Е. А. Силина, кандидат психологических наук, профессор, заведующая кафедрой психологии Пермского государственного педагогического университета

Вид материала

Документы

Содержание Раздел iv. психология зависимости Факторы риска развития депрессии Особенности психотерапевтического контракта при лечении алкогольной зависимости Особенности системы субъективного опыта при аддиктивном поведении Профилактика рискованного поведения среди молодежи Личность (потребитель). Психоактивное вещество.

Подобный материал:

• Школьный психолог: идея психолого-педагогического сопровождения, 348.77kb.
• Составители: доктор психологических наук, профессор, декан факультета психологии Ставропольского, 2983.74kb.
• Панюкова Юлия Геннадьевна, профессор кафедры философии Сибир­ского юридического института, 4375.72kb.
• Скрипкина Татьяна Петровна, доктор психологических наук, профессор, зав кафедрой психологии, 550.57kb.
• Впрактике работы с младшими школьниками нередко используются индивидуальные и коллективные, 293.17kb.
• Доморацкий В. А. Краткосрочные методы психотерапии / В. А. Доморацкий, 3330.96kb.
• И. П. Павлов дата проведения, 58.09kb.
• Электронные образовательные издания, 509.86kb.
• Ученого Совета Уральского государственного университета имени А. М. Горького программа, 481.82kb.
• Учебное пособие по разделу «Психология личности» курса «Общая психология» для студентов, 2580.18kb.

^ РАЗДЕЛ IV. ПСИХОЛОГИЯ ЗАВИСИМОСТИ


Н.Д.Узлов

Березниковский филиал

Пермского государственного университета


ДИАЛОГИ С БЕССОЗНАТЕЛЬНЫМ В ПСИХОТЕРАПИИ АДДИКЦИЙ^©

Психотерапия алкогольной зависимости и других форм аддиктивного поведения (наркомания, переедание, азартное поведение и др.) использует различные методы – от построения психодинамических моделей до внедрения новейших технологий нейро-лингвистического программирования (НЛП). В теоретических построениях допускается наличие в психике неких конфликтующих (пьяная и трезвая) частей, гештальтов, субличностей, образов «Я», эго-состояний и проч. Использование такого рода метафор, имеющих отношение к бессознательному, чрезвычайно плодотворно, так как позволяет работать с проблемой, обходя сопротивление или утилизируя его.

Традиционно считается, что бессознательное – это наиболее креативная и интуитивная часть психики, которая говорит на языке образов и фантазий, сновидений и галлюцинаций, вневременная и несвязанная с пространством. Она скорее иррациональна, телесно ориентирована, буквальна, определяется прежде всего работой правого полушария, в норме немого. Бессознательное крайне чувствительно к лингвистическим оборотам. Скажем, выражения «ты у меня поперек горла встал» или «я тебя не перевариваю» с точки зрения формальной логики звучат абсурдно; для бессознательного такие обороты имеют глубинный смысл. Как правило, в подобных случаях удается обнаружить тот или иной телесный симптом («комок в горле» или несварение желудка), выявить психосоматическую корреляцию. Принято считать, что возраст сознания почти полностью соответствует паспортному возрасту человека, бессознательное же так и остается маленьким ребенком, 4-5-летним дошкольником. Такой ребенок, как правило, необуздан, шаловлив, капризен, непредсказуем, но чрезвычайно любопытен и талантлив (Э.Берн называл эту структуру маленьким профессором). Он хорошо знает слабости взрослых («сознательного»), умеет ими манипулировать и в то же время обладает способностью к программированию сознания. Последнее имеет отношение к формированию симптомов. Однажды испугавшись, к примеру, бессознательное формирует «сторожевой пункт» и грудью встает на защиту всего организма, при этом сознание со всей его логикой, здравым смыслом, рационализмом ничего не может с возникшим симптомом поделать. Здесь можно провести хорошую аналогию с рассказом Л.Пантелеева о мальчике, давшем честное слово. Отменить приказ может только старший по званию, а не просто любой взрослый.

Эту ситуацию хорошо понимают психологи и психотерапевты, использующие в своей практике трансовые техники и работу с образами или символами. Наиболее ярко это демонстрируется в классической модели шестишагового рефрейминга, в котором необходимо установить раппорт с бессознательным в целом, его проблемной (алкогольной, зависимой), творческой (ресурсной) и другими частями, которые так или иначе связаны с алкоголизацией. Это может быть коммуникативная составляющая, поскольку алкоголь позволяет быть понятым и принятым другими, создает чувство общности. Поэтому пациентов так часто пугает эффект «белой вороны», некой «трезвеннической ущербности», не позволяющим им «быть как все» в социальных ситуациях, в которых регламентировано коллективное употребление спиртного или вкусной обильной еды (при пищевых аддикциях).

Только диалог со всеми конфликтующими и заинтересованными частями позволяет снять возникшие внутренние противоречия, которые глубинны и неосознаваемы, часто имеют корни, уходящие в раннее детство либо в проблемы, относящиеся к родительским «линиям времени», «сценариям жизни» и проч. Диалог с бессознательным приводит к полному исцелению при осознании глубинной цели (одна из техник НЛП). В такого рода работе могла бы прослеживаться аналогия со сказкой о Кощее Бессмертном, смерть которого таится на конце иглы, эта игла в яйце, а яйцо в утке и т.д. Глубинная цель есть субстанция, за которой уже ничего не стоит, она неделима, конечна, универсальна и содержит сакральный смысл нашего существования. Все промежуточные цели лишены ее энергетической мощи и потому ущербны, но когда эта энергия достигает указанных уровней, возникает равновесие или даже гармония. И теперь, чтобы выровнять баланс и получать удовольствия от жизни, уже не надо прибегать к алкоголю или другим психоактивным веществам. В этом смысле мы придерживаемся идеологии избавления от вредной привычки или патологической зависимости путем полного ее «выпадения» из потребностно-мотивационной сферы личности. Привычка становится функционально невостребованной, ненужной, теряет смысл.

Эффективная психотерапевтическая работа с пациентами, страдающими различными формами аддикций, возможна тогда, когда учитываются все

аспекты психики, так или иначе принимающие участие в формировании зависимости и ее поддержании. По нашему мнению, ей наиболее соответствует модель аналитической психотерапии, предполагающая, что в этом процессе должны участвовать все составляющие психики пациента и психотерапевта, а не только директивное Эго нарколога-кодировщика: 1) взаимодействуют сознатель­ные стороны обоих партнеров, вербально и осознанно формируя терапевтический альянс; 2) при терапевтическом воздействии в психике пациента осуществляется обмен энергией между сознательным и бессознательным, в результате чего происходит ослабление симптомов и личностный рост; 3) осуществляется связь психотерапевта с его собственным бессознательным, позволяющая благодаря этому быть чутким, внимательным, сенситивным и конгруэнтно воспринимать переживания клиента; 4) при переходе от бессознательного у пациента к сознанию терапевта образуется совокупность реакций, связанных с переносом; 5) осуществляется контрперенос – как проекция на пациента бессознательных импульсов аналитика; 6) идет диалог между двумя бессознательными частями, обмен энергией и психическая трансформация на глубинном уровне. Игнорирование этих аспектов, на которые указывал еще в 1946 г. К.Г.Юнг в своей работе «Психология переноса», делает работу психотерапевта механической и зачастую лишенной смысла, поскольку пациент просто ждет, чтобы с ним провели некую операцию, «закодировали» без его личного участия.

Возвращаясь к диалогу сознательной и бессознательной частей психики пациента, важно отметить, что бессознательное очень честно выполняет свои обязательства, к примеру, антиалкогольного контракта. Наши многочисленные наблюдения (109 пациентов, страдающих алкогольной и 26 пищевой аддикцией) показывают, что оно выбирает некие зоны в организме, наиболее уязвимые с точки зрения здоровья, «места наименьшего сопротивления». Это органы или системы, в которых либо уже начался патологический процесс, либо он с высокой степенью вероятности может начаться, хотя пациент и не подозревает об этом. Именно в этих зонах бессознательное ставит свои «коды». Логика очень проста: если пациент ппридерживается трезвости, он исцеляется от своих болезней. И дело здесь не только в прекращении токсического воздействия алкоголя на организм. Мы наблюдали, как у пациентов в очень короткий срок происходило заживление хронической язвы 12-перстной кишки, прекращала существование годами беспокоящая пациентку эрозия шейки матки, ликвидировались клинические проявления ишемической болезни сердца. С другой стороны, бессознательное легко открывает шлюзы, когда противоалкогольный контракт пациентом нарушен: нет смысла сохранять то, на что потрачена созидающая энергия, поскольку вновь включились процессы саморазрушения. Однако бессознательное не мстит, оно показывает пациенту «что будет, если» продолжать употреблять алкоголь, оно моделирует «коды» в их отрицательном содержании. Так, у одного пациента после 6-месячного воздержания с контрактом на один год трезвости при рецидиве возникли признаки мнимой «кишечной непроходимости», когда-то имевшей место после перенесенной полостной операции (сработал «кишечный код»), в другом случае у пациента начались сильнейшие головные боли (включился «общемозговой код»). Разумеется, какого рода случаи требуют экстренного врачебного вмешательства, проведения процедуры «декодирования».

Бессознательное также очень чувствительно к позитивным установкам. В терапии целеполаганием с использованием модели «кодирования на цель», базирующейся на метапрограмме «движение от - к», рассматриваемой в НЛП как одна из основных мета-стратегий мышления и поведения, приветствуется движение «вперед, к». При этом пациенты способны понимать, к чему следует стремиться, что будет в результате того, если они действительно бросят пить, как изменится качество жизни, чего конкретно они достигнут, какова будет степень внутреннего комфорта, какую реальную «цену» они заплатят, чтобы стать независимыми от алкоголя людьми. Движение «от», наоборот, предполагает «бегство от негативного» (в данном случае от пьянства и его отрицательных последствий), подразумевает попытку не совершить потенциальные ошибки и обойти проблемы, что означает более тщательный, консервативный подход к пла­нированию и принятию решений. Иными словами, люди больше ждут указаний от других, склонны подчиняться, нежели принимать самостоятельные решения или идти на риск. В медицинской патерналистской модели движение «от» даже приветствуется: пациент приходит «сдаваться», отдается на откуп врачей, но сам в своем лечении практически не участвует.

Наш опыт работы с аддиктами показывает, что успешность психотерапии в значительной степени зависит от качественных характеристик этой новой «трезвой цели». Она должна охватывать, как минимум, пять важных сфер жизни: работа (карьера), деньги, здоровье, семейные отношения, секс. Образ «нового Я» должен быть достаточно мощным, ярким, привлекательным и желанным, достойным, «притягивать как магнит». Привязка к цели может осуществляться различными психотехниками – от классического директивного гипноза до рефрейминга, от высших ступеней аутогенного погружения до работы с субличностями в модели психосинтеза, работы с глубинной целью и проч.

Катамнестические исследования показывают, что пациенты, «кодированные на цель», не только достигают более высокого качества и продолжительности ремиссий, но и формируют относительно себя новые убеждения, основу которых составляют трезвеннические ценности и установки.


Т.В. Косенкова, Л.И. Жаркова, В.В.Маринич

Смоленский гуманитарный университет

^ ФАКТОРЫ РИСКА РАЗВИТИЯ ДЕПРЕССИИ^©

По данным Всемирной организации здравоохранения, заболеваемость депрессиями на сегодняшний день приближается к 3 %. Это значит, что ежегодно около 100 млн жителей нашей планеты обнаруживают у себя признаки депрессии и соответственно нуждаются в адекватной медицинской помощи. Депрессия – это синдром, характеризующийся пониженным настроением, торможением интеллектуальной и моторной деятельности. Депрессия серьезно влияет на качество жизни и адаптационные возможности человека.

При депрессиях у человека меняется представление о себе, с преобладанием ощущений ненужности и покинутости в мире. Возможны суицидальные мысли и идеи самообвинения. Наряду с искажением когнитивных процессов наблюдается снижение побуждений к деятельности и соматовегетативные дисфункции. К факторам возникновения депрессии относят: нарушение биохимического равновесия в мозге, наследственность, различные психологические факторы, экзогенные стрессовые факторы. Особое значение имеют психологические факторы, т.е. те особенности личности, которые способствуют возникновению депрессии, и ситуационные факторы, которые могут спровоцировать депрессию.

Различные неблагоприятные ситуационные факторы, даже реально тяжелые психотравмирующие обстоятельства, отнюдь не обязательно вызовут депрессию. Важны личностная значимость событий, их длительность, повторяемость, интенсивность, при этом собственно провоцирующим может оказаться относительно ординарное событие. Когда эмоциональная и общая психофизиологическая реактивность повышены, рядовые события могут оказывать патогенное влияние.

Особое значение для возникновения депрессий имеют ситуационные факторы, меняющие привычные жизненные стереотипы, – смена работы, переезд на новое место жительства, развод, потеря близких. Другим провоцирующим фактором часто являются служебные перегрузки.

Проведено исследование по выявлению ситуационных и личностных факторов депрессии, обследовано 25 пациентов в возрасте от 19 до 59 лет. Использовались методики: цветовой тест Люшера, опросник Смишека, тест «Шкала депрессии Зунка». Проведенное исследование позволило сделать следующие выводы.

Больным депрессией присущи выраженные черты эмоциональной лабильности (большой диапазон эмоциональных состояний, легко приходят в восторг от радостных событий и в полное отчаянье от печальных), эмотивности (чувствительность, впечатлительность, глубокие переживания), циклотимности.

Ситуационные факторы возникновения депрессии варьируют в зависимости от возраста испытуемых. До 20 лет (14% всей выборки) основными причинами депрессии являются любовные невзгоды, ссоры родителей, неприятности в учебе и работе. В возрасте от 20 до 29 лет (19%) депрессию вызывают любовные невзгоды, неудовлетворенность работой, собой, конфликты в отношениях. В возрасте от 30 до 39 лет (33%) основные причины депрессии – сложности в семейных отношениях, ссоры, разрыв отношений, напряженный характер работы, любовные невзгоды. В возрасте от 40 до 49 лет (23%) депрессию вызывают проблемы со здоровьем, напряженный характер работы, неудовлетворенность работой. В возрасте же от 50 до 59 лет (9%) депрессия связана в основном с озабоченностью тяжелыми заболеваниями близких.

Таким образом, депрессии представляют весьма актуальную проблему, которая требует дальнейшего изучения и поиска мер по оптимизации терапии и профилактики.


М.В. Бурдин

МУЗ «Городская клиническая поликлиника № 6»,

г. Пермь


^ ОСОБЕННОСТИ ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО КОНТРАКТА ПРИ ЛЕЧЕНИИ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ^©

Психотерапевтический контракт (ПК) может рассматриваться как важнейший этап установления терапевтических отношений независимо от направления, в котором работает психотерапевт. И. Вайнер (2000) выделяет три основных аспекта ПК: пациент и психотерапевт должны прийти к общему мнению относительно необходимости психотерапии и участия в ней; им необходимо утвердить цели лечения и процедуры, которые будут использоваться для достижения этих целей; им нужно решить организационные вопросы, касающиеся времени, места, частоты сеансов и их оплаты.

Ситуация психотерапевтического лечения в терапии зависимостей предъявляет особые требования к установлению терапевтических отношений. Это связано с рядом особенностей, обусловленных своеобразным существованием аддиктивных расстройств в социуме. Одной из них является спаянность с микросоциальной средой, связь с бытующими в обществе представлениями, традициями и мифами, что затрудняет «распознавание» заболевания самим индивидом и его окружением. В свою очередь, индивидуально-личностная реакция на зависимость как на феномен, не согласующийся с базовыми, генеральными установками индивида, ведет к формированию анозогнозии, психологических защит и т д. Сформированные на основании этих влияний представления пациентов о заболевании и лечении определяют специфический запрос на терапию, который необходимо учитывать при заключении ПК.

С целью изучения представлений пациентов о задачах психотерапевтического лечения исследовано 89 случаев когнитивно-поведенческой психотерапии в условиях анонимного наркологического кабинета. Пациенты были разделены на группы в соответствии с доминирующей мотивацией потребления алкоголя (МПА): 1-я группа (35 чел.) – пациенты с преобладанием социально-психологических МПА; 2-я (33 чел.) – с преобладанием личностных МПА; 3-я (21 чел.) – с преобладанием патологических МПА.

Предпочитаемые методы лечения (внутренняя концепция терапии) оценивались по итогам первичного клинического интервью, когда выяснялось, что, по мнению пациента, является центральным звеном его проблемы и как он представляет меры, которые нужно предпринимать для ее решения. Полученные представления были отнесены к одной из четырех категорий: «снятие тяги», «запретительные методы» (кодирование, эспераль и т.д.), «психотерапия» и «отсутствие предпочитаемого метода» (с ориентацией на мнение врача).

Мотив «снятие тяги» оказался ведущим (30%) в группе пациентов с социально-психологическими МПА, минимальным (3%) в группе с личностными МПА и составлял лишь 19% в группе пациентов с преобладанием патологических МПА, т. е. в группе с наибольшей выраженностью влечения к алкоголю. Это, на наш взгляд, может свидетельствовать об особой роли понятия «тяга к алкоголю», которое является аморфным и семантически неопределенным. Пациенты 1-й группы (социально-психологические МПА) предпочитают использовать термин «тяга к алкоголю», понимая под ним чаще всего рефлекторно возникающее в определенных ситуациях и носящее сознательный характер желание выпить. «Снятие тяги» как смысл лечения в этой группе составило 30%, что, возможно, отражает определенный тип анозогнозии – восприятие заболевания как чего-то внешнего по отношению к личности, своего рода «моносимптома», который может быть снят разовым «эффективным» воздействием и избавляет человека от необходимости пересматривать базовые принципы отношения к себе. Таким образом, формируется следующее убеждение: «я не алкоголик, просто мне нужно снять тягу». Пациенты 3-й группы (потребностные МПА) склонны избегать термина «тяга», поскольку он для них означает компульсивное влечение к алкоголю, и предпочитают переносить акцент на запретительные методы, которые вследствие широкого их применения фактически являются социаль­но приемлемыми и, с точки зрения пациентов, не являются стигматизирующими. Формула «у меня нет тяги - я могу не пить, если буду знать, что мне нельзя (получу внешний толчок)» дает возможность преуменьшать тяжесть своего состояния и реальную степень личностной и социальной дезадаптации.

Значительный процент запроса на запретительные методы во всех группах пациентов, на наш взгляд, отражает универсальность вышеописанного механизма анозогнозии. При этом большую частоту такого запроса (53%) демонстрируют представители 2-й группы, в чем, вероятно, находит выражение глубинное (базовое) дисфункциональное убеждение «справедливость – высшая ценность (я должен бороться с несправедливостью любой ценой)». Необходимость сформировать собственное представление о заболевании, таким образом, подменяется идеей о недостойном поведении, заслуживающем строгого и справедливого наказания (т. е. радикального лечения). Инструментальное убеждение можно описать формулой: «Я вел себя безответственно, недостойно и должен понести соответствующее наказание в виде определенного срока трезвости». В литературе имеются предположения, что широкое распространение запретительного лечения как кары отражает своего рода «тюремный менталитет», что проявляется в определенных «сроках» лечения как добровольного «заключения» (Завьялов В.Ю., 2002) либо «зароках», основанных на православной религиозной традиции (Магалиф А.А., 2001). Наши наблюдения подтверждают эти предположения.

Запрос на психотерапию относительно высок среди пациентов 3-й группы (38%), что обусловлено, с одной стороны, крушением психологических защит при прогрессировании заболевания и появлении очевидных признаков социальной дезадаптации, что вынуждает пациентов принять более обоснованную, приближенную к реальности точку зрения. С другой стороны, желание пройти курс психотерапии может быть вызвано стремлением придать алкогольной проблеме вторичный характер, выдвинув на первый план личностные нарушения и психотравмирующие ситуации («пью из-за проблем», вместо «проблемы из-за пьянства»). Значителен процент запроса на психотерапию во 2-й группе (37%), что выглядит объяснимым – наличие личностных проблем и мотивов употребления в большей части случаев осознается пациентом уже к моменту обращения или в ходе первичной консультации.

Таким образом, во внутренней концепции терапии пациентов, обращающихся за анонимным амбулаторным лечением, находят отражение их базовые дисфункциональные убеждения. Для создания эффективного ПК в ходе первичной консультации и мотивирующего этапа терапии эти представления могут и должны быть трансформированы. Например, представления о лечении группы пациентов с преобладанием социально-психологических МПА зачастую отличались трансляцией шаблонов массового сознания, что выражалось в просьбах больных «снять тягу», «закодироваться». Мотивирующий этап психотерапии зачастую давал более реальное представление о заболевании и осознание целей терапии, например: «научиться отказываться», «всегда помнить о своих интересах», «научиться общаться и отдыхать без алкоголя» и т. д. Это дало возможность по завершении мотивирующего этапа заключить ПК, отражающий реальные проявления психологической зависимости от алкоголя.

Целью дальнейших исследований может быть изучение применения когнитивно-поведенческой терапии и других кратковременных методов психотерапии как альтернативы т. н. «плацебо-опосредованной суггестии», применяемой «согласно желанию» пациента, но далеко не всегда оправданной.


Д.Н. Долганов

Беловский институт (филиал)

Кемеровского государственного университета

^ ОСОБЕННОСТИ СИСТЕМЫ СУБЪЕКТИВНОГО ОПЫТА ПРИ АДДИКТИВНОМ ПОВЕДЕНИИ^©

Система субъективного опыта (ССО) – это комплексное, интегральное образование, формирующееся на базе опыта в каждой содержательной сфере.

Структурными компонентами ССО являются: система личностных конструктов, система значений, система смыслов.

Цель: исследование особенностей функционирования ССО при аддиктивном поведении.

Исследование проводилось в течение шести месяцев (2004 г.) на базе наркологического отделения; в нем принял участие 241 чел. Экспериментальную группу составили 114 чел., пациенты наркологического отделения МУЗ Межрайонного психоневрологического диспансера г. Белово с диагнозом «хронический алкоголизм». Средний возраст группы 38 лет. Контрольную группу составили 127 чел., учащиеся Беловского института (филиала) КемГУ и жители г. Белово.

В качестве основного метода исследования использовался тест репертуарных решеток, разработанный Дж. Келли.

Анализ выявленных конструктов предполагает оценку не только качественных и количественных особенностей, существенным аспектом функционирования системы конструктов является возможность использования конструктов предыдущего опыта в настоящем и прогнозирование с их помощью будущего. Другими словами, нас интересует соподчиненность и синхронизация систем субъективного опыта в различные временные периоды, что свидетельствует о связанности и наполненности бытия. Синхронизация временных локусов представлена в такой характеристике, как актуальное смысловое состояние.

Изучение актуальных смысловых состояний представляется возможным при использовании теста «Смысложизненные ориентации» (СЖО), разработанного Д.А. Леонтьевым.

Результаты. Качественный анализ выявленных конструктов показывает, что в экспериментальной группе развернутые дескрипторы, с помощью которых формулируется частное описание происходящих событий или дается частное описание поведения людей («достижение цели – переживание по поводу провала», «больше не возьмут – когда читаю, пить неохота») составляют 3,2% общего числа конструктов. В контрольной группе также есть развернутые дескрипторы («активное стремление к получению профессии – громкий провал», «важно признавать свои ошибки – важно настаивать на своем») – 2,5%.

Во всех исследуемых группах встречаются невербализованные конструкты. В экспериментальной группе – 1,3%, в контрольной группе – 1%.

В группе аддиктов имеют место не только развернутые дескрипторы и невербализованные конструкты, но и абстрактные конструкты, однако они отличаются от категорий неаддиктов. Во-первых, меньшим разнообразием. Частота встречаемости отдельных конструктов достаточно велика, тогда как контрольной группе свойственно наличие не так часто повторяемых и разнообразных категорий. Во-вторых, подавляющее большинство конструктов, используемых аддиктами, представляют собой эмоциональную оценку. Для неаддиктов характерно наличие конструктов, которые не только описывают происходящие события и явления с позиции эмоциональной оценки, но и отражают субъективную значимость, собственную активность. Эмоциональная оценка аддиктов характеризуется негативностью, а неаддиктов - позитивностью.

Различия между группами можно проследить в двух основных направлениях. Первое – это различия в структуре оцениваемых элементов. Для неаддиктов свойственно преобладание желаемых целей и способов достижения, возможные препятствия, возникающие в ходе движения к заданной цели не отрицаются, но и не фиксируются подробно. Другими словами, осознавая, что возникающие препятствия – это нормальное явление, человек готов преодолеть их. При аддиктивном поведении в равной степени представлены и желаемые устремления, и возникающие препятствия. Характер данных элементов позволяет сделать вывод об их неопределенности. В отличие от неаддиктов эти элементы (цели и способы) являются скорее знаемыми, чем побуждающими. Все эти особенности находят продолжение и с точки зрения второго направления – содержания конструктов. Основными чертами семантического конструирования при аддиктивном поведении является доминирование эмоционального компонента оценки, пассивная констатация, экстернальный тип атрибуции. Тогда как для неаддиктов свойственно помимо эмоционального отношения формирование оценки значимости достижений и интернальный тип атрибуции.

Степень когнитивной дифференцированности, которая характеризует динамический аспект построения системы конструктов, также различна. Изменения когнитивной дифференцированности происходят вследствие ослабления связей между конструктами (диффузный тип), что выражается в наличии рыхлой и плохо организованной системы личностных конструктов.

В результате анализа исследуемых систем субъективного опыта нами выявлены главные системы координат, опираясь на которые человек конструирует систему отношений к явлениям, событиям, объектам действительности и соответствующие им варианты деформаций при аддиктивном поведении. В системе восприятия успехов основными координатами являются «мои достижения – мои неудачи», при аддикциях происходит упрощение этой системы до вида «мои успехи – мои неуспехи», что отражает пассивный, описательный характер восприятия. В сфере межличностных отношений формируется оценочная позиция из противопоставления «Я – другой», в результате реализации аддиктивного поведения происходит, пожалуй, самая выраженная трансформация, обусловливающая редукцию семантического пространства до вида «свой – чужой». Особенностью восприятия в сфере психологического времени является выделение в качестве основных координат «лучшие события – худшие события». Восприятие целей и средств осуществляется по типу «реализация целей – препятствия», для аддиктов свойственно упрощение данной системы «эмоциональная оценка достижений – препятствия».

В структуре формирования целостного субъективного опыта все описанные системы выступают как элементы более сложной системы, следовательно, между ними должна существовать взаимосвязь. В качестве сравниваемого показателя, который характеризует особенности функционирования системы личностных конструктов, нами рассматривается показатель когнитивной дифференцированности. В ходе проведенного корреляционного анализа получены следующие результаты.

В контрольной группе выявлены значимые положительные корреляции между всеми компонентами, т.е. субъект, адекватно функционируя в различных сферах жизнедеятельности, суммирует полученный опыт, интегрируя его в систему общего субъективного опыта, тем самым повышая свою личностную компетентность.

В экспериментальной группе практически все элементы взаимосвязаны, за исключением достижений и межличностных отношений. Ввиду происходящих кардинальных трансформаций в сфере межличностных отношений, когда происходит выпадение «Я» из системы оценки, параллельно снижается степень осознания себя в качестве преобразователя действительности, вследствие чего претерпевает изменение еще один элемент системы субъективного опыта, выступая в виде отказа интернальной атрибуции за собственные успехи и неудачи. Между тем, в контрольной группе связь между успехами и межличностными отношениями самая сильная.

Анализ актуальных смысловых состояний (АСС) в процессе использования теста СЖО, и дальнейшее определение типов АСС, свойственных испытуемым, показал следующее. Первый тип актуальных смысловых состояний характеризуется отсутствием направленности личностных смыслов и временной перспективы. Второй тип смысловых состояний отличается ориентацией только на прошлое и отказом от жизни в настоящем и будущем. Основной особенностью третьего типа АСС является ориентация только на настоящее, выражающаяся в наличии гедонистических установок. Четвертый тип характеризуется стремлением к осмыслению прошлого и настоящего, пятый тип - тем, что синхронизация временных локусов смещается в пользу осмысления будущего и выпадением из системы прошлого и настоящего. Шестой тип актуальных смысловых состояний отличается направленностью субъекта на прошлое и будущее при выпадении локуса «настоящее». Испытуемые, которые имеют высокие показатели осмысленности настоящего и будущего и наряду с этим низкую осмысленность прошлого, относятся к седьмому типу АСС. Восьмой тип представляет собой положительный полюс осмысленности и характеризуется высокими значениями по всем параметрам (А.В. Серый, 2002).

Анализ корреляций между показателями когнитивной сложности и компонентами актуальных смысловых состояний показал следующее.

Для неаддиктов характерно наличие взаимосвязи между особенностями восприятия психологического времени и процессом жизни в настоящем (р≤0,05), что отражает, по нашему мнению, единство осмысленности себя в потоке жизни со своим актуальным положением здесь и сейчас. Для лиц с аддиктивным поведением характерна взаимосвязь между межличностными отношениями и целями жизни (р≤0,05), что не случайно. Трансформация «Я» в системе восприятия ведет к формированию того или иного уровня вероятности осуществления целей, т. е., чем меньше осознанность себя, тем меньше вероятность достижений, так как осознание беспомощности в преобра­зовании собственной жизни ведет к устойчивой атрибуции причин во внешнем окружении.


И.Н. Елисеева, Т.В. Косенкова, В.В. Маринич

Смоленский гуманитарный университет


^ ПРОФИЛАКТИКА РИСКОВАННОГО ПОВЕДЕНИЯ СРЕДИ МОЛОДЕЖИ^©

Профилактика в широком смысле ставит своей целью повышение качества жизни. Качество жизни определяется содержанием понятия «здоровье». ВОЗ определяет здоровье как гармоничное сочетание физического, психического и социального благополучия, не ограничивая это понятие лишь отсутствием заболеваний и недугов. Таким образом, профилактика не только затрагивает медицинские аспекты здоровья, но и призвана изменять социально-психологический статус личности и обеспечивать условия для закрепления позитивных изменений.

В рамках этой модели предполагается, что употребление ПАВ является результатом взаимодействия между личностью (потребителем), психоактивным веществом и окружающей средой.

^ Личность (потребитель). На решение употреблять или не употреблять психоактивные вещества могут влиять знания человека об этих веществах, отношение к ним и последствиям их употребления.

^ Психоактивное вещество. Определяющим является состав и характер психоактивного вещества, включая его чистоту и стоимость.

Окружающая среда. Влияние факторов окружающей среды на решение употреблять ПАВ сводится к следующему:

1) степень доступности вещества;

2) преобладающие в обществе установки и нормы (независимо от приемлемости или неприемлемости употребления данного вещества).

Профилактика – это активный поступательный процесс создания условий и формирования личных качеств, поддерживающих благополучие. Этот процесс призван способствовать:

• обеспечению безопасной и поддерживающей среды;
  
• доступу к информации, помощи в приобретении жизненных навыков.
  

Наиболее эффективными способами профилактики являются:

• обеспечение возможности консультирования,
  
• обеспечение доступа к специализированным службам помощи.
  

Благодаря этому профилактику можно рассматривать как особый вид деятельности, который находится на стыке психологии, педагогики, социологии, медицины, РR и информационных технологий.