Geum.ru

Смолин Олег Николаевич проводим слушания. Думаю, будет очень важное мероприятие во всех отношениях. Разрешите парламентские слушания считать открытыми. Ясделаю очень краткое вступление перед основным доклад

Вид материалаДоклад
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6

В.В.СУДАРЕНКОВ

Спасибо за компактность выступления. Теперь выступит Самойлов Владимир Олегович, Санкт-Петербургский государственный политехнический университет.

В.О.САМОЙЛОВ

Уважаемые товарищи! Когда говорилось о том, что тут с большим опытом выступают люди, а кто-то с малым опытом, то мы только приступаем к обучению слабослышащих лиц и идем, как говорится, в кильватере МВТУ им. Баумана. И сразу я должен сказать, что как только мы приступили к этой работе, то столкнулись с недостатком тех документов, о которых только что говорил Владимир Александрович, о которых говорили предыдущие коллеги.

Конечно, здесь требуется очень мощная координация у нас в Санкт-Петербурге с лоринститутом, где бы нам могли помочь (кадры сурдопереводчиков и так далее). Это все совершенно не предусмотрено нашей структурой, нашими штатами. И те документы, которые, очевидно, будут приняты, могут нам очень помочь. Без этого мы просто будем работать на нелегальной основе.

Но я хочу сегодня воспользоваться возможностью для постановки немножко и другого вопроса. Речь идет о том, чтобы готовить инженеров-реабилитологов, то есть людей, которые создают технику для инвалидов. Понимаю, что это несколько выбивается из разговора об образовании, но мне представляется, что они очень смыкаются друг с другом, потому что, если мы будем привлекать инвалидов к тому, чтобы они создавали технику, хорошо зная изнутри эту проблему, мы могли бы это решить лучше, чем сейчас.

Между тем у нас, во-первых, нет такой квалификации – инженер-реабилитолог. В свое время, когда Александр Петрович Починок руководил Министерством социального развития, уже почти были подготовлены документы для того, чтобы такая специальность была. Но нет ее, все остановилось, как только министерства поменялись.

Во-вторых, в связи с этим нам не дают возможности открыть учебную специальность "реабилитационные технологии". И скажем, такой университет, как политехнический институт, и я думаю, что МВТУ им. Баумана и многие другие технические вузы могли бы готовить прекрасных специалистов, чтобы такую технику в нашей стране изготавливали.

В.В.СУДАРЕНКОВ

Спасибо. Колосков Сергей Александрович – председатель межрегиональной общественной организации "Ассоциация детей-инвалидов".

С.А.КОЛОСКОВ

Уважаемые коллеги! Мне выпала такая возможность, выступать в какой-то степени от имени тех, для кого вы все работаете, поскольку выступающие до сих пор – это представители вузов, представители системы образования, а я — представитель родителей детей-инвалидов.

Сразу скажу, что мне хотелось бы от этих слушаний очень конкретных результатов, которые привели к принятию конкретных мер, прежде всего, срочного и среднесрочного характера. Особенно хочу обратить внимание наших уважаемых парламентариев, что в следующем году выборы. И в этом году может быть последний шанс для вас, уважаемые депутаты, сделать для нас то, что мы так давно от вас ждем.

В.В.СУДАРЕНКОВ

Нам с Олегом Николаевичем не грозят выборы. Мы уже 15 лет в парламенте. И, слава богу, проходим все выборы.

С.А.КОЛОСКОВ

Сразу перехожу к рекомендациям. Первое, некоторое уточнение. На странице 1, поскольку я хочу, чтобы вы были предельно конкретны, очень важно определиться с цифрами, данными, индикаторами на все процессы. В конце страницы написано, что число детей-инвалидов каждый год увеличивается. И их сейчас 1 миллион 237 тысяч. Откуда взяты такие данные, большой вопрос, потому что статистика, Росстат, представляет данные о числе детей-инвалидов, получающих социальные пенсии на 2004 год, – примерно 590 тысяч. А учитывая, что в 2000 году их было 650 тысяч, налицо снижение числа детей-инвалидов. Это число снижается по объективным показателям, потому что в стране снижается каждый год на 500—700 тысяч количество детей. А если на 100 тысяч, то примерно одинаковое количество детей-инвалидов. Поэтому я просил бы уточнить все данные, которые имеются.

Теперь по проблемам, которые требуют неотложного решения срочных и среднесрочных мер. Олег Николаевич уже говорил о том, что 200 тыс. детей-инвалидов в стране не учатся. Может быть, имеет смысл уточнить, откуда взялась такая цифра, чтобы тоже было ясно, и чтобы не было такого впечатления, что это просто какие-то цифры, просто какие-то соображения. В стране у нас, по данным Росстата, 590 тысяч детей-инвалидов (плюс-минус несколько тысяч), 140 тысяч учатся в системе общего образования, надомников — 40 тысяч и около 70 тысяч — в системе специального образования.

Какие тенденции по сравнению с 2000 годом? Увеличилось количество детей в системе общего образования (практически почти на 40 тысяч). Увеличилось на 15 тысяч число надомников. Увеличилось на 20 тысяч число детей в системе коррекционного образования. Общее число детей-инвалидов в системе образования со 180 выросло до 250 тысяч. То есть тенденция в чем-то могла бы нам показаться в каком-то смысле позитивной, учитывая то, что общее число детей-инвалидов в стране уменьшилось. Но 200 тысяч, или 45 процентов детей-инвалидов, которые дискриминированы и их семьи лишены будущего, это совершенно кровоточащая проблема, и, будучи обнародованной, она не может "лежать", она должна быть решена вот этими самыми краткосрочными мерами. Чуть дальше скажу об этом подробнее.

Второе, что все-таки надо понять. Коллегия Минобразования 1999 года, где я участвовал, по системе специального образования, определила количество детей, которые нуждаются в такой помощи (примерно 1,5 миллиона). За шесть лет количество детей снизилось, но все равно их достаточно много, может быть, 300 тысяч получают помощь в этих коррекционных школах и классах или только полмиллиона. Очень много детей, свыше 700 тысяч, нуждаются в этой специальной помощи и на постоянной основе ее не получают.

Но ЮНЕСКО говорит, что где-то 15 процентов нуждаются в такой помощи в период получения образования. Это 2 миллиона из 15, обучающихся в Российской Федерации, то есть, когда они учатся, им нужна специальная поддержка. Они ее не получают. Что происходит с детьми, мы достоверно не знаем. Но мы знаем другое, что разница между ними и количеством детей, получающих общее образование, – 13 миллионов. И количество детей возраста 7–15 лет составляет 2 миллиона детей. Эти цифры очень похожи. У нас в стране не учатся 2 миллиона детей. Возможно, это в определенной степени связано с тем, что школа не адаптивна к этим детям. А она должна помогать этим детям учиться. И эти проблемы должны быть решены.

Теперь уже к конкретным вещам. Первое. Представляется, в рекомендациях должны содержаться достаточно четкие рекомендации рабочей группе комитета Госдумы о том, что разработан проект поправок к закону об образовании и что эти поправки должны быть приняты скорейшим образом. Потому что без принятия этих поправок будет оставаться стена боли людей о том, что государство должно для них делать. Мне кажется, это надо отразить в тексте очень конкретно.

Второе, на что хотел бы обратить внимание. Как бы мы ни дискутировали, нам нужно интегрированное образование, специальное образование. По факту же получается следующее: за счет чего увеличилось, например, число надомников, практически почти в два раза с 2000 года? Я знаю очень много случаев, когда учитель из обычной школы приходит к ребенку-инвалиду на дом время от времени, это как бы псевдообразование. То есть это обычный учитель из обычной школы. И понятно, почему он обычный из обычной, потому что у нас на всю страну для умственно отсталых детей только 1400 школ. А всего коррекционных школ менее 2 тысяч и 55 общих-то. То есть если мы хотим всех учить, кто не учится, их так или иначе придется учить в общей школе.

Так давайте же внесем необходимые изменения в нормативно-правовую базу, прежде всего общего образования с тем, чтобы там правильно и четко, нормально регулировались все вопросы образования детей с ограниченными возможностями. Имеются в виду прежде всего, конечно, типовые положения о дошкольном образовательном учреждении, об общем образовательном учреждении. Очень важно обеспечить ресурсную поддержку таких школ, не оставить их "в безвоздушном пространстве", на свой страх и риск. Поэтому соответствующие изменения должны быть внесены в положение об образовательных учреждениях для детей, нуждающихся в психолого-педагогической социальной помощи, с тем чтобы эти образовательные учреждения стали полноценными ресурсными школами для общих школ. Вот такая краткосрочная мера.

Безусловно, надо принять все организационные меры для того, чтобы все дети-инвалиды были учтены и обучались. Единая система учета детей-инвалидов, которая по закону должна быть создана, должна быть, наконец, нормативно определена Правительством Российской Федерации с тем, чтобы дети учитывались и принимались организационные меры по зачислению всех детей школьного и дошкольного возраста в образовательные учреждения.

Очень важный вопрос. Министерством образования и науки в прошлом году было подготовлено письмо инструктивного характера, которое подробно разъясняет до принятия закона, до принятия изменений в типовые положения все вопросы, связанные с обучением детей-инвалидов в системе общего образования. Письмо прошло согласование в Департаменте государственной политики в области образования, но еще не подписано. В течение года работа ведется, но она не доведена до конца. Надо весной эту работу завершить с тем, чтобы осенью школы уже могли использовать…

Наконец, самое последнее. Это все-таки интернаты системы социальной защиты, в которых дети живут, но не учатся. Как такое может быть в стране: дети в государственном учреждении живут, а в образовательные учреждения они не зачислены? Это какой-то правовой коллапс, его пора прекращать и передавать эти учреждения в систему образования с тем, чтобы система образования обеспечивала воспитание и обучение детей. (Аплодисменты.)

В.В.СУДАРЕНКОВ

Спасибо большое. Сергей Александрович. Ваше выступление навело меня на мысль, что мы недооценили… По крайней мере я к себе отношу, к Олегу Николаевичу, может быть, нет, а может, он согласится. В прошлый раз, когда вносили законопроект о специальном образовании и потерпели неудачу, недооценили, что мы не учли возможности неправительственных организаций в продвижении этого закона.

С.А.КОЛОСКОВ

Мы будем обязательно учитывать.

В.В.СУДАРЕНКОВ

Мы — два неудачника той акции, но за двух битых четырех небитых дают, так что будем опираться на вас.

С.А.КОЛОСКОВ

Спасибо. Но тогда я в развитие скажу: давайте попытаемся разъяснить наш общий закон людям, населению, использовать средства массовой информации, чтобы это был действительно народный закон, и он был бы понятен людям, а люди за него боролись.

В.В.СУДАРЕНКОВ

Спасибо большое. Малофеев Николай Николаевич – директор Института коррекционной педагогики Российской академии образования.

о.н.смолин

Это один из разработчиков первой редакции закона.

Н.Н.МАЛОФЕЕВ

Как после этого возразить, Олег Николаевич!

Уважаемые члены президиума, уважаемые члены парламентских слушаний, уважаемые коллеги! Уже достаточно много сказано и по сути, и по комплиментарным позициям, и по истории закона, поэтому ограничу свое выступление репликами на то, о чем говорил Олег Николаевич, и тем документом, который нам всем роздан.

Что касается нового текста закона об образовании по вопросам образования лиц с ограниченными возможностями здоровья, думаю, этот документ достаточно серьезно проработан, в его разработке принимал участие и представитель Российской академии образования, и это наше общее мнение.

Единственное, думаю, что закон не был принят по одной простой причине: уходя от слова "инвалиды" и других социальных ярлыков и выходя к политически корректному словосочетанию "лица с ограниченными возможностями здоровья", мы немножко напугали финансистов. Потому что под термином "лицо с ограниченными возможностями здоровья" может спрятаться кто угодно, включая нас: мы работаем уже четвертый час и у нас уже тоже появляются какие-то ограниченные возможности здоровья. А первая редакция закона вслед за этим предполагала разного рода льготы, включая таможенные. Понятно, что ни один финансист такой документ не поддержит.

Что касается того, нужен такой закон или нет… Сегодня в Белоруссии такой закон действует, это большой плюс Республики Беларусь. И этот закон (я достаточно хорошо знаком с ним) много компактнее нашего, много строже. Он задал основу, на которой потом можно достраивать всякие практические вещи. Наш закон отличался некоторой широтой подхода, но я еще раз говорю, он напугал финансистов.

И вопрос о терминологии. Действительно мы немножечко заигрались в эти слова: "политкорректно — не политкорректно", так назвать или не так назвать. И получилось на очередной волне нового законодательства, в частности, сейчас изменение размеров оплаты за содержание детей в дошкольных учреждениях, там речь идет о льготах для детей-инвалидов. Боюсь, что у родителей возникнут трудности с оплатой, потому что тот, кто будет брать деньги, будет говорить, что ваш ребенок — не инвалид, а ребенок с ограниченными возможностями здоровья. То есть все время есть какие-то лазейки для недобросовестного чиновника, поэтому вопрос терминологии очень серьезный.

И о чем говорил Олег Николаевич, что, безусловно, заслуживает колоссального внимания государственных мужей, это изменение самой структуры специального образования с акцентом на раннюю помощь. До тех пор пока мы не начнем вкладывать деньги в раннюю помощь, мы будем бороться с последствиями. Это даже говорит не высокая наука, это говорит народная наука. Все корректируется, пока объект коррекции лежит "поперек лавки".

Мы прекрасно знаем, что оптимальная помощь достижима на первом году жизни, еще до трех лет что-то можно делать продуктивно, а в государственной системе начинаем реально исправлять с 5–6, а точнее с 7 лет, когда в общем уже мало что можно сделать. Поэтому перенос акцента государственного внимания на раннее выявление, раннюю коррекцию, раннюю помощь – это глобальное решение проблемы и снижение нагрузки на специальную школу, как таковую.

И второй вопрос по тому закону, о котором говорил Олег Николаевич, это государственные образовательные стандарты. Боюсь, что сейчас скажу крамолу, но я глубоко убежден, что до тех пор пока мы не примем как минимум три государственных стандарта, мы будем в ловушке, из которой не сможем выйти. Есть единый государственный стандарт, и не важно, каким лицом этот стандарт реализуется. Это может быть ученик, студент с нарушением зрения, с нарушением слуха, с нарушением речи. Но если ему в силу его интеллектуального развития, психического состояния есть возможность взять государственный стандарт, речь не идет ни о каком другом стандарте. Стандарт потому и называется стандарт, что он может быть дан в иных условиях.

А вот второй стандарт, это стандарт для тех детей, которые в принципе не способны к усвоению сложных академических знаний. Более того, открою вам секрет. Вы, наверное, все знаете, откуда берутся дети, но мало кто из вас знает, откуда берутся дети с ограниченными возможностями здоровья? Большая часть из них берется от школьных реформ. Каждая новая школьная реформа выталкивает… Во всем мире это, не только ситуация в России такая. Собственно, каждая вспомогательная школа обучения умственно отсталых появляется как государственная проблема с введением всеобуча. Вводим всеобуч, получаем огромную категорию детей, для которых нужен другой тип обучения.

Начинаем учить с 6 лет – получаем классы с коррекцией задержки. Сейчас начнем с 5 лет – получим новую категорию детей. Это нескончаемый процесс. Поэтому, вероятно, ответ надо искать в другой стороне – это изменение стандарта и признание того, что могут быть акценты не только на академические знания.

Сегодня, наверно, вы обратили внимание на то, что мы говорим о двух составляющих. С одной стороны, МГТУ им. Баумана, компьютеризация, вхождение в международные проекты, с другой стороны, выступает лицей, это умственно отсталые... Понятно, что это разные части одной большой группы учащихся, и мы должны помнить и о тех, и о других.

Кстати, о проблемах трудоустройства. Только что мне посчастливилось быть в одном московском учреждении, где проходил конкурс по профессии между детьми с нарушением слуха, с нарушением интеллектуального развития, это все были дети-сироты. И там возникла речь о том, что эти дети могут прекрасно овладевать профессией. Они плохо идут на рынок труда, и они почти там не закрепляются в таком мегаполисе, как Москва.

Боюсь опять сейчас сказать какую-нибудь глупость, но скажу. Пособие по безработице для умственно отсталого подростка, для умственно отсталого молодого человека, уволенного с работы по инициативе администрации, это пособие выплачивается, по-моему, около полугода и составляет чуть более 12 тыс. рублей (зарплата профессора). Поэтому здесь есть серьезные вопросы: чему, как и для чего учить? Рынок труда и эти образовательные стандарты, мне представляется, должны быть изменены. Наконец, есть стандарт жизненной компетенции для той категории детей, многих из которых мы сегодня по-прежнему называем необучаемыми, признаем, что этот ребенок может учиться тому, что для него возможно, и эти необучаемые дети пропадут.

Можно говорить еще достаточно много, но уже раздается тревожный звонок, но, если можно, пользуясь такой высокой аудиторией, прошу одну минуту.

То, что касается интеграции, инклюзии, я согласен абсолютно с Олегом Николаевичем: давайте все-таки на каком-то одном иностранном слове остановимся. Мы уже договорились о термине "интеграция". Но мне кажется, что оба документа (и о котором говорил Олег Николаевич, и тот, который сегодня идет о профессиональном и высшем образовании) говорят о том, что лица с ограниченными возможностями здоровья вправе получать образование там, где они сочтут нужным. И самое страшное, если в борьбе "за светлое будущее" мы сегодня сломаем систему специального образования, это огромная и отлаженная система. Разумеется, она должна отмереть по времени. Разумеется, слово за интегрированным обучением, но ни в коем случае я вас очень бы просил не подразумевать, что одно меняем на другое.

О последнем документе. Нам розданы рекомендации, я их внимательно посмотрел, тем более что в составлении этого документа принимали активное участие и сотрудники Российской академии образования, и нашего института в частности. Мне документ представляется взвешенным, безусловно, он может и должен быть рекомендован к принятию. Во всяком случае я просил бы вас за это голосовать. Но это не исключает работы над законом об образовании, потому что, кроме среднего и высшего образования, существует и иное образование.

В завершение, Вам, Олег Николаевич, на прощание: я сказал про Белоруссию, но забыл про Латвию. Латвия – одна из первых из бывших советских республик приняла такой закон, а сейчас она его отменяет. Почему? Потому что с точки зрения европейского плюрализма выделение этих лиц в особый закон о специальном образовании есть агрегация – если одно образование, то и один закон. Поэтому, наверное, мы не должны уподобляться знаменитой ситуации: мальчик, дедушка и ослик, которые все пересаживались, а люди за окном говорили, что все они не так сидят. Наверное, надо исходить из реалий России, из российского опыта, колоссального нашего опыта в области специального образования. И мы в его реализации, может быть, немножечко не преуспели, но в области научного решения проблемы ни одна страна не продвинулась так далеко, как Советский Союз, и тому были причины.

И поэтому при новом строе, наверно, очень важно не забыть старое. Спасибо вам. И я просил бы вот этот закон, который мы слушаем сегодня – о профессиональном и высшем образовании, поддержать.

Москва сегодня в этом направлении идет достаточно энергично. Вы, наверное, знаете, что готовится московский, столичный проект закона о специальном образовании. И сегодня Москва провела ряд мероприятий, как раз столкнувшись с этой ситуацией подготовки кадров средней квалификации (имею в виду рабочих) с тем, что люди, работающие в этой системе, не владеют профессией. Про это тоже сегодня прекрасно говорили с этой трибуны. И московские, столичные вузы совместно с научными московскими учреждениями приняли такое решение: подготовить и методические рекомендации, и учебники для педагогов, которые с этой категорией детей работают.

В.В.СУДАРЕНКОВ

Спасибо большое. Прусс Нэлла Матвеевна, ректор Академии управления (Казань).

Н.М.ПРУСС

Мы занимаемся обучением инвалидов с 1997 года и, как негосударственное образовательное учреждение, работаем с этой категорией лиц на безвозмездной основе. Но нужно сказать, что нас очень поддерживают Министерство социальной защиты республики и лично Президент Шаймиев. В частности, совсем недавно им было подарено оборудование, правда, мы его еще не получили. Это единственное, что за все годы нам было подарено.

Ресурсной базой обучения студентов стала созданная нами Интернет-система "ДАО ТИСБИ". Это система дистанционного асинхронного обучения, обеспечивающая доступность получения образования лиц с ограниченными возможностями независимо от их места нахождения.

Остановлюсь на моменте, являющемся для нас проблемным, что мы по инициативе Министерства образования и науки Российской Федерации в 2001 году получили статус федеральной экспериментальной площадки по развитию образования и социальной поддержки детей с особыми нуждами, выравниванию доступа к образованию лиц с ограниченными возможностями здоровья. Естественно, после этого мы получили статус окружного учебно-методического центра по обучению инвалидов Приволжского федерального округа.

Вот как здесь сказал представитель министерства, были выделены какие-то средства федеральным площадкам, но никаких средств мы не получили и до сих пор действительно работаем на безвозмездной основе.

Мы неоднократно выигрываем конкурс (хочу обратить внимание Олега Николаевича на эти вещи) по Министерству образования и науки и не получаем никаких средств, вследствие правового казуса, потому что мы — негосударственное образовательное учреждение. Несмотря на то что мы выполняем государственные заказы, делаем государственное дело — обучаем людей с ограниченными возможностями, тем не менее мы не получаем государственных средств.

В результате я хотела бы попросить внести в рекомендации (там этого нет) положение о бюджетном финансировании социально значимых программ учреждений независимо от форм собственности.

И также я хотела бы сказать, что… вот выступающий из Министерства образования и науки сказал, что 47 вузов обучают 100 человек. Мы обучаем практически 130 человек ежегодно. Мы берем группу слабослышащих детей и принимаем прямо из школы. У нас очень большие связи, мы работаем вообще со слабослышащими в нашем регионе — Татарстане. Мы не берем никакой платы, работаем, несмотря на то что это получается за счет средств нашей прибыли. Конечно, мы бы очень хотели, чтобы такая вот поправка была внесена в закон об образовании.

Не буду долго на этом останавливаться. Единственное, хочу сказать, что в Татарстане мы работаем действительно в тесном контакте с Комитетом Госдумы по социальной политике, с Министерством социальной защиты республики. Нас поддерживает общественная организация "Помощь и созидание" и татарстанское отделение Всероссийского общества инвалидов. Его председатель присутствует здесь, он тоже приехал.