Е. А. Силина, кандидат психологических наук, профессор, заведующая кафедрой психологии Пермского государственного педагогического университета
| Вид материала | Документы |
- Школьный психолог: идея психолого-педагогического сопровождения, 348.77kb.
- Составители: доктор психологических наук, профессор, декан факультета психологии Ставропольского, 2983.74kb.
- Панюкова Юлия Геннадьевна, профессор кафедры философии Сибирского юридического института, 4375.72kb.
- Скрипкина Татьяна Петровна, доктор психологических наук, профессор, зав кафедрой психологии, 550.57kb.
- Впрактике работы с младшими школьниками нередко используются индивидуальные и коллективные, 293.17kb.
- Доморацкий В. А. Краткосрочные методы психотерапии / В. А. Доморацкий, 3330.96kb.
- И. П. Павлов дата проведения, 58.09kb.
- Электронные образовательные издания, 509.86kb.
- Ученого Совета Уральского государственного университета имени А. М. Горького программа, 481.82kb.
- Учебное пособие по разделу «Психология личности» курса «Общая психология» для студентов, 2580.18kb.
ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
Государственное образовательное учреждение
высшего профессионального образования
«Пермский государственный университет»
БУДУЩЕЕ КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Материалы
Всероссийской научно-практической конференции
(27 марта 2008 г.)
Выпуск 2
Под редакцией
Е.В. Левченко, А.Ю.Бергфельд
Пермь 2008
УДК 159.9:616.89
ББК 88.4
Б 90
Научные редакторы: д-р психол. наук, проф. Е.В. Левченко; канд. психол. наук А.Ю. Бергфельд
Будущее клинической психологии: материалы Всерос. науч.- практ. конф. (27 марта 2008 г.) / под ред. Е.В. Левченко,А.Ю.Бергфельд; Перм. гос. ун-т.– Пермь, 2008. – Вып. 2. – 265 с.
ISBN 978-5-7944-1127-0
Сборник содержит материалы, представленные на Второй Всероссийской научно-практической конференции «Будущее клинической психологии». Рассматриваются актуальные проблемы и перспективы развития клинической психологии как науки и сферы практической деятельности психологов.
Рецензент: ^ Е.А. Силина, кандидат психологических наук, профессор, заведующая кафедрой психологии Пермского государственного педагогического университета
Печатается по постановлению редакционно-издательского совета Пермского государственного университета.
ISBN 978-5-7944-1127-0 © Пермский государственный университет, 2008
^ РАЗДЕЛ I. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ КЛИНИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Д.Г. Трунов
Пермский государственный университет
^ ОБ ОСНОВАНИЯХ ПОНЯТИЯ “ПСИХИЧЕСКАЯ НОРМА”©
Понятие “психическая норма” активно используется и психологами, и психотерапевтами, не говоря уже о психиатрах, которых можно считать своеобразными “хранителями” этого понятия. Однако если бы все эти специалисты попытались ответить на вопрос о том, что такое психическая норма и каковы ее критерии, то возник бы большой разброс мнений. Даже при получении авторитетных профессиональных мнений на данный вопрос непременно обнаруживаются весьма резкие концептуальные различия в определениях этого понятия. Если же мы обратиться к обыденным представлениям (например, спросить респондентов, в каких случаях они используют оценки “ненормальный”, “сошел с ума”, “псих” и т.д.), то выявляется еще большая «многоликость» психической нормы. Существуют профессиональные многообразные и житейские представления о психической норме. Каждый интуитивно понимает, что есть “нормальное”, а что — “ненормальное”, но где точно проходит “граница нормы”, едва ли сможет определить. Еще труднее сформулировать, на чем основывается оценка чего-либо (кого-либо) как “нормального” или “ненормального”?
Не создавая новой версии психической нормы, попытаемся выяснить основания, на которых формируется это понятие.
Слово “норма” означает: “нечто узаконенное, признанное обязательным, установленная мера” (Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1990. с. 419). Это определение, во-первых, напоминает нам о том, что норма — это не естественная, а искусственная характеристика, не реальная, а конвенциональная, что у психической нормы нет природных критериев, а лишь социокультурные. Существует что-то вроде “коллективного договора о психической норме”, который утверждает психическую норму в качестве “реальности”. Во-вторых, в вышеуказанном определении заложена еще одна сущностная характеристика “нормы” — ее “образцовость”. Когда мы оцениваем что-либо (кого-либо) в качестве “нормального” или “ненормального”, мы подразумеваем, что объект нашей оценки соответствует или не соответствует некоему образцу (“мере”). Другими словами, понятие “нормы” означает узаконивание того или иного явления в качестве образца для обязательного подражания. Но где взять такой образец для психической нормы?
Как уже говорилось, в самой психической жизни нет естественных оснований для разделения на норму и патологию, поэтому основания для этого разделения заимствуются откуда-то со стороны, за пределами психологии. Ниже будут рассмотрены источники (основания) понятия психической нормы, т. е., образцы, которые служат мерилом для оценки психической жизни человека как “нормальной” или “ненормальной”.
^ 1. Статистическая норма. Возможно, больше всего надежд на обоснование понятия психической нормы возлагается на статистическую норму. Ведь, казалось бы, это самое объективное основание. Однако опора на статистические данные создает лишь иллюзию основания. Во-первых, “норма” в статистике означает диапазон средних значений в какой-либо выборке, а значит, показатель нормы будет зависеть от выборки, ее качества, объема и т.д. Во-вторых, даже если представить некое качественно проведенное глобальное статистическое исследование, в результате которого мы получим некие средние показатели, то и в этом случае мы не вправе на их основании узаконивать некую “психическую норму”: если средний человек станет образцом для всех остальных, то уникальность и неординарность, которая не умещается в узкие рамки статистической нормы, попадет в разряд патологии. Таким образом, статистическая норма весьма относительна и слишком примитивна, а потому не может стать надежным основанием для провозглашения чего-либо (кого-либо) психически “нормальным” или “ненормальным”.
^ 2. Медицинская норма. Нормальным, “образцовым” с медицинской точки зрения мы называем состояние организма, при котором выполняются его физиологические функции, необходимые для его существования. Нормально работающий орган — это орган, который способен выполнять эти функции. Этот критерий вполне надежен для соматических заболеваний: все “отклонения”, которые ведут организм к гибели, могут считаться “ненормальными”. Несмотря на то что психической норме придают статус медицинского понятия, тем не менее медицинская норма не может стать надежным источником для психической нормы. Во-первых, мы можем заметить, что так называемые психические заболевания не нарушают физиологических (телесные) функций организма, а значит, не могут считаться “нарушениями” или “отклонениями” в медицинском смысле. Во-вторых, психическая жизнь человека не может ограничиваться исключительно биологическими критериями выживания и адаптации. Такая биологическая редукция психической жизни лежит в основе медицинского подхода к суицидальному поведению, которое воспринимается психиатрами как безусловно ненормальное.
^ 3. Юридическая норма. Человек с юридической точки зрения поступает нормально, если его поведение укладывается в правовые рамки, т. е., если поведение человека не угрожает жизни, здоровью, благосостоянию других членов социума, благополучию государства и пр. Но это тоже не может считаться достаточным и надежным основанием для понятия психической нормы, хотя житейские ярлыки “ненормального”, “больного”, “психа” часто прикрепляются человеку, который совершает некоторые особо тяжкие преступные действия. В то же время квалифицирование преступных действий как психически ненормальных ведет к оправданию человека, уменьшению его вины и последующего наказания.
^ 4. Этическая норма. Иногда мы называем человека “ненормальным”, если он вышел за пределы моральных и этических норм, т. е., принятых в обществе правил поведения: “ненормальный” — это человек, который поступает “нехорошо”. Эти правила имеют как светские, так и религиозные основания: бывает, что человека, совершающего греховный поступок, называют “сумасшедшим”, “безумцем”. Но в любом случае этические правила тоже не могут стать надежным критерием разделения на психическую норму и патологию. Отнюдь не каждый человек, поступающий “греховно”, “нехорошо”, “неправильно”, является психически ненормальным. Подчинять понятие психической нормы религиозному или этическому критерию означает очередное ограничение (редукцию) психической жизни.
^ 5. Эстетическая норма. Еще один источник оценки поведения другого человека как “нормального” или “ненормального” связан с эстетической оценкой его личности, в частности, его поведения или внешнего вида. “Ненормально” в этом случае означает “некрасиво”, “отвратительно” и пр. Сюда же можно отнести эстетическую оценку продуктов деятельности человека, например, его творчества. Например, можно считать “ненормальными” крайние отклонения от реализма. Понятно, что эстетическая норма не может стать достаточным основанием для определения понятия психической нормы. Эстетические нормативы слишком «привязаны» к пристрастиям и вкусам ее носителей, а кроме того, они зависят от меняющихся историко-культурных условий. Если сюрреализм уже почти реабилитировал себя, то представителей такого направления современного искусства, как “spaceman-art”, использующих в качестве материала для своих произведений мертвые тела и органы, многие зрители наверняка сочтут “ненормальными”.
^ 6. Идеологическая норма. Это основание присуще главным образом обществу с жесткой идеологической системой. Нормальный человек здесь — это тот, кто мыслит и поступает в соответствии с общепринятой идеологией. Человек, придерживающийся иного мировоззрения, иной картины мира, может попасть в разряд “ненормальных”. Причем “ненормальным” он будет считаться не только обычным человеком, но и специалистом (психиатром). Примерами служат принудительные госпитализации “инакомыслящих” в советское время. Однако и сегодня, когда, казалось бы, существует идеологический плюрализм, можно наблюдать отдельные случаи, когда человек квалифицируется как “ненормальный” на основании его взглядов, которые не вписываются в общепринятые установки.
^ Выводы. Краткий обзор оснований, на которых чаще всего строится понятие психической нормы, показывает, что психическая норма часто смешивается с понятиями статистической, медицинской, юридической, этической, эстетической, идеологической нормы. Хотя, очевидно, что она не может быть сведена ни к одному из этих оснований. Тогда, быть может, психическая норма — это интегративное понятие, опирающееся сразу на несколько оснований? Если это так, то в таком случае где взять эксперта, который смог бы учесть все основания и создать некий образец, мерило, с помощью которого можно было бы оценивать психическую жизнь человека? Он не может быть ни одним из известных специалистов (например, социологом, врачом, представителем церкви, искусствоведом и пр.), поскольку они весьма однобоко смотрят на психическую жизнь человека. Но даже если бы удалось найти такого эксперта, который создал бы “универсальную модель нормальной психики”, то обнаружилась бы принципиальная неадекватность этого “образца” психической жизни человека, поскольку в природе последней заложена идея уникальности и неповторимости, свободы и неограниченности. Применительно к психической жизни какие-либо “образцы” могут использоваться лишь как временные опоры для последующего проявления индивидуальности человека. И даже если эти “образцы” используются как некие “идеалы”, к которым стремится человек, то и в этом случае они не могут выступать в качестве “обязательных и узаконенных нормативов”, а исключительно как добровольно принятые личные ценности.
С.Н. Борисова
Пермский государственный университет
^ СОН КАК ПСИХИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ©
Сон – важнейшая составляющая человеческой жизни. От него зависят здоровье и благополучие, настроение и поведение, силы и эмоции, супружеская жизнь и профессиональная деятельность. Традиционно сон и бодрствование изучались как физиологические феномены (И.П. Павлов, А.М. Вейн, Б. Беккер, П.П. Соколов и др.). Однако в последнее время феномен сна и его связь с психической реальностью человека стали предметом многих психологических исследований (Salkovskis, 1989; Wegner, 1989; Espie, 1991; Watts, Coyle, & East, 1994; Harvey, 2003 и др.).
Целью данной статьи является обобщение результатов эмпирических исследований качества сна, выполненных под нашим руководством на кафедре общей и клинической психологии Пермского государственного университета. Их объединяет то, что основным инструментом исследования является Оксфордский опросник качества сна. Этот опросник был любезно предоставлен A.G. Harvey в рамках программы сотрудничества университетов Перми и Оксфорда. Нами была проведена апробация данной методики, применяемая нами русскоязычная версия отвечает всем требованиям относительно валидности и надежности, предъявляемым к методикам данного типа (Борисова, Ганиева, 2007).
Вопрос об особенностях сна в различные возрастные периоды изучался В.Э. Фельдблюм в 2002 г. В исследовании приняли участие 59 чел., из них 28 мужчин и 31 женщина. Они были разделены на три возрастные группы с приблизительно равным количеством мужчин и женщин: А – от 19 до 29 лет, В – от 30 до 39 лет и С – от 40 до 54 лет. Установлено, что 50 % респондентов группы А считали, что у них есть проблемы со сном, оценивали его как «довольно хороший» и «довольно плохой», большая часть (8 чел.) имеющих проблемы со сном – мужчины, они более 2 раз в неделю отмечали у себя сонливость, признавали что мысли часто мешают им уснуть каждую или почти каждую ночь. В данной группе однородными оказались показатели времени отхода ко сну и пробуждения. В группе В проблему со сном признавали 25 % респондентов (4 мужчины и 1 женщина). Преобладающая самооценка сна в данной группе – «довольно хороший». В этой группе наблюдались различные варианты времени отхода ко сну – от 22 час. до 2-3 час.ночи. Те, кто жаловались на проблему со сном, также признавали, что «мысли часто мешают им уснуть», те, кто не имели проблем со сном, по данной шкале выставляли низкие баллы. В группе С 38 % респондентов отмечали наличие проблем со сном, преобладающая оценка сна по группе – «довольно хороший». Для данной группы в целом характерно большое разнообразие в оценках различных параметров сна и значительные различия между теми, кто признал наличие проблем со сном, и теми, у кого их нет. Например, первым на засыпание требуется от 20 до 60 мин., а вторым от 5 до 20, первые просыпаются бодрыми, а вторые измученными.
Более-менее однородная картина сна в возрасте от 20 до 30 лет и значительная вариативность характеристик сна с тенденцией к ее увеличению в старшие возрастные периоды свидетельствует, по-видимому, о том, что в течение жизни происходит приспособление к собственному сну, формируется эффективный или неэффективный индивидуальный стиль управления этим состоянием организма и психики. Разумеется, что этот предварительный вывод нуждается в проверке на более представительной выборке.
М. И. Ганиева (2005) изучала качество сна у представителей различных профессий. В ее исследовании приняли участие работники РУВД Индустриального и Дзержинского районов (32 чел., 16 мужчин и 16 женщин) и служащие банка «Петрокоммерц» (30 чел., 14 мужчин и 16 женщин). Выяснилось, что характер деятельности существенно влияет на различные характеристики сна. Напряженная, связанная с частым возникновением нестандартных и даже опасных ситуаций, и ненормированная работа служащих силовых структур отражается на качестве их сна. Только 10% из них отмечали, что соблюдают режим труда и отдыха, в то время как среди банковских служащих их было 92% и 70 % работников силовых структур отмечали трудности с засыпанием. Сонливость в течение последнего месяца в рабочее время отмечали 79 % силовиков по сравнению с 34 % банковских служащих; кроме того, 90 % из них отмечали наличие в течение последнего месяца проблем с выполнением профессиональных обязанностей. У служащих ОВД более бедным оказался и список приемов облегчения засыпания: они в основном стараются занять себя чем-либо, чаще всего смотрят телевизор, тогда как банковские служащие «пытаются очистить свой мозг», «ищут поддержки у других», «смотрят на проблему с другой стороны».
Однако влияние стресса на качество сна не является столь однозначным. Р.А.Баталин (2007) получил интересные данные о качестве сна студентов. 30 студентов разных специальностей (10 юношей; 20 девушек) были дважды обследованы: в середине учебного семестра и во время экзаменационной сессии. Установлено (сравнительный анализ с применением - критерия Фишера), что во время сессии гораздо быстрее и легче происходит засыпание, существенно реже наблюдается просыпание среди ночи, реже возникают проблемы дыхания во время сна, дискомфорт в постели во время сессии у студентов также ниже, чем в течение семестра. Кроме того, многие респонденты указывали на пониженную необходимость контроля за мыслями при засыпании во время сессии. Но два параметра качества сна во время сессии были хуже, чем во время семестра: студенты производили сверки с часами (64,3 % во время семестра и 7,1% в сессию); не прислушивались к шорохам 60,7 % в течение учебы против 10, 7 % в сессию, что может быть объяснено экзаменационной тревогой. В целом же полученные результаты позволяют сделать вывод, что качество сна во время сессии выше, чем в середине семестра. Большинство респондентов не чувствуют в течение семестра достаточной усталости, поэтому вместо ночного сна смотрят телевизор, читают и занимаются другими «посторонними» делами, что, в свою очередь, ведет к сокращению количества часов ночного сна, ухудшению процесса засыпания и повышению дневной сонливости. С другой стороны, в сессию дневное утомление выше и, следовательно, легче и быстрее происходит засыпание, снижается количество ночных пробуждений и увеличивается уровень удовлетворенности ночным сном.
Н.С. Манылова (2003) сравнивала качество сна у лиц, страдающих неврозами и лиц группы нормы. В исследовании приняли участие 19 пациентов психотерапевтического отделения клинической больницы №7 в возрасте от 21 года до 63 лет, у которых нарушения сна были зафиксированы в истории болезни как основные или сопутствующие симптомы заболевания – экспериментальная группа, и 15 здоровых людей в возрасте от 20 до 78 лет – контрольная группа. Установлено, что нарушения сна признавали у себя респонденты обеих групп, но у пациентов психотерапевтического отделения статистически значимо более высокая давность проблем со сном (до 20 лет в экспериментальной и до 1 года в контрольной группе), временем засыпания и частотой просыпания по ночам. Респонденты из экспериментальной группы достоверно чаще принимают снотворные и седативные препараты (причем доля снотворных больше, чем доля седативных препаратов), у них менее разнообразны приемы облегчения засыпания. Корреляционный анализ показал, что в контрольной группе многие параметры качества сна прямо коррелируют с возрастом: чем старше человек, тем больше у него выражены проблемы со сном, больше сонливость в течение дня, частота просыпаний по ночам. В экспериментальной группе такие связи не присутствуют. В целом в экспериментальной группе корреляционных связей значительно меньше, чем в контрольной. В группе пациентов психотерапевтического отделения нарушения сна вызывают проблемы в профессиональной деятельности независимо от возраста больных, тогда как в группе здоровых четко выявлена прямая связь между возрастом и проблемами на работе. Таким образом, в группе нормы основным фактором, влияющим на качество сна, является возраст, на лица, страдающие неврозами, по-видимому действуют иные факторы.
Выяснению вопроса о влиянии личностных характеристик на качество сна были посвящены другие исследования. Так, Н.С. Манылова (2004) изучала вопрос о связях между характеристиками бессонницы, психическим состоянием и отдельными аспектами самосознания (самооценка и уровень субъективного контроля). В исследовании приняли участие 20 пациентов психотерапевтического отделения клинической больницы в возрасте от 21 года до 63 лет – экспериментальная группа, и 20 здоровых людей в возрасте от 20 до 78 лет – контрольная группа. Респонденты из психотерапевтического отделения отмечали длительную бессонницу. Установлено также, что у них более высокий уровень тревожности, фрустрации и ригидности, чем в контрольной группе. Эти психические свойства оказались прямо пропорционально связанными с выраженностью бессонницы. Уровень тревожности оказывает большое влияние на выраженность бессонницы. В экспериментальной группе выявлены значимые корреляции между уровнем тревожности и такими характеристиками сна, как давность бессонницы, время просыпания, частота просыпания ночью; в контрольной группе – значимая корреляция между уровнем тревожности и временем засыпания. Обе группы имеют также значимую корреляцию между уровнем тревожности и частотой плохих сновидений. В экспериментальной группе ночные переживания по поводу своего здоровья и болезни, а также проблем в межличностных отношениях связаны с большой ответственностью за события, которые происходят в этих сферах. В контрольной группе наблюдался более высокий уровень агрессии, чем в экспериментальной группе. Пациенты психотерапевтического отделения приписывают себе большую ответственность за свое здоровье, в то время представители контрольной группы считают себя ответственными за отношения в производственной сфере.
В.Э. Фельдблюм (2004) изучала особенности механизмов психологической защиты и определение смысла жизни у лиц, страдающих бессонницей. В исследовании приняли участие 80 чел., из них 31 мужчина и 49 женщин в возрасте от 19 до 62 лет. По социальному положению испытуемые относились к разным категориям. Среди них были студенты, врачи, бухгалтера, работники различных фирм и т. д. Контрольную группу составили 40 чел. в возрасте от 19 до 53 лет, из них 15 мужчин и 25 женщин. Экспериментальная группа также насчитывала 40 чел. в возрасте от 21 до 62 лет, из них 16 мужчин и 24 женщины. В данном исследовании были получены следующие результаты: в группе лиц, не страдающих бессонницей, ведущими механизмами психологической защиты являются «отрицание» и «компенсация», наименее свойственно им – «вытеснение». Для лиц, не имеющих проблем со сном, также характерны высокий уровень осмысленности жизни и низкие значения по всем показателям бессонницы. В целом испытуемых, не имеющих нарушений сна, можно охарактеризовать как целеустремленных людей, воспринимающих жизнь интересной, эмоционально насыщенной и наполненной смыслом. В группе лиц, страдающих бессонницей, ведущими механизмами психологической защиты являются «регрессия», «замещение» и «компенсация», им наименее свойственно «вытеснение», т.е. при регуляции своего поведения они используют возврат на более ранние этапы развития, смещение агрессии с источника ее возникновения на более слабый объект. Уровень осмысленности жизни в данной группе находится на нижней границе допустимого значения, что свидетельствует о неудовлетворенности прожитой частью жизни, фатализме, частичном ощущении бессмысленности жизни. Показатели бессонницы у лиц, имеющих нарушения сна, выше нормы. Статистически значимых различий по показателям бессонницы между мужчинами и женщинами в обеих группах испытуемых не выявлено.
Корреляционный анализ показал наличие обратно пропорциональной связи между показателями осмысленности жизни – «цели в жизни» и «процесс жизни», а также «качество сна» и «высыпание» в группе лиц, страдающих бессонницей.
Полученные данные позволяют предположить, что сон гораздо более «психологизирован», чем это принято считать. Он является не только и не столько физиологическим состоянием, но и психическим явлением, тесно связанным с самыми разнообразными личностными свойствами и психическими процессами, зависит от переживания актуальной ситуации индивида, характера профессиональной деятельности и т. д. Все эти факторы существенно влияют на сон, опосредуют его глубину и качество. Многообразные нарушения качества сна тесно связаны с функционированием не только организма, но и личности. Изучение сна как психического явления весьма актуально как в интересах науки, так и с практической точки зрения. Как видно из приведенных исследований, проблема бессонницы очень многообразна и затрагивает многие аспекты нашей жизни. Ее изучение позволяет нам выяснить источники бессонницы, чтобы в дальнейшем корректировать эту проблему и находить методы борьбы с ней.