, где рассматриваются новейшие зарубежные концепции, посвящённые состоянию мусульманской религии в СССР.

Благодаря демократизации общественно-политической жизни в стране исследователи стали проявлять интерес к ранее закрытым архивным фондам правоохранительных органов. Были извлечены десятки сфабрикованных в 30-е гг. ГПУ-ОГПУ-НКВД политических дел против духовенства³⁷.

После распада СССР в странах ближнего зарубежья, в частности в Азербайджане, появилось немало работ по исламу³⁸. Некоторых российских исследователей больше заинтересовала проблема политизированного ислама на Северном Кавказе, роль исламского фактора в этнополитических процессах конца 1990 − 2000 г.³⁹

Большой интерес представляют труды востоковеда В.О. Бобровникова, рассматривающего место шариатских судов в правовом пространстве Северного Кавказа и Дагестана, другие проблемы мусульман региона в годы социалистического строительства.

А.В. Малашенко полагает, что политика большевиков с первых лет советской власти была направлена на искоренение ислама как идеологии конкурента их собственной политико-проповеднической деятельности, а в среде советских мусульман формировался некий «фермент», позволивший им оградить традиционные устои и нормы, спасти привычный образ жизни от советского атеизма⁴⁰.

В конце 1990 – начале 2000-х гг. было опубликовано немало научных работ, посвящённых феномену влияния суфийских шейхов на мусульман Дагестана⁴¹.

Небывалый «ренессанс» ислама в республиках бывшего Союза в различных формах и проявлениях, рост влияния религиозных лидеров на общественно-политические процессы в постсоветском пространстве вызвали у исследователей повышенный интерес к исламу. В 1990 − 2000-е годы в разных регионах России было защищено немало кандидатских и докторских диссертаций, в которых нашли отражение взаимоотношения между государством и мусульманским духовенством⁴².

В последние годы в Дагестане было защищено несколько кандидатских диссертаций, посвящённых деятельности мусульманского духовенства в разные периоды истории Дагестана⁴³. В диссертации З.А. Салахбековой отдельная глава посвящена вопросам взаимоотношений власти и мусульманского духовенства в 20 − 30-е годы. При работе над ней автор использовал широкий круг архивных документов, по которым можно судить о разносторонней деятельности мусульманского духовенства и тех трудностях, с которыми оно сталкивалось в связи с активным проведением антирелигиозной политики советским государством.

В книге бывшего Председателя Совета по делам религий при Совете Министров СССР В.А. Куроедова рассматривается широкий круг проблем, связанных с правовым положением религиозных объединений в СССР⁴⁴. Как верно заметил М.И. Одинцов, отсутствие союзного закона о религиозных организациях приводило к тому, что одни и те же вопросы о порядке и условиях регистрации обществ и групп, закрытии культовых зданий, налогообложении духовенства и т. д. разрешались в республиках различными ведомствами по-разному⁴⁵. Отсутствовал и общегосударственный учёт религиозных объединений, что не позволяло правительству объективно оценивать масштабы и значимость влияния религии и духовенства на верующих, затрудняло выработку долговременной церковной политики.

Нами привлечены исследования, посвящённые становлению в Дагестане советской культуры⁴⁶. Говоря о мусульманском образовании в Дагестане 20-х гг., авторы отмечают трудности становления советской школы, приводят примеры сопротивления мусульманского духовенства их открытию. В 60 − 70-х годах XX в. из печати вышли фундаментальные труды, посвящённые вопросам социалистической реконструкции сельского хозяйства Дагестана, в которых в той или иной степени затрагиваются вопросы взаимоотношений мусульманского духовенства с институтами государства⁴⁷.

Отдельные вопросы строительства социализма в Дагестане нашли своё отражение в трудах А.-Г.С. Гаджиева, М. Кичева, М.Д. Бутаева, А.И. Гасановой, А.И. Алиева, М.А. Казанбиева, А.Д. Даниялова и в сборниках статей⁴⁸.

Большой научный интерес представляет работа «Ислам и исламская культура в Дагестане» (М., 2001), изданная сотрудниками ИИАЭ ДНЦ РАН. Она посвящена комплексу проблем, связанных с исламизационным процессом в Дагестане.

В последнее десятилетие появились труды, авторы которых исследуют оригинальные сочинения крупных дагестанских учёных-алимов и шейхов, опубликованные за рубежом⁴⁹. Наш интерес вызвала работа коллектива авторов, посвящённая проблемам советского строительства в Дагестане 30 − 50-х годов⁵⁰.

По мнению исследователя А.Г. Далгатова, конкретное развитие событий на религиозном фронте в Советской России всегда зависело от целого ряда обстоятельств и расстановки сил в партийно-государственных и чекистских аппаратных верхах⁵¹.

Значительный вклад в исследование роли духовной элиты ислама в религиозной и общественно-политической жизни мусульманской общины внесли учёные Чечни⁵². В монографии А.Б. Юнусовой исследуется драматическая судьба мусульманского духовенства и религиозных учреждений Башкирии в годы советской власти, анализируется религиозная политика правительства, начиная с декрета об отделении церкви от государства до 90-х годов⁵³.

Исследователь Р.А. Набиев изучил практические формы реализации принципа свободы совести в условиях национальных республик Поволжья и Приуралья. Большое внимание им уделено организационно-политическому воздействию на религиозные отношения и утверждению государственного атеизма в 20 − 30-е гг.⁵⁴ А.А. Нуруллаев приводит десятки новых документов, свидетельствующих о гонениях на ислам в конце 20 − 30-х гг.⁵⁵

Монография И.Р. Миннуллина посвящена взаимоотношениям советского государства и мусульманского духовенства в Татарстане в 1920 − 1930-е гг. и основана на богатом архивном материале⁵⁶. Автор затрагивает правовое и социально-экономическое положение духовенства, борьбу духовенства за сохранение религиозного образования и пишет о репрессивной политике государства по отношению к духовным лицам. Исследователь Н. Емельянова приводит ряд интересных документов советского государства, положивших начало планомерному закрытию мечетей и молитвенных домов и перепрофилированию их под культурно-хозяйственные учреждения⁵⁷.

В ходе исследования нами привлекались материалы международных, всероссийских и региональных конференций по исламу, справочники и энциклопедические словари по исламу и мусульманству, десятки журнальных и газетных статей, посвящённых различным аспектам государственно-конфессиональных отношений, показывающих непростые взаимоотношения духовенства и государства.

В 2005 − 2007 гг. мы собрали богатый полевой материал в ряде районов и городов республики, который расширил и обогатил содержание нашего исследования.

Источники истории взаимоотношений между мусульманским духовенством и государственными институтами власти в Советском Дагестане мало изучены. В ходе изучения научной проблемы подверглись анализу многочисленные и разнообразные письменные документы, сотни из которых введены в научный оборот впервые.

Среди опубликованных источников наиболее важными являются постановления Политбюро, Оргбюро, Секретариата, ЦК РКП (б) − ВКП (б) − КПСС, законодательные акты высших органов власти советского государства и правительства, изданные в разные годы⁵⁸. Некоторые законодательные акты, такие, как постановление ВЦИК и СНК от 8 апреля 1929 года, на десятилетия определили правовой статус служителей культа в СССР. Это постановление в дальнейшем уточнялось, редактировалось, дополнялось, но в целом сохранило свою силу вплоть до 1990-го года.

В 30-е годы были опубликованы отдельные постановления ЦК ВКП (б), документы Союза воинствующих безбожников (СВБ)⁵⁹, которые затрагивали взаимоотношения институтов государства с духовенством и верующими.

На протяжении многих десятилетий исследователи были обязаны рассматривать государственно-церковные взаимоотношения в рамках коммунистической идеологии, следовать высказываниям классиков марксизма-ленинизма и документам правящей компартии о вреде религии и борьбе с нею⁶⁰.

В конце 1980-х − 2000 гг. вышло немало сборников рассекреченных документов, отражающих в той или иной степени взаимоотношения институтов власти и духовенства⁶¹. Сборники документов и материалов, подготовленные сотрудниками отдела историографии и источниковедения Института истории, археологии и этнографии⁶², охватывают вопросы взаимоотношений органов государственной власти с мусульманским духовенством на протяжении всей истории существования советской власти в Дагестане и антиколхозные выступления крестьян 30-х годов. Антисоветские выступления горцев под руководством духовенства были вызваны насильственной модернизацией общества, разрушавшей традиционный уклад жизни мусульман.

Наиболее важной источниковой базой диссертации явились документы и материалы из Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ), Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Российского государственного военного архива (РГВА) в Москве, Архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Дагестан (Архив ФСБ РФ по РД), Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГА РД), Рукописного фонда Института истории, археологии и этнографии Дагестанского научного центра Российской академии наук (Рукописный фонд ИИАЭ ДНЦ РАН) в Махачкале, Сергокалинского районного архива в с. Сергокала РД, Государственного архива Азербайджанской Республики (ГААР) и Государственного архива политических партий и общественных движений Азербайджанской Республики (ГАППОДАР) в городе Баку.

В Государственном архиве Российской Федерации нами изучены документы шести фондов, где сосредоточены директивные письма Центрального Совета Союза воинствующих безбожников, ходатайства Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ) во Всероссийский Центральный исполнительный комитет (ВЦИК) от 22 августа 1924 года о снижении налогов с мусульманского духовенства, постановление ЦИК СССР «Об особых аульных народных судах» в Дагестанской АССР от 15 февраля 1926 года, подписанное Председателем ЦИК СССР М.И. Калининым, переписка между Комиссией по вопросам религиозных культов при Президиуме ВЦИК с Комиссией по делам культов при Президиуме ДагЦИК, отчёты и доклады районных и городских исполкомов Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов о закрытых и действующих молитвенных домах разных конфессий, служителях мусульманского культа в 1930-е годы.

В фонде р-1318 «Наркомнац РСФСР и его подведомственные учреждения» мы изучили переписку представительства Дагестанской АССР при Наркомнаце с наркоматами РСФСР, ходатайство председателя ДагЦИК М.А. Далгата во ВЦИК в марте 1923 года о необходимости внесения изменений в статьи УК РСФСР, учитывающие специфику республики; материалы Всесоюзных мусульманских съездов 1923 и 1926 гг., проведённых в Уфе.

Из фонда р-6991 «Совет по делам религиозных культов при Совете Министров СССР (после 1965 г. − Совет по делам религий)» (1944 − 1991 гг.) нами использованы протоколы заседаний Совета 1944 − 1989 гг., касающиеся регистрации и снятия с регистрации мусульманских общин и мечетей ДАССР; записи бесед сотрудников Совета и уполномоченного Совета по делам религий при Совете Министров СССР по ДАССР с руководителями Духовного управления мусульман Северного Кавказа (ДУМСК); материалы о пребывании в СССР руководителей зарубежных мусульманских организаций; ежеквартальные отчёты уполномоченного в Совет РК о деятельности официального (зарегистрированного) духовенства; текущая переписка уполномоченного с сотрудниками Совета РК; списки зарегистрированных служителей мусульманского культа − кадиев с их анкетными данными; заявления и жалобы отдельных кадиев на произвол местных властей.

Из фондов Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ) нами использованы постановления, принятые Политбюро ЦК КПСС и его отделами в 1960 − 1980-е гг. по религиозным вопросам. В частности, в фонде 89 «Политбюро ЦК КПСС» мы обнаружили постановление № 24 ЦК КПСС «Об усилении борьбы с влиянием ислама», принятое 18 августа 1986 года.

В Российском государственном архиве социально-политической истории (РГАСПИ) мы изучили сотни разнообразных документов из фондов 5, 17, 62, 64, 71, 76, 85, 89. В 17 фонде «Центральный Комитет КПСС» (ЦК КПСС) мы изучили 59 дел, расположенных в шести описях, а в 85 фонде «Орджоникидзе Гр. К.» − 60 папок с документами. Среди выявленных нами документов из пятого фонда «Секретариат В.И. Ленина» наибольший интерес представляют протоколы заседаний Политбюро ЦК РКП − ВКП (б) 20-х годов по мусульманским вопросам; из 85 фонда − переписка и доклады руководителей республики с высшими государственными работниками страны по религиозным вопросам, протоколы заседаний Антирелигиозной комиссии ЦК ВКП (б) по мусульманским вопросам и решения о закрытии молитвенных зданий в стране.

В работе использованы сфабрикованные в конце 1920 − 1930-е гг. ОГПУ судебно-следственные дела на крупных алимов и шейхов Дагестана: А.-Х. Акушинского» (дело № 06599 в 13 томах, сфабрикованное в 1928 году); Гаджи Рамазана Штульского (дело № 2/6297 в 8 томах, заведённое после подавления восстания, вспыхнувшего в Южном Дагестане в 1930 году против антирелигиозных гонений и насаждения колхозов); Арсланали-хаджи Гусейнова (дело № 2/9556, заведённое в 1937 году). Эти и другие материалы, отложившиеся в фондах Архива Федеральной службы безопасности Российской Федерации по Республике Дагестан (Архив ФСБ РФ по РД), являются доказательствами политических репрессий советского государства против духовенства.

В Центральном государственном архиве Республики Дагестан мы исследовали документы 38 фондов. Наиболее ценные документы по нашей теме хранятся в следующих фондах: 1-п, 4-р, 8-п, 33-р, 37-р, 41-р, 168-р, 182-р, 238-р, 352-р, 564-р, 707-р, 800-р, 1234-р и т. д. В них сосредоточены стенографические отчёты, протоколы бюро и Дагестанского обкома РКП (б) − ВКП (б) − КПСС, райкомов и горкомов, решения распорядительных, исполнительных и правоохранительных органов по религиозным вопросам; доклады, переписка и записки членов республиканского правительства, советских и партийных работников разного уровня; данные о шариатских судах и общинах мюридов разных суфийских шейхов Дагестана; отчёты уполномоченного по делам религий о деятельности официального и неофициального духовенства; приговоры Ревтрибуналов в отношении представителей духовенства; инструкции и распоряжения институтов государственной власти по религиозным вопросам и взаимоотношениям с духовенством.

Из Сергокалинского районного архива Республики Дагестан нами привлечены протоколы заседаний Президиума Коркмаскалинского (позже Сергокалинского) райисполкома за 1929 − 1937-е годы. Они содержат сведения о том, как проходила кампания по закрытию мечетей и изъятию вакфов в этом районе, примеры работы представителей духовенства в советских органах власти по совместительству и др.

Рукописный фонд Института истории, археологии и этнографии ДНЦ РАН содержит мемуары участников гражданской войны в Дагестане и рукописные сочинения учёных-алимов. В них имеется ценный материал о роли известных шейхов и алимов Дагестана в общественно-политических событиях края.

Из архивных фондов Азербайджанской республики мы извлекли доклады дипломатического представителя Азербайджанского правительства при Горском правительстве А. Ахвердова министру иностранных дел Азербайджана, шифрованные телеграммы заместителя дипломатического представителя Векилева МИД, свидетельствующие о трагических для горцев Северного Кавказа и Дагестана днях гражданской войны и об огромном влиянии суфийских шейхов Узун-Хаджи Салтинского и Али-Хаджи Акушинского на правительство и парламент (Союзный Совет) Горской республики; циркуляры и директивы, протоколы пленумов ЦК ВКП (б) Азербайджана по религиозным вопросам, запись встречи видного советского государственного деятеля Н. Нариманова с духовенством, которая состоялась 20 декабря 1918 г.

Во второй главе