Цели гражданского судопроизводства и их реализация в суде первой инстанции

Вид материала

Автореферат

Содержание 3. Соотношение целей в гражданском и конституционном судопроизводствах 4. Цель в механизме гражданского процессуального регулирования

Подобный материал:

• Третья судебное производство раздел девятый производство в суде первой инстанции глава, 1943.01kb.
• Обжалование решений суда, 137.84kb.
• Судопроизводство по делам о признании гражданина безвестно отсутствующим или об объявлении, 404.49kb.
• 1. Движение рассмотренных дел в суде первой инстанции, 177.04kb.
• Постановление Пленума Верховного суда РФ от 26 июня 2008 года №13 г. Москва о применении, 124.73kb.
• А. М. Гатин Шпаргалка по гражданскому процессуальному праву, 1777.55kb.
• Процессуальный порядок рассмотрения дел в суде надзорной инстанции, 172.07kb.
• Правила принятия защиты и допуска защитника к участию в деле Деятельность защитника, 1028.32kb.
• При рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции закон предусматривает предоставление, 17.67kb.
• Государственное обвинение в состязательном уголовном процессе (в суде первой инстанции):, 454.14kb.

^ 3. Соотношение целей в гражданском и конституционном судопроизводствах


Если по своей сути н общественному предназначению про­изводство к арбитражных судах не отличается от аналогич­ного производства в судах общей юрисдикции, то этого нель­зя сказать о конституционном судопроизводстве, которое яв­ляется процессуальной формой н средством конституционно­го контроля. Соответствующим образом сформулированы в законе и целевые установки этого вида судопроизводства.

Согласно ст. 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» конеч­ными целями производства в нем являются: защита основ конституционного строя, основных прав н свобод человека н гражданина, обеспечение верховенства н прямого действия Конституции РФ. Для достижения этих целен суд наделяет­ся полномочиями по разрешению дел о соответствии Консти­туции законов и иных нормативных актов, а также по разре­шению других дел н вопросов, которые определяют его ком­петенцию, но если полномочия рассматривать с позиции за­крепленной в законе направленности деятельности суда на достижение определенного общественно желаемого результа­та, то по своей сути они представляют собой н промежуточ­ные целевые установки — задачи. Без выполнения хотя бы одной из них невозможно достижение конечных целей су­допроизводства. С учетом его специфики, казалось бы, явля­ется логически оправданным законодательное закрепление защиты основ конституционного строя в качестве приоритет­ной цели. Однако при этом оставлено без внимания, что при­оритетной для правосудия независимо от его процессуаль­ных форм является защита прав и свобод человека и гражда­нина.

Законодательство о судопроизводстве в Конституционном Суде РФ не предусматривает задачу но правильному разрешению дел и любое ею решение предполагается правиль­ным, поскольку оно окончательно, обжалованию не подле­жит и вступает в силу немедленно. Учитывая исключитель­ную важность разрешаемых Конституционным Судом вопро­сов, огромное значение для защиты прав н свобод его реше­ний, отсутствие возможности их пересмотра вряд ли оправ­данно. Выход из этой ситуации возможен через наделение Пленума Конституционного Суда полномочиями по исправ­лению ошибок но инициативе самих суден. При принятии решения судьи не всегда в состоянии предугадать все послед­ствия его реализации в общественной жизни н нельзя исклю­чить, что решение вопреки действительной воле н намерени­ям суден приведет к результату, на который они не рассчи­тывали н который будет противоречить целям судопроизвод­ства. Не исправляет в достаточной степени ситуацию н поло­жение ст. 73 Федерального конституционного закона «О Кон­ституционном Суде Российской Федерации» о возможности отхода Пленума от ранее выраженной правовой позиции при разрешении других дел. На юридическую силу ранее приня­того решения непосредственного влияния это не оказывает. Ограниченно действует здесь и задача по своевременному разрешению дела, поскольку в законе закреплены лишь сро­ки совершения отдельных процессуальных действии, дата же слушания дела по общему правилу определяется с учетом очередности в зависимости от последовательности поступле­ния обращении. Несмотря на трудности, связанные со значи­тельным количеством обращении и ограниченными возмож­ностями Конституционного Суда по их разрешению, такое положение нельзя считать нормальным. Установить предель­ные сроки вынесения постановления но принятому к рассмот­рению обращению с учетом специфики конституционного су­допроизводства не реально, но возможно законодательное закрепление предусмотренного в ст. 6 Европейской конвенции о защите прав н основных свобод человека требования о разумном сроке правосудия, имеющего в виду общепризнан­ные критерии: сложность дела, последствия несоблюдения разумного срока для заявителя, оперативность работы всех подразделении суда, собственное поведение заявителя, влия­ющее па соблюдение срока. На практике Конституционный Суд обычно учитывает названные критерии, отступая от об­щего правила назначения даты слушания дела.

Некоторое отличие в законодательном закреплении целен не означает, что компетенция Конституционного Суда и дру­гих судов не может пересекаться, поскольку их цели совпа­дают в главном: и там и тут защита основных прав и свобод является конечной целью судопроизводства. Близки по со­держанию и цели защиты основ конституционного строя, обеспечения верховенства и прямого действия Конституции РФ целям охраны государственных и общественных интере­сов, содействия укреплению законности и правопорядка, пред­упреждению правонарушении, формированию уважительно­го отношения к праву и суду.

Пересечение компетенции проявляется в различных аспектах. Так, суды разрешают подведомственные им дела о проверке нормативных актов на предмет их соответствия нормативным положениям, имеющим большую юридическую силу, в том числе и тех актов, проверка конституционности которых от­носится к компетенции Конституционного Суда РФ. Напри­мер, в суде могут быть оспорены нормативные акты Прави­тельства РФ, но эти же акты по обращениям определенных субъектов могут быть проверены Конституционным Судом РФ на предмет соответствия их Конституции. Если суд при­знает нормативное постановление правительства противоре­чащим федеральному закону, это не исключает права Прави­тельства РФ направить запрос в Конституционный Суд РФ о проверке конституционности закона, послужившего осно­ванием для вывода суда о незаконности постановления. Признание примененного судом закона неконституционным пот­ребует пересмотра принятого им решения.

Вопросы разграничения компетенции между судами об­щей юрисдикции и Конституционным Судом РФ по делам о признании: нормативных актов противоречащими закону представляют сложность из-за их ненадлежащего правового регулирования. Но этим вопросам требуется принятие специ­ального федерального конституционного закона с закрепле­нием в нем видов нормативных актов, подлежащих проверке судами, правил о подведомственности таких дел, о предметной и территориальной их подсудности, субъектов обраще­ния в суд, обязательности решений судов по результатам проверки актов, но проект такого закона, разработанный Верховным Судом РФ и принятый Государственной Думой, отклонен Советом Федерации.

Трудности судебной практики при разграничении компе­тенции между судами общей юрисдикции и Конституцион­ным Судом РФ возросли в связи с постановлением Консти­туционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. по делу о толкова­нии отдельных положений статей 125, 126 и 127 Конститу­ции РФ, поскольку оно было воспринято судами, как содер­жащее положения об исключении из гражданского судопро­изводства дел о проверке законности всех нормативных ак­тов, указанных в пунктах «а» п «б» ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, если эти полномочия судов не установлены федераль­ным конституционным законом. Однако такое понимание судебной практикой названного постановления не соответству­ет его смыслу и отрицательно сказалось на обеспечении су­дебной защиты прав и свобод граждан и организаций, охра­ны государственных и общественных интересов, нарушенных принятием нормативных актов, противоречащих федераль­ному закону.

Особенно негативными были последствия, вызванные от­казом судов со ссылкой на постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 1998 г. принимать к рассмотрению об­ращения в том числе и прокуроров, о проверке норматив­ных актом органом государственной власти субъектов РФ на предмет их соответствия федеральному закону. То обстоя­тельство, что эти нормативные акты могут быть проверены Конституционным Судом на соответствие их Конституции РФ, положение дел не меняет, ибо граждане и организации вооб­ще не могут быть субъектами обращения по таким спорам в этот суд. Они могут поставить лишь вопрос о проверке конституционности закона, примененного пли подлежащего применению в конкретном деле.

Основная масса нормативных актов, не соответствующих требованиям нрава, выявляется органами прокуратуры, од­нако прокурор не является субъектом обращения в Консти­туционный Суд РФ. К тому же, данную проблему невозмож­но решить путем расширения перечня субъектов обращения в Конституционный Суд, поскольку даже в случае многок­ратного увеличения судей он просто не в состоянии будет проверить весь массив нормативных актов, дела о которых в течение уже нескольких лет вполне успешно рассматрива­лись судами общей юрисдикции. Например, в 1999 г. только прокурорами было выявлено противоречащих закону актов органов государственной власти субъектов РФ — 1651, из них принятых законодательными органами 491. Кроме того, в отличие от других судов Конституционный Суд РФ вправе проверять акты лишь на предмет их соответствия Конститу­ции, а не другим нормативным актам, имеющим большую силу.

Между тем названное постановление Конституционного Суда РФ нельзя рассматривать как запрет судам осуществлять проверку нормативных актов вне связи с рассмотрением дела о защите конкретных прав. В постановлении выражена вер­ная по существу правовая позиция, согласно которой законо­датель может предусмотреть осуществление судами проверкп нормативных актов ниже уровня федерального закона иному, имеющему большую юридическую силу акту, но впредь соответствующие полномочия судов должны устанавливать­ся только федеральным конституционным законом. Однако по смыслу статен 15 (ч. 1), 18,125 (п. «а» I) «б» ч. 2, ч. 4, 5 и б), а также ч. 1 и 2 Заключительных и переходных пол­ожений Конституции РФ, если закон, на основании которого суды осуществляют указанное полномочие, принят до вступ­ления в силу Конституции, то такой закон не может быть признан неконституционным и утратившим силу лишь на том основании, что по форме ом не является конституционным законом. Иначе по той же причине пришлось бы признать неправомерными значительную часть полномочий и процес­суальной деятельности судов. В результате оказались бы раз­рушенными правовые основания деятельности судов, под уг­розу были бы поставлены сами основы конституционного строя, прежде всего — права и свободы человека и гражда­нина, которые являются высшей ценностью и обеспечиваются правосудием.

В подтверждение этих выводов нет необходимости анали­зировать все законы, установившие (до введения в действие Конституции РФ) полномочия судов осуществлять проверку нормативных актов с правом признания их утратившими юридическую силу. Достаточно сослаться на разъяснение таких законов, содержащееся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. № 5 «О некото­рых вопросах, возникших при рассмотрении дел по заявле­ниям прокуроров о признании правовых актов противореча­щими закону» и от 21 декабря 1993 г. № 10 «О рассмотрении судами жалоб на неправомерные действия, нарушающие пра­ва и свободы граждан». Этн законы не были и не могли быть признаны неконституционными из-за их формы, поскольку согласно ст. 86 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» проверка конституционности актов, принятых до вступления н силу Конституции, производится Конституционным Судом РФ только по содержанию норм н не производится но форме закона.

Линия законодателя па предоставление судам полномочии по проверке нормативных актов вне связи с рассмотрением дела о защите конкретных субъективных прав продолжилась и после введения в действие Конституции РФ. Так, в ч. 1 ст. 13 ГК установлено правило, что в случаях, Предусмотренных законом, нормативный акт, не соответствующий закону или иным правовым актам н нарушающий гражданские права и ох­раняемые законом интересы гражданина или юридического лица, может быть признан судом недействительным. Право оспаривать в суде нормативные акты предусмотрено в Феде­ральных законах «Об общих принципах организации мес­тного самоуправления в Российской Федерации»», «О про­куратуре Российской Федерации», «Об общих принци­пах организации законодательных (представительных) и ис­полнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», в части первой Налогового кодекса Российской Федерации и др.

Среди всех такого рода законов лишь Федеральные кон­ституционные законы «О Правительстве Российской Феде­рации» п «О военных судах Российской Федерации», пред­усматривающие право оспаривать в суде нормативные акты Правительства РФ, отвечают необходимым критериям по форме закона. Однако, если конституционное право на су­дебную защиту за гражданами и организациями, а за проку­рором конституционные полномочия по реализации функции по надзору за исполнением законов, осуществлялось путем оспаривания в суде нормативных актов, в том числе п пере­численных в пунктах «а» и «б» ч. 2 ст. 125 Конституции РФ, то они не должны лишаться такой возможности. Следова­тельно суды обязаны руководствоваться действующими законами, которые не признаны неконституционными, п про­должать принимать к рассмотрению дела названной катего­рии.

Согласно ст. 79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» право­вые позиции, выраженные в его решениях, обязательны для судов, акты, признанные неконституционными, утрачивают силу, решения судов, основанные па таких актах, не подле­жат исполнению п должны быть пересмотрены в установлен­ных федеральным законом случаях. Признание нормативно­го акта не соответствующим Конституции РФ является осно­ванием для отмены положений других нормативных актов, основанных па нем, эти положения не могут применяться судами (ч. 2 ст. 87 названного Закона). В соответствии с ч. 2 ст. 100 названного Закона при признании Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного в конкретном деле, данное дело во всяком слу­чае подлежит пересмотру.

На практике приведенные положения понимаются таким образом, Что признанный неконституционным акт утрачива­ет юридическую силу с момента вынесения Конституцион­ным Судом РФ решения, а обязательному пересмотру под­лежат дела лишь тех граждан, которые обратились в Кон­ституционный Суд РФ с жалобой. Вряд ли это согласуется с положениями ст. 15 Конституции РФ о ее высшей юриди­ческой силе п прямом действии. Неконституционный акт объ­ективно является таковым с момента его издания, что лишь констатируется Конституционным Судом, поэтому все нару­шенные неконституционным актом права подлежат восста­новлению.

Именно так решается вопрос о юридических последствиях признания нормативного акта недействительным судом в граж­данском судопроизводстве. В ч. 3 ст. 239 ГПК сформулиро­вано правило о том, что с момента вступления в законную силу решения суда о признании нормативного акта незакон­ным, этот акт считается недействующим. Это не значит, что последствия признания акта недействительным не распрос­траняются на права и обязанности, которые возникли до вступ­ления решения в законную силу. Данная процессуальная норма устанавливает последствия вступления решения в за­конную силу. До этого момента пет правовых оснований пол­агать, что акт не действует. Определение же последствий признания акта недействительным вступившим в законную силу решением — сфера действия материального права. Пос­ле вступления решения в законную силу акт юридически ста­новится недействующим и недействительным, т.е. не порож­дающим правовых последствий с момента его издания. В ч. 2 ст. 13 ГК предусмотрено, что в случае признания судом акта недействительным нарушенное право подлежит восстановле­нию либо защите. Принципиальное разъяснение по этому вопросу содержится в п. 9 названного постановления Плену­ма Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. № 5, согласно которому в случае удовлетворения заявления прокурора суду не следует обязывать орган пли должностное лицо отменить признанный недействительным правовой акт, поскольку при­знание такого акта недействительным по мотивам противоре­чия закону означает, что он не порождает правовых послед­ствий со дня издания.

Таким образом, сложившаяся практика применения ста­тей 79, 87 п 100 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российский Федерации», соглас­но которой положение об утрате силы актов, признанных неконституционными, распространяется лишь на права лиц, обратившихся в Конституционный Суд РФ с соответству­ющим запросом, не соответствует целям правосудия. В свя­зи с этим в ст. 79 названного Закона следует включить анало­гичное существующему в гражданском судопроизводстве пра­вило о том, что акты, признанные неконституционными, утрачивают силу с момента их издании (пли введения в дейст­вие Конституции РФ), а нарушенное изданием такого акта право подлежит восстановлению пли защите предусмотренными законом способами.

Пересечение компетенции связано п с запросами судов о про­верке конституционности закона, примененного или подле­жащего применению в конкретном деле. Согласно ч. 3 ст. 5 Федерального конституционного закона «О судебной систе­ме Российской Федерации» п разъяснению, содержащемуся в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 31 ок­тября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения суда­ми Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия», суд при наличии убеждения о противоречии закона Конституции обязан сам применить непосредственно конституционные положения. В связи с этим нельзя признать удачной редакцию ст. 101 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» о возложении на суд обязанности обратиться с запросом о про­верке конституционности закона лишь при условии, что он пришел к выводу о его несоответствии Конституции РФ. При наличии такого вывода у суда не только не имеется препятст­вий для неприменения закона, то он и обязан поступить имен­но таким образом, разрешив спор в соответствии с требова­ниями Конституции РФ. Другое дело, если у суда имеются сомнения и он усмотрел только неопределенность в вопросе о том, соответствует ли закон конституционным положени­ям, в этом случае направление соответствующего запроса в Конституционный Суд оправданно, если без применения спор­ного закона разрешить спор не представляется возможным.

Поскольку дисквалификация федерального закона возмож­на лишь по решению Конституционного Суда РФ, цель при­веденных нормативных положений вполне очевидна и заклю­чается в создании условий для оперативного устранения из системы законодательства неконституционного закона. Однако эта цель вступает и противоречие с главной целью пра­восудия, которой является защита прав и свобод. Для ее не­посредственного достижения необходимо не только правиль­но, но и своевременно разрешить дело, а приостановление производства по делу в связи с направлением запроса в Кон­ституционны и Суд РФ при условии, что суд сам мог приме­нить конституционные положения, значительно отодвигает реализацию права на судебную защиту. Иногда отсрочка в осуществлении правосудия равнозначна отказу в правосу­дии, как это нередко бывает по делам о защите избирательных прав, где само существование спорных отношении скоротечно.

Следует заметить, что и Конституционный Суд РФ в пос­тановлении по делу о толковании отдельных положений ста­тей 125, 126 п 127'Конституции РФ признал Правомочие дру­гих судов непосредственно применять конституционные пол­ожения. Он лишь указал на необходимость после вынесения решения но такому делу направлять запрос в Конституцион­ный Суд РФ для официального подтверждения некоистпту-цпоппостп закона, который суд отказался применить. Это вполне соответствует целевой направленности правосудия, поскольку его факультативными целями является укрепле­ние законности и правопорядка, предупреждение правонару­шений, формирование уважительного отношения к праву и суду, что несомненно требует официальной дисквалифика­ции закона, который в решении суда признан не подлежа­щим применению из-за его противоречия Конституции РФ.

С учетом приведенных аргументов в ст., 101 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Россий­ской Федерации» следовало бы закрепить правило о том, что суд обращается в Конституционный Суд РФ с запросом о кон­ституционности примененного или подлежащего применению но конкретному делу закона в случае неопределенности в во­просе о том, соответствует ли он Конституции РФ, а также в случае отказа применить закон из-за его противоречия Кон­ституции РФ.

Деятельность Конституционного Суда РФ имеет большое положительное значение для защиты прав н свобод, основ конституционного строя, укрепления законности и правопо­рядка, формирования уважительного отношения к нраву н суду. Являясь сторонником единства судебной системы, как спо­собного обеспечить наиболее эффективную защиту прав и сво­бод человека и гражданина, охрану государственных н об­щественных интересов, автор тем не менее не считает целе­сообразным объединение конституционного судопроизводст­ва с другими видами судопроизводств. Аргументами против этого выступают нежелательность изменения без крайней не­обходимости Конституции РФ, опасения отрицательных пос­ледствий, пусть даже временных, сопровождающих ломку любой функционирующей системы, а также федеративное ус­тройство страны, где на уровне субъектов РФ также действу­ют самостоятельные от других судов органы конституцион­ного контроля. Потенциальная роль конституционных (ус­тавных) судов субъектов РФ в обеспечении защиты прав п свобод, укреплении законности и правопорядка достаточно велика н будет ли она реализована надлежащим образом за­висит н от деятельности Конституционного Суда РФ.


^ 4. Цель в механизме гражданского процессуального регулирования


В теории права механизмом правового регулирования понимается взятая в единстве система правовых средств, при помощи которых обеспечивается результативное воздействие на общественные отношения. Такое определение применимо и к механизму гражданского процессуально-правового регу­лирования.

Наличие цели в процессуально-правовом механизме обусловлено сознательно-волевым характером правотворческой и правореализующей деятельности, которой предшеству­ет целевая установка как состояние сознательной устремленно­сти субъекта к действиям, направленным па достижение за­ранее определенного и желаемого им результата. Такая дея­тельность преобразует субъективную установку в объектив­ную, примером чему является правовая норма - внешне объективированная установка должного пли возможного по­ведения. Участники процесса своп субъективные цели объек­тивируют в результате процессуальной деятельности.

Основу процессуально-правового механизма составляют нормы права, установленные федеральным законом, с закреп­ленными в них целями, которые определяют программу пра­вомерного поведения субъектов процесса, но объективная невозможность обеспечить законодательное регулирование всех процессуальных отношений и его недостатки требуют включения в механизм регулирования специфических норм, в которых объективируются установки Высших Судов стра­ны, направленные на достижение определенного результата при осуществлении правосудия. Объективированное выраже­ние они находят в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ по вопросам применения процессуального законодатель­ства и постановлениях Верховного Суда РФ по конкретным делам (в арбитражном судопроизводстве в качестве судебно­го прецедента могут выступать положения, содержащиеся в постановлениях Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ пли постановлениях этого суда по конкретным делам, а так­же в совместных постановлениях Пленумов двух Высших Судов страны, выполняя в этом случае роль источника регу­лирования и для производства в общих судах). Нередко по содержанию п форме изложения они не отличаются от нор­мы, закрепленной в законе, как например п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РСФСР от \\ апреля 1988 г. № 2

«О подготовке гражданских дел к судебному разбирательст­ву», в котором сформулированы задачи подготовки дела как обязательные целевые установки для судов и других субъек­тов процесса (в ст. "М1 ГИК они закреплены Федеральным законом от 30 ноября 1995 г.)

В качестве судебного прецедента как источника граждан­ского процессуального права выступают п правовые позиции Конституционного Суда РФ, выраженные в его решениях. Они формируются на основе рассмотрения дел в процессе конституционного судопроизводства, предназначены для сня­тия возникшей конституционно-правовой неопределенности, в частности, при регулировании процессуальных отношении и введения тем самым общеобязательных правил поведения для субъектов процесса.

Так, постановлением Конституционного Суда РФ но жа­лобам граждан Д. и М. были признаны неконституционными положения ч. 1 ст. 325 ГПК в той мере, в какой они позволя­ют суду надзорной инстанции в случае извещения о судебном заседании одного лица, участвующего в деле, рассмотреть дело без предоставления другим лицам, участвующим в деле, равных возможностей участвовать в разбирательстве, а так­же позволяют суду определить в конкретном деле объем их прав и обязанностей иначе, чем это сделано судами нижесто­ящих инстанции, не предоставляя лицам, участвующим в деле, права быть выслушанными судом. Этим самым в гражданс­ком процессе была введена норма, согласно которой суд над­зорной инстанции обязан извещать о времени и месте заседа­ния не только прокурора, участие которого по надзорным делам обязательно, но и всех других лиц, участвующих в деле, предоставлять им возможность участвовать в судебном засе­дании. Аналогичным образом Конституционный Суд РФ по обращениям граждан установил процессуальные нормы, оп­ределяющие порядок передачи дел в другой суд па основа­нии ст. 123 ГПК, предусматривающие право кассационного обжалования решении судов по жалобам граждан на поста­новления о наложении административного взыскания, и др.

Следует отметить, что во всех приведенных примерах со­ответствующие процессуальные нормы мог установить и Вер­ховный Суд РФ при рассмотрении конкретных дел, посколь­ку согласно ч. 1 ст. 15 Конституции РФ, ч. 3 ст. 5 Федераль­ного конституционного закона «О судебной системе Российс­кой Федерации»» и разъяснению, содержащемуся в п. 2 поста­новления Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Конститу­ции Российской Федерации при осуществлении правосудия», обязан был непосредственно руководствоваться конституци­онными положениями. И суть вопроса здесь не в частном случае применения при определении процедуры рассмотре­ния гражданского дела правовых положений, имеющих боль­шую юридическую силу, а в том, что после официального опубликования таких постановлений Верховного Суда РФ они реально воспринимаются другими судами как обязатель­ное для них правило, норма. Разрешение дела с нарушением установленной Верховным Судом РФ процедуры расценивают­ся как ошибка и основание к отмене судебного постановления.

Цели судебного прецедента, имеющие значение нормы V права, идентичны целям нормы, закрепленной в законе, при­чем практика, как это видно из приведенных примеров, час­то обгоняет законодателя. Но это не значит, что судам при­суща законотворческая функция в точном смысле этого по­нятия, предусматривающая, в частности, а соответствии с кон­ституционным принципом разделения властей формирование и принятие нормативно-правовых актов уполномоченными субъектами в рамках соответствующих процедур. Судебные прецеденты вырабатываются в процессе осуществления пра­восудия, их появление обусловлено недостатками действую­щих законов или пробелами в регулировании. В механизме в законе, если подлежащий применению закон не соответ­ствует требованиям права или отсутствует.

Судебные прецеденты, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ, не следует смешивать с разъ­яснениями Пленума по вопросам применения законодатель­ства, обусловленные абстрактным характером норм, закреп­ленных в законе. Это взаимодействующие п дополняющие друг друга способы обеспечения единства правового регули­рования, но разные по своей сути, поскольку в первом слу­чае создается норма, а во втором закрепленная законом нор­ма разъясняется. Также не в каждом постановлении Верхов­ного суда РФ по конкретному делу содержится судебный прецедент, выступающий в качестве нормы, используемой как основание Для решения других дел^

Отмечая недостатки законодателя п роль судебной прак­тики в их устранении, следует учитывать, что закрепленные в нормах права цели судопроизводства отражают желаемый результат Процессуальной деятельности с позиции обществен­ных потребностей и интересов, которые не могут не изме­няться по мере развития самого общества, а это требует пос­тоянного обновления законодательства. Однако всегда долж­на учитываться приоритетная конституционная цель право­судия — защита прав н свобод человека и гражданина, кото­рая должна оставаться неизменной п выступать критерием при совершенствовании процессуального законодательства. Любые изменения в процессуальной форме допустимы лишь при условии обеспечения более эффективной защиты прав н свобод. Другие интересы, например, упрощение судопроиз­водства для самого суда, для уменьшения расходов на право­судие со стороны государства должны отступать на второй план.

Надлежащими юридическими фактами, которые также яв­ляются элементом процессуально-правового механизма, вы­ступают действия субъектов, соответствующие целям их участия в процессе, субъективным правам н обязанностям, пред­усмотренным в нормах права. Пели действия участников про­цесса, продиктованные их субъективными целями, не отвеча­ют задачам п целям судопроизводства, они будут дефектны­ми п суд в соответствии со своими полномочиями обязан со­вершить процессуальные действия, направленные на устра­нение нарушения требований права. Например, отказать в при­нятии заявления, неподсудного данному суду, оставить заяв­ление без движения при неуплате госпошлины и т.п. При невыполнении такой обязанности будет допущена судебная ошибка п субъектом ее всегда будет суд в лице судьи (судей).

При оценке работы судов приоритет нередко отдается пра­вильному применению материальных норм, поскольку пра­ва, зашита которых выступает в качестве основной цели су­допроизводства, являются предметом регулирования матери­альных отраслей права. Однако ошибки в юридической ква­лификации спорных отношений обусловлены процессуаль­ными нарушениями. Связано это не только с тем, что задачи н цели судопроизводства закреплены в процессуальных нор­мах и любое нарушение материальных норм одновременно нарушает требования общих норм процессуального права. Надлежащая юридическая квалификация спорных правоот­ношений зависит от правильного установления их фактичес­кого состава, которое возможно лишь при соблюдении про­цессуальной формы, н также по этой причине все ошибки в применении материальных норм связаны с нарушением норм процессуального права.

Это подтверждает и статистика. Так, в 1998 г. 93,2% реше­ний районных судов страны отменены в кассационном по­рядке явно в связи с процессуальными нарушениями и дела были направлены на новое рассмотрение, прекращены про­изводством или заявления по ним оставлены без рассмотре­ния. Но н по остальным решениям, после отмены которых выносились новые, с учетом права кассационного суда в соответствии со ст. 291 ГПК исследовать новые доказательства и устанавливать новые факты, ошибка в применении матери­альных норм чаще всего была вызвана явным нарушением процессуальной формы и лишь по незначительной части про­цессуальные нарушения носили неявный характер.

Опыт работы автора во всех судебных инстанциях пока­зывает, что у многих судей отношение к соблюдению процес­суальных норм довольно пренебрежительное. Не исключе­ние здесь н судьи кассационных п надзорных инстанции, которые при отмене решений не всегда отражают в постанов­лениях процессуальные нарушения, послужившие причиной неправильного применения норм материального права. Од­нако многолетний анализ текущей судебной практики для вы­явления комплекса причин отмены судебных постановлений Верховным Судом РФ, используемый автором при проведе­нии занятий с судьями, проходящими профессиональную переподготовку в Российской правовой академии, показыва­ет, что псе ошибки по гражданским делам в основе своей со­держат процессуальные нарушения. Особенно часто они обус­ловлены несоблюдением процессуальных норм, регулирующих вопросы подготовки дела к судебному разбирательству. Выво­ды такого анализа содержатся в опубликованных диссертан­том комментариях судебной практики по вопросам примене­ния процессуального и материального законодательства.

Большое значение соблюдения процессуальной формы для повышения качества правосудия требует усиления внимания вопросам изучения гражданского процесса при подготовке юристов, проверке знании процесса при сдаче квалифика­ционного экзамена кандидатами в судьи, при организации профессиональной учебы суден.

Необходимым элементом процессуально-правового меха­низма являются процессуальные правоотношения, имеющие очевидную целевую направленность, поскольку они возника­ют и развиваются на основе правовых норм в результате сознательно-волевой деятельности субъектов процесса, кото­рая является и содержанием правоотношений. С целями су­допроизводства тесно связано и понятие объекта процессу­альных правоотношений, под которым большинством про­цессуалистов понимается то, на что направлены поведение субъектов процесса и соответственно сами правоотношения. Пели говорить о процессе в целом, то конкретное процессу­альное отношение п любая их совокупность направлены, в ко­нечном счете, на достижение общих целей судопроизводства; они и будут общим объектом для всего процесса, представля­ющего собой сложную систему конкретных правоотношений.

Конечные цели судопроизводства подразделяются на ос­новные п факультативные, поэтому возможно выделение ос­новного и факультативного общего объекта процессуальных правоотношений. Так, защита нрав, свобод п охраняемых законом интересов граждан и организаций, охрана государ­ственных н общественных интересов будет основным общим объектом, а укрепление законности и правопорядка, предуп­реждение правонарушений, формирование уважительного отношения к праву и суду — факультативным общим объек­том. Свой особенный объект правоотношений возможно вы­делить в любой стадии и институте, направленных на дости­жение относительно самостоятельных процессуальных целей. Каждое конкретное правоотношение направлено на достиже­ние какой-либо цели, которая н будет являться единичным объектом этого правоотношения. Например, особенным объ­ектом совокупности процессуальных отношений, возникаю­щих в стадии возбуждения дела в суде первой инстанции, будет реализация права на обращение за судебной защитой; единичным объектом правоотношения, возникшего в связи с заявлением отвода эксперту и удовлетворения его судом, будет отвод эксперта.

Важным элементом процессуально-правового механизма яв­ляется правосознание, которое с одной стороны в процессе правотворческой деятельности объективируется в нормах нрава, а с другой -- выступает в качестве субъективной базы их реализации. С помощью правосознания субъекты процес­са познают, оценивают п контролируют свое поведение через призму требований, выраженных в праве. При этом право­вые предписания, задачи н цели судопроизводства выступа­ют для них в качестве объективного критерия для сознатель­ном регуляции своей процессуальной деятельности, направ­ленной на достижение желаемого ими результата.